Плененный альфа

Глава 1

— Время 14:00, и температура в настоящий момент –20 °C. В течение двух часов солнце зайдет и затем пройдет еще… тринадцать часов до следующего рассвета. Трудно выразить, насколько здесь холодно, особенно учитывая мое, ближе к экватору, происхождение. Здесь обжигает не солнце, это делает воздух. Ветер, как иголки, и, даже когда я на ночь прячусь в палатке, сделать вдох все равно, что выкурить сигарету без фильтра. В темноте я очень часто спрашиваю себя — почему я здесь и что делаю.

Когда день вернется, я выползу из моего укрытия и поприветствую зрелище, подобное этому…

Джиннифер повернула камеру, направляя ее на лежащую внизу долину. Оранжевый солнечный свет отразился от слегка волнующейся поверхности моря. Вода граничила с просторами тундры, и она увеличила изображение последнего заинтересовавшего ее объекта.

— Несмотря на то, что кольчатые нерпы достигают размера до полутора метров в длину, в действительности они являются самым маленьким подвидом тюленей. И такой размер делает их идеальной добычей этой голодной матери.

На конце дорожки из крови и взрыхленного снега самка белого медведя разрывала тушу тюленя, с неразборчивой прожорливостью поглощая куски. Два маленьких детеныша прятали головы под ее животом, кормясь материнским молоком и не обращая внимания на пир, устроенный их матерью.

— Учитывая время года, вполне вероятно, что эта самка белого медведя только что выбралась из своего логова, где она пережидала зиму в уникальной перинатальной спячке. Эти детеныши родились около трех месяцев назад. При рождении, во время которого их мать оставалась в спячке, они были меньше, чем щенок лабрадора.

Увидев лису, Джиннифер осторожно повернула камеру. Все еще в зимней пушистой шубке, полярная лиса прекрасно бы спряталась в снегу, если бы не ее черный нос. Низко прижавшись к земле, она передвигалась медленно и осторожно.

— Арктические лисы — опытные охотники, но когда не хватает еды, они не брезгуют рыться в отбросах, — сказала она, возвращаясь к комментарию. — Однако, эта лиса должно быть действительно голодна, если пытается стащить кусок только что убитой добычи. Самки белого медведя славятся своими защитными инстинктами и известны тем, что бросают вызов даже более крупным самцам, если рядом с ними их потомство.

Она почувствовала, как сама напряглась, когда лиса подкралась ближе. Медведица, по-видимому, о ней знала, но была слишком сосредоточена на еде, чтобы обращать на нее внимание.

Продемонстрировав замечательное бесстрашие, лиса метнулась и быстро стащила кусок мяса от туши тюленя. Личное пространство матери нарушено, она встает на дыбы, поднимаясь на задних лапах. Но лиса уже умчалась прочь. Она остановилась в нескольких метрах от нее, и несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом мать вернулась к еде, по-видимому, решив, что лиса не стоила ее усилий. Поняв, что она была в безопасности, лиса нахально улеглась и начала отрывать куски от своего приза.

Кадры были невероятные, и даже без пересмотра она знала, что они попадут в окончательный вариант. Она продолжила съемку, улыбаясь от уха до уха, в то время как медвежата убежали от матери и начали резвиться в снегу.

Позади Джиннифер раздался громкий хруст, предупреждая ее о приближении Боаза. Она резко покачала головой и подняла палец, молчаливо призывая его затихнуть. Он остановился на пути к ней и раскинул тощие руки, как будто собираясь взлететь.

— Ты должна это увидеть, — сказал он шепотом, но с таким же успехом он мог произнести это в микрофон. — Я нашел одного.

Джиннифер бросила на него сердитый взгляд.

— Ты спугнешь моего медведя, — сказала она тихим голосом.

Боаз жестом показал ей следовать за ним.

— Если твой медведь может превратиться в человека, тогда можешь забыть о том, что я сказал.

Джиннифер оглянулась на долину. Ее сердце замерло, когда она увидела, что медведица уводила своих детенышей с этого места. Предприимчивая лиса уже начала пировать на брошенной туше тюленя.

