По краю каменного сердца

Глава двенадцатая. Бинь-бинь-бинь.

2099 год. Середина июля.Плевать в потолок на протяжении двух дней оказалось невероятно увлекательным занятием. Впервые за долгое время Дин мог позволить себе буквально ничего не делать, лёжа на кровати днями напролёт, совершенно позабыв обо всём на свете. Прямо сейчас он валялся на кровати Тсу, закинув ноги на стену и свесив голову к полу, наблюдая за перевёрнутым вверх тормашками геймплеем какой-то очередной игры для совсем уж узких кругов, кои Атсумэ крайне любил. Сидя на полу, синевласый активно стучал по кнопкам геймпада, пытаясь перепройти сложный уровень уже, казалось, сотый раз. Иватани же молча наблюдал за тем, как маленький рыцарь под управлением Кьюсэ пытался сразить небывалых размеров чудовище с десятком рук, одной из которых являлся обрубок с головой дракона на конце.

– Ну и наркомания.

– Ты про что?

– Про эти игры. Кому вообще в голову придёт такую херню делать?

– Ты не гони, это огромные вселенные с обалдеть каким глубоким лором. Быдлу вроде тебя не понять.

– Как скажешь, задрот.

Скептично оглянув область вокруг телевизора, где были расклеены рукописные плакаты с записанными на них комбо и различными пометками, Иватани в очередной раз убедился, что Тсу мало отличался от других хикк, которые могли месяцами заседать в игры, что приносили им только боль ниже спины. Дин не был любителем подобного, ему больше импонировали сторитейлинги, которые он предпочитал растягивать в силу эстетического наслаждения, проходя главы не спеша, вдумчиво, осматривая каждый предмет, который попадал в зону видимости. Он находил в этом своеобразное умиротворение. Это было похоже на затяжную медитацию, которую не хочется останавливать. Однако же, он не мог не признать зрелищности игр, в которые рубился Тсу. Они были действительно крутыми.

– Ну что, как себя сегодня чувствуешь?

– Отпизженным, – грустно ответил Дин.

– Как и два дня прежде.

– Только сегодня уже морально, а не физически. Видимо, стимуляторы доктора Мори наконец подействовали.

– Чем тебя обкололи-то?

– Да чёрт знает, он просто напичкал меня боевыми фломастерами, которыми раненых колят. Не знаю, что в них намешано, и знать не хочу. Главное, что рёбра наконец ныть перестали.

– Напомни, почему ты не позвал меня на эту миссию? – Тсу поставил игру на паузу, оборачиваясь к другу.

– Потому что тебя бы там убили, – честно ответил Дин, полностью игнорируя просьбу отца не рассказывать об этом Кьюсэ.

– А то, что ты на гранате подорвался, это нормально? Я бы хоть прикрыл тебя.

– Мужик, я уже всё сказал. Отцепись, блин. Как опыта наберёшься – пожалуйста, хоть на каждое задание со мной ходи. Ну или просто ходи…

– В смысле?

– Да я всё же подумываю завязать со всем этим делом. Тяжело это всё даётся. Сейчас снова своих хоронить. Ещё и перед Армандо отчитываться, почему всё пошло не по плану. Он, блять, уши свои отрезал, чтобы не погибнуть. Это же просто пиздец.

– Воу, серьёзно? Жесть какая…

– Да не говори. Отцу тоже досталось, конечно, но это и близко не стоит с ранениями Арма. У него клиническая смерть была, мог спокойно на тот свет отъехать. Благо хоть Элфи рядом был, помог вывезти ситуацию. Не прибеги он, то все бы погибли, не сомневаюсь в этом.

– Ты не интересовался у него, как он вообще узнал об этом всём?

– Я заранее предупредил его обо всём. На всякий случай. Побоялся, что мы не вывезем, и так и оказалось.

– Довольно предусмотрительно с твоей стороны.

– Ме, не бери в голову. Играй дальше, мне интересно.

– Ты же сказал, что это наркомания.

– Моя жизнь – наркомания, а это ещё норм.

– Пф, как скажешь.

Вновь взявшись за контроллер двумя руками, Атсумэ наигранно выдохнул, прожимая «продолжить» и вступая в бой в сто первый раз. Спустя десять секунд на весь экран растянулась надпись «Вы погибли», которая, казалось, уже отпечаталась на глазах парней за все эти бесчисленные попытки.

– Даже подойти не успел… У него такие ублюдские атаки, хер уклонишься! Кто придумал делать задержку перед ударом?! Не, надо менять тактику.

– Попробуй не бежать на него по первому таймингу и обожди, пока он скинет свою первую серию ударов.

– Ну давай попробую, умник.

В этот раз попытка была куда более удачной. Атсумэ выждал нужный момент между атаками чудовища и смог нанести чёткий удар, нанося критический урон и заодно накладывая негативные эффекты.

– Я же говорил.

– Чш, фокус! – шикнул Тсу.

Рыцарь на экране скакал по полю боя как проклятый, делая перекаты из стороны в сторону, раз за разом еле успевая поднять меч и контратаковать, прежде чем произвести очередную серию прыжков. Десятирукое чудовище тоже не отставало. Оно скакало по окрестностям похлеще обдолбанного кокаином кенгуру, нанося урон по площади, следом начиная зонить Тсу, который так активно долбил по кнопкам, что ещё немного, и он мог запросто сломать геймпад. Удар за ударом, отход за отходом, и вот, полоска здоровья босса близилась к нулю.

– До-лби, до-лби! – скандировал Дин, стараясь хоть как-то поддержать друга.

Победа. Чудовище рассыпалось в прах, произнеся до смешного пафосную речь, коими очень любят разбрасываться злодеи любых произведений. Соскочив с места, Тсу подпрыгнул, крича от радости и бросая джойстик в кровать рядом с Дином.

– Сюд-да-а-а! Соса-а-ать!

– Уй, бл… – еле успел увернуться от импровизированного снаряда Иватани. – Поаккуратнее, я не очередной враг. Не нужно применять на мне дистанционные атаки.

– Ха-ха, ну да.

– Смотри, какой я полезный. Подсказал тактику, все дела.

– Премного благодарен, о, великий стратег.

– Ай, тьфу на тебя, – отмахнулся Дин, переворачиваясь на живот и поднимаясь с кровати. – Чай хочу. Тебе налить?

– Да пошли вместе, что мне тут одному сидеть.

– Дамы вперёд, – указал рукой на дверь Иватани.

– Пошёл ты, козёл, – усмехнулся Тсу, всё же идя вперёд первым.

Приземлив свою тушу на первый попавшийся стул, Дин закинул ноги на стол и оттянулся назад, задирая передние ножки своей сидушки. Атсумэ такому явно не порадовался: влепив другу лёгкий подзатыльник, он всё же убедил нерадивого гостя сесть как подобает. Усмехнувшись такой наглости, одноглазый в ответ хлопнул синего по спине, да так, что бедный парниша сделал незапланированный шаг вперёд, в попытке устоять на своих двоих.

