Пищевая цепочка

Глава 13

На поляне сидели, пока не стемнело. Серж без передышки гонял свой комп — должно быть, обменивался инфой с несколькими абонентами. Торец и Чардаш устроились рядом, остальных не подпускали. Животное сунулся было с какой-то ерундой, его тут же шуганули — не лезь под руку! Толику показалось, что Торец откровенно скучает, бригадир не понимал тонкостей, но его статус обязывал вникать в детали дела. Изредка эта троица обменивалась короткими фразами, Толик пару раз расслышал обрывки разговора: «Вот здесь могут быть они…»; «…сейчас сверится по сигналам спутника…»; «Да, похоже. Этих как раз трое и идут в нужную сторону». Наконец Серж принял решение:

— Вот это наш Бузяк, — и ткнул в экран ПДА — должно быть указывал Торцу точку на карте. — Три рыла, как раз подходит. Они на ночёвку встали, тут мы их и прихватим. Четыре километра отсюда.

— А если это не они, — с умным видом осведомился Чардаш.

— Тогда ты перед ними извинишься, — ответил с обычной холодной улыбочкой Серж. — Если это не они, то до утра успеем вот с этой группой потолковать, вот здесь, шесть километров к северу. — И снова указал на карту.

— Я понял. — Чардаш старательно не подавал вида, что слова Сержа были ему обидны. — А как брать будем?

— Как уговаривались. Растолкуй молодым задачу.

Чардаш кивнул и направился к Будде с Толиком.

— Вот что, пацаны. Как стемнеет окончательно, начнём работать. Смотрите на ПДА. — Бандит показал браслет, высветилась карта квадрата, где они сейчас находились. Он поставил небольшое разрешение, без фиксации чужих сигналов. — Мы сейчас вот здесь, а вот здесь трое мужиков расположились. Ваша задача — обойти их и шугануть, чтобы побежали на нас. Мы будем сидеть вот здесь с отключёнными приборами, нас не заметят, тут мы мужиков и примем. Ясно?

— Глупо, — отрезал Будда. — Хрена они от нас со Скрипачом побегут. У меня «Макаров», у него обрез, чем мы мужиков шугать будем? Они враз просекут, что нас двое, отойдут от костра и залягут. Мы даже приблизиться на выстрел не сможем, а они нас увидят на ПДА. А как подойдём, нас попросту положат в минуту…

Установилась тишина, Толик поймал на себе внимательный взгляд Чардаша — должно быть, тот ждал, что Скрипач, как лох, сейчас выскочит: мол, всё сделаем, шуганём, всех порвём! Как же, жди, Скрипач теперь умный, его иллюзиями не проведёшь. Пауза затягивалась, все молчали, и было слышно, как где-то далеко-далеко подают голос слепые псы.

— Он прав, — наконец неохотно согласился Торец. — Этих сопляков положат и пикнуть не позволят.

— А мы сделаем иначе! — встрял Животное. — Пусть пацаны пару выстрелов дадут и отступят, потом снова. Раскочегарят сталкерюг, разозлят — те погонятся. И на нас..

— Хорошая идея, — одобрил Серж. — Мы засядем с отключёнными ПДА, молодые мимо нас просквозят, мужики за ними, ну и нарвутся. Так и сделаем.

Будда пересёк поляну, встал перед Животным и протянул руку:

— «Калаш» дай. Я что, на три шага к мужикам подходить должен?

— Не дам, моя машинка.

— Что, боишься, что нас грохнут и ты машинки лишишься? — подначил Толик. Он бы тоже был не прочь выпросить ствол посерьёзнее, но понимал, что два автомата им не получить. — А Будда не боится.

— Отдай, — велел Серж. И Саня мигом послушался. Даже бухтеть не стал. Серж — не Будда, с таким не поспоришь. Толстяк взял автомат, осмотрел и снова протянул руку:

— Рожок в запас.

— Там два, оба полностью снаряжённые, — буркнул Саня.

В самом деле, второй рожок был примотан изолентой, чтобы удобнее было сменить в бою. Будда не убрал руку, стоял и ждал, покуда Животное, всем видом изображая возмущение, не полез в карман и не вытащил запасной рожок.

— Потом верну, когда закончим, — пообещал толстяк.

— ПММ дать?

— Своим обойдусь.

