Планета червей

Глава 45

Вахва сидела у себя в жилище и лениво обмахивалась веером, после законченного ею зова прохлады. В мыслях женщины постоянно крутилась странная фраза мужа, которую он произнёс перед своим отъездом, что когда он вернётся, то никто не будет знать о его делишках и связывать их с гибелью других ездоков. Но для самой Вахвы эти слова почему-то прозвучали предупреждением, и она всё яснее понимала, что единственный человек, который будет знать всё о Чёдэсе, это она сама. Вахва догадывалась, что Чёдэс не простит её рыданий на кровавом зове, когда она с ужасом прошептала ему, что верно и он совершал душегубства. «Надо бы поменьше свои языком болтать с ним, а то так недолго и самой под корни лечь от рук мужа любимого…» – разнервничавшись, подумала Вахва.

Чтобы как-то унять встревожившие её мысли, женщина взглянула на низенький столик, уставленный духами и ароматическими маслами в красивых стеклянных флаконах. Она встала и взяла в пухлую ладонь один из них с вязкой золотистой жидкостью. Вахва откупорила крышечку и по усвоенной привычке глубоко вдохнула приятный аромат. Закрыв глаза, женщина мгновение постояла и тут же с некоторым удивлением уставилась на флакон в руке. Вопреки ожиданиям, аромат показался ей немного другим, и это заставило её ещё раз глубоко вдохнуть его, поднеся флакон к самому носу. В созвучье тонкого благоухания эссенции из золотистых цветов, пробивался едва уловимый запах плесени, что очень необычно переплетался со знакомым ароматом. Несмотря на это, новую смесь запахов отчего-то хотелось вдыхать и вдыхать.

Вахва, немного постояв в раздумье, закрыла флакон крышечкой, пару раз встряхнула золотистую жидкость и, откупорив вновь, нанесла несколько мазков крышечкой себе за ушами и на впадину между грудей. Волна чуть сладковато-терпкого аромата стала обволакивать Вахву, и она блаженно закрыла глаза, наслаждаясь чудесным благовонием. Спустя несколько мгновений Вахва почувствовала нарастающее жжение за ушами и на груди. Взглянув на себя в зеркало, она с ужасом ахнула и отбросила в сторону флакон с духами. Причиной тому была странная быстро чернеющая полоса от следа духов на груди женщины. Сдавивший горло страх заставил Вахву тут же попытаться стереть полосу краем своей туники. Но жжение только усиливалось. Женщина, тяжело дыша от нахлынувшего отчаяния, начала судорожно тереть грудь, от чего чернеющая полоской кожа стала отслаиваться и тёмно-красная кровь, крупными каплями заструилась из растёртой раны.

Вахва взвизгнула от увиденного, а сильнейшее жжение за ушами заставило её судорожно провести руками по шее. Взглянув на ладони, она дико закричала, увидев пальцы, сплошь покрытые бурой кровью. Её крик перебил сильнейший кашель, от которого зеркало покрылось алыми капельками, вырвавшимися из горла, и Вахва упала без сознания.

***

Гончар Тóтика смотрел на Флэма спокойно и даже с некоторой радостью во взгляде. «Верховного зовущего» окружали громко галдящие ученики, поэтому рослый мужчина, стоя недалеко от полога центрального навеса, ждал, когда Флэм его заметит. Гая держала мужа за руку и изредка с волнением поглядывала на него. Видя, как Тотика спокоен, она скромно улыбалась и вместе с ним наблюдала за происходящим. Флэм в этот момент разбирал прошедший урок и задание – добиться совместным зовом прибавления свежей воды в новом колодце. «Верховный зовущий» смотрел с улыбкой на бурное обсуждение и думал, что более молодые ученики гораздо быстрее принимают и понимают ответы в видениях червей, и у них нет страха для контактов, как у взрослых. Его взгляд скользнул по пологу и юноша тут же замер, подняв руку и останавливая возгласы.

Взгляды Флэма и Тотики встретились и «верховный зовущий» медленно двинулся навстречу массивному гончару в полной тишине. Подойдя ближе, Флэм приложил ладонь к сердцу и взволнованно произнёс:

– Рад видеть тебя, Тотика! Искренне рад! И хочу…

– Я тоже искренне рад видеть тебя, Флэм! – с улыбкой пробасил Тотика и протянул руку. – Не надо падать передо мной на колени, как ты обещал. Это лишнее. Я верю тебе и тому, что рассказала мне Гая, – на этих словах он обнял свободной рукой жену за плечи и ласково улыбнулся, глядя на неё. – Мне достаточно того, что ты хочешь извиниться, а значит, ты изменился.

Флэм схватил протянутую руку за предплечье и сжал локоть гончара в знак самого почётного внимания и уважения. Затем, сглотнув от волнения, он сказал:

– Мне, правда, было важно увидеть тебя и попросить прощения, потому что тяжесть свершённого мною коварства по отношению к тебе рвёт мне душу до сих пор.