– Муд-дила… – ругнулся Тсу, упираясь руками в кухонный гарнитур.

– Давай, господин дворецкий, хорош ругаться и подайте мне изысканного чаю.

– Я ща воды из-под крана тебе плесну, будешь её смаковать.

– Всё, молчу.

Недовольно вздохнув, Атсумэ наполнил стоящий перед ним электрический чайник из фильтра, после поставив его на подогрев лёгким движением пальца. Обернувшись к другу, он сложил руки на груди и сел на столешницу, принимаясь болтать ногами, задумчиво глядя сквозь Иватани.

– Так. Раз уж ты пришёл в себя, то пора бы ответить мне на пару вопросов.

– Если дашь ещё тех печенек, то расскажу даже гос тайну.

– Встань и возьми сам.

– Тогда не надо, – отмахнулся Дин, закидывая голову назад.

– Короче, откуда ты взял ту красавицу?

– Ты про Кристу что ли?

– Ну а про кого ещё?! И что это вообще было?!

– Так, воу… Давай-ка ты поумеришь пыл и спокойно объяснишь, в чём дело.

– На концерте! Зачем ты её на плечи посадил? Я же сказал, что она мне понравилась.

– Никого я не садил, – возмущённо отнекивался Дин. – Она сама залезла, это во-первых. Во-вторых, предрекая твой следующий доёб, на сцену за ней я полез, чтобы она чувствовала себя увереннее.

– Пф… нашёлся защитничек. Тоже мне.

– Раз тебя это так бесило, то мог бы тоже на сцену выскочить.

– Так я не умею играть на инструментах.

– Вот и не пизди тогда, – пробубнил Дин, поднимаясь со стула и шаг спустя оказываясь перед буфетом с тем самым печеньем. Достав с полки пиалу, полную вкусностей, он вернулся на место, вновь закидывая ноги на стол. – Нет, серьёзно, чё ты так из-за этого паришься? Я ни на что не претендую, у меня уже есть девушка. Да и Криста меня мало интересует. Не люблю я азиаточек.

– А я вот без ума от них.

– Любишь себе подобных, азиаточка?

– Они выглядят эстетично, в отличие от вас, пучеглазых.

– Ура, расистские разгоны от биокарлика с минусами вместо глаз, – саркастично, без перемены в интонации сказал Дин. – И вообще, я вон тоже азиат. Гляди.

Взявшись пальцами за края своих глаз, Иватани потянул их в разные стороны, тем самым сужая их разрез. До кучи, прищурившись, он натужно улыбнулся, нарочно сжимая щёки.

– Мэ-э, поцелуй меня, мальчик-терпила.

– Гондон, – сухо заключил Тсу, выключая вскипятившийся чайник.

– Ну что ты та-а-ак… Я думал, тебе нравятся такие красавицы!

– Завались, дешёвая версия киргиза.

Дин отпустил лицо, разразившись смехом. Прогоготав во весь голос, он быстро успокоился, переходя на лёгкие хихиканья.

– Вот это хорошо было, ха-ха. Что, настолько видно, что у меня япошки в роду есть?

– Ты как первая работа начинающего фрилансера по фотошопу, которого попросили прилепить глаза китайца на рожу фина.

– Ох, да что вы говорите. Не собираюсь слушать подобное от невыспавшегося казаха.

Тут уже рассмеялся Тсу, со стуком ставя кружку, в которую он в тот момент наливал кипяток. Звонко расхохотавшись, он несколько раз предпринял попытку послать Дина куда подальше, но раз за разом сбивался, ибо воздуха на речь уже не хватало.

– Чёт анекдот вспомнил, – смеясь заодно с другом, продолжил Иватани. – «Моня, а как ты думаешь, китайцы миролюбивы»? «Нет, конечно», – отвечает ему товарищ. «Только дай им в руки винтовку – глаз уже прищурен».

– Всё, завали, – ставя кружку перед Дином, отрезал Тсу.

– Капец, ты таким смелым стал последнее время. Ругаешься матом, дерзишь. Видимо, я плохо на тебя влияю.

– С тобой невозможно иначе общаться. Не представляю, как Каэдэ тебя терпит.

И тут Дин внезапно поник. Улыбка в одно мгновение сошла с его лица, он опустил взгляд на кружку кипятка, затихая. Кьюсэ быстро сообразил, что он только что выпалил, а потому мгновенно предпринял попытки реабилитировать ситуацию.

– Нет-нет, Дин, я не про это! Я выразился неправильно, ты же понял о чём я!

– Да умолкни ты… – тихо успокоил друга Иватани.

Виновато опустив взгляд, синевласый уселся напротив Дина, складывая руки на груди. Оба молчали некоторое время. Еле заметный соп одноглазого выдавал его не лучшее настроение после сказанных Атсумэ слов.

– Надо… сделать последний рывок.

Кьюсэ искоса глянул на друга, не совсем понимая, о чём идёт речь. Придвинувшись ближе к столу, он уставился на Дина, ожидая продолжения мысли.

– Я уже знаю, как выглядит главный виновник. Знаю нескольких приближенных к нему. Навести справки, узнать как можно больше и прищемить ему яйца в кратчайшие сроки. Чем быстрее это сделаю, тем легче будет ситуация с Каэдэ. Меня ведь мистер Мори предупредил, что хочет со мной поговорить. Не думаю, что он скажет что-то хорошее. Скорее, просто как ответственный взрослый извинится за сделанное и отпустит меня налегке. Про отношения с Каэдэ, думаю, можно забыть, если он не даст своё добро.

– Эй, – Тсу взялся за руку Дина и подтянул ту ближе, переманивая внимание одноглазого на себя. – Вы с Каэдэ почти взрослые люди. Думаю, вы в состоянии решать за себя. Я не могу сказать ничего конкретного, я плох в подобных вопросах. Но в чём я уверен – так это в том, что тебе точно хватит сил пережить это. Как я и обещал, я буду рядом, если это будет нужно. Отомстим за твою мать вместе. Хорошо?

Дин ничего не ответил, слова были излишни. Он лишь перехватился за руку Тсу, делая крепкое рукопожатие, от которого у Кьюсэ захрустели все кости в ладони.

– Я отплачу тебе тем же, Тсу. Буду рядом, если потребуется.

Синий перестал чувствовать боль в руке в тот момент. Она мгновенно ушла, стоило ему услышать эти слова. Расплывшись в мягкой улыбке, Атсумэ прищурился от радости, немного наклоняя голову вперёд.

– Впервые назвал меня неполным именем, – не мог перестать улыбаться он.

От такого даже Дин не смог сдерживать улыбки. Растянув уголки губ шире обычного, он смущённо отвёл взгляд в сторону, понимая, что наконец смог принять для себя этого друга. Это было новым дорогим воспоминанием, которое будет греть душу ещё долгое время.

– Отвали.

