Плохой американец. Том I

Глава 22

Неделя между Рождеством и Новым годом в Штатах — мертвая. Ничего не работает, все разъезжаются либо в отпуск, либо повидать родственников.

Одиночество угнетало, но я взял себя в руки, завязал с бухачем и поехал в лес у озера отстреливать револьвер. Патронов не жалел — благо Шакил отсыпал их мне с горкой. Пустые банки разлетались только так.

Отдача у револьвера оказалась мощной, руку вело вверх. Пришлось стрелять поддерживая правую ладонь левой. Сначала не догадался затыкать уши — целый день звенело в голове. Купил в аптеке беруши.

По возвращению домой меня ждал сюрприз. Позвонила Тэсса и пригласила отметить Новый год в компании ее семьи. Я на некоторое время завис в ступоре. Что делать? Тусоваться с высокомерными Харперами-старшими особого желания у меня не было, но по девушке я соскучился. Поэтому все-таки согласился.

Я поздно позавтракал, оделся с особым шиком. Неделю назад я рискнул и купил мужскую шляпу.

Вообще на улицах еще принято появляться с покрытой головой. Эта тенденция из 50-х постепенно отмирает (кстати, благодаря Кеннеди, который прошелся по Пенсильвания Авеню без головного убора, тем самым повергнув шляпную индустрию страны в банкротство), но я решил поэкспериментировать. Серая «федора» из мягкого фетра, обвитая один раз лентой идеально соответствовала такому же серому шерстяному костюму. Оставалось только повязать красивый в коричневую клетку галстук широким узлом и я был готов предстать перед Харперами.

Родители девушки очень тепло меня приняли. Осмотрели костюм, поцокали языками. Еще бы… Четыреста баксов без галстука и шляпы.

Я уклонился от расспросов о родителях и о том, что мне подарили на Рождество, простым «одежду и всякое для школы».

На Тэссе было надето ожерелье с парой золотых переплетающихся сердечек, которое я ей подарил к танцам в школе. Не думаю, что видел её хоть раз без него с той самой ночи, когда мы ходили на бал!

Тэсса и в последний день года была чудо как хороша. Она собрала волосы в «конский» хвост, тоже приоделась и накрасилась. И она была довольно таки возбуждена — несколько раз шептала мне на ухо, что очень хочет уединиться. А где? Рискнуть еще разок и запереться в ее комнате? Но миссис Харпер явно что-то подозревала и глаз с нас не спускала. Большей частью мы вели бессмысленную светскую беседу.

Сначала мама Тэссы выпытывала у меня все насчет Тэмми — что, да как. Тут мне удалось слиться с разговора отделавшись общими фразами — «не был, не был, даже рядом не стоял».

— Я слышала в школе, что вы встречались! — настаивала женщина, подкладывая мне в тарелку куски запеченной индейки.

— Это было давно — туманно отвечал я, налегая на еду.

— Я слышал, что ты был на экскурсии на космодроме Кеннеди — включился в разговор мистер Харпер.

— Был — покивал я — И даже видел ракету Сатурн.

Все с любопытством на меня уставились. А ведь я ее не только видел, но еще и сверлил! Самый большой фейверк в воздухе с момента катастрофы дирижабля «Гинденбург».

— Какой ужас — вздохнул отец Тэссы — Ходят слухи, что Никсон хочет прекратить миссию Аполлон.

— Он же в своем выступлении говорил обратное — удивился я.

— Политики всегда врут — пожал плечами мистер Харпер.

— Кристофер работал в Госдепартаменте! — с гордостью сообщила мама Тэссы — С самим Бжезинским.

— Элизабет! Разве Питеру это интересно?

— Очень интересно — напрягся я. Про Бжезинского я слышал. Этот человек станет главным могильщиком СССР. Именно он придумает как развалить Союз — во-первых, договориться с саудитами и обрушить цены на нефть. Во-вторых, вовлечь страну в войну в Афганистане. Еще и хвастать будет, поганец, мол «Союз получил свой Вьетнам». Ему же мы будем обязаны появлению исламского фундаментализма и Аль-Каеды. ЦРУ благодаря наводке Бжезинского даст моджахедам огромные деньги, поставит им Стингеры и другое вооружение. Я так сильно наколол индейку на вилку, что зубчики громко звякнули о поверхность тарелки.

