Почти как в кино

Глава 9

Савельев и Щукин,

Федеральная трасса Р-255 «Сибирь»,

15 июня, понедельник, 22:20.

Радиационный фон: 38 мкР/ч.

Колонна пожарной техники проскочила погруженный в темноту Кедровый и выехала на «бетонку», ведущую к федеральной трассе. Включенные «маячки» отбрасывали тревожные синие блики на замершую с двух сторон тайгу, дворники мерно ползали по стеклам, счищая продолжавший сыпаться пепел. Самсонов, сидевший на переднем пассажирском месте нашего «Урала», не отрывал взгляд от шкалы дозиметра, однако стрелка продолжала оставаться в крайнем левом положении, лишь изредка вздрагивая.

Из-за высоких деревьев, обступивших «бетонку», зарева видно почти не было. Уверенно и спокойно урчал мощный двигатель, немного клонило в сон и вообще, складывалось обманчивое ощущение, будто ничего плохого не случилось.

Ощущение пропало, как только впереди замаячил поворот на трассу, который встретил нас перевёрнутой смятой легковушкой и стоящим чуть в стороне микроавтобусом с раскуроченным боком. Вокруг машин были раскиданы рюкзаки, дорожные сумки и какие-то кучи тряпья. Почему-то мелькнула мысль, что это вовсе не тряпье, но я ее быстренько отогнал. Если переживать по поводу всего подряд, надолго меня не хватит, факт.

Шедшие впереди «Соболь» с «Уралом» аккуратно объехали место ДТП и включив левые «поворотники» свернули в сторону города. Водитель вопросительно посмотрел на Самсонова.

– Не останавливаемся, Олег, – покачал головой старший машины. – Продолжаем движение.

– Фонит? – Сухо спросил водитель.

– Немного скачет, но в пределах, – ответил Самсонов. – В любом случае рано пока рисковать.

Первые километров пятнадцать ничего интересного нам не встречалось. Пустынная федеральная трасса, тёмные, будто вымершие, деревни и посёлки вдоль нее. Зарево пожара вдалеке чуть подрагивает, застелив весь горизонт. Только пепел кружится в свете фар, и запах гари настырно лезет в ноздри.

– Ох, елки! – Крикнул вдруг Самсонов. – Мужики, глядите! Справа, на обочине!..

Водитель притормозил, а мы приникли к окну. Вот уж правда, «елки», иначе не скажешь! На обочине стояли две патрульные машины ДПС. Стёкла и «люстры» разбиты, колёса спущены, на дверях темнеют странные разводы, а самое неприятное – множество пулевых отверстий.

– Едрить по ним отработали, – удивился Щукин. – Будто с пулемёта разобрали. Интересно, сами «гайцы» живые?

– Сомневаюсь, Макс, – Взгляд ухватил что-то очень похожее на желтые сигнальные жилеты, чуть в стороне от патрульных машин и я тяжело вздохнул.

В районе Емельяново на трассе стали попадаться брошенные автомобили. Сначала немного, но чем ближе мы подъезжали к поселку, тем больше их становилось. Легковушки, автобусы, грузовики. Почти у всех, кроме дверей и багажников, открыты капоты. Подозреваю, технику угробил электромагнитный импульс и многие, не сразу сообразив, в чем дело, безуспешно пытались запустить двигатели.

Трасса сделала небольшой изгиб, сразу за которым пожарные машины неожиданно влетели в облако дыма и пыли.

– Бляха муха! – Вскрикнул водитель, ударив по тормозам и включив дальний свет фар. Зад идущего впереди «Урала» опасно приблизился к нашей цистерне, но почти сразу отдалился, набрав прежнюю дистанцию. Теперь его практически не было видно из-за затянувших трассу клубов дыма.

– Фон немного поднялся, – сообщил Самсонов. – Похоже, пыль «грязная».

– Пока в пределах нормы? – Спросил я.

– Да, но медленно растет. Олег Андреич, давай побыстрее. Наших почти не видно.

– Да как быстрее, Юр? Они вон машины объезжают, вся дорога забита.

