По прозвищу Чумной

Оператор

– Да уж, подобрали вы конфетку, – грубоватый, но явно женский голос врезался в мозг Ликса, одновременно с возвращением в сознание. – Надеюсь, он хотя бы немой? А то знаете, как говорят: “Некроманта за двадцать не интересует твоя жопа. Его интересует твой мозг, потому что его хотя бы он сможет выебать”.

– О, детка, ради единственной дамы на этом судне я найду жертву для ритуала. И ты убедишься, что выебать я могу не только мозг, – некрос шевельнулся, едва ли не матерясь в голос.

Попытка вырвать из тела и странные видения из родного мира могли бы выбить его из колеи, если бы тот имел чуть большую склонность к рефлексии. По крайней мере, именно этим заумным словом Афанасий называл напрасные самокопания. Бывший инквизитор пошевелился, усилием воли загоняя позорную слабость подальше, и открыл глаза. Говорившая оказалась девицей на полголовы выше его нынешнего тела, обладательницей бритых висков с характерными пластинами, вживлёнными в голову. Местный оператор. Возможно, что не единственная, это мелкие банды по типу команды “Неунывающего” выжимали из них все соки, а крупные полулегальные братства вроде “Горгулий” могли себе позволить и десяток операторов, которых холили и лелеяли.

Но взгляд Чумного привлекла не бунтарская причёска, совершенно типичная для местных технопатов. Взгляд Чумного прикипел к внушительному бюсту. И пусть он видел девиц различной степени фигуристости вообще и сисястости в частности, а некоторых даже мацал – благо, что уставом не возбранялось – но ни в одном случае грудь не привлекала к себе столько внимания. Возможно потому, что в целом смотрелась очень… внезапно на технопатке в остальном выглядевшей как бульдозер. Нет, положа руку на сердце, кому-то оператор могла прийтись по вкусу, да и бульдозером она была больше на фоне тщедушной зиланделиксийской тушки, но первое впечатление было неоднозначным.

– Я, конечно, спишу, кхм, подкаты к моей дочери на неадекватность после воскрешения, но только на первый раз, – под взглядом Глейда продолжать в том же духе почему-то расхотелось.

Возможно потому, что у Чумного осталась какая-то часть инстинкта самосохранения, притащенная в этот мир после перерождения. Зато теперь он мог ясным взглядом сравнить стоящих перед ним людей, чтобы заметить очевидное сходство. Конечно, будь его нынешнее вместилище покрепче, он бы не стал отказывать себе в удовольствии отпустить пару комментариев, но у тощего некроманта шансов не было. По крайней мере, пока он не подгонит эту тушку под себя, что-то подсказывало, что есть методы. Возможно, что он даже сможет их найти в доставшейся по наследству памяти.

– Понял, не дурак, – но в воздухе так и повисло безмолвное “При тебе этого делать больше не буду”.

Глейд непроизнесённое явно уловил, но развивать тему не стал. Пока что. Хотя дочери кивнул на выход, рассматривая отцепляющего от себя датчики и капельницы некроса. Ликс с довольным вздохом избавился от последнего катетера, разминая руки: дальше он и сам восстановится, даже на минимальном пайке. Но вот чего-то всё равно не хватало, заставляя оглядывать палату.

– Что ищешь?

– Собаку свою.

Стоило ему упомянуть животное, как то выползло из под койки, укладывая морду на колени некроманта. Пёс успел отъесться, судя по наросшему мясу и сильно погустевшей шерсти, теперь уже длинной, непривычного дымчато-серого оттенка. Только под определённым углом освещения можно было рассмотреть, как переливаются более светлые участки, образуя узор вроде скелета. Надо бы подумать над кличкой, нормальной кличкой.

– Твоя животина – редкостная попрошайка, ты в курсе?

– Я даже не сомневался. Итак, на чём мы остановились до того как нас, кхм, прервали? – он выпрямился до хруста позвоночника, глядя в глаза Глейду.