— С тобой все нормально? — шепнула на ухо мне Тэсса.

Со мной все не нормально! В 87-м году из Стингера был сбит вертолет отца. Сослуживцы рассказывали, что он до последнего пытался вывести машину из затяжного падения, но не справился. Разбился под Джелалабадом. Нам его привезли в запаянном цинковом гробу — труп так обгорел, что с отцом нельзя было даже нормально попрощаться. Мать не выдержала удара — начала пить. Сначала тайком, скрываясь, потом уже открыто. В 88-м году она замерзла пьяная в сугробе. А меня отдали в детский дом — никто из родственников ни по отцовской, ни по материнской линии не захотели меня усыновить.

— Все нормально — ответил я Тэссе, разглядывая румяного и довольного жизнью Харпера. Воткнуть бы ему вилку в глаз.

— Сэр Кристофер…

— Для тебя просто Кристофер — засмеялся Харпер — Моя работа на правительство — в прошлом.

— Нет, не в прошлом — взвилась Элизабет — Тебя же зовут в администрацию Никсона!

— Дорогая! — резко произнес отец Тэссы — Мы это уже обсуждали. У Никсона нет будущего. Этот дурак хочет продвинуть в Сенат закон о всеобщем бесплатном медицинском обслуживании и о государственной пенсии! Прямо как у проклятых комми.

— Никсон?! — обалдел я — Он же республиканец!

— Именно. Как думаешь, а что для этого надо? — мистер Харпер с любопытством на меня посмотрел. Сука, он что тесты надо мной проводит?!

— Для этого нужно заставить подвинуться американские корпорации и банки — подумав, ответил я — Откуда иначе деньги брать? Только с жирных котов. Плюс на войну надо откуда то брать новые налоги в бюджет.

— А ты умный парень, Питер — покивал Кристофер — На войну то наш Уолл-Стрит скинулся — это хороший способ прижать хвост комми. Они сейчас активно лезут в Юго-Восточную Азию. Но вот давать деньги всяким неграм на пенсии…

Чета Харперов переглянулась, покивала. Похоже, тут царило единство мнений.

Государственных пенсий неграм, конечно, не видать. Но вот отсыпать им богатого вэлфера — придется. Иначе они будут бунтовать. Они и так будут восставать, но сильно реже. Кому-то умному в Белом Доме придет в голову идея ослабить антинаркотический режим в гетто — пусть лучше черные ширяются на государственные деньги и побыстрее подыхают. Совсем скоро это приведет к всплеску поставок кокса из стран центральной и южной Америки. В первую очередь из Колумбии. Всю эту тему я хорошо себе представлял по сериалам типа Нарко.

Подобная политика приведет к тому, что через пару лет начнет свой небывалый взлет знаменитый наркобарон Пабло Эскобар. У него будет столько наличных долларов, что их банально негде будет складировать — придется зарывать паллеты в землю. А еще у него будут собственные подводные лодки, самолеты, перевалочные базы на Багамах…

— Ой, а может хватит про политику? — надула губки Тэсса — Скоро уже Новый год.

Я посмотрел на часы. И правда, но Нового года оставалось сорок минут. Ну, Харперы, держитесь!

— А что же мы не провожаем Старый год? — ненатурально удивился я — Предлагаю поднять тост за прекрасных дам! Они в 68-м году просто блистали!

Разумеется, нам с Тэссой алкоголь никто не предложил — мы пили апельсиновый сок. А вот Харперы налегали на мартини. Им его я и начал подливать. Сначала выпили за женщин, потом за удачу в новом году, подняли бокалы за здоровье. На столе появилась бутылка дорого французского шампанского. Я попросился ее открыть, рассказал между делом о новом коктейле, который якобы пьют Уолши — пополам мартини и шампанского. По своей прошлой жизни я знал, что это убойный напиток. Шампанское быстро пьянит, а мартини дает «долгий» градус.

Харперов коктейль заинтересовал. Я продолжал шутить, выдавать один тост за другим. Скоро на столе появилась вторая бутылка «шампуня». Мы включили телевизор. К моему удивлению, жанр новогоднего обращения уже существовал. Унылый носатый Линдон Джонс рассказал нам каким был тяжелым 68-й год, подробно остановился на аварии с Сатурном. Ничего внятного он не произнес — лишь общие слова о сплочении нации и прочая пафосная херня.