***

Запах спирта и хлорки заставлял Дина чувствовать себя неуютно. Перед его глазами то и дело проносились десятки медсестёр, выполняющих разную работу. Одна в охапку несла хим. инвентарь, стараясь не отставать от своей коллеги, которая везла основную часть вещей на столике-каталке. Другая активно спорила с упёртым хирургом, шедшим гордым шагом по павильону, совершенно игнорируя шум рядом. Третья согласовывала план дня с интерном, лениво попивая, пожалуй, пятую кружку кофе за утро. Всё это броуновское движение создавало приглушённый гул, тянувшийся по всем коридорам госпиталя. В этом спектакле повседневности Дин принимал третьестепенную роль стороннего наблюдателя, тихо сидевшего в небольшом кресле в углу и стуча ногой по полу от нервов. Сидел он здесь, пожалуй, уже с полный час. Всё потому, что Маноду назначил ему встречу, а Дин, как самый ответственный молодой человек на свете, решил прийти максимально заранее… Так бы ему хотелось оправдаться, ибо в действительности он просто не знал, сколько ему нужно будет времени, чтобы морально подготовиться к предстоящему разговору. Всё то время, что он пробыл в холле, он прокручивал сотни вариантов развития диалога, однако каждый из вариантов был глупее предыдущего. В какой-то момент он настолько ушёл в планирование, что полностью забылся, пропуская время мимо себя. От этой незапланированной медитации его оторвал высоченный силуэт Мори, что повис прямо над ним, закрывая свет.

– Добрый день. Прошу прощения, не смог вовремя выйти, несколько пациентов позвали к себе, – устало отчитался блондин, засовывая руки в карманы своей медицинской рубахи.

– А-о… Здравствуйте! – подскочил Дин, подавая руку словно из ниоткуда взявшемуся Мори.

– Я, как погляжу, ты немного на взводе, – приметил мужчина, пожимая руку Иватани.

– Д-да… немного.

– Всё хорошо, я тебя позвал не чтобы отчитывать. У меня есть немного времени, так что пошли, поговорим наедине.

Сегодня Маноду был куда более вымотанным, чем обычно. Вымотанным настолько, что у него не хватало сил поддерживать свой холодный, несколько пугающий образ. Он обернулся и молча повёл Дина за собой, петляя по развилкам коридоров, словно проводя небольшую экскурсию. Здание действительно поражало своим размахом. Прежде Иватани лечился в простеньких больницах, где можно было не поднимать вопрос того, откуда у него взялись подобные ранения. Ода по связям присылал врачей на выезд, которые составляли отчёты и составляли планы лечения, отчего вопрос с внезапным появлением безопасников из SEC отпадал сам собой. Сейчас же, глядя на словно бесконечные пространства этого госпиталя, Иватани задавался двумя вопросами: сколько это стоило и сколько придётся отбахать за лечение в подобном заведении.

– Пришли.

Распахнутая Маноду дверь вела в довольно просторную лаунж-зону для персонала. По всей комнате были разбросаны кресла-мешки, местами встречались причудливой формы кофейные столики с короткими ножками, в углу стояла приставка, расположившись прямо под гигантской плазмой. Неплохо живут, ничего не скажешь. Зайдя внутрь, Дин обнаружил, что слева было углубление, ведущее в небольшой кухонный уголок с холодильником, кофеваркой, микроволновкой и иными полезными для отдыха предметами быта. Пройдя вслед за Иватани, Маноду сразу свернул к этому самому уголку, открывая холодильник и доставая оттуда небольшую баночку кофе.

– Будешь такое?

– Не люблю кофе. Есть что-то апельсиновое?

– М-м… – врач бегло оглядел полки, но, не найдя ничего оранжевого цвета, обернулся к Дину, отрицательно качая головой: – На ваш изысканный вкус ничего нет.

– Ну, тогда вон ту колу, – указал он пальцем на красную баночку почти у самого пола.

– Ох, возьми сам. Если я сейчас согнусь, то ты меня уже не поднимешь.

– Угу.

В силу своего огромного роста Дин прекрасно понимал о чём идёт речь. Если не хочешь, чтобы твой позвоночник переломился у основания, то лучше лишний раз не пригибаться. Потому у одноглазого был специфический приём на случаи, если нужно взять что-то на уровне ног. Сделав шаг к холодильнику, он маятником опустился вниз головой, задирая ногу к потолку в противовес. Схватив газировку, он вернулся в исходное положение и захлопнул дверцу.

– Браво, – внезапно усмехнулся Маноду. – Тоже по молодости так делал. Ладно, присаживайся.

Буквально упав на ближайший к себе мешок, Мори растянулся звёздочкой, расслабляя шею и закидывая голову назад. Было достаточно непривычно видеть его в столь нестандартной обстановке, однако Дин совсем не был против. Последовав примеру блондина, он завалился в кресло, вытягиваясь в точности как доктор. Оба синхронно выдохнули, ибо их бедные позвоночники наконец могли не держать на себе двухметровый кусок мяса. Полежав молча с пару секунд, Мори вздохнул и привстал, принимая полулежачее положение.

– Ну. Рассказывай.

Дин придвинулся назад, опирая кресло на декоративную несущую балку, коих в помещении было несколько. Уложив себя на неё спиной, он сложил ноги по-турецки и открыл баночку, делая первый глоток.

– Вы о чём? – уточнил одноглазый.

– О тебе. Как у тебя дела последнее время?

– Если вы про действие стимуляторов, то всё отлично, раны затянулись, голова не гудит, но моча почему-то синяя.

Мори ухмыльнулся и тихо посмеялся, не открывая рта. Открыв свой кофе, он поглядел на его маркировку и сделал глоток, после ставя на край близ стоящего столика.

– Ты прямо как твоя мать. Тоже постоянно шутишь.

– Семейные замашки, отец такой же.

– Го-осподи… Если ты наседаешь с этим на Каэдэ, как в своё время наседала Суми на меня… Ох. Крепись, доча, крепись.

– А мне мама говорила, что всегда серьёзно ведёт себя на работе.

– Да, это безусловно так. Надо было видеть её лицо во время привоза очередного трупа. Сразу хмурилась, принималась говорить в указательном тоне… И пока работа не будет окончена, она не смела вернуться в своё обычное состояние. Эта женщина как никто другой умела разделять рабочее поведение с личным.

Дин улыбаясь слушал всё то, что говорил ему Мори. Было как никогда приятно послушать про родного человека, тем более с уст того, кто работал с ней долгое время. Маноду ещё какое-то время рассказывал о своей бывшей коллеге, периодически меняясь в лице и улыбаясь вновь и вновь. Похоже, Суми действительно умела вызывать в людях положительные эмоции. Этой особенности она не лишилась даже после смерти.

– Ладно, Дин. О хорошем поговорили, теперь давай о менее приятном.

Розовая пелена рассеялась в моменте. Дин моментально вернулся в реальность, начиная ощущать все внешние раздражители с двойной силой. Банка газировки сильно холодила руку, от приоткрытого окна доносился противный сигнал попавших в пробку неподалёку машин. Стала напрягать даже сонная муха, что периодически дёргала крыльями, сидя где-то под потолком в углу.