Бригада двинулась выбирать место засады. Пересекли открытое пространство, углубились в лес. Дальше пришлось сделать крюк, обойти небольшое болотце. Пока добрались, окончательно стемнело. Бойцы расположились на краю леса-перед ними была поросшая невысоким кустарником пустошь. За пустошью в зарослях расположились сталкеры — туда и отправились Будда с Толиком.

Толстяк шагал медленно, не спуская глаз с ПДА. Толику хотелось всё проделать поскорее, но пришлось приноравливать шаг к походке напарника.

— Ты тоже запоминай дорогу, — велел Будда, — Потому что бежать будем под огнём. Если аномалия по пути или что…

— А-а-а… — Толик только теперь сообразил: ведь верно, нужно дорогу хорошо запомнить. Когда мужики в три ствола погонят их с толстяком, оглядываться будет некогда. И он старательно завертел головой, запоминая окрестности. Наметил раскидистую ель — вот отсюда нужно будет бежать к тому кусту с двойной верхушкой, дальше — во-он в ту сторону. Ошибиться нельзя: если не вывести погоню туда, где засела бригада, — привет, не уйти. Потом они с Буддой миновали опушку, и сразу стало темно.

— Слушай, Толик… — Будда, едва различимый в тени остановился. — Действуем так. Я иду первым, ты чуть позади. Они нас сперва увидят на ПДА, насторожатся. Так что я близко не подойду, открою огонь издали.

— Глупо как-то…

— Конечно, глупо. Пусть мужики считают, что мы дураки. Или что пьяные, ну или, там, обдолбанные. Я стреляю, делаю ноги. Ты их близко не подпускай, бей издали и бегом за мной. Когда они за мной погонятся, дистанция малость сократится, но ты не жди, бей издалека.

— Так дробовик же мой не… — Толик хотел сказать, что его оружие бьёт на короткое расстояние и урона сталкерам не нанесёт, если издали.

— Вот именно, — с нажимом произнёс толстяк, — тебе помирать из-за Сержа незачем, пусть он сам старается.

— Ну, идём.

Они прошли ещё немного по лесу, и на мониторе ПДА показались три точки. Сгрудились, у костра сидят. Ещё несколько шагов — и сигналы на мониторе пришли в движение. Толик представил себе, как сталкеры сейчас отодвигаются от костра и направляют оружие навстречу пришельцам — небось тоже на ПДА поглядывают, засекли гостей. Потом Толик различил рыжеватые отблески костра на стволах деревьев. — Стой, — сказал Будда. — Жди здесь, я чуть вперёд продвинусь. И гляди, меня не подстрели, когда я драпать буду.

— А ты…

— Я быстро! Почудилось, что толстяк улыбается, но в темноте можно было и ошибиться. Толик послушно встал, где было сказано, взвесил в ладонях дробовик, приготовился. Впереди тёмный силуэт Будды несколько раз заслонил свет костра. Потом ударила автоматная очередь — и тут же в ответ загрохотали выстрелы.

— Вы попали, уроды! Вы попали! — дурным голосом заорал из темноты Будда. — Я вас всех здесь положу! Сталкерьё, уроды!.. Козлы!

Потом — снова выстрелы. Именно эту перестрелку слышали «долговцы» с блок-поста, которым командовал Камышов.

На фоне пальбы Толик иногда различал топот и хруст веток Будда перемещался в темноте, бежал от укрытия к укрытию, пару раз выстрелил, чтобы разозлить сталкеров покрепче, но те не спешили уходить от костра.

— Ну, козлы, всех урою! — завопил Будда чуть в стороне. — Получайте, лохи! Что, испугались? Обделались с перепугу? Сейчас я вас всех…

И снова длинная очередь. Мужики должны были сообразить, что придурок, которого нелёгкая вынесла к их костру, подобру не отстанет. В этом и состояла идея.

— Вот вам, доходяги! — совсем уж дико взвыл Будда.

Потом Толик различил возгласы сталкеров — звуки перестрелки и крики приближались. Совсем рядом захрустели ветки под тяжёлыми башмаками.

— Это я, — нормальным голосом бросил Будда, пролетая мимо.