Боя курантов, разумеется не было, зато был красивый перезвон колоколов, когда стрелка достигла 12-ти. А еще был фейерверк соседей за окном дома.

Харперы были уже изрядно пьяные, Тэсса даже начала меня дергать за рукав тайком. Попутно делая страшные глаза. Я в ответку тихонько снял ботинок под столом, провел ступней по чулкам девушки, задирая платье. Девушка сильно покраснела, стрельнула глазами вправо-влево. Родители уже были совсем навеселе, Элизабет пьяно смеялась, покачиваясь. Да… Развезло их. А вот закусывать надо! Разве оливки и прочий сыр — это закуска? Так, баловство.

Кристофер почувствовал момент, сам поднял финальный тост и увел миссис Харпер наверх. На прощение он строго погрозил нам пальцем. Элизабет кажется даже и не поняла, что оставляет дочь наедине со мной. Чем это чревато, ей могли бы объяснить родители Тэмми.

Мы перебрались на диван, начали дурачиться. Тэсса принесла мне гитару отца — оказывается мистер Харпер баловался музыкой. Мы разлили себе по фужерам шампанское, я сыграл пару песен. Особенно девушке нравилась I Was Made For Lovin' You. Она смотрела на меня влюбленными глазами.

Я обнаглел и приобнял Тэссу, затем приблизился к ней лицом. Мы начали целоваться. Я постоянно прислушивался не скрипнет ли лестница — но все было тихо. Кажется, Харперы отправились спать.

Подруга целовалась довольно любвеобильно. Спустя пару минут поцелуев и игр с языком, мы отодвинулись, чтобы подышать и она сказала:

— Так нечестно! Ты подпоил родителей!

Я засмеялся — Так засуди меня! В любви и на войне все средства хороши.

Лизнув ей ушко, я прошептал:

— Всё гадал, в каком ты будешь белье.

Я запустил руку под платье, приподнял подол. Девушка надела розовые кружевные трусики. Моя рука принялась путешествовать дальше, девушка задрожала от прикосновений.

— Это все для тебя, любимый! — сказала она, с прерывистым дыханием.

Уже любимый? Мы сильно продвинулись вперед.

Тэсса извиваясь от моих ласк, начала расстегивать мою ширинку. Наклонила свою головку вниз.

— Я… я слышала девушки делают такое своим парням…

Ах, озорница! Слышала она…

— Давай я тебя научу.

Наше обучение продолжалось около часа. В процессе мы перебрались в комнату Тэссы, но мне хватило ума убраться оттуда перед рассветом. Выпил я совсем немного — так что спокойно сел в машину, доехал до дома, принял душ. Переоделся в джинсы, рубашку-поло. Сверху накинул пиджак. Единственная причина почему я решил его надеть — вспомнил о наплечной кобуре, что мне подарил Шакил и велел поносить, чтобы обмять. Туда автоматом сунул свой новый револьвер. Ну кто меня будет на праздники останавливать и досматривать?

Спустя несколько часов, я заявился обратно к Харперам. С Сатурном я отомстил Америке в целом, но не в частностях. Кристофер — был ключом к Бжезинскому. А с ним я очень захотел поквитаться. Да, в этой реальности он еще ничего такого не совершил. Но этот обиженный поляк обязательно захочет нагадить СССР, а значит и моей семье.

Я представил, как я тот, пацан из Союза пойду в школу, буду нести цветы учителям. А рядом будут идти счастливые мать и отец. Батя еще не знает, что через десять лет ему предложит послужить в Афганистане и он согласится. А какой-то антикоммунист-пшек из Белого дома его уже приговорил.

— Питер? — дверь мне открыл помятый мистер Харпер. Сегодня он уже не блистал румянцем, под глазами появились синяки.

— Кристофер, доброе утро. С Новым годом! Я за Тэссой.

— За Тэссой?

— Разве вы не помните? Вы вчера разрешили взять дочку на новогодний парад.

В Тоусоне каждый год 1-го числа проводился Парад пантомимы. И Харпер об этом знал.

Он пожал плечами, крикнул в дом — Тэсса, это Питер пришел!

Пригласил меня внутрь. Я вошел, снял пальто. Встретить меня вышла и миссис Харпер. Она выглядела не лучше своего мужа — отечная, с воспаленными глазами.

