Плохой американец. Том I

Глава 1

— Питер, просыпайся!

Я попытался повернуться на бок, но кровать оказалась странно короткой и я шлепнулся на пол. Копчик отозвался болью и я, вскрикнув, открыл глаза. Небольшая комната а-ля мансарда, два окна, сквозь которые пробивалось утреннее солнце, какая-то ретро-мебель из массива, постер с Мерлин Монро в бикини на стене — все это мало напоминало мой двухуровневый пентхаус в Москва-сити.

— Питер, мне долго тебя ждать?! — за дверью снова раздался женский голос и с нарастающим ужасом понял, что дамочка говорит на английском — Сейчас же иди умываться и спускайся завтракать! Мы опаздываем в школу.

Какую, нахуй, школу?!? Я автоматически провел рукой по лицу и понял, что оно гладкое как жопа младенца. А где моя недельная щетина? Тут я посмотрел на ладони и окончательно выпал в осадок. Руки принадлежали подростку.

Воздух рванул в легкие, я с большим трудом задавил в себе крик. Что за…?! Я хорошо помню вчерашний вечер. Мы с Анькой выпили, поднялись в мои апартаменты на 73-м этаже. За быстрой прелюдией последовал длинный секс, во время которого шкура решила поиграть в «Пятьдесят оттенков серого». Я уже был прилично датый, легко согласился. Меня приковали наручниками к изголовью, завязали на шее шелковый шарф. Я еще пошутил про сцену, с которой начинался фильм «Основной инстинкт» — только ножа для колки льда не хватало. Анька села сверху, начала ритмично двигаться, все сильнее затягивая шарф. Боль смешивалась с удовольствием, ритм нарастал и… что же было потом?

Я тупо разглядывал свои новые руки, вспоминая. А потом была тьма.

— Эй, мудак, вставай уже — в дверь застучали, мужской голос принялся меня материть. В ход пошли и мощный Fuckingass и слабенький Bastard….

— Камминг — мой новый голос дал петуха, я встал на подрагивающих ногах. Слева от кровати висел халат, путаясь в рукавах, я его быстро натянул. Открыл дверь. За ней стоял рыжий парень лет восемнадцати с глазами навыкат.

— Питер, мудак ты конченный! Пиздец тебе!

— Дэвид, не трогай брата! — снизу опять раздался женский крик.

— Вечером получишь — хмуро произнес рыжий, спускаясь по лестнице. Все также на подрагивающих ногах, я пошел по коридору, ткнулся в одну дверь — она оказался заперта, в другую. За ней была ванная. По углам стояли фикусы, в центре была раковина с зеркалом. К ней я и бросился.

Ебать колотить! В зеркале отразился блондинистый подросток с цыплячьей грудью и тонкими ручками. Голубые глаза доверчиво смотрели на мир. Я автоматически оттянул резинку трусов-семейников. Осмотрел главный мужской орган. Он тоже не впечатлял размерами.

Что, черт побери, происходит?!? Может это глюки? Шкура придушила меня и я брежу? Я закрыл глаза. Ущипнул себя. Открыл глаза. Нет, мой хай-тек пентхаус не вернулся, грудастая Анька в поле зрения тоже не появилась.

Я заматерился. Грязно, длинно. Конструкция все никак не хотела заканчиваться. В дверь опять застучали. Как же они заебали! Я схватил горшок с фикусом, рывком открыл дверь.

— Are you nuts?? — снаружи стояла мелкая конопатая девица с широко распахнутыми глазами.

— Нет, с ума не сошел — я поставил цветок обратно, глубоко вздохнул. Ну я и попал!

— Маам — завопила девка — Питер совсем тронулся.

— Дай мне секунду — я захлопнул дверь, закрыл задвижку. Врубил кран на полную, набрал воды, погрузил лицо в прохладу. Слегка отпустило. И рыжий и девка говорили на американском английском. Другие ударения, более резкое произношение. Лаймы говорят иначе — будто полный рот дерьма набрали. У меня были слишком хорошие учителя английского, чтобы ошибиться. Это что же… Я в Штатах? Да еще в теле какого-то тинэйджера?!?

