Плененный альфа

Глава 12

Джиннифер оторвала взгляд от ноутбука и посмотрела на часы, задаваясь вопросом, что задержало Боаза. Он сказал, что придет в полдень просмотреть отснятый материал. Однако шел уже второй час. С тех пор, как они попали к Силуит, он перенял их смутное представление о времени. Даже если они решали что-то сделать в определенное время, он часто приходил позже и редко имел какое-то оправдание.

Она знала, что, вероятно, он был с Тэллоу. Их отношения отнимали большую часть его времени, хотя Джиннифер была не в том положении, чтобы жаловаться. Из-за его близости к Тэллоу, которая занимала высокое положение в иерархии стаи, ему было легче получить откровенные интервью и много хороших кадров. Фактически, даже с достаточным количеством свободного времени, у.

Джиннифер не было и половины кадров, которые можно было использовать в дальнейшем.

В отличие от Боаза, ее по-прежнему воспринимали, как постороннюю. Бриз была дружелюбна, но почти всегда находилась за пределами логова. Джиннифер активно избегала Куву, потому что каждый раз, когда она смотрела в его сторону, он пытался познакомиться с ней поближе. Она добилась некоторого успеха с Индиго, но в основном благодаря Марл.

Марл была местным целителем, медсестрой в своей «прошлой жизни», а так же она заботилась о самых маленьких детях. Тех, которые были слишком малы, чтобы остаться без присмотра. И хотя в логове было много маленьких детей, под присмотром Марл было только несколько малышей. Потому что дети оборотней были удивительно самостоятельны, как только достигали возраста пяти или шести лет. И примерно в это же время они начинали проводить большую часть времени за пределами логова.

Но теперь их уже «пасла» физически более сильная Бриз.

К удивлению Джиннифер, Индиго проводила большую часть своего времени, помогая Марл. Она очень умело зашивала раны, и, казалось, инстинктивно знала, чем болен человек, и как это вылечить.

Она даже проводила время с маленькими детьми, где ее жесткий экстерьер таял, и она становилась совсем другим человеком. Тем, кто напевал песенки, корчил глупые рожицы и целовал царапины и ушибы.

Общаясь с Индиго, Марл и детьми, Джиннифер просто потакала своим желаниям, потому что это не могло принести какую-то пользу ее проекту. Одним из немногих правил, установленных Зейном, был запрет снимать детей, так как они были главными целями для браконьеров.

Вздохнув, она засунула свой ноутбук в сумку и бросила ее на пол. Она встала, в последний момент вспомнив, что нужно заправить постель. Ей никогда не удавалось аккуратно хранить вещи, и Бриз неоднократно угрожала заставить Джиннифер спать в ее собственной комнате, если она не начнет за собой прибирать. Джиннифер не горела желанием спать одной в холодной постели. И на данный момент она не думала, что сможет вытащить Боаза из комнаты Тэллоу.

Она подошла к двери и оглянулась на комнату, приподнимая шкуру. Все выглядело не так уж и плохо. Несколько вещей лежали не на месте, но она уберет их, когда вернется. Сейчас же она собиралась помочь Марл и Индиго.

Шагнув через дверной проем, она столкнулась с чем-то твердым. Ей не нужно было смотреть, чтобы понять что, или вернее, кто это был. Она сделала шаг назад, пропуская Зейна в комнату, но его запах уже творил ужасные вещи с ее телом.

Он был закутан в свою темную шкуру, на подбородке была суточная щетина, а на его губах была небольшая улыбка. Его темные волосы были аккуратно перекинуты на одну сторону, и Джиннифер подумала, что он их специально уложил. Хотя она никогда не замечала, чтобы кто-то из мужчин стаи утруждал себя такими вещами.

Он посмотрел на комнату, и его улыбка исчезла.

— Что здесь случилось?

Она почти забыла, насколько сексуальным был его голос в сочетании с запахом. От чего ее сердце застучало быстрее. Она услышала его слова, но ей потребовалось время, чтобы понять их смысл. Как будто она переводила их с языка, который едва знала.

Проследив за его взглядом, она снова посмотрела на комнату.