— Питер! Разве можно так часто произносить тосты?! — Элизабет начала с упреков.

— Разве это часто? — удивился я.

В холл вбежала вся такая воздушная Тэсса. Одеться она не успела, на девушке был коротенький белый халатик. Он открывал миру замечательные длинные ноги.

— Тэсса! Как можно?! — осудила дочку мать — Мигом одеваться. Кстати, Питер! Чем вчера все закончилось?

Две пары подозрительных глаз уставились на меня.

— Я помог Тэссе убрать со стола и отправился домой — я изобразил на лице искреннее удивления. Разве джентльмен мог поступить по-другому?

— Ну да, ну да — покивала Элизабет. Я так и не понял, поверили мне Харперы или нет. Но в любом случае они предпочли «сохранить лицо».

Пока мы вели светскую беседу, Тэсса успела одеться и мы поехали развлекаться. На центральной площади Тоусона уже начинался новогодний парад. В нем участвовали клоуны, музыканты, танцоры… Они шли по городским улицам под предводительством Короля пантомимы, одетые в яркие костюмы, под музыку, звуки дудок и флейт. Все это было весело. На параде мы повстречали многих наших одноклассников. И… Бониту! Она шла под ручку с довольным Джоном.

— Ой, Питер! И Тэсса! — Бонита первая увидела нас, бросилась целоваться. В руках пары я заметил бумажные стаканчики.

— Глинтвейн — пояснил Джон, в ответ на мой вопросительный взгляд. Молодец. Подпоить девушки и приз в кармане. Как говорится, пьяная дама — себе не хозяйка.

Мы пожали руки, пошли дальше вместе парами.

Оказалось, Джон уже успел рассказать Боните о наших новых песнях и об MGM Records. Девушка просто лучилась любопытством. Сумму контракта она, размуеется, не знала (как и Джон), но ее поразил сам факт интереса к нам крупнейшего американского лейбла.

Пришлось рассказывать ей о планах группы, заодно пообещал пригласить на репетицию. Этим я завоевал благодарный взгляд от Джона и порцию просьб от Тэссы. Моя подруга не хотела отставать от Бониты и рвалась в наш промо-тур. О нем я лишь слегка обмолвился, но девушка услышала главное.

— Питер! Я так хочу с вами в этот тур — Тэсса молитвенно сложила руки — Ну, пожалуйста, пожалуйста!

— Родители не разрешат — я пожал плечами.

— Я их уговорю!

Я скептически глянул на подругу.

Мы проголодались и свернули к небольшому итальянскому ресторанчику. К моему удивлению, он уже работал и внутри даже горела каменная печь для выпечки пиццы. Нас встретил толстый мужчина в белом фартуке. Столиков было мало — но одно местечко у окна нам все-таки нашлось.

Мы заказали ризотто, пиццу, а Джон взял себе пасту. Разумеется, на столе появилась бутылка Кьянти. И с нас даже не попросили показать документы!

— С Новым годом, друзья! — я первым поднял бокал — С новым счастьем!

Мы чокнулись, пригубили вино. Оно было божественным. Нежным, терпким.

После обеда, мы еще долго гуляли по заснеженному Тоусону. Пили глинтвейн, играли в снежки. Тэссу я вернул домой к 7 вечера и поехал к себе.

Когда я зашел внутрь дома, понял, что что-то не так. В гостиной горел свет. Я снял пальто, расстегнул пиджак. Отстегнул клипсу на кобуре подмышкой.

Резко толкнул дверь и вошел. В кресле у стола сидел какой-то лысый, грузный мужчина. В котором я обалдев, узнал Карла Брекстона. Отца Тэмми. В руках он держал черный, вороненый пистолет.

— Мистер Брекстон?! — я запаниковал. Почему я не достал свой револьвер заранее?!? Какой же я идиот. И что теперь делать? Играть в ковбоев с этим мафиози? Пока я буду доставать ствол, он меня застрелит.

— Питер Уолш. Собственной персоной — отец Тэмми встал, посмотрел мне в глаза. В его зрачках была смерть.

— Долго я тебя разыскивал, но все-таки нашел. Пришло время платить по счетам.

Я почувствовал сзади какое-то движение, взмах. Почти увернулся. Но нет. Удар по голове, темнота.

Опубликовано: Цокольный этаж, на котором есть книги t.me/groundfloor