Так… я иду по очень тонкому льду. Здесь тронуться башкой — что два пальца обоссать. Надо аккуратненько! Я открыл шкаф над раковиной, взял первую попавшуюся щетку. Почистил зубы. Умылся. Долго вытирался зеленым полотенцем с вышитыми птичками.

Опять глубоко вздохнул, вышел в коридор. Девка тут же проскочила мимо меня, толкнув. Я проигнорировал это. Вернувшись в спальню, принялся одеваться. Достал из шкафа майку, джинсы, рубаху, носки и кроссовки Адидас. «Кто носит фирму Адидас, тому любая баба даст». «Кто носит фирму Пума, того ебут без шума». «Пумы» в шкафу не оказалось. Но ощущение, что меня ебут так сказать во вселенском масштабе — не проходило.

В кармане джинс оказался бумажник. А в нем десять баксов двумя купюрами по пять и ученические автомобильные права. Я впился в строчки. Питер Уолш. Шестнадцать лет отроду. Права выданы в Балтиморе, штат Мэриленд, в… 68-м году.

Силы оставили меня, я упал на кровать. 68-й год! Ебаное прошлое, полвека назад. Мысли разбежались, меня замутило. За что..?! Опять начинать подростком, дрочить на девок, шляться на уроки… Потом лизать задницу боссам на работе? В Москве 20-го я владелец пяти металлургических заводов — кум королю, сват президенту. На зарубежных счетах в офшорах лежало двести лямов зеленью. Два пентхауса в Москва-сити, вилла на Лазурном берегу, мигалка на поршаке… За что?!?

Последнее я почти прокричал в потолок.

— Ты точно в норме? — в комнату заглянуло конопатое чудо. Девчонка заплела волосы в две косички, переоделась. Ночнушка исчезла, на ее месте появилась темная юбка и белая блузка. Под блузкой были видны лямки бюстгальтера, который ей был совсем не нужен. Совсем еще ребенок.

— В норме.

Под смешок девчонки, я зачем-то себя еще раз потрогал, встал. Мы вместе спустились вниз. В большом холле за столом сидели трое. Во-первых, крупный седоватый мужчина с мясистым носом. Во-вторых, рыжий ублюдок Дэвид. Наконец, миловидная блондинка лет сорока с такими же голубыми глазами как у меня. Понятно в кого я нынешний. Под столом лежал крупный черный мастиф. Завидев меня, он слегка повилял хвостом, но даже и не вздумал встать.

— Мэри, ты взяла учебник по математике? Питер, почему так долго? — женщина тут же обрушила на нас град вопросов и указаний — Садитесь есть. Сегодня медовые хлопья.

Я сказал гуд морнинг, сел слева от мужчины, насыпал себе в тарелку хлопьев из большой, разукрашенной коробки. Поискал взглядом пакет с молоком и не нашел. Рядом чавкал Дэвид, тыкался в ногу все-таки вставший с пола мастиф.

— Боб, ты сегодня допоздна? — женщина подвинула мне небольшую пластиковую канистру, в которой к моему удивлению оказалось молоко.

Мужик равнодушно перелистнул газету, которую читал за столом, глотнул кофе — Как обычно, дорогая. Как обычно.

Я почувствовал просто зверский аппетит — долил в тарелку молока, захрустел хлопьями. Столовая была приличных размеров, оформленная в светлых тонах. Наличествовал даже камин.

— Питер с тобой все нормально? — женщина приложила к моему лбу прохладную руку — Выглядишь ты вялым.

— Нормально — буркнул я, разглядывая Боба. Я так понимаю, это глава семейства. И кушает он вовсе не хлопья, а персональный завтрак из блинчиков с кленовым сиропом и сосиски. Я еще быстрее заработал ложкой.

— Мам, а можно включить телевизор? — Мэри схватила массивный пульт-кирпич, но тут же была остановлена Бобом.

— А ну стой, непоседа! — глава семейства отложил газету, наставил палец на девчонку — Юные леди, должны вести себя прилично за столом. Я не разрешал включать телевизор.

У меня аж скулы свело от этой поучительной херни. Я вздохнул и тут же получил пинок под столом от рыжего. Дэвид исподтишка показывал мне волосатый кулак. Я тоже ему тишком показал «фак». Лупоглазый открыл рот от удивления.