К тому времени, как она отключила камеру, Боаз уже был у подножия холма. Джиннифер полностью сосредоточилась на его пояснице, на которую она взглянула, спускаясь вслед за ним.

Просто это будет очередной серый волк, тоскливо подумала она.

За последнюю неделю это будет пятый раз, когда Боаз подумал, что видит вервольфа. Трое из них оказались обычными серыми волками, еще один — камнем в форме волка. Что хуже всего, он всегда обнаруживал оборотня в самое неподходящее время, как правило, сразу после того, как она засыпала.

По крайней мере, в этот раз он не пытается спрятаться.

Она догнала Боаза в тот момент, когда они прошли бежевую палатку, установленную в их лагере.

Когда они начинали экспедицию, то у каждого было по палатке, но оказалось, что практичней жить в одной маленькой. Холодные ночи доказали, что делиться теплом тел было жизненно важным, несмотря на то, что по утрам было весьма неловко просыпаться в объятиях друг друга. К счастью, на них было достаточно слоев одежды, так что Джинифер могла притвориться, что она не чувствовала его утренней эрекции, тыкавшейся ей в живот.

— Могу сказать, что ты опять настроена скептически, — сказал Боаз, взволнованно сверкая зелеными глазами. — Но на этот раз все по-настоящему.

— Откуда такая уверенность?

— Он огромный, — сказал он ей. — Ну, по крайней мере, он больше, чем любой волк, какого я видел.

Ей передался его энтузиазм, но она постаралась держать свои ожидания под контролем.

— Уверен, что это не очередной просто крупный самец? Ты ведь знаешь, что они крупнее самок.

Боаз покачал головой.

— Однозначно нет. Вот увидишь.

Они прошли три дюны, которые с таким же успехом можно было назвать горами. Даже на ровной поверхности идти по глубокому снегу было трудно, и Джиннифер в тысячный раз пожалела, что оставила своих собак с Ритой.

Ее бодрая стажерка вместе с ними прибыла к заливу Ранкин месяц назад. Через неделю пребывания в ледяной пустыне Рита заработала обморожение и инфекцию верхних дыхательных путей.

Несмотря на то, что Джиннифер столько времени провела за границей, она все равно воспринимала систему дорожного сообщения США как само собой разумеющееся. Когда они наконец-то умудрились добраться до деревни, оказалось, что у местных жителей не было врача, и они были вынуждены отправить Риту в ближайший город на санках. Они уже потеряли несколько дней, и Джиннифер пришлось дать сигнал о продолжении экспедиции вместо того, чтобы путешествовать еще несколько дней и забрать собак обратно.

Без ездовых собак путешествие временами становилось почти невыносимым, и только надежда найти настоящего вервольфа продолжала толкать их вперед, вглубь ледяной пустыни.

— После того, как мы снимем этого парня, сможем отправиться домой?

В этот момент они поднимались уже на четвертую дюну, и Боаз, тяжело задыхаясь, дышал. На его штаны и ботинки налип снег, доходивший почти до коротких тощих голеней. В нескольких местах кучерявой растрепанной бороды задержался снег.

— Мы не собираемся снять одного вервольфа и уйти, — сказала она. — Ты же понимаешь, что мы здесь для чего-то большего, чем это.

— И тут я подумал, что ты меня сюда притащила, чтобы соблазнить, — он сверкнул улыбкой, демонстрируя два ряда идеально ровных зубов. Таких, какие бывают только у тех, кто в юности носил брэкеты. Джиннифер сверкнула в ответ аналогичной улыбкой.

— Размечтался.

— Не могу этого отрицать, — пробормотал он, слегка краснея.

Когда они добрались до вершины дюны, улыбка Джиннифер погасла, и у нее отвисла челюсть. У них за спиной садилось солнце, и от этого дюна бросала тень на лежащий внизу каньон. Снег лежал почти нетронутым за исключением середины, где он был перепахан и окрашен пятнами красного цвета.