– Ты мне скажи вот что… Долго ты собираешься этим заниматься? – мужчина с неким презрением поднял глаза на парня, словно заодно анализируя его с ног до головы.

– Вы про то, что я убиваю разных ублюдков?

В ответ Мори лишь протяжно вздохнул, закрыв глаза и коротко покачав головой. В этом кивке было и понимание, и отрицание. Было видно, что он не знает, как конкретно к этому относиться.

– Буду заниматься этим столько, сколько потребуется.

– А если я прямо сейчас вызову сотрудников общественной безопасности? – поинтересовался Маноду, словно загоняя иголку под ноготь Дина этим вопросом.

– Глупость, – поморщился Иватани. – Вы же не думаете, что тюрьма меня остановит? Речь идёт о мести за самого близкого мне человека, а не о самодурстве и хулиганстве. Неужели вы и правда считаете, что перерыв в двадцать семь лет успокоит меня?

– Не считаю, – безэмоционально пробурчал Мори, делая очередной глоток. – И тому свидетельствует моя целая дочь. Будь ты робок в отношении закона, то, скорее всего, Каэдэ вернулась бы домой не просто со слезами на глазах. Если вернулась бы вообще.

Доктор смотрел в пол, пока говорил всё это, однако, стоило ему закончить, он поднял свой холодный взгляд на обеспокоенного Дина, который всеми силами скрывал своё напряжение.

– Ты ведь преступник, – с толикой сочувствия произнёс блондин. – Понимаешь?

– Превышение самообороны не считается тяжким преступлением.

– А я говорю не про тех застреленных, – легко парировал Мори, вновь пронзая Иватани своим взглядом, словно ледяным копьём.

– В таком случае… – Дин демонстративно отставил колу и сложил руки на груди, явно давая понять, что он не собирается признаваться в иных преступлениях, – …я не понимаю, о чём вы.

Мори был спокоен, как удав. Он словно не услышал последние слова Дина, продолжая пристально смотреть на него. Тихо засопев, он подогнул под себя ногу и уставился в окно, от которого так и веяло летним теплом после ярых дождей.

– Ты когда-нибудь представлял себя на месте отца? – неторопливо спросил Маноду, не отрываясь от видов цветущего мегаполиса за окном.

– Представлял. Ему тяжело, но не тяжелее, чем мне. Одинаково, я бы сказал.

– Я не про твоего отца. Просто. Представлял ли ты себя отцом?

– Н-н-нет? – с задержкой ответил парень.

– А мне и представлять не нужно. Потому я знаю, как лучше поступать, будучи этим самым отцом. Я прекрасно понимаю, кому стоит доверять свою дочь, а от кого её лучше прятать, спасая всеми силами.

– Хотите сказать, что я опасен для Каэдэ?

– Не хочу, а говорю. Я не идиот, мне предельно ясно, что ты убил не только тех, кто напал на мою дочь. Мне в принципе страшно знать, скольких ты свёл в могилу. Хотя, пожалуй, я и не хочу этого знать. Понимаешь, к чему я веду?

– Что я сорвусь на Каэдэ и причиню ей вред?

– Это второе опасение. А самое первое – что за тобой придут федералы, скрутят тебя в бараний рог и отправят в «Последний День», где ты будешь кра-а-айне долго думать над своим поведением. И отец твой поедет в этот санаторий вместе с тобой за ручку.

Наступило затишье. Дин исподлобья глядел на слишком уж спокойного Мори, который мирно попивал кофе, иногда специально хлюпая, чтобы разбавить паузу.

– Я преступник, – Дин вытянул руку и выставил указательный палец, начиная счёт. – Я представляю угрозу для вашей дочери, – он вытянул второй палец. – Я без пяти минут конченый маньяк, который будет готов резать всех без разбору. Но что-то я не вижу в этом списке причины, по которой вы должны были примчаться по первому зову полиции спасать меня. Почему на помощь приехали именно вы? Почему не кто-то другой?

– А что, кто-то ещё смог бы вылечить твою контузию в полевых условиях?

– Это не ответ на вопрос, – нахмурился Дин.

– Знаешь… У взрослых людей всегда есть тот человек, с которым не получается общаться часто. Можно сказать, что вы видитесь раз в никогда, но сам факт, что у этого человека всё хорошо, невероятно важен для тебя. Как думаешь, мне понравилась новость, что Суми убили?

Дин изменился в лице. Ныне он хмурился не от раздражения, а от удивления. Он не успел уловить этот перелом в диалоге, когда явный перекат бочки в его сторону превратился в подобие оправдания. В непонятках покачав головой, Иватани посмотрел на Мори с вопросом.

– Дин. Ты сын Суми. Самого доброго человека на свете. Ближе коллеги, чем она, у меня никогда не было и, скорее всего, не будет. Я знаю её и прекрасно понимаю, что у неё не может быть сына, который будет тупо убивать всех потому, что ему так захотелось.

– Я вас вообще не понимаю… Вы пытаетесь меня окрестить преступником или оправдать?

– Сам-то как считаешь, дурень? – усмехнулся Мори, допивая кофе. – Кто вообще станет спокойно общаться с человеком, которого считает убийцей?

– Никто, наверное…

– Ага. Послушай. Сколько тебе там лет? Восемнадцать же не сильно давно исполнилось?

– Да.

– Тебе всего! Всего восемнадцать! Ты даже и близко ко взрослой жизни не подступился, а уже столько всего наворотил. Но знаешь, это даже отлично.

– А?... – совершенно теряясь в смысле разговора, протянул Дин.

– По молодости мы совершаем невероятное количество ошибок. Но главное качество молодости – адаптивность. Вот ты бы мог сказать по мне, что раньше я был главным задирой школы, а потом ещё и банду сколотил, чтобы с мирняка деньги трясти.

– По одному вашему взгляду видно, что вы с десяток людей в асфальт закатали, если честно…

– Ха! Вот именно! И что теперь? Я не в тюрьме. Не побираюсь. У меня отличная работа, прекрасная жена и лучшая дочь, о которой только можно мечтать. Умница, красавица, будущий спаситель, если не передумает.

– Но я всё ещё не понимаю, к чему вы ведёте.

– У тебя есть два года. Два года, чтобы закончить с этим делом и начать заниматься нормальной жизнью.

– То есть вы…

– Не-не-не. Я не даю тебе добро, чтобы ты продолжал встречаться с моей дочкой.

Только Дин успел расстроиться, как Мори придвинулся ближе и похлопал того по щеке, ухмыляясь вновь.