— Ну паап! — Мэри оказалась с характером, начала канючить.

Пока «родственники» припирались, я скосил взгляд на газету. Передовица обсасывала убийство Роберта Кеннеди. Сенатора грохнул какой-то чурка в отеле Лос-Анджелеса «Амбассадор». И случилось это всего спустя год после снайперского выстрела в башку его братца — президента Джона Кеннеди. Кто-то хитрожопый мощно так геноцидил передовую американскую элиту и я мысленно ему поаплодировал. Так держать! Еще бы вальнуть этого негритоса, что мутил народ в Штатах… как его? Мартина Лютера. И совсем все будет пучком на много лет вперед. Или негрилу уже упокоили?

— Ой, автобус уже подъезжает! — наша «мама», чье имя я так до сих пор и не узнал, посмотрела на каминные часы, засуетилась. Нам троим были вручены рюкзаки, пластиковые «тормозки» с бутербродами. Вот и весь наш обед. За-е-бись!

Увернувшись от пинка Дэвида, я рванул к остановке. За мной с лаем почесал мастиф. Оглянувшись, я успел рассмотреть дом Уолшей. Двухэтажный, с лужайкой. Рядом стояли почти такие же дома. На газоны плевались водой поливалки, стояли припаркованные машины. Типичный американский пригород. Я плюнул на тротуар. Как же я ненавижу Америку! Целиком, без изъятий — от вонючих гамбургеров до статуи Свободы. От чистеньких пригородов до еврейского Уолл-Стрита. Нация ебанных торгашей, подмявших весь глобус и высасывающих соки со всего мира. Угораздило же угодить!

Пробегая мимо пожарного гидранта, а я со всей силы захуярил по нему ногой. Пыром. Удар пришелся в красную медную крышку. Ее с треском сорвало с гидранта. Вбок ударил мощный столб воды. Мне тоже досталось брызг.

— Питер, мудила ты пидерская — заорал сзади Дэвид — Что ты творишь?

Что-то закричала и Мэри, но я лишь только прибавил ход — к остановке уже приближался желтый автобус. Вела его жирная, как будут говорить в моем времени, афроамериканка. Она рычагом открыла дверь и я мигом влетел внутрь. Бусик был полон разновозрастными детьми, которые обалдело уставились на меня мокрого. Следом уже залетал разгневанный Дэвид, так что я быстро протиснулся назад на «галерку». Но и тут меня настигло возмездие.

Рыжий рыча, схватил меня за грудки, плюя слюной в лицо, принялся орать. При этом он тряс меня словно грушу. В этот ор тут же вмешалась жирная водила. От вопля негрилы «А ну прекратить!» содрогнулся весь автобус. Что впрочем, Дэвида не остановило. Мне уже изрядно надоело изображать из себя грушу, поэтому я сделал простую вещь. Соревноваться силой с амбалом было бесполезно. Зато у меня остались кое-какие навыки борьбы из прошлой жизни. Я накрыл сверху его левую руку моей правой, нащупал мизинец и резким движением вывернул его наружу. Раздался неприятный хруст.

Я думал Дэвид сильно кричал? Я ошибался. Рыжий от боли перешел на ультразвук. Отбросил меня прочь, схватился за палец. Сейчас начнется — нас высадят из автобуса, будут разборки с родаками… Я тяжело вздохнул. Может сбежать? До Балтимора доберусь автостопом, оттуда автобусом до Нью-Йорка. Там большая русскоязычная община «на Брайтен-Бич опять идут дожди» — устроюсь.

— Перестань орать, придурок — в салон забралась водила, разжала Дэвиду кулак, посмотрела палец. Потом взялась за него и просто дернула. Тот опять хрустнул, рыжий скрипнул зубами.

— Это вывих! — негритянка посмотрела на меня, лишь покачала головой. Покачивая бедрами, пошла обратно на водительское место.

Рыжий, баюкая руку, наклонился ко мне — Тебе пиздец крысеныш, я тебя урою.

— Я тебя сам урою — я встал, наклонился к Дэвиду — Только попробуй еще меня тронуть, ночью замочу по-тихому. Горло во сне перережу и уйду в бега.

Кто пережил 90-е на Урале — тот нигде не теряется. Хоть в прошлом, хоть в будущем.