— Ээ, что?

Да уж, косяк.

Зейн вошел вовнутрь, позволяя шкурам упасть, закрывая дверной проем.

— Это все твои вещи?

Джиннифер обхватила свое тело руками.

— В основном, да. Кроме вещей на полках.

— Теперь я понимаю, почему Бриз так злится, — сказал он.

Джиннифер пнула несколько листов бумаги поближе к одной из ее сумок.

— На самом деле все не так уж плохо, как кажется на первый взгляд. Я за час смогу все это прибрать.

— Конечно, — медленно произнес он.

Джиннифер встала перед ним, как будто таким образом могла закрыть вид на комнату.

— А что ты здесь делаешь, между прочим? Разве ты не должен меня игнорировать?

— Я тебя не игнорировал, — сказал он, и его золотые глаза встретились с ее. Она почувствовала себя почти неловко под тяжестью его напряженного взгляда. — Вообще-то я пришел извиниться за прошлую неделю. Я был к тебе несправедлив.

— Я уверена, что ты найдешь способ загладить свою вину.

Она намеревалась сделать это заявление легким и игривым, но когда услышала подтекст в своем голосе и увидела вспышку желания на его лице, то почти захотела взять свои слова обратно. Почти.

— Я имела в виду…

— Я знаю, что ты имела в виду, — сказал он, скривив губы. — Сейчас я действительно намерен загладить свою вину. Если ты мне позволишь.

Она втянула губы, пытаясь их увлажнить. Ее голос стал хриплым:

— Да?

— Я собираюсь взять тебя на охоту.

Овцебыки переместились на небольшое расстояние с того места, где сегодня утром их заметил.

Зейн. Он остановился на скале, достаточно далеко, чтобы их не было слышно, но так, что они оба могли ясно видеть добычу.

Как только Джиннифер слезла с его спины, он принял свою человеческую форму. Она уже была на земле, лежа на животе, когда он опустился рядом с ней. Зейн был рад увидеть, что у нее были хорошие охотничьи инстинкты. На одной половине своей шкуры он лег сам, а другой прикрыл их обоих сверху.

Она вопросительно на него посмотрела.

Хотя они были далеко от стада, но Зейн все равно говорил тихим голосом.

— Мы подождем здесь, пока один из них не отобьется от стада.

Обычно он не так охотился на овцебыков. Как правило, он шел по меньшей мере с тремя другими волками. Двое отвлекали и пугали стадо, в то время как он и ещё один волк убивали выбранную добычу. Он был совершенно уверен, что сможет самостоятельно уложить овцебыка, хотя ему никогда раньше не приходилось этого делать.

— Ты же не собираешься убивать одного из малышей, да? — спросила она.

— Правильно.

— Или одну из их матерей? Потому что это будет отчасти тоже самое, ты же понимаешь?

Зейн потер ее макушку. Этот ласковый жест он часто использовал по отношению к Тэллоу и.

Индиго. Но с Джиннифер он обнаружил, что не гладит ее волосы, а именно трет. Ему хотелось запустить свои пальцы в ее шелковистые локоны, но он сдержался и убрал руку.

— Не беспокойся. Я же обещал тебе быка, не так ли?

Ее щеки окрасились.

— Обычно я не беспокоюсь о таких вещах. Понимаю, что это круг жизни и все такое. Я много снимала, как животные умирают, и действительно помогала поймать ту болотную антилопу. Но это… как будто затрагивает меня лично. Они все занимаются своими делами, и вдруг одному из них придется умереть просто для того, чтобы я могла сделать интересный кадр.

Нахмурившись, она потрогала свою камеру.

Зейн насчитал тринадцать овцебыков и четырех телят. Вдалеке, слева от стада, стояла корова и угрюмый старый бык, жевавшие скудную растительность. Зейн указал на быка, ожидая, когда.

Джиннифер посмотрит в ту сторону.

— Тот бык, прямо вон там. Его хватит, чтобы кормить стаю два дня. Три, если они не будут слишком разборчиво выбирать, что есть. — Что, конечно, никогда не случалось, но это не относилось к делу. — Мы здесь не для того, чтобы ты могла снимать или чтобы у тебя была обещанная мной шкура. Мы охотимся, чтобы накормить нашу стаю.