— Что я тебе говорил? — спросил Боаз, уперев руки в бока. — Скажи мне, что это не вервольф.

Посреди взрытого снега находился волк с волнистым, каштанового цвета мехом. У него были длинные, худые ноги, стройное тело, и его можно было бы назвать маленьким, если бы он не был таким же высоким, как взрослый мужчина. Глубоко в землю была вбита цепь, к которой крепился стальной капкан, державший в своих зубах левую заднюю лапу волка. То скуля, то рыча, высокий волк пытался от него избавиться.

— О, это действительно вервольф, согласна… — прошептала она.

Боаз уже присел и, держа камеру, приготовился снимать борьбу волка.

— Думаешь, это браконьеры установили тот капкан?

— А кто еще? — спросила она, ложась с ним рядом. Она открыла свой «Canon», не решаясь нажать кнопку «запись».

— Как думаешь, они вернутся?

— Не знаю, — сказал Боаз. — Но, если они это сделают, то получатся чертовски хорошие кадры. С помощью этой штуковины — он махнул своей шестнадцатимиллиметровой камерой, — у нас будут четкие снимки их лиц. Можешь себе представить снимок лучше?

Она не могла. Если они смогут снять браконьеров, снимающих шкуру с живого вервольфа, то общественный резонанс будет оглушительным. У Канады, как и большинства развитых стран, были законы, направленные против браконьерской охоты на оборотней, но они были почти неприменимы, в основном потому, что оборотни обитали в Арктике. На огромных просторах незаселенных земель и в условиях жестокого холода полицейский контроль был практически невозможен. Преследования браконьеров в большинстве случаев становились возможны только после того, как они пытались выставить свою добычу на черном рынке. Однако они начинали действовать умнее.

Зубы, шкуры и кости, особенно черепа, стоили десятки тысяч долларов. Сезон в Арктике мог принести маленькой команде до миллиона долларов и почти в два раза больше, если им удавалось поймать медведя или двух. В прошлом, в конце каждой весны черный рынок был переполнен, и браконьеров было легко отследить. Но в последнее время они стали выжидать, продавая добытое нечестным путем маленькими партиями на различных рынках в течение всего года. Новый метод не привлекал внимания правоохранительных органов, и, честно говоря, браконьерская добыча вервольфов не стояла на первом месте в списке их приоритетов. А общественность такое состояние дел просто не волновало.

Пока что.

Кадры, подобные этим, показывающие зверства браконьеров, были именно тем, что могло бы всколыхнуть апатичные массы. Именно об этом подумала Джиннифер, нажимая на кнопку запись.

Джиннифер застегнула маску, прикрывавшую рот и нос, и установила таймер на своих цифровых часах. Они с Боазом продолжали снимать, пока полчаса не превратились в час, а час не превратился в два. Солнце исчезло, и появилась полная луна, освещающая тундру ужасным светом. Северное сияние мерцало в небе, но в этот раз ее это не привлекло.

Ее сердце болело за волка, когда его крики стали слабее. Иногда он ложился, и Джиннифер с.

Боазом обменивались взглядами, гадая, был ли это конец. Но затем волк бросался вперед с удвоенной энергией, борясь с капканом и сильнее раня ногу в процессе.

— Почему он просто не обернется? — прошептал Боаз.

Это были первые слова, что он произнес за долгое время.

Джиннифер покачала головой.

— Мне все время это тоже было интересно.

Ловушки были разработаны так, чтобы люди могли их открыть, так что вервольф в человеческой форме мог бы это сделать.

— Может, он не в состоянии, — подумала Джиннифер. Она не знала, как именно происходило превращение, но ей показалось, что это могло бы быть трудным или даже опасным обернуться со стальным капканом на ноге.

Через некоторое время волк упал на бок. Он тяжело вздохнул и закрыл глаза. На этот раз.

Джиннифер, не отрывая глаз от волка, наблюдала, как поднималась и опадала его грудь, когда он делал неглубокие вдохи.

Прежде, чем она смогла бы отговорить себя от этого, девушка встала.

— Я иду туда.