Рыжий побледнел, ничего не отвечая, сел в самом начале буса. А рядом со мной на сиденье упали с двух сторон — Мэри и девушка-тинэйджер с кожей оливкового цвета. Латинос. Ее волосы были заплетены в какие-то мудреные многочисленные косички, спереди выделялась вполне так оформленная грудь второго или даже третьего размера. Бедра, талия, полные чувственные губы — все было на месте. Только вот ноги под синей юбкой показались мне толстоватыми. Обе заговорили одновременно:

— Питер, ты дурак, зачем злил Дэвида?! (это Мэри).

— А ты смелый! В школе таким тихоней был (это незнакомая девица).

— Мама тебя убьет! (это опять Мэри).

Автобус тронулся, с впереди стоящего сидения ко мне обернулся худощавый белый парень, стриженный почти «под ноль».

— Ну ты крут! Давай дружить — сквозь сидение мне протянули руку. Я мысленно застонал.

До школы мы доехали быстро, уже спустя четверть часа автобус остановился у длинного приземистого здания со звездно-полосатым флагом на высоком флагштоке. Во дворе на газонах в разных позах валялись сотни разновозрастных школьников. Прямо тюленье лежбище. Светило яркое солнце, дул приятный ветерок.

Выгружались из автобуса быстро, первым, даже не оглянувшись, свалил хмурый Дэвид, за ним все остальные. Я спрыгнул с подножки последним.

— Эй, сахарок! — черная бабища выглянула из окна — Будь осторожен. Твой братец явно что-то задумал.

Я равнодушно кивнул, потопал ко входу. Мэри куда-то свинтила, а за мной увязалась та самая мексиканская девчонка по имени Бонита и коротко стриженый паренек с банальным прозвищем Джон. Я тащил рюкзак и матерился про себя. Мало того что попал в школьника, так и еще такого задохлика. Мышц нет, скорости и выносливости тоже. В первой драке я вылез за счет знания приемов. Но если будут мудохать компанией — а так обычно и происходит — тут нужна реакция, сила… Или нужно вооружаться.

Пока я топал, просыхая на солнышке, Бонита трещала без передыху.

Мы с ней и Джоном оказались одноклассниками и даже соседями. Жили в одном дистрикте, ходили в Старшую школу Тоусона. Короткими фразами я направлял в нужную сторону словесный понос мексиканки. Выяснилось, что мы заканчивали 10-й класс, учиться нам оставалось всего две недели. А дальше нас ждали летние каникулы. А потом еще два учебных года. Я мысленно взвыл.

— Что будешь делать? — поинтересовался у меня Джон — Пойдешь работать в аптеку к мистеру Стоуну как в прошлом году?

Ага, сейчас. Только шнурки поглажу.

Я неопределенно пожал плечами, рассматривая вход в школу. Никаких рамок металлодетекторов тут не наблюдалось, охраны тоже не было. До массового расстрела школьников в Колумбайне еще тридцать лет — шутинги пока еще плотно не вошли в комфортную американскую жизнь. Может мне достать ствол? Пистолеты в США свободно продаются на черном рынке. Как говорил Аль Капоне «С помощью доброго слова и пистолета вы можете добиться гораздо большего, чем только одним добрым словом». Только где взять денег на пушку?

Пройдя двойную дверь, мы оказались в огромном коридоре сплошь уставленном железными шкафчиками. Тут школьники хранили свои учебники, тетради и даже одежду. Какой же местный «сейф» мой? Вопрос решился просто — Бонита сделала круглые глаза, ткнула пальцем в один из шкафчиков. На его дверце был свежей красной краской нарисован большой палец, указывающий вниз. К бабке не ходи — мудила Дэвид постарался.

— Питер, давай я позову парней из нашего класса — Джон ударил кулаком по створке шкафчика. Переживает. Я покопался в карманах джинс, нашел ключ. Он вполне подошел к замку.

— Какие у нас предметы? — я повернулся к Боните. Та стояла, разглядывая «гладиаторский финал», приоткрыв свой пухлый ротик. Ох, я бы туда засадил со всей пролетарской мощью! Мысли о придурке Дэвиде мигом вылетели из моей головы. Кровь прилила совсем к другой головке.