Тотика улыбнулся, молча достал из заплечной сумы небольшую глиняную фигурку и протянул её со словами:

– Пусть это будет подтверждением того, что ты прощён.

Юноша взял в руки подарок и с удивлением округлил глаза.

– Тотика… – протянул Флэм, рассматривая миниатюрную глиняную девушку с кувшином на плече, – где ты смог научиться «золотому сечению»? Твоя работа выполнена просто в идеальных пропорциях!

Гончар в ответ удивлённо приподнял бровь, посмотрел на Гаю и хохотнул:

– Отродясь такого не слышал – «золотое сечение». Это что?

Флэм с широкой улыбкой посмотрел в ответ:

– Я научу тебя, если захочешь! Хотя, ты и так прекрасно понимаешь суть пропорций.

Внезапно обрывками фраз в голове Флэма прозвучали слова: «Отравление токсичным секретом от ядовитых членистоногих, класса арахнидов… У пострадавшего индивидуума Вахвы все признаки сильнейшей интоксикации … Необходима срочная помощь…»

Флэм резко поднял руку и замер с перепуганным лицом.

– Простите меня, – быстро проговорил он, – но мне нужно...

Не договорив, «верховный зовущий» быстро выбежал из-под навеса. Тотика с Гаей и ученики замерли, провожая обескураженными взглядами убегающего Флэма. Мейнэ тут же поспешил следом и догоняя учителя, испуганно спросил:

– Господин Флэм! Что-то случилось?

Флэм ничего не сказал и лишь махнул рукой, увлекая за собой.

Запах гниения, вперемежку с ароматами духов, резанул обоняние Флэма, когда он вбежал в жилище Вахвы. Заскочивший следом Мейнэ растолкал испуганных слуг, что стояли у входа, и тут же зажал нос и скорчил недовольную гримасу. На полу, опутанная бледным фиолетово-синим свечением, неподвижно лежала Вахва, шея и грудь которой были перепачканы бурой кровью. Флэм, упав на колени, быстро начал зов о помощи. Мейнэ, недолго думая, сделал тоже самое и, обернувшись к напуганным слугам, быстро сказал:

– Повторяйте за нами слово в слово!

Спустя несколько мгновений фиолетово-синее свечение сгустило краски вокруг тела Вахвы. Флэм закрыл глаза и стал представлять, как эти цветные всполохи выталкивают яд из крови Вахвы, наполняя её тело белым свечением, которое очищает не только кровь, но и повреждённую кожу. Тут же тело женщины стали пронзать тонкие, ослепительно-белые нити, которые проникали из-под булыжного пола и от корней двух деревьев, между которыми было выстроено помещение.

В тот же миг в голове Флэма зазвучал знакомый, чуть приглушённо-звенящий голос Разума:

– Ядовитый секрет членистоногих проник в кровь этой женщины, практически парализовав её нервную систему. К огромному сожалению уровень её интеллекта не подразумевает возможность непримитивного контакта с энергосущностями в полной мере, и мы не сможем вернуть её к полноценному существованию, но готовы поддерживать её жизнь в искусственной коме, в которой пребывает и Блаб на данный момент. Энергосущности проводят химический анализ пролитой ароматической жидкости рядом с телом женщины и есть большая вероятность, что Вахва отравлена таким же ядом, что и Блаб. Следуя логике, можно сделать вывод, что эти два злодеяния, дело рук погибшего Чёдэса. Но мы пока не уверены в этом окончательно.

Флэм открыл глаза и с удивлением произнёс:

– Чёдэс мертв?!

В ответ он ничего не услышал. Мейнэ запнулся на полуслове, услышав возглас Флэма, а слуги, негромко повторявшие слова зова у входа, разом смолкли. «Верховный зовущий» медленно поднялся с колен и устало произнёс:

– Ни и мы, ни черви не сможем спасти Вахву… Только что сам Разум это мне сообщил…

Обернувшись к испуганным слугам, Флэм тяжело вздохнул и присел на один из железных стульев с витыми ножками и спинкой.

– Переложите вашу госпожу на кровать и обмойте её тело, – устало продолжил он. – Кровь больше не будет сочиться из её ран.

Один из молодых слуг, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, робко спросил:

– Нам подготовить госпожу к последнему сну под корнями, когда свечение её тела погаснет?

Флэм, поднял взгляд на говорившего, и, мгновение помедлив, отрицательно качнул головой и произнёс.

– Нет… Вахва жива… Но, не знаю на сколько долго… А кто из вас ещё видит свечение, кроме тебя?

Двое, из троих молодых слуг, чуть приподняли руки, настороженно глядя на Флэма, и задавший вопрос юноша, чуть заикаясь от волнения, быстро заговорил:

– Мы с братом только два оборота, как обосновались в вашем селении, и нам сразу повезло наняться в услужение госпоже Вахве. Мы хотели позже привезти и своих родителей, что живут не так далеко на краю Белопесчаной пустыни. Но, вот что теперь делать, после этого несчастья…

Флэм посмотрел на Мейнэ и тихо сказал:

– Возьми этих двоих с собой, после того как они обмоют тело Вахвы, и начни их обучать. Потом решим, что дальше делать.