Она улыбнулась, услышав его слова, и Зейн почувствовал укол тоски. Наша стая. Но это была не ее стая. И никогда не станет, если он не заявит на нее права, как на свою пару. Он отвернулся от нее, внутренне застонав, когда его член начал набухать. Почему он не мог просто оставить ее в покое?

Он пытался. В течение нескольких дней избегая ее. Но это был какой-то странный парадокс. Чем больше он старался, тем, казалось, больше она была повсюду. Он не мог сделать вдох в логове, чтобы не почувствовать след ее соблазнительного аромата. Даже когда он был в центральной комнате, и там была сотня волков, говоривших громко, чтобы их услышали, он всегда мог выделить ее тихий голос и перезвон ее смеха. Он не видел ее во сне каждую ночь. Но, казалось, она была последней, кто был у него на уме, когда он засыпал, и первой, о ком он думал, когда просыпался. Сексуально возбужденный от желания.

Иногда по утрам он изо всех сил старался лежать в постели, ожидая, когда страстное желание спадет. Каждую ночь приходила опасная мысль пойти к ней и привести ее в свою комнату, чтобы они могли разделить постель. Если бы он взял ее хотя бы один раз, то это бы обуздало его желание обладать ею. Удержало бы его, пока Коралл не станет его парой должным образом. Инстинкт — биология, как называла это Индиго — взял бы свое, и он бы почувствовал, что Джиннифер ему больше не нужна.

Это было так же удручающе, как и необходимо. Чем больше он хотел выбросить ее из головы, тем в большей степени она становилась неотъемлемой частью его сознания. Временами он с трудом верил, что, когда она уйдет, внутри него не останется пустота. Что Коралл каким-то образом заполнит все пространство, оставленное этой человеческой женщиной.

Они не разговаривали, пока день не превратился в ранний вечер. Между ними было так много невысказанного, что тишина должна казаться гнетущей. Однако Зейн чувствовал себя более удовлетворенным, чем за все прошедшие дни. Когда солнце стало садиться позади них, Джиннифер прислонила голову к его руке. Ему нравилось чувствовать ее вес, и после нескольких мгновений он положил подбородок на ее голову. Она рассмеялась, полностью положила на него голову и позволила своим глазам закрыться, но не заснула.

Бык так и не сдвинулся со своего места, хотя несколько раз отгонял более молодых самцов от лучшей кормовой площадки. В конце концов, другие стали обходить его стороной, и Зейн увидел в этом благоприятную возможность. Он прикоснулся носом к голове Джиннифер и быстро вдохнул ее запах до того, как сдвинуть ее со своей руки.

— Никуда не уходи с этого места, — сказал он ей, прежде чем встать со своей шкурой.

Переместившись на другое место, он пожалел, что ее понюхал. Его эрекция сделала превращение исключительно неудобным. Он посмотрел на нее и заметил, что она выглядела настороженно с камерой в руках, нацеленной на стадо. Он быстро осмотрел территорию, убеждаясь, что она была безопасной, и не было видно никаких угроз. Удовлетворенный осмотром, он спустился по склону холма, прижимаясь к земле и оставаясь в тени.

Темнота затопила долину, но ему это принесло мало пользы, потому что добыча могла видеть в условиях низкой освещенности. Когда он оказался на равнине, ему пришлось медленно ползти, чтобы не раскрыть себя. Продвигаясь позади животного, Зейн вынужден был выбросить Джиннифер из головы, чтобы удержаться от навязчивого желания проверить скалу.

Он приближался почти бесшумно, но, когда был почти в пределах досягаемости, бык поднял свою лохматую голову. Глядя прямо на Зейна, он издал громкий рев, прежде чем побежать. Зейн мог слышать, что стадо пришло в движение, и понял, что, если он быстро не нанесет удар, бык присоединится к остальным, и этой ночью уже не будет возможности изолировать другое животное.