Боаз поднялся на ноги, и ему удалось схватить ее за куртку. Она подалась вперед, а затем дернулась назад.

— Ты с ума сошла? — спросил он хриплым шепотом. — Ты же знаешь, что мы никогда этого не делаем. Это не этично.

— Я что-то не заметила, чтобы ты стонал об этике, когда Рита отгоняла кобру от тех львят, — прошипела Джиннифер, рывком освобождая свою руку.

— Да, но ты не позволила ей об этом забыть, — выпалил он в ответ. — До конца поездки ты твердила ей о круге жизни, разглагольствуя о том, что эти повзрослевшие львята могли убить детеныша антилопы и…

— Это не животное, — выдавила Джиннифер, указывая в направлении волка. — Под этим мехом находится человек такой же, как ты и я. И мы не оставляем людей умирать.

Эти слова росли внутри нее в течение последних двух часов, и она почувствовала огромное облегчение, наконец-то произнеся их вслух. Она понимала точку зрения Боаза. Проведя несколько летних сезонов в Африке, она была очарована большими кошками, но, фактически, должна была оставаться на месте, снимая бесчисленных животных, страдающих и умирающих.

Ее самый знаменитый фильм, сделавший ее имя нарицательным в течение нескольких недель, напрямую был связан с браконьерством. Они с Боазом прятались в кустах, их сердца стучали, а по лицам струился пот, пока они снимали жестокое убийство браконьерами последнего северного белого носорога.

— Мы снимаем природу, Джин, а не играем в Бога.

Она медленно покачала головой и засунула камеру в карман.

— В первую очередь в Бога играют те, кто установил тот ужасный капкан. Если мы что-то делаем, то мы восстанавливаем порядок во вселенной.

Боаз несколько раз моргнул и сморщил лицо. Джиннифер воспользовалась возможностью спуститься вниз, прежде чем он мог попытаться ее остановить, и заскользила вниз по восточной стороне дюны.

Их спор наконец-то привлек внимание волка, и к тому времени, как Дженнифер добралась до основания дюны, он поднял голову и оскалился. Блестящие белые клыки заставили ее остановиться, но она отодвинула страх в сторону. Рассуждая, что если это действительно был человек, как она только что утверждала, то его поведение было обосновано.

— Привет, — сказала она тихим, успокаивающим голосом. — Я здесь, чтобы помочь.

Джиннифер встала вне его досягаемости, но, тем не менее, волк щелкнул на нее пастью. Он бросился вперед, но как только цепь натянулась, отскочил и взвыл от боли. Джиннифер замерла на месте, не реагируя, хотя этот бросок вызвал у нее приток адреналина.

— Я понимаю, что ты расстроен, и тебе больно, — сказала Джиннифер. Она присела, оказавшись ниже, чем волк. — Так что я собираюсь здесь присесть и несколько минут с тобой поговорить. И когда я закончу разговаривать, то собираюсь к тебе подойти и попробовать вытащить тебя из капкана. Так что, если хочешь меня укусить, ты сможешь это сделать потом, а пока послушай.

Волк не подал никаких знаков, что он ее понял, но начал расхаживать взад и вперед, прихрамывая во время ходьбы. Его темные глаза постоянно оставались настороже.

— Меня зовут Джиннифер. Тот тощий парень на холме, мой друг, Боаз. Мы здесь снимали… — она замолчала, размышляя, мог ли волк вообще знать, что такое документальное кино. — Мы наблюдаем за природой. И мы не собираемся причинить тебе вред, но я полагаю, что те, кто установил эту ловушку, намеревались это сделать. В любое время они могут вернуться, и я не думаю, что смогу что-то сделать, чтобы их остановить.

Волк продолжал расхаживать. Джиннифер сделала глубокий вздох и встала, отряхивая с коленок снег.

— Так, ладно, я прямо сейчас собираюсь попробовать снять этот капкан, и это твой шанс оторвать мне голову.

За прошедший час температура в этом районе резко упала, но дрожь Джиннифер не имела ничего общего с холодом, когда она подошла к волку. Даже сейчас, когда она присела рядом с задней ногой волка, она была почти уверена, что он собирался ее укусить.