– На том, что нам нужен колдун. Не оператор или целитель, а более-менее боевая единица. И, если ты забыл, то напомню, что ты практически согласился, – глава “Горгулий” тяжело опустился на стул.

Корабельная гравитация может и была слабее стандартной, но нагрузка на позвоночник у громадного мужчины всё равно была значительной, с ней приходилось считаться. Даже в броне, при кажущейся тяжести и неудобности, было легче – экзоскелет здорово упрощал жизнь, вот только Глейд хорошо помнил слова медиков и не злоупотреблял. Любая поддержка рано или поздно приведёт к тому, что собственные мышцы разленятся и не будут работать правильно, не будут держать тело. Хотя в последнее время всё чаще посещала мысль начать иногда и по кораблю в нём ходить.

– Я помню. И чем вы занимаетесь, и что в целом я согласился. С тем условием, что все соотечественники – моя добыча, – он едва удержал лицо, настолько ненависть предшественника к другим уроженцам Зиланделикса въелась в каждую клетку тела.

– До тех пор, пока это не является угрозой для “Горгулий”. Если твои личные разборки станут проблемой для нас, ты или наступаешь своим желаниям на глотку, или тебе на глотку наступаю я. В полной броне. Этот момент ясен? – капитан ссутулился, чтобы глаза оказались на одном уровне с некросом.

– Ясен. Я постараюсь, – Ликс выделил последнее слово максимально ярко, – не создавать проблем. В конце концов, у нас тут взаимная выгода.

– Рад, что мы поняли друг друга. А теперь, – Глейд откинулся на стену, рассматривая неожиданное “приобретение” уже более мягким взглядом, – расскажи о себе. И скажи, как к тебе обращаться, раз уж настоящим именем воспользоваться не удастся.

– Ликсом называй, – некрос отвлёкся на лезущего к нему на колени немаленького пса, уже весьма тяжёлого. – А это… Константин.

На губы колдуна наползла мрачная усмешка. Было что-то по-своему ироничное в том, чтобы назвать костяного пса именем нынешнего императора. Нет, против самого монарха Чумной ничего не имел, но подозревал, что причина у этого порыва есть. Может, дело в смешении желаний? Его и покойного некроманта? Но звучит, по крайней мере, весьма логично. Ликс потрепал густую шерсть, с удовольствием зарываясь в неё пальцами. Пёс заворчал, устраиваясь поудобнее, подставляясь под почёсывания.

– Итак, как же ты дошёл до жизни такой? Не считая попытки оживления королевской дочери.

– Ну, тяжёлое детство, каменные игрушки и люлька без дна. Всё как у всех.

– Поставлю вопрос иначе: есть что-то, о чём мне следует знать? Что-то, что хотя бы в перспективе может стать источником проблем? – Глейд прищурился, скрывая светлые, практически белёсые глаза за ресницами.

– Гипотетически, – некромант расслабленно откинулся на подушку, – если станет известно, что я жив, могут прийти по мою голову из-за делёжки наследства. Но тут даже не “если”, тут “когда”...

– Спасибо, что сказал сразу, – в голосе капитана послышалась лёгкая издёвка, впрочем, совершенно оправданная. – Ладно, разберёмся. Через сутки тебя выпишут, познакомлю с командой.

Ликс не обманывался спокойствием Глейда, более того, он буквально кожей чувствовал направленное на него откуда-то со стороны внимание, весьма концентрированное, к тому же. Вероятнее всего капитанская дочь пришла посмотреть на некроса живьём, чтобы координировать остальных операторов. Уединения на корабле он вряд ли дождётся, пока не заслужит доверие – но это как раз-таки естественное положение дел. Да и в целом его держат пока из принципа “враг моего врага”, у “Горгулий” исторически сложные отношения с некромантами, уходящие корнями ещё на пару столетий назад как минимум, к истокам братства. Впрочем, некроманты-отступники в таких объединениях уникальным явлением не были.

