По совместительству экзорцист

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Как павиан необыкновенному улову способствовал

Следующее чудо Иисус совершил, дабы привлечь на свою сторону рыбака Симона: «они поймали такое количество рыбы, что сети у них стали прорываться».

Как же организовать нечто «рыбное» «преподобному»?

Хотя подсознание Прищепкина трудилось над решением этого вопроса целую неделю, но на сей раз халява все равно не обломилась. Для получения результата пришлось максимально напрягать серое вещество, отсидеть за столом с россыпью орехов в жестком золотом кругу света настольной лампы еще несколько вечеров.

Наиболее серьезной помехой в разработке схемы подставки лжесына божьего являлось то обстоятельство, что по крови рыбаком не был и в помине. Отдыху на воде, вообще на природе, предпочитал телевизорный, под пиво, просмотр футбольных баталий. Ну как такого «обрыбишь»? Прислать ему, что ли, к пиву воблы — в качестве какого–нибудь дурацкого приза от рыбокомбината?.. Да ну, это уже не чудо, а халтура самая настоящая.

М-да, фрукт, короче, еще тот. Ведь даже в примыкающий торцом к его дому физкультурно–оздоровительный комбинат, где имелись классные сауна и бассейн(!), этот сукин сын не ходил, так как «страдал» переизбытком жизненных сил и от жара у него ломило в висках.

Зацепка первого звена логической схемы произошла тогда, когда детектив в десятый, наверно, раз просматривал отчет визуальных наблюдений (одного из привлеченных к делу помощников) с маршрутами павиановых перемещений по городу.

«Преподобный» моторизировался: на следующий же после получения от олигарха денег день купил подержанный, но еще вполне приличный «мерс». И таким, кстати, образом еще больше изолировался от контакта с водной (рыбной) стихией: ведь даже дождь с неба — вместе с которым на его голову могло, например, обрушиться также и полтонны хека — и лужи под ногами остались для него в прошлом.

Однако случалось «преподобному» и ходить пешком. Нашлись такие отрезки!

Лжесын божий не доверял водителю, который приходился Марго каким–то дальним родственником и был взят по ее настойчивой просьбе. «Преподобный» подозревал, что ревнивой подругой тот приставлен к нему соглядатаем.

А между тем, даже с медицинской точки зрения, «преподобному» были просто физиологически необходимы какие–то дополнительные сексуальные контакты. И по этой причине он завел пять любовниц (по выходным–то ему, бедненькому, приходилось сидеть дома!)

Григорий Константинович снял для них пять квартир в разных районах города и каждое утро, под видом делового посещения какой–нибудь конторы, одну из них навещал. Но чтобы водила не врубился, не вычислил адрес «конторы», «преподобный» оставлял машину за квартал и далее следовал на своих кривых двоих.

Так вот, «четверговая» девица павиана была поселена им в одной из двенадцатиэтажек по улице имени террориста Пулихова. Примат оставлял машину на стоянке рядом с кафе «Лето» и пробирался к заветному дому по набережной, точнее говоря, по асфальтовой дорожке вдоль зачумленной реки. В отличие от самой улицы, дорожка была малолюдной, что давало возможность сразу заметить слежку.

— В принципе, река — исконное место обитания рыбы, — задумчиво пробормотал детектив. — Но, право, лучше бы «преподобный» ходил в баню, так как даже там виды на рыбалку значительно лучше, чем в обозначившейся клоаке.

Утром намеченного четверга редкие прохожие могли лицезреть на набережной рыбака с удочкой. Если граждане шагали в паре, то переглядывались и крутили у висков пальцами. На фоне бетонного забора, заводских корпусов и дымящих труб, составлявших пейзаж близкого противоположного берега, его фигура выглядела действительно несколько вызывающе.

Только кроме «заиндустриализованности» местности уверенность в том, что вода в реке не годилась в качестве среды для рыбного обитания, вызывали, по крайней мере, еще два обстоятельства. Во–первых, течение на этом участке реки было очень вялым, и вода в ней не просто цвела, а разлагалась, словно труп. Во–вторых, ее захламленность бытовыми отходами была такова, что казалось, будто ее русло прокопано среди свалки.