Он легко догнал быка, но прежде чем запрыгнуть на него, немного подождал, стараясь держаться подальше от головы. Несмотря на то, что он был сильным хищником, рога могли с легкостью его проткнуть, в считанные секунды лишая жизни. Когда он вцепился в горло, зажав челюстями дыхательные пути, у него мелькнула дикая мысль. Если он умрет, то Джиннифер останется в тундре одна.

Сможет ли она найти дорогу назад к логову? Он так не думал. И как много времени пройдет, прежде чем Тэллоу или Бриз надумают пойти по его запаху? Может пройти день, прежде чем они ее найдут, и это при условии, если она останется на одном месте.

Когда он, наконец, выбрался из спирали мрачных мыслей, бык лежал под ним мертвым. Он разжал зубы и поднял голову, не чувствуя гордости, когда посмотрел на него. Другие овцебыки пробежали уже половину долины, но Зейн бросил на них только лишь быстрый взгляд, прежде чем обратить внимание на скалу. Джиннифер все еще лежала там, где он ее оставил, и махала ему рукой.

Он поспешил к ней вернуться, не заботясь о том, что его шаги были слышны. Как только он добрался до скалы, то сразу же вернулся в человеческую форму и вовремя увидел, как она перевернулась и в изумлении посмотрела на него.

Зейн упал на Джиннифер, ногами оседлав ее бедра. Затем опустился на руки, и она оказалась зажата, как в клетке. Впервые за вечер он почувствовал азарт охоты. Она посмотрела на него снизувверх с невозмутимым выражением лица и едва заметным ожиданием во взгляде.

Зейн глазами прошелся по всем линиям ее тела. Плоские равнины и изогнутые выпуклости взывали к нему, и он знал, что она чувствовала его возбуждение на своем животе. Из всего, что он мог бы ей сказать, слова, покинувшие его рот, были последним, что он сам от себя ожидал.

— Я всегда возмущался тем, что мой отец взял своей парой человека.

Ее красивые губы скривились в безрадостной улыбке.

— Я бы не стала твоей парой, даже если бы ты этого захотел.

Для Зейна это прозвучало, как вызов.

— Это действительно так?

Она кивнула.

— Мне действительно здесь нравится, но… я никогда не смогу покинуть мою семью, отказаться от моего дома и своей карьеры.

Прозвучало так, словно она уже размышляла об этом, и Зейн отметил, что она не упомянула.

Аарона. Что порадовало его волка.

— Я могу тебя убедить, — сказал он, опуская голову.

Она облизала губы.

— Как?

Зейн захватил ее губы и начал бессознательно двигать тазом. Их губы двигались в тандеме, каждый ожидал, что сделает другой, и отвечал самым правильным образом. Он провел языком между ее губами, и она раскрыла их, позволяя его языку войти в глубину ее рта.

Воспоминания об их последнем поцелуе, казалось, жили своей собственной жизнью. Они проигрывались в его голове снова и снова, когда в его жизни наступало затишье или он был без дела.

Иногда он замечал за собой, что он как бы абстрагировался от важных дел, и его разум отправлялся в то мягкое, теплое место. Он никогда не был чем-то так одержим. И он говорил себе, что воспоминание было сфабриковано, что его разум преувеличивал интенсивность того поцелуя, заставляя воспринимать его чем-то большим, чем он был на самом деле.

Но сейчас он мог почувствовать, что ее губы были мягче, чем он помнил. И когда его язык погрузился в нее, он обнаружил, что она была теплой, манящей и невероятно сладкой. И это заставило его подумать о других ее частях и других частях самого себя. И задаться вопросом, будут ли и они так же идеально подходить друг другу.

Он медленно и неохотно отстранился, и они оба вздохнули, их дыхание смешалось. Ее глаза были большими и круглыми, губы покраснели, припухли и стали влажными.

Она прошептала.

— До сих пор не убеждена.

Зейн с трудом сглотнул, а затем наклонился к ее уху. Он зажал мягкую мочку между передними зубами и нежно прикусил, прежде чем прикоснуться губами под ухом. Пробежался языком по всей длине шеи, облизывая соленую от пота кожу. Ее запах в этом месте был сильнее. Его и так болевший член напрягся еще сильнее, выделяя на конце каплю влаги.