Некрос прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям, идущим от живых существ. Инквизиторы на его родине могли делать нечто подобное, но ощущали только магически одарённых, а здесь будто каждое бьющееся сердце было точкой на карте. Была одна штука в арсенале предшественника, которую хотелось опробовать, и раз уж есть время и силы…

Он сосредоточился на одном из сердец, для начала выбирая человека поближе, буквально через пару перегородок. Соседний медицинский блок. Ликс усилием воли сосредоточил всё внимание на сердцебиении, заставляя себя слышать только его, лишь спустя несколько ударов расширяя восприятие. Скрип мебели. Звон инструментов, укладываемых в стерилизатор, запах лекарств, щекочущий нос и глотку. Едва различимый шорох чужого дыхания, определяемый скорее ощущениями в теле, чем звуком. И тихая музыка, звучащая с потолка. Кажется, кто-то любит работать с сопровождением. Некромант довольно изогнул губы, возвращаясь в себя, пытаясь определить навскидку, сколько сил уходит на такое “подглядывание”.

Выходило, что не очень много, подцепиться к кому-то так и вовсе было проще, чем наоборот снова стать собой. Он даже продолжал слышать удары чужого сердца ещё несколько секунд. И ведь кто-то скажет, что несколько секунд – ничто. Вот только в бою они могут стать критичными. Да и выпадать из происходящего вокруг на время “подселения” тоже не слишком полезно. Что ж, ему нужно будет этим заняться. Но сперва – приведение тушки в порядок, Ликс пусть и убедился в собственной живучести, но каждый раз сращивать кости и восстанавливать поверждённые мышцы не слишком приятно. Он с куда большим удовольствием потратит время на выискивание других некросов, чем на лежание в медблоке без сознания, или, того хуже, закопанным под землю для лучшего восстановления.

С ростом поработать сейчас не получится, слишком истончаются при этом кости, нужно сперва массу набрать, а вот закончить перекраивать лицо он сможет и сейчас. Истощение несколько откатило полученные изменения, так что придётся приложить усилия для закрепления результата. С лепкой, правда, у Чумного были проблемы, зато он неплохо помнил своё настоящее лицо, пусть и больше на ощупь, так что что-то похожее у него должно выйти. Хотя бы отдалённо. Он хоть и не был визуально сильно старше своего предшественника, но и выслушивать про “конфетку” каждый раз было бы выше его сил.

– М-да, художник от слова… Ну, зато даже симметрично. И кажется почти похоже. Твою мать! – Ликс замер, пережидая, пока перестроятся зубы под новую челюсть.

В какой-то момент был даже уверен, что сейчас выплюнет весь набор и просто вырастит новый, но нет. Те пощёлкали, во рту остался отчётливый привкус крови, но после всё встало на свои места. Он даже пересчитал, дважды: сперва языком, а потом всё-таки засунул палец в рот, проверяя комплектность. Тридцать два, даже зубы мудрости в полном составе. Это радовало. Некромант ещё несколько раз пошевелил подбородком, в целом погримасничал, убеждаясь, что лицо работает правильно, рассматривая при этом своё отражение. Вроде бы получилось нормально. В конце концов, он просто поменял черты, а не добавил себе третий глаз, капитальных последствий быть не должно.

Пёс, всё ещё лежащий на ногах некроса насмешливо фыркнул. Люди такие странные.

*

А тем временем передел наследства был куда ближе, чем нашему герою могло показаться. И в то же время куда дальше. В кабинете главного инквизитора Москвы и Московской губернии сидели трое: непосредственно владелец кабинета, полуинквизитор-недошаман Кир и присланный Великим князем адвокат “очень широкого профиля”. Да и сам Михаил Алексеевич обещал присоединиться к обсуждению, как только закончит с делами за пределами города. Обладатель фамилии, вызывающей невольную усмешку, адвокат Иванов-Штольц, сперва к заявлению о происхождении одного из инквизиторов отнёсся весьма скептически. Да и интересы Афанасия вызывали у него закономерные для данной ситуации вопросы.