Я бездумно смотрел в окно. Пейзаж снаружи не вызывал абсолютно никаких позитивных мыслей: темнота, дым, километровые столбики, какие-то указатели, отсветы далекого зарева. Показался и тут же исчез силуэт пассажирского автобуса, следом – смятая о бетонный отбойник «Приора». Интересно, где сейчас люди, которых удар застал на дороге? По идее, вокруг густо застроенный частный сектор, а в расположенном неподалеку международном аэропорту, насколько мне известно, есть бомбоубежища и куча подземных технических сооружений, способных обеспечить на какое-то время безопасность для укрываемых. Наверняка, первые несколько дней люди будут отсиживаться, где могут, а потом, когда дым рассеется и потухнут пожары, выберутся наружу. Вот тогда и начнется пресловутое выживание, так активно обсуждаемое до недавнего момента на всяких тематических форумах в интернете. Часть меня продолжала активно протестовать против такого варианта развития событий. До Красноярска еще километров двадцать, возможно там все не так плохо. Может и власть сохранилась, и порядок. Хотя… зарево приближалось, увеличивалось в размерах, и как бы намекало, что позитивная часть меня сегодня явно в проигрыше.

– Что-то Сергеич тормозит, – удивленно сказал водитель. Второй «Урал» действительно сбросил скорость, остановился и заморгал «аварийкой».

– Встань рядом, я схожу. Гляну что у него, – попросил Самсонов.

– Составлю компанию, – предложил я. Юра согласно кивнул головой.

– Может я с вами? – Заерзал Макс. – Мало ли, чего там…

– Сиди, боевик. Подтянешься со стволом, если кипиш начнется, – успокоил я Щукина и, надев каску, выпрыгнул на дорогу.

Хотелось бы сказать что-то вроде: «оказавшись на улице, я полной грудью вдохнул свежий и бодрящий вечерний воздух», но нет. Я пожалел, что не надел изолирующий противогаз. Резкий запах горящего дерева, пластмассы и еще непонятно чего шарахнул по легким, а глаза моментально заслезились. Зажмурившись, я наощупь добрался до капота нашей машины и, приоткрыв один глаз, определил по световозвращающим полоскам на «боевке» местонахождение Самсонова. Старший машины быстро шагал в сторону штабной «Газели», за которой виднелись включенные красно-синие «мигалки». Гаишники, что-ли? Охренеть! Как у них только машины завелись?

Дорога перед нами оказалась перекрыта двумя патрульными «Грантами» и лентой с шипами. Полицейские, вроде бы, называют эту ленту ласковым именем: «Диана». И вот сейчас «Диана» недвусмысленно намекала на то, что проезд дальше закрыт.

Возле полицейских машин стояли пятеро гаишников. Все с автоматами, в бронежилетах, лица замотаны чем попало, у кого-то даже форменной голубой рубашкой. За импровизированным блокпостом угадывался силуэт стационарного поста ДПС. Значит, город совсем близко!

– То есть, у вас вообще никакой информации нет? – Выяснял Самсонов у одного из гаишников, видимо, старшего.

– Ни информации, ни связи, вообще ничего нет! – Отмахивался тот. – Последний приказ был – дорогу перекрыть, после прохождения автобусов. Потом тишина. Только сигнал «Атом» передали, а дальше дежурная часть уже отвечать перестала. Мы машины отогнали за здание поста, клеммы скинули с аккумуляторов. Иначе хрен бы завели потом.

– И с тех пор тут стоите? – Удивленно спросил я.

– А есть варианты? – Полицейский стянул с лица повязку и сплюнул на асфальт. – Ждем, пока наши из Емельяново вернутся. Там в отделе полиции есть мощные радиостанции, противогазы. Ну и порядок пытаемся поддерживать, шуганули молодежь какую-то с ружьями.

– Два экипажа отправляли? – Мрачно спросил подошедший Семен Анатольевич.

Гаишник внимательно посмотрел на него, и молча кивнул.

– Можете не ждать. Дальше по трассе они, на обочине стоят… Расстреляли ребят в общем.

– Суки… – выдохнул гаишник и, нервно сглотнув, поправил повязку на лице.

– Вы не стойте тут. Валите, – посоветовал ему Самсонов. – Подальше, в сторону Малого Кемчуга. Там от вас больше пользы будет, в эвакуационных лагерях.