Толик его и так узнал, потому что толстяк пыхтел на бегу, тут не ошибёшься. Звуки погони приближались… Толик вскинул оружие, приготовился. Между деревьями мелькнул силуэт, и он выстрелил — не надеясь попасть, просто, чтобы сталкеры не растеряли задора. Лес ответил пальбой, несколько пуль ударили в дерево, за которое отпрянул Толик. Он пригнулся, бросился в сторону, не целясь выстрелил из второго ствола, развернулся и побежал за приятелем. Будду он настиг у опушки, за спиной грохотали выстрелы — сталкеры видели сигналы беглецов на ПДА и не бросали погони. Стреляли они лишь изредка — берегли патроны. Напарника Толик обогнал уже в десятке шагов от кромки поляны. Будда обернулся, полоснул очередью по кустам и потрусил дальше за Толиком. Магазин опустел, и толстяк на ходу щёлкал металлом — переворачивал скреплённые изолентой рожки. Толик опустился на колено и тоже перезарядил дробовик. Сталкеры уже приближались к опушке. Толик поднял оружие и ударил дробью по тёмной стене леса. Потом бросился бежать и вскоре снова настиг толстяка. Тот уже не визжал глупости — берёг дыхание. Да и незачем стало дразнить мужиков — те достаточно раззадорились. На бегу Толик бросил взгляд на ПДА — вот они, голубчики, движутся следом все трое, двое впереди, последний немного отстал. Должно быть, тяжёл на ногу, но тоже спешит, тоже хочет догнать идиотов, которые напали на стоянку. Толик припустил скорей, расслышал писк датчика аномалии, присмотрелся. Будда кряхтел и отхаркивался позади. Толик свернул в сторону, писк прибора стал сильнее и чаще, парень быстро рванул в противоположном направлении, чуть не столкнулся с Буддой и прохрипел на бегу:

— Аномалия!

Толстяк притормозил, сзади прогремела очередь, и Толик отчётливо расслышал, как пули свистнули совсем рядом.

— Хрен с ней, — выдохнул Будда.

Они снова побежали, вздрагивая всякий раз, когда преследователи палили в спину. Наконец нырнули в спасительную темень леса, стали петлять среди стволов. Толик испугался: а вдруг Серж станет стрелять, не разбирая, кто здесь, свой или нет? С этого станется, ему наплевать на бригаду.

— Эй! — окликнул Толик. — Эй, Торец! Саня!

— Не ори! — пропыхтел из темноты Будда. — Они левее, давай за мной!

Теперь Толик больше ориентировался по прибору, глядел, как рядом с его собственным сигналом в центре экрана перекатывается светящаяся капелька — Будда. Как ни странно, толстяк ориентировался в лесу лучше напарника. А сталкеры не отставали, их сигналы, то сходясь вместе, то рассыпаясь цепью, не исчезали с экрана. Иногда кто-нибудь из преследователей стрелял — вряд ли прицельно.

Толик бежал, стараясь держаться поближе к Будде, и гадал, миновали они засаду или нет. И даже сперва удивился, когда позади загрохотали стволы. Будда вывалился из темноты, его лицо лоснилось от пота, лунный свет играл на влажных щеках. И хрипел он, как сотня псевдопсов.

— Стой… ф-фух… — выдохнул студент. — Стой… — Он согнулся, упёр кулаки в колени и стал шумно отхаркиваться. Через несколько минут перестрелка стихла.

— Пойдём? — предложил Толик.

Ему вдруг стало не по себе здесь, посреди затихшего леса. Там, где осталась бригада, грохнул винтовочный выстрел, и вдруг сделалось странно тихо, только Будда сопел и плевался, никак не мог восстановить дыхание после долгого бега.

— Я бы не стал спешить, — пропыхтел он. — Спешка противоречит моим наклонностям. Истинный созерцатель всегда…

— Пойдём, а? — попросил Толик. — Что-то муторно мне. Когда не знаешь, чего там происходит, так не по себе. Может, сделать чего надо? Помочь как-то?

— Да чего… происходит… Наши победили. Как в кино наши всегда побеждают. Толик поглядел на ПДА — нет, они слишком далеко, сигналов не видать.

— Ну пойдём, а? — в третий раз попросил он.

— Ну ладно… Сейчас пойдём. Только не спеши. И ствол заряди. Будда в который раз удивил Толика. Ведь еле бежал, пыхтел, сипел — кажется, совсем выдохся, а успел заметить, что напарник дробовик не зарядил!

— Да-да, я сейчас…

Приятели медленно крались по лесу, Толик поглядывал на ПДА. Конечно, они с Буддой убежали не слишком далеко — вскоре на мониторе возникла россыпь светящихся точек. Несколько сигналов перемещались, выписывая петли вокруг тех, что оставались неподвижными. А в лесу по-прежнему царила такая тишина, что любой хруст и шорох под ногами, любой хриплый вздох толстого Будды казался громоподобным. Наконец впереди замаячил свет — бандиты включили фонарики и обходили место схватки, собирали трофеи.