– Шучу я, успокойся. Давай начистоту, а то ты у нас немного тугой. Только не воспринимай это за лесть, а то точно запрещу с Каэдэ общаться. Ты явно лучший вариант из тех, кого могла бы притащить Кая. Ты не говнопанк, не торчок, не маргинал. Ты вполне себе здравый парняга с самым что ни на есть стержнем. Такого молодого человека только в радость видеть рядом с дочкой. Но есть одно ма-а-алое «но». Ты режешь террористов направо и налево. Пореже появляйся на ТВ, вот тебе совет, дружок. Ты когда людей из ТЦ таскал, как минимум на пяти каналах транслировался. Там же и твоя драка с подрывником была снята. Уж не знаю, как до тебя до сих пор не добрались, но раз этого не случилось, то всё не так плохо. Напоминаю, у тебя два года. Убиваешь всех ублюдков, что посмели навредить Суми, а потом идёшь учиться на медицинский.

– Что? Почему на медицинский?

– Потому что я прекрасно вижу, когда человека зашивали хирурги, а когда он зашивал сам себя. Я так понял, ты уже пару раз себе брюхо штопал, да? У тебя такой шрам на животе, словно его криво зашили, а потом не могли достать швы.

Дин невольно расплылся в улыбке, глядя Мори прямо в глаза. Он попытался что-то сказать, но не сдержался и рассмеялся, сдержанно гогоча, чтобы не привлечь внимание по ту сторону двери.

– Что, настолько заметно?

– Конечно, – посмеялся Маноду в ответ. – Однако, моё уважение. Не всякому хватит духу оперировать самого себя. Сколько раз такое практиковал?

– Уже не посчитаю, сэр.

– Ужас какой, – продолжил смеяться Мори. – Как только снесёшь голову глав гаду, жду тебя в своём отделении на должность ассистента. Думаю, ты представляешь, как выглядит человек изнутри.

– Представление имею.

– Вот и отлично. Но давай кое о чём договоримся, – тон Мори внезапно стал пугающим вновь. Он заледенел в мгновение ока, не дав Дину даже секунды на адаптацию. – Если с головы Каэдэ упадёт хоть один несчастный волосок… Я сделаю из тебя овоща хирургическим путём, а после сдам общебезу. И поверь, очень тяжело жить, когда не чувствуешь своих конечностей и при этом не можешь говорить, – эти слова были сказаны с каким-то совсем уж маниакальным упоением. Мори буквально кипел, проговаривая это, что явно давало понять его намерения.

– Д-да без проблем… Я, так-то, сам хочу Каэдэ защитить от… ну… вы поняли.

– Понял. Мы договорились?

– Договорились. Конечно.

– Отлично. Тогда ещё кое-что. Ни слова Каэдэ. Я поговорю с ней, но ты должен будешь держать язык за зубами все эти два года. Очень на тебя надеюсь. Ладно, пошли. У меня есть для тебя подарок.

– Подарок? – переспросил Дин, поднимаясь из кресла.

Мори лениво поднялся из мешка, потягиваясь чуть ли не под самый потолок. Покрутив корпусом из стороны в сторону, он направился к выходу, но остановился прямо в дверях, оборачиваясь к Дину.

– Не уложишься в два года – будешь объясняться перед самим Кейджи Накаджимой.

Кейджи Накаджима – долгожитель, который и основал компанию SEC. Ему уже почти вторая сотня лет, но выглядит он на тридцать, что создаёт множество вопросов. Но суть не в этом. Он часто выступает на заседаниях и нередко появляется на виду СМИ, делясь своими крайне принципиальными взглядами на свою работу. Коротко говоря – оказаться на ковре Накаджимы, всё равно что добровольно лечь головой на плаху. Такого, как Дин, он точно в живых не оставит.

С пониманием кивнув, Иватани опустил голову, не собираясь продолжать эту тему. Ему явно не хотелось умирать просто так, не добившись поставленной цели. Но следующие слова Мори оказались куда приятнее.

– Всё в твоих руках, парень. Я верю, что у тебя всё получится.

И вновь бесконечные коридоры. Однако, вопреки ожиданиям, долго идти не пришлось. Два поворота спустя Дин уже стоял перед палатой, куда ему указывал рукой Маноду.

– Росси отдыхает здесь. Можешь посидеть с ним некоторое время, я не стану возражать. Только смотри, чтобы тебя другие работники не заметили, а то скандал начнётся.

– Хорошо. А… в чём подарок?

– В том, что твой друг всё ещё дышит.

Мори развернулся и направился по своим делам, но его почти сразу перехватила одна из сотен коллег, начиная активно докладывать ему о каком-то проблемном пациенте. А поскольку Дина мало волновало подобное, он не стал слушать, вновь оглядываясь на голубую дверь палаты. В тот момент он оказался в некотором ступоре. Он явно не был другом Армандо и переживаний за него особых не испытывал. Все беспокойства ограничивались базовой эмпатией, благодаря которой Дин мог поставить себя на место раненого товарища. Именно поэтому ему было тяжело просто так, без предупреждения, нарушать его покой.Однако же…

Стук в дверь не заставил себя долго ждать. Пришлось немного подождать, прежде чем получить ответ по ту сторону. Хриплый, вялый от слабости голос Армандо был еле услышан Дином, который аккуратно проскользнул внутрь палаты спиной, аккуратно глядя вглубь коридора, выискивая потенциальную стукачку в виде медсестры. Прикрыв за собой дверь, одноглазый прошёл внутрь палаты, оказываясь в достаточно просторном помещении. Панорамное окно позволяло солнцу заполнить всё пространство комнаты, освещая обмякшего на навороченной кушетке Армандо, который улыбался через силу, встречая незапланированного гостя.

– Э-эй, кто пришёл?

– Только я, не обольщайся, – усмехнулся Дин, сразу усаживаясь в кресло около кровати. – Ты как, мужик?

– Я? Да отлично! – дрожащим голосом попытался крикнуть Росси, но сорвался на хрип. – Ох, ладно… Может, не отлично. Но всяко лучше, чем когда в меня дум-думом попали.

– Без понятия, что это.

– Очень противный экспансивный патрон. Сломал мне ногу и оторвал ломоть мяса. Парни сказали, что откачивали меня несколько часов, прежде чем я вообще смог глаза открыть.

– Еб-ба…

– Вот-вот. Потому и говорю, я отлично себя чувствую. Только моча почему-то голубая.

– Тоже? – щурясь от смеха спросил Дин.

– А, мы оба? Ха-ха, тоже какой-то хернёй обкололи?

– Да, было дело. Ты же помнишь, что я на гранате подорвался?

– А… ну… да. Помню, – внезапно замялся Росси, опуская взгляд.

– Эй, ты чего? Всё норм, это не твой промах, я сам не уследил.

– Да как раз таки мой. Это я в тебя гранату кинул…

Оба замолчали. Дин недоумевающе глядел на Росси, который буквально не знал, куда себя деть. Было видно, что ему крайне стыдно. Стыдно настолько, что он боялся попросить прощения, ибо чуть было не убил своего товарища. Но ответ Дина заставил его расслабиться.

– Да и хер с ним, – уверенно отмахнулся Иватани. – Ты же не специально это сделал?