– Бензина не хватит, – глухо бросил полицейский. – Да и не факт, что доедем…

– Пешком, идите, значит! Главное – подальше, пока светиться не начали, как жилетки ваши.

Пока притихшие гаишники сматывали «Диану» и грузились в машины, на трассе появилось смазанное дымом пятно света, быстро приближающееся со стороны города. Спустя минуту, к нам подъехал древний «ЗиЛ-130». Из-за равномерного слоя грязи и копоти я не сразу сообразил, что капот грузовика когда-то был красным, а посередине имелись две белые полосы. Характерные круглые пеналы для напорно-всасывающих рукавов на крыше, фара-искатель, оплавленная, едва моргающая «люстра»… мать моя, это же пожарные из города!

Пассажирская дверь «130-го» распахнулась и оттуда вывалился мужик в абсолютно черной «боевке», черной каске, и с таким же черными лицом. Прокашлялся, смачно сплюнул и решительно зашагал к нашим машинам.

– Майор Колесников, СПТ! – Хрипло представился он. – Вы откуда, орлы?!

– Сто одиннадцатая пожарная часть, Кедровый, – удивленно ответил Семен Анатольевич. – Шахматов, начальник части…

– О, мля! Бочки полные у вас?

– Так точно!..

– Вы, мужики, вовремя, ох как вовремя, мля! Давайте по машинам, и за нами! Дополнительные силы сейчас как воздух нужны, там звиздец!..

– Чего стоим? – Гаркнул Семен Анатольевич. – Команду не слышали? Быстро, по машинам!

Возле города дым немного рассеялся. Вдалеке показались едва различимые силуэты новостроек микрорайона Покровка, чуть правее – высотки Октябрьского. Город на месте, хотя бы частично, и этот факт меня приободрил. Куда менее приятно выглядел огромный, медленно опадающий гриб, резко выделяющийся темным контуром на фоне оранжевого зарева.

– Ты глянь, Диман, – сокрушенно протянул Макс. Я лишь помотал головой. Сил и желания что-то говорить не нашлось.

– Фон чуть выше нормы, держится стабильно, – Самсонов задумчиво постучал пальцем по стеклу, закрывавшему шкалу дозиметра. – Либо ветер унес все в другую сторону, либо прибор накрылся.

– Надеюсь на ветер, – пробормотал я, поправив каску. – Надеюсь…

«ЗиЛ» впереди свернул на парковку перед недавно открывшимся торговым центром. Ударная волна неплохо прошлась по недавно отстроенному «Ашану», частично сорвала сайдинг и рекламные вывески со стен, завалив ими припаркованные автомобили. В дальней части парковки, куда уверенно тащился «130-й» виднелись несколько надувных палаток-модулей, оперативные «Газели» и «КамАЗ» с дизельной электростанцией. Наши машины остановились прямо перед палатками. Колесников подошел к «Соболю», махнул рукой в сторону одного из модулей.

– Видимо, нам туда, – предположил Самсонов.

Внутри модуля ярко горели лампы дневного света, запитанные, видимо, от мобильного генератора. Несколько столов, подробная карта левого берега, пестрящая стрелками, пометками и надписями, под потолком – электронное табло с цифрами «48,4 мкР/ч». Практически верхний предел допустимой дозы. Но не смертельно. Пока не смертельно. На стульях возле карты сидели несколько пожарных в закопченной боевой одежде и с разводами сажи на лицах. Судя по позывным, нанесенным световозвращающей краской на шлемах – командный состав из краевого ГУ МЧС. Щурясь от непривычно яркого света я, не дожидаясь приглашения, уселся на свободный стул.

– Александр Владимирович, тут подразделения из Кедрового прибыли, – доложил Колесников. – Их бы в курс дела ввести, да по возможности фронт работ обозначить.

– Это хорошо, что прибыли, – устало ответил Александр Владимирович, поднимаясь со стула. – Полковник внутренней службы Седов, исполняющий обязанности начальника Главного Управления.