Она выгнулась ему навстречу, и он, прижавшись к основанию шеи, втянул кожу и ласкал ее языком. Казалось, что его клыки пульсируют. Лишь когда он прижал их к ее нежной коже, напряжение немного ослабло. Он обнял ее, и они оба застыли, понимая, что малейшее движение приведет к тому, что он ее пометит.

Еще задолго до того, как их вид стал образовывать пары с людьми, связанные между собой в паре обменивались укусами. Если он ее укусит, отметка скажет другим, что он намеревается сделать ее своей парой. Что он хочет обладать ею и однажды завести с нею щенков.

Как бы искушая судьбу, Зейн держал клыки в этом месте в течение длительного времени, но ни один из них не шелохнулся. Когда он отстранился, она по-прежнему смотрела на него такими же огромными глазами.

Она сказала:

— Это было бы хорошо, не так ли?

Он подумал, имела ли она в виду секс или что-то больше. Какая была бы их совместная жизнь?

Короткая, если Седна захотят с этим что-то сделать.

Он перевернулся на бок, прикрывая их обоих своей шкурой и подавляя стон. Его член заболел в знак протеста.

Стало холодно даже для него, и он понял, что должен поскорее отвести ее обратно в логово. Но он решил немного подождать. Они могут остаться здесь еще несколько минут, если он сможет держать свои порывы под контролем. Вероятно, это будет в последний раз, когда они вот так смогут быть вместе.

Она смотрела на небо, когда сказала:

— Я собираюсь завтра с Марл в Порт Трент.

— Я знаю, — сказал он голосом, наполненным неодобрением.

Зейн был в курсе всего, что происходило в его логове, и эта новость дошла до него еще в начале недели. Он знал, что она уходит не навсегда, но по мере того, как этот день приближался, внутри него нарастало напряжение. И он понимал, что его волк не сможет с этим справиться. То, что она покидала логово, само по себе было плохо. Но хуже было то, что она уходила с Энцо, и намного хуже, что она до сих пор не была помечена.

— Когда я туда доберусь, я постараюсь связаться с Аароном. Так или иначе, я собираюсь сообщить ему, что не могу продолжать его ждать. Когда я закончу съемки, он либо на мне женится, либо мы разбегаемся.

Зейн почувствовал, как его челюсти сжались.

— Что ты ожидаешь от него услышать? — спросил он.

— Не знаю. Мы были помолвлены с тех пор, как мне исполнилось девятнадцать. Я не знаю, каким будет мое будущее без него, но… внезапно я стала задаваться вопросом — не хочу ли я чего-то большего.

Чего-то больше, чем его.

Джиннифер склонила голову, чтобы на него посмотреть.

— Я не говорю, что хочу тебя вместо него. — Она рассмеялась, но это прозвучало не искренне. — Но также не говорю, что не хочу. Однако я знаю, что мы не можем быть вместе. Даже если бы не было.

Коралл и Седна… Мне становится ясно, что я сама себя не знаю. И что в данный момент моей жизни мне не нужно брать какие-то обязательства.

Зейн слушал ее, очень хорошо все понимая. Несмотря на то, что они были из разных миров, их ситуации были похожи. Однако в то время, когда Джиннифер испытывала внутренний конфликт, Зейн, казалось, сталкивался со стеной, и в этом вопросе у него не было выбора.

Испытывая внезапное желание почувствовать ее, он потянул ее в свои объятия, пока она не легла, положив голову ему на грудь. Она безвольно лежала рядом с ним, рисуя ленивые круги на его груди.

— Ты не беспокоишься, что на тебе будет мой запах?

— Он уже покрывает все мое тело, — сказал он, его губы дернулись. — А мой запах покрывает тебя.

— Из-за этого у тебя будут проблемы?

Он поцеловал ее в макушку.

— Мне все равно.

— Зейн?

— Хм?

— А как мы собираемся дотащить того овцебыка весом в полтонны до логова?

Он засмеялся и крепче ее обнял.

— Понятия не имею.