– Конечно нет! В меня попали, пока я бросал гранату. Прям в край плиты у подмышки. Я упал и криво бросил, а потом увидел, как ты на ней подлетел. Вот…

– Тем более херня. Мужик, не бери в голову. Ты до Атсумэ точно не дотянешь, он вообще меня из поезда на полном ходу выкинул.

– Весёлых ты себе напарников выбираешь, однако, – сдерживая улыбку, всё же поднял взгляд Армандо.

– Да в гробу я такое веселье видал! Не удивлюсь, если мне однажды отец в голову выстрелит.

– С чего такие опасения?

– Да чёрт вас знает!

Немного посмеявшись, Дин успокоился и закинул ногу на ногу, складывая руки на груди. Уставившись на красивые виды за панорамным окном, он прикусил внутреннюю сторону щеки и слегка нахмурился.

– Спросить у тебя кое-что хотел, – начал он. – Почему ты всё же решился пойти со мной на задание? Ты вроде сильно беспокоился по этому поводу, но всё равно пошёл.

– Честно? – спросил Армандо, выдыхая и тоже переводя взор на окно. – Хотелось просто умереть в бою.

Такого ответа Дин совершенно не ожидал. Пазл в голове сложился почти моментально – изначально план был таков, что всё пройдёт без единого шороха, однако Росси стартанул с самого начала, лютуя до самого конца. Видимо, он и правда не собирался долго жить.

– Ты был прав, – продолжал брюнет. – Я воевал, но делал это не ради себя. Просто шёл на убой, надеясь умереть героем своей страны. Хотел доказать, что итальянцы тоже такие же, как все.

– И откуда такое рвение к смерти?

– Детская глупость, – улыбнулся Росси. – В девятнадцать лет меня бросила девушка. Я был так разбит, что с горя подался в ряды морпехов, где меня уже в процессе обучения перераспределили в спецотряд, предназначенный для подавления несогласных с нашей общей политикой. Думали, мол, раз итальянец, то можно просто заставить один мусор убивать другой. Сам знаешь, нас, как и немцев, не очень жалуют в нынешнее время. Только вот… Года шли, бой сменялся другим, а я всё никак не мог погибнуть. Пули постоянно свистели прямо у ушей, кассетки бахали в десятке метров, гранаты то и дело скатывались в противоположную сторону. Словно меня оберегали высшие силы. Я тогда и уверовал. Подумал, что меня сам Иисус грудью прикрывает. Однако все верующие в него погибали у меня на руках пачками. Если для Иисуса один человек важнее сотен других, то в гробу я видал такого бога. Вот тогда я и подумал, что просто есть какая-то иная сила, удерживающая меня в этом мире. И… – Росси остановился, словно приходя в себя. Обернувшись к Дину, он помотал головой, виновато улыбаясь. – А, извини. Я просто долгое время не общался ни с кем по душам. Давай лучше о тебе поговорим.

Дин с пустым взглядом смотрел вперёд, словно и не слушая Росси в принципе. Только вот стоило Армандо замолкнуть, как он посмотрел прямо ему в глаза. Зрительный контакт был разорван, когда Иватани решил придвинуть своё кресло ближе, садясь в упор к Росси. Поставив ноги на одну из балок каркаса кровати, Дин лёг щекой себе на коленку и кивнул говорливому пациенту.

– Продолжай, – единственное, что он сказал.

Росси расплылся в улыбке, щуря свои больные глаза. Собравшись с мыслями, вояка вздохнул и продолжил, уже глядя в потолок.

– Проблема в том, что тогда я передумал умирать. Подумал, что это глупость, умирать из-за какой-то манды. Ну бросила она меня, ну что теперь? Но я и подумать не мог, что со мной будет, когда я вернусь домой… Это было отвратительно. Я подал в отставку, когда понял, что не могу уснуть уже месяц. Просыпался в холодном поту от любого звука, постоянно дрожал и параноил. Дома стало только хуже. Меня рвало, я очень сильно болел… Обратился к докторам, мне влепили ожидаемый диагноз. ПТСР. Я сел на лекарства, на которых сижу до сих пор. Но шум в голове никуда не делся. Если я не заглушаю его бесконечной стрельбой, то становится настолько плохо, что я впадаю в истерику. Без пальбы я могу продержаться день, может, два. Один чёрт, лекарства будто не помогают.

– Ты поэтому домой не возвращаешься? Боишься, что не успеешь в один момент пострелять и это начнётся вновь?

– Ты не подумай, что я бомжую и вообще не ухожу с полигона. У меня есть съёмная хата, но там буквально ничего нет. Прихожу туда только поспать.

– Стой, а как же твоя жена?

– Мы не живём вместе. Она слишком занята, чтобы возиться со мной.

– Оу…

– Да не, всё нормально. Я всё прекрасно понимаю, ей и правда некогда подтирать мне слюни. Она на госслужбе в центре разведки, там не получится отвлекаться на мелочи.

– Когда вы вообще последний раз виделись?

– Она приезжала недавно. Недели три назад, может. С ней мне так спокойно, ты просто не представляешь, мужик… Сразу шум пропадает. И тепло так…

Уши на голове Росси задёргались. Они несколько раз поднялись кверху и вновь легли на макушку. Дин несколько поёжился от увиденного, ибо от привычных ушей там были два огрызка, длиной явно не больше пяти сантиметров.

– Твои уши… – поморщился одноглазый.

– А, это. Ха-ха, смотри, я теперь так могу. Бинь-бинь-бин, – Росси задёргал ушами вновь, задирая их по очереди. – Раньше мне было тяжело их поднимать, а сейчас могу так дурачиться. Мне один ветеринар говорил, что из-за особенностей строения моего организма, у меня банально не хватило места на голове, чтобы там наросли мышцы, отвечающие за движения ушами. А сейчас я могу спокойно ими двигать. Бинь-бинь-бинь, – продолжал дурачиться Арм.

Дина это слегка развеселило. Мало кто мог так спокойно и с юмором относиться к своим ранениям, тем более таким серьёзным. Дин по сей день не мог принять свою внешность из-за слепого глаза и лица, покрытого рубцами, а тут человек, отрезавший себе уши под страхом смерти, сидит и валяет дурака, смеясь над этим. Вот уж чудо, а не парень.

– Ты так легко к этому относишься. Диву даюсь.

– Так а чего волноваться-то? Доктор Мори сказал, что со временем восстановит мне уши. Просто ему нужен материал и ветеринар под рукой. Моё дело только подождать.

– А, правда? Приятно слышать.

– Слушай, а ты чего себе глаз не вылечишь?

Вопрос поставил Дина в тупик почти что моментально. Он буквально не был готов к подобным разъяснениям. Да и ответа он не знал как такового. Над таким он не задумывался, некогда было. С момента получения слепоты Иватани только и жил бесконечной подготовкой к предстоящим заданиям и их выполнением. Но что-то внутри души сковывало его отвращением, стоило парню подумать о том, что он вылечит глаз.

– Да-э… неважно. Ты на вопрос не ответил. С чего ты всё-таки решил пойти со мной на задание?