К ее ужасу, она быстро поняла, что капкан будет нелегко разжать. Она заподозрила, что он был сделан так, что открывался после смерти животного, вероятно, после того как отрубали конечность. Она не посмела сообщить это волку, который теперь наблюдал за ней с напряженным интересом.

Осторожно, она ощупала механизм блокировки. Когда справиться с ним не удалось, она положила руки по разные стороны капкана и потянула. Ее руки соскользнули, и все, в чем она преуспела, это разозлила волка, который зарычал и оскалился.

— Полегче, — сказала Джиннифер. Она оглянулась на холм, намереваясь позвать Боаза на помощь, но его нигде не было видно.

«Куда, черт побери, ты делся?»

Джиннифер прикусила нижнюю губу, которая потрескалась от сухого воздуха. Когда она снова потянула, ловушка немного приоткрылась, показывая, что если приложиться с достаточной силой, то ее можно будет открыть. Она могла попробовать сделать еще кое-что, но это будет рискованно, если она не сможет сделать это быстро.

Голыми пальцами она сможет крепче, чем в своих мягких перчатках, ухватиться за сталь. Но в зависимости от того, как долго они останутся на воздухе, ее пальцы очень быстро могут получить обморожение. Рита отморозила пальцы всего лишь через пятнадцать минут.

«Надеюсь, что я покрепче, чем она.»

Джиннифер стянула перчатки и спрятала их в карман. Как только ее пальцы прикоснулись к ледяной стали, она съежилась от холода. Первые ее две попытки разжать капкан были безуспешными, но многообещающими. В третий раз она задействовала больше мышц, и капкан раскрылся на несколько сантиметров. Но в ногу волка все еще впивалось слишком много стали, и когда Джиннифер потеряла хватку, он снова захлопнулся, его зубья еще сильнее вонзились в волчью плоть.

Волк завыл от боли, и Джиннифер упала назад, откинув руки, чтобы упереться ими в снег. Но вместо того, чтобы щелкнуть на нее зубами, волк резко упал и издал протяжный, жалобный вой. Звук повторялся снова и снова, и Джиннифер поняла, что он плакал. На ее собственные глаза набежали слезы, когда она снова взглянула на дюны, напрасно ища Боаза.

— Прости, — сказала она, запихивая руки в карманы. — Пожалуйста, позволь мне попробовать еще раз.

Если волк сквозь свой плачь ее и услышал, то не подал никаких признаков. Пальцы Джиннифер уже онемели, когда она снова положила их на капкан. На этот раз она зафиксировала их между пазами створок. Она встала, но наклонилась, чтобы создать оптимальный рычаг и потянула.

Внезапно, ее пальцы больше не были онемевшими. Сталь впилась в плоть, и ее обожгла боль.

Перед глазами все поплыло, но она продолжила тянуть до тех пор, пока у нее от боли не закружилась голова. Она услышала, как ловушка щелкнула, упала назад и сама разрыдалась. Поток бессвязных извинений вырвался из ее рта, когда она прижимала к груди свои окровавленные пальцы.

Когда ее зрение пришло в норму, первое, что она увидела, был капкан, который теперь лежал на земле, закрытый и безвредный. Она два раза моргнула, и затем ее взгляд метнулся в сторону. Ожидая увидеть волка, она ахнула, увидев девушку с длинными ногами и каскадом темных волос. Девушка голой лежала на земле, и вокруг ее распростертого тела поднимался пар.

— Вот блин! — Джиннифер вскочила на ноги и быстро расстегнула свою верхнюю куртку, не обращая внимания на жжение в пальцах. Она накрыла девушку курткой, которая не двигалась, но следила за ней взглядом.

Джиннифер понимала, что без помощи Боаза она никоим образом, не сможет дотащить девушку до лагеря. Даже если бы ее пальцы не были так сильно повреждены, просто поднимать собственное тело на дюны было тяжелым делом. Не говоря уже о девушке, которая была лишь немного меньше ее по размеру.