— Видишь, — сказал Будда, — компы врубили, свет врубили, значит, бояться некого.

— А я и не боюсь, — буркнул Толик, — это же ты хотел не спешить.

— И сейчас скажу: не спеши. Хабара тебе всё равно не перепадёт, Торец велит в общак сдать, зато чем позже явишься, тем меньше тебя припашут. Пусть лучше без нас пока обходятся.

— Как это — припашут? Будда не стал отвечать, зато демонстративно пошёл медленнее. Толик, как обычно, доверился опыту толстяка и тоже сбросил скорость, хотя они и до этого едва плелись по тёмному безмолвному лесу. В конце концов приятели вышли к краю поляны, по которой гуляли лучи фонарей. Полосы света то опускались к земле и выхватывали из мрака тела в помятой траве, то устремлялись в ночь, постепенно теряя силу. Будда придержал Толика за рукав, они остановились на опушке. Стали слышны голоса.

— Оба живы, Серж, — с подхалимскими нотками в голосе доложил Саня Животное, — как ты велел. Обоих живыми взяли. Гляди, я посвечу.

— Ага… — Самый яркий луч переместился к Животному, опустился — это Серж пригнулся, чтобы разглядеть раненых сталкеров. — Отлично. Повезло нам, пацаны, этот и есть Бузяк, нашли, значит. Ты Бузяк, верно?

— А ты кто? — прохрипел незнакомый голос.

Распростёртый на земле сталкер слегка пошевелился — должно быть, хотел встать, но Чардаш высунулся из темноты и ткнул его стволом автомата, заставив лечь. У Чардаша фонаря не было, и Толик его разглядел только теперь. Ещё он не видел Мистера и Торца. На ПДА присутствовал ещё один сигнал, неподвижный — и совсем рядом, у самой опушки. Тут тучи разошлись, показалась луна. До полнолуния оставалось совсем немного, и ночное светило щедро посеребрило поляну. Толик едва сдержался, чтобы не выругаться, не выдать себя удивлённым возгласом. В пяти метрах от них с Буддой лежал Гена Торец. Мёртвый бригадир разбросал конечности и после смерти будто стал ещё крупнее. Лунный свет играл серебристыми искорками в луже, которая широко расползлась под телом. Но разглядывать мертвеца Толику долго не пришлось — снова заговорил Серж:

— Бузяк, у нас совсем мало времени, поэтому не будем его терять. Сейчас я тебя попробую убедить в том, что меня нужно слушать, я на ветер слов не бросаю.

Фонарь приподнялся, яркий луч скользнул в сторону, хлопнул пистолетный выстрел. Сталкер по кличке Бузяк зарычал, Чардаш с Животным навалились на него, удерживая.

— Твой дружок мне не нужен, — спокойно продолжал Серж, — у меня только к тебе дельце. Поэтому давай без истерик, подбери сопли и слушай, я расскажу тебе кое-какие новости. Фонарик снова сместился, теперь он светил в лицо лежащему.

— Во-первых, меня зовут Серж. На этом хорошие новости заканчиваются, дальше всё несколько печальней.

«Пижон, — подумал Толик, — вот трепло!»

— Мне нужен пакет Гоши Карого, — продолжал всё тем же бесстрастным голосом пижон. — И без вопросов. Я не хочу слышать глупости вроде: «Какой пакет? Не знаю никакого пакета!»

— Не знаю я… — начал было сталкер.

Яркий луч задёргался. Каждый рывок сопровождался стонами и руганью — Серж бил сталкера ногами. В мечущемся луче толком было не разобрать, что происходит, но удары у Сержа выходили тяжёлые, с хрустом. Толик покосился на Будду, который так и не выпустил его предплечья. Толстяк сжал ладонь сильнее — мол, помалкивай, не лезь туда. Толику и самому теперь ни за что не хотелось соваться на поляну, не хотелось принимать участия в допросе пленного. В самом деле, пусть сами… Серж остановился, луч фонаря снова ощупал распростёртого сталкера и двух бандитов, которые его удерживали.

— Сука, — отчётливо вымолвил пленный.

— Неправильный ответ. — Серж снова стал избивать лежащего. — У меня… мало… времени… поэтому… давай… быстрей! Ну, где пакет?

— Да не знаю я, понял? Нет у меня никакого пакета! Я за Периметр уже месяц не выхожу, прописался я, понял? — прохрипел Бузяк. — Мне на Гошу наплевать, понял? И на тебя вместе с ним! Понял?