– Я хочу умереть, Дин. Я очень сильно устал и не хочу даже лечиться. Просто коротаю дни в надежде, что подвернётся какой-то повод сдохнуть. И тут ты, словно как по заказу, приходишь с абсолютно нетипичным для коллеги предложением. Я ломался только потому, что пообещал Альде не пытаться ввязываться в вооружённые конфликты вновь. Однако же… Я же не гнида оставлять в беде тех, кто не способен с ней справиться самостоятельно. Какой тогда из меня военный? И вот… сошлись наши желания. Твоё – отомстить за мать. Моё – умереть как можно быстрее и не просто так.

– И ты не боишься оставить жену?

– Она любит меня не так, как я её. Если умру я, то она просто немного расстроится, для неё я лишь одна из сотен условностей жизни.

– Тяжко же тебе, друже…

– А ты? Что у тебя за история с мамой приключилась?

– Попал с ней в теракт с год назад. Она умерла спустя пару дней в больнице прямо у меня на глазах. Я остался инвалидом, а отец был полностью разбит. Как-то так.

– Ода-то? Он вроде бодро себя ведёт.

– Это сейчас. Только недавно в себя пришёл, а до недавнего времени совсем плох был старик.

– А ты?

– А что я? – тупо переспросил Дин, поднимая взгляд.

– Как чувствуешь себя ты? – Росси кое-как сумел приподняться и податься вперёд, кладя руку на плечо Иватани.

– Я… – одноглазый задумался, смотря в пустоту. – Да какая разница? – грустно спросил он. – Я об этом не думаю. У меня есть задача – я её исполняю. Потом уже буду трахать себе голову подобными вопросами.

– Не советую себя так запускать. Скатишься до моего уровня.

– И буду хотеть выпилиться?

– Не выпилиться, а погибнуть. Сам себя я убивать не собираюсь! Я что, на дурного похож?

Дин едва улыбнулся. Скинув с себя руку Росси, он облокотился на спинку кресла, кладя голову на верхушку спинки, принимаясь разглядывать потолок.

– Думаю, ценность твоей жизни определяется количеством близких людей, – неожиданно для самого себя выпалил одноглазый. – Каким бы говнарём ты ни был, тебя всё равно будут оплакивать близкие, если уж на ту сторону отъедешь. Полгода назад меня окружал только отец. Не было никого, кто стал бы беспокоиться обо мне помимо него. Теперь у меня появилась девушка и друг-дуралей. Думаю, теперь мне умирать противопоказано. Вот у тебя, например, есть кто-то кроме жены?

– Нет. Был только один друг. Познакомились на войне, я даже имени его не знал, только позывной. Ратник. Русский парниша, очень уверенный в себе. Пошёл мстить за товарища и подорвался на клейморе. Его куски размазало по мне. Как-то так. Мы плохо друг друга понимали, я тогда на английском вообще не разговаривал, а он знал его еле-еле. Постоянно играли в шарады, чтобы хоть как-то друг друга понимать. Вот.

– Мрак какой…

– Война называется. Всем советую, если хочется острых ощущений и сломанную жизнь в перспективе, – Армандо пожал плечами, прикрывая глаза в моменте.

– Слушай. Ты правда уверен, что готов помогать мне с этим всем делом? Мне кажется, ты уже достаточно натерпелся. Тебе бы для себя пожить.

– Дин… – обратился он в мягком тоне. – Беспокойся за близких, а не за меня. Я делаю то, что считаю нужным. Если бы я не хотел идти за тобой, то хрен бы ты меня заставил, amico. Fidati di me.

– Я всё ещё не знаю итальянский, ты же понимаешь?

– Davvero? Non lo sapevo.

– Вот ведь упёртый баран…

– Недаром ведь я кролик-баран по породе, – еле улыбнулся Росси, вновь дрыгая ушами. – Не волнуйся, fratello, мы всех говнюков изведём. Такова наша обязанность, как мужчин. Так ведь?

– Так, – успокоился Дин, вновь возвращая разговору некую серьёзность.

– Дай мне недельку отлежаться, и я буду как новый. Там уже и будем думать, что делать дальше. А теперь, с твоего позволения… – Армандо перевернулся на бок, лицом к окну и спиной к гостю. Укрывшись одеялом с головой, он лениво потянулся и сжался в комок. – …я посплю. Плоховато мне что-то. Спасибо, что навестил.

– А, да… Выздоравливай, мужик.

Хлопнув Росси по плечу, Иватани поднялся из кресла и направился к выходу, останавливаясь у двери, чтобы ещё раз взглянуть на товарища.

– Армандо. А ты… беспокоишься из-за того, что убиваешь людей?

– В этом и разница между спасителем и военным. Спасители – люди, а военные – просто инструменты. Я – всего лишь цель в перекрестии прицела. Просто очередной выстрел. И до тех пор, пока на меня так смотрят, я смотрю так же в ответ.

Понимающе кивнув, Дин открыл дверь и поспешил покинуть своего нового друга.

– Приходи ещё, – последнее, что услышал одноглазый от Армандо, прежде, чем покинуть палату.

И вновь одинокая тишина. Холодная и безразличная.

***

Кирпичная стена холодила спину, впитывая в себя всё тепло тела. Вытянутая вперёд нога лежала наполовину в луже, пропитывая излюбленные кроссовки мутной смесью грязи с асфальта и сточной воды с труб. Воняло мусором. Перебирая в пальцах помятую сигарету, Дин безжизненными глазами смотрел сквозь свою же руку. Дождь добрался и до этого переулка. Плечи бомбера стали темнее из-за влаги, а чёрным как смоль штанам было без разницы. Собственно, как и самому Иватани. Он просто сидел, прислонившись к зданию, расположившись рядом с безымянным трупом какого-то карманника, которому хватило наглости прижать случайного прохожего прямо посреди дня. С уловом ему явно не повезло.

Кто-то подошёл сбоку и сел рядом, устало выдохнув. Одноглазый совершенно не реагировал. Он продолжал крутить сигарету, зная, что курить её он не станет.

– Не одолжишь сигарету? – послышался уже знакомый бас.

Пальцы остановились сами по себе, зажимая сигарету меж костяшек. Дин поднял голову, глядя на затянутое тучами небо, откуда с каждой секундой падало всё больше созревших капель. Лениво протянув руку попрошайке, парень дождался, пока сигарету заберут, после чего рука словно отключилась, падая на осколки раскрошившегося бордюра, тянущегося вдоль всей стены.

– Благодарю. Огонька не найдётся? – с усмешкой спросил мужчина.

Иватани повернул голову к уже осточертевшему ему гостю, перекатившись затылком по стене. Это был тот самый дед, который убил прохожую женщину, а после вырубил Иватани, слиняв с места происшествия. Выглядел он как и прежде. Густая седая борода, закрывающая шею, будто специально вымазанный грязью плащ и затёртый временем свитер под ним. Образ дополняли массивные рабочие ботинки, которые точно как и плащ были полностью покрыты комьями грязи.

