Плач-камень. Круговорот. Часть 2

Глава 15

Марк с трудом дождался утра. После ссоры с Яной отчаянно хотелось побросать в дорожную сумку вещи и уехать из этого отеля немедленно, и плевать на его обещание Кулешову, на перекрытую дорогу, если уж на то пошло, он готов был идти до Москвы пешком, только бы оказаться подальше отсюда. Но, разумеется, он не мог так поступить. Пусть Яна не желает его больше видеть, он не оставит ее здесь одну, зная, что ей угрожает опасность. Но его всерьез беспокоило то, что опасность может исходить именно от него, и, как ни горько было признавать, ей на самом деле лучше держаться от него подальше.

Вчерашний вечер лишь укрепил его уверенность в том, что с ним что-то происходит. Первым звоночком стала его поездка на кладбище несколько месяцев назад, когда он посреди ночи вдруг очнулся на могиле Карины, совершенно не помня, как там оказался. А месяц назад, вернувшись домой после прогулки с Яной, он отчетливо ощутил присутствие умершей невесты в своей квартире. Тогда он списал все на нервное напряжение и усталость, но в течение нескольких последующих дней он то тут, то там обнаруживал следы ее присутствия: оставленная на кухне чашка с ярко-красным отпечатком губ, ее любимый браслет на полочке в ванной, тихие шаги, веселый смех. Он был уверен, что сходит с ума, пока его помощница по хозяйству Ольга однажды не сказала:

– Марк Владимирович, я знаю, что это не мое дело, но я так рада, что вы решили двигаться дальше. Надеюсь, скоро познакомиться с вашей новой девушкой.

Марк тогда ничего не ответил, он был слишком потрясен тем, что все происходящее не плод его больного воображения. Значит, Карина действительно вернулась. Его любовь, его счастье, смысл его жизни – она снова была рядом, вернулась к нему, преодолев границу между миром живых и миром мертвых, но, как ни странно, Марк этому совсем не обрадовался.

Весь последний месяц он пытался выяснить, что помешало ее душе отправиться дальше. После истории с Симоной он знал, что души умерших не задерживаются в этом мире без причины, поэтому первым делом отправился к родителям Карины.

Они не виделись со дня похорон. Марк был слишком поглощен своим горем, чтобы думать о ком-то еще, а потом и вовсе на несколько месяцев отгородился ото всего мира, сосредоточившись исключительно на работе и том, как измотать себя до предела, чтобы не оставалось сил на мысли о том, что он потерял.

И вот сейчас он переминался с ноги на ногу перед дверью подъезда, не решаясь набрать на панели домофона номер квартиры. Что он им скажет? Как оправдает свое отсутствие? Раньше он раз в неделю приезжал к ним вместе с Кариной. Марк любил эти домашние посиделки, он чувствовал себя частью семьи, которой у него, по большому счету, никогда не было. Его родители жили и работали в Германии, Марка же воспитывал дед, Лев Яковлевич Яновский. Он старался, чтобы у внука было счастливое детство, но все же заменить родителей не мог. И вот уже став взрослым, Марк с лихвой получил недостающее семейное тепло в доме Карины. И теперь ему было очень стыдно, что он в одночасье вычеркнул из жизни людей, которые всегда относились ему с искренней добротой и любовью. Но, к его удивлению, родители Карины встретили его с радостью. Пока мать Карины хлопотала, заваривая чай, он не мог отвести от нее глаз. Раньше это была лучистая, пышущая здоровьем женщина, сейчас же он видел перед собой старуху, согнувшуюся под тяжестью своего горя. Отец Карины – бывший военный, за эти полгода совсем высох, и от Марка не укрылось, как мелко дрожали его руки, когда он подносил чашку ко рту.

– Марк, мы так за тебя переживали, – сказала Софья Алексеевна. Марк почувствовал укол совести, потому как сам за все это время даже не вспоминал о них, а ведь они потеряли единственную дочь.

– Простите, что не приехал раньше, – он постарался вложить в эти слова все чувства, что были у него на душе.

– Не извиняйся, мы все понимаем. Ты так любил нашу девочку… – ее голос дрогнул, и она отвернулась, чтобы вытереть набежавшие слезы.

– Софья Алексеевна, я не хотел вас расстроить. Если вам в тягость мое присутствие, я уйду.

– Нет, что ты! Все в порядке, пока еще тяжело вспоминать о ней без слез.

– Пойду покурю, – встал из-за стола отец Карины и торопливо вышел из кухни.

– Вот Володя никак не смирится. Кариночка была для него всем. Я иногда думаю, как она там? Прошу ее хотя бы какой-нибудь знак подать нам, чтобы мы поняли, что с ней все в порядке. Но она молчит. Я уже думала к гадалке сходить, пусть бы она посмотрела, как там моя девочка, но Володя не позволяет. Не верит во все это.

– А вы?

– Кариночка очень верила, и я теперь надеюсь, что она не ошибалась.

– Правда? Карина?

– Да, а ты не знал? – удивилась Софья Алексеевна.

– Мне казалось, что она довольно прагматичный человек и не склонна к подобного рода фантазиям.