Затем, взглянув на ряды флаконов, Флэм указал на них рукой и добавил, вставая:

– Все эти флаконы ни в коем случае не трогайте! В них яд, и его ужасное действие вы видите на теле Вахвы. Я скоро вернусь.

***

Флэм рассматривал флаконы, стоящие на низком столике, которые пронизывали тонкие белые мерцающие нити. От этих лучей внутри ароматных жидкостей некоторых флаконов стали появляться чёрные, как крупный песок, сгустки. Этот вариант обнаружения яда придумал сам Флэм, попросив червей разделить содержимое флаконов. Чем дольше юноша смотрел на эти чёрные точки, тем больше в его душе нарастала тревога.

«Ведь, если Чёдэс сделал такое с любимым человеком, – в смятении думал Флэм, – То, что же он вытворял с посторонними? И самое ужасное, что у него могут быть и другие помощники».

Вдруг, очень ясная своей простотой мысль пронзила сознание Флэма, и он, взглянув на лежащую на кровати Вахву, тут же закрыв глаза, стал представлять себе обычную беседу с ней, как и было раньше. Сорвавшиеся слова с губ юноши словно сами собой преобразовались в зов:

- О, черви, свет несущие, и Разум, объединяющий! Взываю к вам с просьбой и надеждой! Помогите мне поговорить с Вахвой и узнать всё, что она знает о коварствах мужа своего, чтобы остановить возможное зло, порождённое Чёдэсом! О, черви…

Бледное, бело-голубоватое свечение, что всё это время покрывало тело Вахвы, сгустилось. Флэм, почувствовав волну прохлады и легкое покалывание пальцев, погрузился в видение.

Вахва, глядя мимо него перепуганным взглядом, что-то негромко шептала, сидя на своей кровати. Прислушавшись, Флэм разобрал постоянно звучащий вопрос: «Что же мне делать?», и негромко окликнул Вахву. Та вздрогнула и завертела головой по сторонам.

– Вахва, это Флэм! – снова негромко повторил юноша. – Ты меня видишь?

Женщина резко обернулась на голос и стала пристально всматриваться, словно пытаясь разглядеть что-то неясное. Наконец испуг в её взгляде сменился на удивление, и она с радостью торопливо воскликнула:

– Флэм! Ты здесь! Значит я не умерла, да? Но я не чувствую тело и мне кажется, что это какой-то кошмар наяву! Я так напугана! Что со мной произошло? Это…

И тут, словно споткнувшись, Вахва замолчала и с нарастающим страхом во взгляде уставилась на зеркало, забрызганное капельками крови.

– Я… я вспомнила… – еле выдохнула она, не отводя взгляд от зеркала. – Это были мои любимые духи́… Постой! Их же я сама выменяла и Чёдэс мне дал…

Вахва замерла на последних словах, с ужасом выпучила глаза и перевела взгляд на Флэма.

– Он здесь?! – дрожащими губами еле слышно проговорила она.

Флэм поднял ладонь, жестом стараясь успокоить Вахву, и, указывая на столик с флаконами, спокойно сказал:

– Тут никого нет, кроме нас двоих. Но на этом низком столике много духов с капельками яда. Ты отравилась одними из них. А вот кто подлил туда яд, хотелось бы понять. Ты можешь рассказать о своём муже Чёдэсе чуть больше, чем мы все …

– Он убийца! – не дав договорить, горячо воскликнула Вахва. – Это он сделал! Я долго не хотела этому верить, пока он сам мне в этом не признался. Молча признался! Я всегда боялась его тёмного, как дно колодца, взгляда. Такой взгляд был у него, когда он узнавал о своих нанятых ездоках, когда они пропадали. А уж когда и ты пропал в потоке, я догадалась, что Чёд все эти несчастья сам и подстраивает. Он же не мог тебе простить твоего отказа с шариками и сам мне это говорил. Понимаешь?! И тот сальный тип, что повёз тебя в потоке, Флэм, задолжал Чёдэсу очень много и готов был делать всё, что угодно! Я это знала, но не думала, что мой муж способен на душегубства. А на кровавом зове я поняла, что Чёд убивает, и даже сказала ему в сердцах об этом. И теперь боюсь его…

Флэм печально посмотрел на разгорячённую рассказом Вахву и тихо произнёс:

– Чёдэс умер…

Глаза Вахвы округлились от удивления. Она долго молча смотрела на Флэма, медленно качая головой из стороны в сторону. Затем она прерывисто вздохнула и осторожно спросила:

– Значит, Чёд меня не сможет убить?

– Не совсем так, – всё так же тихо ответил Флэм. – У него это почти получилось.