– Ну, нет, так нет, – пожал он плечами, закусывая сигарету в самом углу рта.

– Что тебе опять нужно? – устало поинтересовался Дин, вновь глядя на небо.

– Хотел поинтересоваться, как ты себя чувствуешь. Увы, но я не могу видеться с тобой каждый день, так что и о состоянии твоём не знаю.

– Тем не менее находишь меня каждый раз, где бы я ни был.

– Ты не выходишь за пределы города, а это ничтожно малый отрезок пространства. Найти тебя в нём не займёт и секунды.

Дед умолк, принимаясь перекатывать сигарету во рту. Его явно не смущала сложившаяся ситуация, на разговор к Дину он шёл как к себе домой, совершенно не воспринимая это как что-то особое. В то же время, Иватани уже не предпринимал попыток хоть как-то объяснить для себя встречи с этим шизанутым стариком. Он остановился на догадке, что это просто ходячий кусок деменции с какой-то динамо, позволяющей ему перемещаться в пространстве напрямую к точке интереса. К сожалению, точкой интереса был сам Дин.

– Думается мне, этот мужчина не рассчитывал на смерть сегодня, – старик кивнул в сторону трупа, оглядывая его с толикой интереса.

Легко толкнув парня плечом, бородач впервые показал отрицательную эмоцию, чуть нахмурив брови, словно пытаясь изобразить подобие грусти.

– Жалеешь, что убил его? – тихо спросил он.

Дин коротко кивнул. Кивнул почти сразу после вопроса, при этом продолжая разглядывать небо, периодически щурясь из-за попадающих на лицо капель.

– Понимаю. Не кори себя за такую мелочь. Она не составляет и одной сотой твоего пути. Нет смысла так акцентировать внимание на столь незначительных происшествиях.

– Я ничего не почувствовал. Раньше хоть отвращение испытывал. А сейчас…

– Боишься, что потерял свою человечность, дружок?

– А чего ещё мне бояться? – Дин говорил так тихо, что дождь почти полностью перекрывал его голос, оставляя лишь обрывки слов.

– Вопрос, честно говоря, достаточно сложный, – по интонации деда было слышно, что он улыбался, будто вспоминая что-то приятное.

Всё же удосужившись взглянуть на старца, Дин поймал себя на мысли, что он выглядел слишком сюрреалистично. В нём было что-то такое, словно он не должен присутствовать здесь, будто он буквально противоречил привычному укладу вещей. Это ощущение было столь сложным и многослойным, что Иватани никак не мог объяснить это для себя. Перед ним сидел не человек, а стекло с внутренней голограммой, лишь изображающей человека.

– Кто ты такой? – наконец спросил Дин.

– Я-то? Твой друг, не более, – тепло заулыбался старик, смотря Дину прямо в глаза.

– Имя хоть у друга есть?

– Ах! – вскликнул бородач, вскидывая руки и тут же хлопая себя по коленям. – Я что, забыл представиться тебе? Что же ты молчал, дружок?

– Ты в первую встречу проломил мне грудь, а сейчас просто несёшь какую-то несвязную херню.

Настроение деда сменилось мгновенно. Сделав глаза по пять копеек, он раскрыл рот, растерянно глядя на собеседника. Несколько раз заикнувшись, но так и не выдав ни единой мысли, он отвернулся и раздосадованно засопел. Дин совершенно не брал в толк, к чему разыгрывать такие сцены и к чему они в принципе были приурочены. Прямо сейчас перед ним сидел обычный преступник, не более. Играть в этот цирк не было никакого желания, а потому Иватани молча поднялся на ноги, наконец вынимая кроссовок из лужи. Отряхиваться он не стал, ведь руки стали бы грязными тоже. Он лишь прочесал волосы, смахивая с них воду, тут же разворачиваясь и уходя вглубь зловонного переулка, который уже почти полностью был залит сточной водой.

– Имя мне – Юудай Ока, – прозвучал бодрый голос за спиной.

Дин остановился, но не обернулся. Сунув руки в карманы куртки, он начал немой отсчёт до того, как двинется вновь.

– Странное имя, – безразлично заключил Иватани.

– Отнюдь! Но это неважно. Я бы хотел попросить прощения за… Происшествие. Смилуйся, друже, я не со зла.

– Серьёзно? – всё так же холодно продолжал парень.

– Воистину! Я уже не молод, и часто мне дурно от моего возраста. Порой я не ведаю, что творю. Прошу, не воспринимай это близко к сердцу.

Сделав шаг назад, Дин одновременно с этим достал из-за ремня пистолет и направил его на Юудая, поворачиваясь к тому боком. Палец был на спуске, а мушка с целиком идеально сходились прямо на лбу старика. Бородач точно не успеет уклониться.

– Хватит. Либо без своих загадок говоришь что ты от меня хочешь, либо сейчас же ляжешь к этому полудурку, – Дин махнул стволом на лежащий труп, тут же возвращаясь к Ока.

Но старик не спешил оправдываться. Поднявшись с корточек, он запахнулся своим плащом, складывая руки на груди. Зрительный контакт длился сущие мгновение, но этого хватило, чтобы понять, что дед действительно не представляет опасности. Иватани понял это каким-то неведомым ему образом, словно воспользовавшись органом, которого у него нет. Юудай уже не улыбался. Он молча стоял посреди переулка, промокая под дождём с каждой секундой всё больше.

– Я знаю что тебе пришлось пережить. И знаю что предстоит, – вдруг признался старик, оставляя после своих слов лишь звуки усиливающегося дождя.

Рука сжалась крепче сама по себе. Накладки рукоятки пистолета заскрипели от давления.– Бред.

– Явь.

Дин стоял неподвижно, словно облачённый в камень, но уже без возможности шевелиться. Секунда раздумий закончилась выстрелом, гром которого испарился в объятьях городской дымки. Иватани резко опустил пистолет и выстрелил себе в стопу, но боли не дождался. Вместо пули его обувь поразила крупная капля дождя, вдребезги разбившись о ногу. Подняв взгляд с ноги на Юудая, Дин моментально опешил, ибо дед стоял уже в метре от него, при этом находясь всё в той же позе, что был секунду назад.

– Пора бы прекратить, – раздражённо пробурчал Ока, делая шаг вперёд и минуя парня сбоку, после продолжая топать к повороту переулка. – Я тебе не враг. Чем быстрее ты это усвоишь, тем ярче будет твоя победа. Скоро вернусь. Не прощаемся, друг мой.

Стоило Дину обернуться, как старика и след простыл. Внимательно оглядывая коридор меж двух зданий, одноглазый почувствовал что-то у себя за ухом. Потянувшись свободной от пистолета рукой, он достал из-за уха сигарету, на белой части которой кровью было написано «месть». Молча убрав её в карман, Дин следом убрал и пистолет, сунув его за спину.

В переулке было пусто…

…но чужой взор всё равно лип к спине.