– Да ты шутишь, Марк? Карина с детства увлекалась магией, эзотерикой, гаданиями на картах Таро… Она была довольно замкнутой, со сверстниками общалась мало, предпочитала проводить вечера дома, зажигая свечи и делая расклады, а когда стала старше, начала ходить к гадалкам и экстрасенсам, уж не знаю, где она их всех находила. Я не запрещала, считала, что это просто безобидное увлечение и с возрастом пройдет. Но ты знаешь, однажды она встретила действительно знающую женщину. После визита к ней Кариночка пришла домой такая счастливая и объявила, что совсем скоро выйдет замуж, а буквально на следующий день познакомилась с тобой! Жаль только, что эта женщина не увидела, что до алтаря Карина так и не дойдет, не предупредила мою девочку об опасности, – скорбно закончила Софья Алексеевна.

– А вы не помните, как звали эту женщину?

– Ой, какой там! – всплеснула руками мать Карины. – Столько их было, всех не упомнить, но вроде бы к этой Карина ездила куда-то загород, потому что вернулась она тогда позже обычного и жаловалась, что едва успела на последнюю электричку.

Голова у Марка шла кругом. Новость о том, что Карина увлекалась магией, стала для него неожиданностью. Могла ли она провести ритуал, подобно тому, который делала ведьма Маргарита, заключая в медальон частичку души Яны? В таком случае это объяснило бы тот факт, что Карина все еще здесь.

Попрощавшись с родителями Карины, Марк помчался домой. После похорон он в исступлении метался по квартире, собирая в большую коробку, все, что напоминало о погибшей невесте. С тех пор коробка эта пылилась на одной из полок в шкафу, и Марк ни разу в нее не заглядывал. Сейчас доставал из нее вещи, отбрасывая ненужное: в сторону летела одежда, белье, косметика. Шкатулку с украшениями он вытряхнул на пол, но ничего похожего на медальон, в котором могла оказаться прядь волос, не обнаружил. На всякий случай сгреб все в кучу, чтобы позже рассмотреть повнимательнее. Он перетряхнул все вещи, но ничего, что могло послужить магическим артефактом, не нашел. На самой верхней полке лежали еще две большие белые коробки. Свадебное платье и фата, которые Карина так никогда и не надела. Она была уверена, что до свадьбы жених ни в коем случае не должен видеть платье невесты, потому строго-настрого запретила ему приближаться к этим коробкам. Марк клятвенно ей это пообещал и был верен своему слову даже после смерти любимой, но сейчас пришло время нарушить обещание.

Коробка с платьем была на удивление тяжелой. Перебирая ворох юбок, Марк запрещал себе представлять, как прекрасна была бы Карина в день их свадьбы. Но вопреки его ожиданиям, под тяжелым шелком на дне коробки ничего не скрывалось. Ни на что особенно не надеясь, он вытащил из второй коробки фату и услышал, как на пол упало что-то тяжелое. Это был явно не медальон – слишком большой и увесистый. Он развернул плотную ткань, в которую был завернут предмет, и с удивлением обнаружил на своей ладони нож.

Сейчас этот же нож, покрытый грязью и засохшей кровью, лежал перед ним на столе, а следователь Кулешов испытующе заглядывал Марку в лицо.

– То есть ты признаешь, что нож твой?

– Нет, я говорю, что видел его, но принадлежит он не мне.

– Ты меня с ума сейчас сведешь! На ноже твои отпечатки!

– Потому что я держал его в руках.

– И?

– Что и?

– Дальше что? Как он здесь оказался?

– Понятия не имею.

– Знаешь, Яновский, если бы на ноже оказалась кровь жертвы, я бы ни на секунду не усомнился, что ты и есть чертов маньяк, но, к сожалению, лабораторные испытания мы в данный момент провести не можем, поэтому приходится довольствоваться только твоими «пальчиками».

Вчера вечером Кулешов проявил несвойственное ему человеколюбие, позволив Марку остаться с Яной вместо того, чтобы допросить его сразу, как нож был обнаружен. Но в ответ на его доброту, мажор с самого утра выводит его из себя, отказываясь прямо отвечать на поставленный вопрос.

– Так, ты зачем привез с собой нож?

– Это к делу не относится.

– Здесь я решаю, что относится к делу, а что нет! – Кулешов шарахнул рукой по столу, от чего стоявшая на нем бутылка воды упала и скатилась на пол. Марк лишь безучастно проводил ее взглядом. Он был бы рад помочь Кулешову, но не имел ни малейшего представления о том, как нож из его чемодана оказался в руках убийцы.

– А где его обнаружили? – поинтересовался он.

– Лежал в кустах недалеко от места преступления.

– Интересно.

– Да ты даже не представляешь насколько! Вот так и знал, что с вами троими что-то нечисто! Слишком уж много ниточек ведут к вам.

– Я уже говорил, что это совпадение, не более. Мы не имеем никакого отношения к убийству, но у меня есть основания полагать, что Яне может грозить опасность.

– Яна эта твоя…Кстати, где она?

– Должно быть, у себя в номере?

– То есть, ты не знаешь? Вы разве не вместе вчера ушли?

– Майор, то, что мы ушли вместе, не значит, что мы вместе ночевали, – строго сказал Марк.

– Посмотрите, какие мы нежные! Ладно, пока свободен. Будь другом, загляни к подружке, проверь, как она там.

– Это вы уж без меня, – мрачно ответил Марк.

– Поцапались?

– Не ваше дело.

– Да ладно тебе, милые бранятся, только тешатся.

Тяжело вздохнув, Марк вышел из комнаты.