— Боаз, — закричала она. — Немедленно тащи сюда свою задницу!

Она почувствовала досаду, потому что ее тон напомнил ей о матери. К ее облегчению, через секунду, спотыкаясь, на вершине дюны появился Боаз. Однако облегчение было недолгим. Позади него появились пятеро мужчин, один из которых ружьем подталкивал Боаза в спину.

Браконьеры.

Вот дерьмо.

Они были полностью одеты в зимний комуфляж и прорези, в которых должны были видны их глаза, были скрыты солнцезащитными очками. Ее сердце забилось, и она убрала одну руку за спину.

— Им нужен только волк, — выкрикнул Боаз. — Они сказали, что нас отпустят…погоди, а где волк?

Мужчина, держащий ружье, сильно шлепнул Боаза.

— Хватит. Там, на земле.

— И пока оно в таком виде, нам вряд ли что-нибудь перепадет, — заметил другой.

— Мы заставим его обратиться.

Что-то в том, как это произнес вооруженный мужчина, заставило желудок Джиннифер сжаться.

Она не представляла, как можно было заставить вервольфа перекинуться, но могла прийти к выводу, что это было связано с большой долей садизма.

Она видела, что у остальных тоже было оружие, но оно было привязано у них за спинами или закреплено на бедрах. В данный момент, казалось, они все были сосредоточены на девушке или Боазе, и Джинифер поняла, что у нее вряд ли появится возможность лучше. Она бросила быстрый взгляд на девушку, чтобы укрепиться в своей решимости, и вытащила пистолет из своих штанов.

Она сняла его с предохранителя и положила палец на спусковой крючок еще до того, как он оказался перед ней. Ну, вот, она направила его на мужчину с ружьем. Все пятеро остановились. Боаз закричал и положил руки на голову.

— Ты что, в самом деле привезла это? — завизжал он.

Джиннифер его проигнорировала.

— Отпустите его и убирайтесь. Я не позволю вам ее забрать.

Мужчины остались на месте, все, за исключением мужика с ружьем, который откровенно рассмеялся.

— Ты хоть знаешь, как из этой штуки стрелять?

Если бы она не была в этот момент так сильно сосредоточена, то закатила глаза. До того, как она смогла выдать какое-нибудь клише по этому поводу, заговорил Боаз.

— Разумеется, она знает, что делает. Она Джиннифер Кастильо. Обладатель серебряной медали на Олимпиаде 2012 года в стрельбе по тарелочкам.

«Стрельба по тарелочкам? В самом деле?»

Джиннифер ухмыльнулась под своей маской.

Боаз продолжил говорить быстро, но уверенно.

— Разве вы не знаете, что такое стрельба по тарелочкам? Она снимет половину из вас, прежде чем вы успеете глазом моргнуть. И поскольку я имею огромную веру в ее способности, то предпочел бы не находиться на этой стороне огня, пока вы парни с ней спорите.

— Мы знаем, что такое стрельба по тарелочкам, — пробурчал один из мужчин.

Другой спросил:

— Вы действительно ожидаете, что мы поверим в то, что так вот запросто столкнулись с.

Олимпийским призером в стрельбе по тарелочкам?

Джиннифер фыркнула и свободной рукой отодвинула маску.

— Смотрите, это я. И не прикидывайтесь, что не узнали мое лицо.

— Ага, — сказал Боаз. — Она была во всех международных новостях, после того как плюнула в девушку, занявшую первое место и почти сорвала с нее медаль.

Они с Боазом могли насочинять целую историю о Джиннифер Кастильо: Олимпийской медалистке в стрельбе по тарелочкам и в общем плохой девчонке. К счастью, в этом не было необходимости, потому что мужчина с ружьем сильно толкнул Боаза в направлении Джиннифер.

— Хорошо. Забери их обоих, — сказал он. — Но ты должна знать, что остальные мои люди сейчас в твоем лагере вычищают ваши припасы. Если вы умудритесь пережить эту ночь, то утром мы можем снова поторговаться.