Седов. Знаю не понаслышке. На счету этого высокого и крепкого мужика с короткой армейской стрижкой не один десяток сложнейших пожаров и чрезвычайных ситуаций. Правда, начальником ГУ из-за дерзкого нрава и прямолинейности в общении с руководством, он так и не стал. Интересно, куда нынешний начальник делся, если сейчас Седов его обязанности выполняет?

– Техники сколько у вас? Две единицы вроде? – Поинтересовался Александр Владимирович, подходя к карте.

– Так точно, две тяжелых цистерны и штаб, – ответил Семен Анатольевич. – Мы в город рванули сразу, как только смогли. Штаб обратно в Кедровый хотим отправить, чтобы обстановку передали. А цистерны, думаю, тут пригодятся.

– Это верно. Обстановка, если коротко, следующая: рвануло на правом берегу. Возможно, в районе горы Абатак или поселка Маганск. Точный район удара пока определить невозможно, но, думаю, мы говорим о расстоянии примерно десять-пятнадцать километров от города. Электромагнитный импульс в первые же секунды вывел из строя всю энергосистему, в том числе оставив нас без связи и тридцати процентов техники, находившейся в момент взрыва на выездах. Световое излучение, в свою очередь, спровоцировало огромное количество очагов возгорания: частный сектор в Николаевке и Покровке, крыши домов и декоративные панели на стенах новостроек. Тайга в горах, на правом берегу, полыхает стеной. Ранг пожара, как вы понимаете, определить не могу. Не существует таких рангов. Больше всего городу досталось от ударной волны. Предполагаю, что разрушения на правом берегу катастрофические. От района завода «Красфарма» и до улицы Мичурина – точно. Более подробной информации пока нет. Четвертый мост снесло вместе с железнодорожным, Коммунальный разрушен со стороны Матросова, до острова Отдыха. Про Октябрьский мост не знаю, разведка оттуда еще не вернулась. Связь с подразделениями, дислоцирующимися на другом берегу, отсутствует. Части из Советского района, в том числе объектовые, на нас тоже еще не выходили. Центр города и Октябрьский район не так сильно пострадали от ударной волны, но основная проблема – это пожары. Конкретно здесь и сейчас силы и средства доступных нам подразделений заняты оперативной разборкой образовавшихся завалов, защитой от огня не горящих зданий. Ищем пострадавших, тех, кому еще можно оказать помощь. Формируем колонны из всей доступной техники и готовим организованную эвакуацию спасенных. Задач по тушению горящих зданий и кварталов мы не ставим, ресурсов для этого у нас физически нет. Поэтому: ищем людей везде, куда доберемся, максимально сдерживаем дальнейшее развитие пожаров на время эвакуации, не лезем в районы с повышенным радиационным фоном. Такие районы есть, и мы никому не сможем помочь, если нахватаем рентген сами. Вопросы?

– А что с водоисточниками? Живые гидранты хоть где-то остались? – Тихо спросил Семен Анатольевич.

– Только река Кача. Воды в гидрантах нет, – коротко ответил Колесников.

Я конечно предполагал, что дела в городе обстоят не очень, но о таком «не очень» даже не думал. Что он там сказал насчет правого берега и ударной волны? Катастрофические разрушения?

– Товарищ полковник, разрешите вопрос, – я поднял руку и, дождавшись, пока Седов посмотрит на меня, спросил:

– А сколько вообще людей успели эвакуировать?

– Не так много, как могли, – полковник поморщился и продолжил:

– По нашим данным, с левого берега успели вывезти около шестидесяти тысяч человек. Эвакуация правого началась позже. По плану, автобусы оттуда должны были уйти на Железногорск и Уяр, но ушли или нет, сказать не могу. Не знаю. В общей сложности – примерно сто тысяч, плюс мы вот сейчас… пытаемся вывозить людей.

Сто тысяч человек. Из миллиона с лишним. Я прикрыл глаза и откинулся в кресле. Интересно, сколько моих друзей, знакомых, коллег оказались в списках погибших? А кто из них смог выбраться из города? В висках ощутимо забухал пульс, и я медленно вдохнул, пытаясь прийти в норму. Говорил же себе – не нервничать! Раскиснуть можно будет потом, в спокойной обстановке. А сейчас найдутся дела поважнее!