– Знаете, будь на вашем месте кто-то другой, я бы заподозрил личную выгоду. Но и сейчас у меня есть основания её подозревать. Допустим, происхождение мы подтвердим, на такой случай есть и банк образцов, и уже расшифрованные данные. Но заявление о застрявшей душе – это вздор. Заметьте, это говорю я, человек, у которого в семье самые разные религии сплелись!

– Можете вызвать шаманов из профильного ведомства, уж их-то квалификация у Вас точно вопросов не вызовет, – Кир понимал причину сомнений, но менее обидными эти слова из-за своей логичности не становились. – И они Вам подтвердят мои слова, что Чумной ещё жив, просто застрял между мирами.

– Кир, – Афанасий мягко осадил подчинённого взглядом, – никто не сомневается в твоих талантах, просто с точки зрения постороннего человека, не погружённого в нашу кухню, версия выглядит несколько странно. Им сложно подобное допустить, вот и всё. Прояви понимание.

Тот кивнул, но взгляд не смягчился, а рассматривающий инквизиторов адвокат лишь мысленно покачал головой: какая же противоречивая братия, эти борцы с колдунами! Способные одновременно и забыть о собственных интересах, и влезть в какую-нибудь авантюру ради выгоды. Вот и сейчас, казалось бы, зачем бодаться за наследство недавно почившего аристократа, даже если его бастарда когда-то подкинули на инквизиторский порог? Для состоящих на этой службе всё равно ведь есть ограничения по владению имуществом. Значительная часть просто опечатывается или блокируется, если речь идёт о счетах, до выхода на пенсию. Которого чаще всего и не происходит.

– Я прекрасно понимаю ваши переживания за судьбу товарища, но ведь даже не факт, что он придёт в себя! Вам так хочется из-за этой теоретической возможности бодаться с европейской ветвью семьи?

– Да. Почти тридцать лет назад я взял на себя обязательства заботиться о каждом инквизиторе, оказавшемся под моим руководством. И Алексей здесь не исключение.

– А не проще ли будет договориться с наследниками второго порядка? Разделить причитающееся, ему и десятой части хватит за глаза! С такой-то наследственностью с материнской стороны…

Он подавился словами под взглядами инквизиторов, хотя и о покойнике Иванов-Штольц мог бы сказать немало. Для него любители колдунов и ведьм были теми ещё извращенцами, да и приплод от них он за полноценных людей не считал, пусть иногда и приходилось держать свои взгляды при себе. Но до этого момента адвокат справедливо полагал, что в инквизитории должны придерживаться схожей позиции.

– А мне напомнить вам о количестве официально признанных носителей магии в правящей династии? – ядовито улыбнулся Афанасий, через мгновение вскакивая. – Михаил Алексеевич!

– Удивительная неосторожность для кого-то, работающего в нашей среде, – голос Великого князя раздался над головой позеленевшего адвоката. – Напомнить вам, что зарегистрированные законопослушные маги живут той же обычной жизнью, что и прочие подданные? И такое отношение к своим же согражданам отдаёт чем-то очень, очень нехорошим.

– Помилуйте, Михаил Алексеевич, я ничего подобного не…

– Вы уже не в первый раз на таких высказываниях попадаетесь. Возможно, этим вопросом следует заняться другой службе. И другом человеку – решением вопроса с наследством князя. Мне было бы даже жаль расставаться с вами, всё-таки столько дел с вами прошли, столько общих воспоминаний… Заберите, пообщаемся с ним отдельно. Господа инквизиторы, вы же пока проводите меня и представителей шаманского объединения к нашему, кхм, камню преткновения.

– Да-да, конечно, пройдёмте! – засуетился Афанасий, прихватывая с собой Кира.

Может шаманов, как и магов, инквизитор не слишком любил, но всё-таки в отличие от нарвавшегося адвоката умел разделять личное и служебное. Да и если подвернётся возможность спровадить Кира на обучение, он будет только рад. Может и в целом им стоит пересмотреть отношение к колдунам в своих рядах. Это будет вполне в духе времени.