— Математика, литература, немецкий — девушка наконец, очнулась, поправила одну из своих многочисленных косичек.

Дабы отвлечься от эротических фантазий, которым все-равно не суждено было сбыться, я начал копаться в ящике, разглядывая корешки учебников. Шкафчик Питера Уолша был прилично так засран. В нем были не только школьные принадлежности, но и мяч для американского футбола, сломанные карандаши, магнитики, какие-то рваные бумаги….

— Так что? Зову? — Джон все никак не мог успокоиться.

— Если Дэвид приведет своих дружков — протянула Бонита — Большого Билла и вонючку Стэна….

— Наши парни не трусы — насупился Джон.

— Лучше сходи за директором… Ой!

Я выглянул из-за дверцы шкафа. В нашу сторону направлялась троица амбалов, один из которых был выше, а главное сильно толще нормального взрослого мужика. В коридоре, где до этого носились и шумели дети, стало резко тихо и пусто. Бонита сделала несколько шагов назад, Джон же встал рядом со мной. Сжал кулаки. Дураак! Эти бройлеры оттопчут нас на раз.

На лице Дэвида была поганая улыбочка, я же заметался взглядом. Пора было вооружаться. Я нырнул обратно за открытую дверцу, начал рыться в хламе Питера. Блядь, блядь… Столько ненужной хуйни, но даже железной ручки нет. Ее очень здорово можно воткнуть в глаз одному из приближающихся мудаков.

— Эй, Уолш — начал издалека жирдяй — Пойдем, выйдем.

Прямо по классике шпарит. Я еще активнее закопался в шкафчике под недоуменными взглядами одноклассников. Наконец, удача улыбнулась мне. Ремень. С пряжкой! Ну ребятки, сейчас вы познакомитесь с нравами советской армейской учебки. Я тайком намотал на кулак ремень, закрепил сверху костяшек металлическую пряжку с орлом.

На плечо легла тяжелая рука. Меня легко развернули, выдернули в центр коридора. Один парень, костлявый и прыщавый — видимо тот самый Вонючка — держал брыкающегося Джона. Второй амбал, жирный, потный, в грязной белой футболке потянул меня за локоть к выходу. На шею легла еще одна рука — Дэвида: «Пошли, пошли, ща мы тебе кое-что объясним».

Это я вам сейчас кое-что объясню. Резко, с правой пробил в челюсть толстяка. Пришлось тянуться, но оно того стоило. Пряжка врезалась в жирный подбородок, парень мотнул головой и сел на попу. Я тут же, в развороте ударил носком кроссовка в пах рыжему. Дэвид такой подляны не ожидал, взвизгнул как баба, схватился за причиндалы. Джон вцепился в левую руку прыщавого, блокируя того. Я подскочил ближе, врезал по печени. Как только последний урод согнулся и упал на колени, я опять по-футбольному заехал ему ногой в голову. Три ноль.

Вокруг тем временем творился настоящий бедлам. Школьники повыскакивали из классов, вопили. Крики детей и призывы «Драка! Драка!» к тому моменту стали почти что оглушающими.

Толстяк пришел в себя и решился на последний бросок в мою сторону. Однако парень был все так же медлен и туп. Пока он вставал, пряжка повторно проехалась по его морде. На сей раз он с грохотом загремел на пол, разбрызгивая кровь из разбитого носа.

Волной накатила усталость, адреналин начал выходить из моего тела. Я закинул ремень в шкафчик, спустился по стенке коридора, задыхаясь. Ко мне подскочили Бонита с Джоном. Буквально выдернули меня обратно на ноги. Затем все стало куда интереснее. Появились учителя, началась суета. Парней начали «реанимировать», брызгая им водой в лицо.

Толпа в коридоре прибывала, появился директор — по-английски принципал. Лысый как бильярдный шар мужик больше создавал суеты, чем решал проблемы. Наконец, в здание зашли копы.

Полицейские подошли ко мне, один из них потянулся за наручниками. Я отошел в сторону и под квадратные глаза Бониты и прибежавшей Мэри протянул им свои руки. Меня заковали, вывели из школы и посадили в патрульную машину. Спустя пару минут, мы тронулись. Я откинулся на сиденье, чтобы передохнуть.