У Джиннифер отвисла челюсть, но хотя она не могла видеть его лица, по тому, как он приподнял подбородок, она могла определить, что он был очень в себе уверен. Но ее поразило не то, что он сказал. С мрачным восхищением она наблюдала, как позади мужчин начали меняться тени.

Позади нее тихо застонала девушка. Джиннифер медленно опустила свой пистолет, что мужчины восприняли как возможность вернуть себе преимущество. Пока остальные потянулись за своим оружием, мужчина с ружьем поднял его и нацелился прямо на Джиннифер. Она с каменным лицом посмотрела в две черные дыры ствола.

Темный призрак врезался в мужика с ружьем, фиксируясь на его руке. Одним плавным движением он крутанулся вокруг тела, сбивая, как кегли, других людей. Мужчины поспешили подняться на ноги, но как только они попытались взять в руки оружие, на них напали два волка размером поменьше.

Трое смогли вырваться, стреляя наугад. Одна пуля просвистела мимо Джиннифер, погружаясь в снег прямо между ней и Боазом. Ее друг вскрикнул и бросился прочь, крича Джиннифер следовать за ним.

Она стояла неподвижно, наблюдая за резней, развернувшейся прямо перед ней. На земле неподвижно лежали два тела, снег вокруг них окрасился в черное. Более мелкие волки погнались за беглецами. Тот, что был с белой шерстью, завалил здорового мужика на землю. Разорвав зубами его шею, он помчался за другим мужчиной, не останавливаясь, чтобы проверить свою работу.

Темный волк стоял возле мужчины с ружьем, наблюдая за другими волками, но не участвуя в погоне. Через несколько секунд он повернулся и склонил голову в ее направлении. Его блестящие глаза остановились на девушке, а затем повернулись, удерживая взгляд Джиннифер. Он начал идти к ней, его густой мех колебался при каждом шаге.

Во время движения его тело начало изменяться. Джиннифер, не мигая, наблюдала за его приближением, зачарованность взяла верх над ужасом. Она видела, как сдвигаются кости и мышцы, но волк зашел в тень, и, даже прищуриваясь, она не могла сказать, что конкретно происходит. Когда он, наконец, вышел на свет, то больше не был волком — ну, по крайней мере, внешне.

Это был мужчина, но, каким-то образом, она уже это знала. Он был на целую голову выше ее, так что его рост был намного больше шести футов. Несмотря на тяжелую мускулатуру, из-за высокого роста он не казался слишком большим. На его лице играли тени, делая его угрожающим, несмотря на привлекательные черты.

Он остановился перед ней и тыльной стороной ладони провел по рту, вытирая следы крови. Его глаза с вызовом впились в нее.

Пистолет упал на землю, но не потому, что она не думала, что он может понадобиться или чтобы продемонстрировать ему, что она не представляла угрозы. Просто ее пальцы так занемели, что не могли больше удержать пистолет.

— Я должна засунуть руки в карманы, — сказала она, побоявшись делать резкие движения, чтобы он не подумал, что она пытается достать другое оружие. Она видела, как быстро они поубивали людей, и понимала, что в своем нынешнем состоянии падет так же легко, как и они.

Она медленно двинула руки по направлению к своим карманам, но прежде, чем она успела их засунуть вовнутрь, он схватил одну, затем другую, сжимая в одном большом кулаке. Она с трудом сглотнула, и к тому времени, как выдохнула, его тепло приятными волнами начало передаваться ее рукам.

— Спасибо, — выдохнула она, глядя на его руки. Они были мозолистыми и с небольшими рубцами, но, тем не менее, его длинные пальцы делали их изящными.

— Пожалуйста, — сказал он. Его голос был греховно красивым, в его английском лишь легкий намек на акцент. — И мне жаль.

Он взглянул на что-то позади нее, и прежде, чем Джиннифер могла спросить, за что он извиняется или последовать за его взглядом, что-то сильно ударило ее по затылку. Ее глаза расширились, и на секунду у нее в глазах все задвоилось. Затем две картинки слились воедино, мигая и уступая место темноте.