Итак, на берегу «обозначившейся клоаки» стоял рыбак и делал вид, что сосредоточенно следит за поплавком. И вот, в девять тридцать, в начале ивовой аллеи показался настороженно озиравшийся по сторонам «преподобный» в темных очках и в плаще до пят, бугрившемся в области паха.

Рыбак бросил на воду простыню газеты. Сейчас же на поверхности обнаружил себя движением в сторону поплавка конец дыхательной трубки. Приблизился, чуток постоял на месте: поплавок дернулся и ушел под воду, леска натянулась, словно тетива лука, удилище согнулось дугой. Пловец убрался на исходную позицию.

— Ну и рыбина! — воскликнул рыбак, когда «преподобный» поравнялся с ним. — Мать моя женщина! Гражданин, помогите, не то она меня пересилит!

Напрягаясь изо всех сил, они вытащили на берег… огромного осетра!.. Двухметрового и толстого, как бревно!!!

— Вы словно Христос! — сразу же ввел «рыбак» «преподобного» в курс дела. — Как только показались на аллее, так сразу и клюнул!

Лжесын божий побледнел, будто полотно, даже бородища его потускнела, и… шлепнулся в обморок рядом с осетром. «Рыбак» по мобильнику набрал «скорую».

Когда Маргарита вернулась с работы, ее ненаглядный, в майке и полосатых трусах, мрачный как туча сидел на кухне перед початой бутылкой водки.

— Елки зеленые, ночью глаз не сомкнул. Сердце трепыхается, башка трещит, — заныл он. — Ведь и на минуту не могу на другое переключиться. Где у нас цитрамон? — Роется в аптечке. — А-а, разве в этом доме что–нибудь найдешь! — Наливает стакан водки и залпом выпивает. Напряженно вслушивается в себя. — Все равно ни хрена не помогает!.. Что за масть пошла непонятная? В упор она мне не нравится! Ну не способен я чудесить! Для меня фрайера на уши поставить, барахлу ноги приделать — плевое дело. Но превращать воду в вино, а старые калоши в осетров… Извините, ведь я — жулик, а вовсе не брат Иисусов! И уж тем более не сам Христос… Хотя тот, может, никаких чудес и не совершал вовсе. Да и человека с таким именем, поди, и не существовало даже. Попы всю эту галиматью придумали, чтобы лопухи им сало да яйца носили. Однако, если я не «рожу» какое–нибудь правдоподобное, без мистической белиберды, объяснение появления осетра в том дерьмоотстойнике, не будет мне ни сна, ни минуты покоя.

— Гришуля, что бы ты ни говорил, а работу мне все же бросать нельзя, — торжествующе заявила Маргарита. — Всем коллективом за тебя сегодня головы ломали и вот что придумали. В речку осетр мог попасть из магазина «Живая рыба». Представим такую ситуацию: в одном маленьком частном ресторанчике должен состояться банкет. Так как в составленном меню значилась осетрина, то повар купил рыбину и вез туда на своей машине. Не доезжая моста, машина сломалась. Так как время поджимало, а до ресторана было подать рукой, то повар взвалил осетра на плечо и…

— Проходя через мост, — радостно встрял лжесын божий, — поскользнулся и выронил прямо в воду, так?

— Именно, радость моя, — подтвердила подруга. — По–моему, такое возможно.

— Но в «Живой рыбе», — задумчиво произнес «преподобный», — вряд ли бывают живые осетры. Только дохлые карпы. Впрочем, чего гадать: нужно съездить и навести справки.

— Если осетры были левыми, что очень даже возможно, то по документам не проходили: и никто с тобой даже разговаривать не станет, — грудью встала Маргарита на защиту коллективной версии, столь нужной для восстановления душевного равновесия любовника. — Кто ты такой, чтобы с тобой откровенничали? Я в торговле десять лет проработала и эту систему хорошо знаю.

«Преподобный» вроде бы успокоился. Однако взял карандаш и привязал леску с крючком. Закрылся в туалете, нанизав на крючок хлебный шарик, опустил в унитаз.

Прошел час… еще полчаса. Маргарита несколько раз подходила к двери, наконец, не выдержала и постучалась:

— Ты что там делаешь?

— Угря ловлю, — ответил павиан угрюмо и серьезно.