— Месяц? — Серж задумался. — Ну вот, у нас уже разговор получается… Да, наш пакет возник совсем недавно, месяца не прошло. Но ты же можешь соврать? И тебе могли передать от Гоши посылочку, а? Чего молчишь? Кто-то мог пронести через Периметр и отдать тебе…

Тут на поляне возник новый огонёк — фонарик на армированном капюшоне Мистера.

— Факин третий готов. Лучи света скрестились на фигуре дезертира.

— Третий старый был, сто годов старый, не есть наше факин объект, — произнёс Мистер необычно длинную для него фразу. — Я на месте кончать. Не волочить на сюда.

— Что он говорит? — спросил Серж. Животное тут же принялся переводить:

— Он говорит, догнал третьего сталкера, ну, который от нас утёк. Оказалось, старик, совсем не тот возраст, он его и грохнул на месте. Наш должен быть моложе, так что чего зря…

— Ага.

— Мистер, ты чего так долго? — не унимался Животное. — Мы тут без тебя…

— Закрой факин пасть, — буркнул Мистер. — Я факин карман на старик проверь и хабар брать. Патроны есть. Запасливый старый.

Тут пленник, о котором все ненадолго забыли, решил, что у него есть шанс. Толик разглядел, как в луче света возникла нога в грязном сапоге, врезала в скулу Животному, который как раз приподнялся, чтобы ругаться с Мистером. Саня взвыл и пропал в темноте, луч его фонаря метнулся вверх, по дороге прочертив яркую дугу. Бузяк ударил стоявшего над ним Сержа ногой в живот, высвободил руку и врезал Чардашу, вскочил… На поляне всё смешалось, Мистер заорал что-то не по-русски, луч с его капюшона метнулся в сторону… В темноте грохнули три выстрела. И Серж спокойно сказал:

— Фонарь разбил, что ли, козёл. Не вижу, куда упал фонарик… Эй, дайте свет, кто тут…

— Идём, — шепнул Будда, увлекая Толика на поляну, а то увидят на ПДА, что мы рядом стоим… Идём, теперь можно.

Парни вышли на поляну. Мистер встал над Бузяком и глянул вниз. Потом поднял голову, луч его фонарика высветил Сержа с пистолетом в руке. На животе, на пижонском светлом плащике отчётливо отпечаталась грязная подошва, и это зрелище Толику очень понравилось. Больше ему не нравилось ничего: Бузяка Серж застрелил.

— Факин стрелял, — констатировал Мистер. — Труп наше иметь. Нет инфа, онли факин труп.

Снова набежали тучи, закрыли луну, стало темнее. У ног Сержа из мрака появилась рука с фонариком — это услужливый Саня подобрал имущество, которое выронил пижон.

— Что же теперь делать? Как дальше? — спросил невидимый в темноте Чардаш.

— Здесь долго нельзя, — вставил Животное, — долговский пост совсем рядом, они стрельбу слышали. Уходить, уходить скорей надо.

Серж задумчиво щёлкнул выключателем фонаря, свет мигнул и снова зажёгся.

— Обыщите всех, соберите хабар, — велел он. — Ты Бузяка осмотри. Я думаю, он не врал, но кто знает? Потом уйдём. К завтрашнему утру у меня будет информация о перемещениях Мони, и кстати, третий из фигурантов тоже засветился. Слепого видели, он точно в этих краях.

Животное, не брезгуя, стал выворачивать карманы мёртвого бригадира, и Будда, толкнув локтем Толика, прошептал:

— А я тебе что говорил? Про иллюзии, а? Вон Торец спалился потому что очень на большую землю хотел попасть.

— Да понял я…

Толик в самом деле понял. Гена очень хотел вырваться из Зоны, эта надежда затуманила мозг, потому попёр бригадир под пули, хотя был опытным, тёртым бойцом. И сам Толик тоже мог так загнуться — когда б не Будда. Если в самом деле он, Толик, оказался удачливым, так это в том, что встретил толстяка.

Тварь поспешно запустила тонкие отростки в тело чернобыльской собаки. Зона деления клеток активизировалась, и Тварь стала быстро наращивать нервную ткань. Но быстрота этого процесса — понятие условное, на самом деле результат проявлялся постепенно, потому что масштабы были микроскопическими, а работа предстояла громадная. Чернобылец весил раза в три больше, чем молодой слепой пёс. Теперь нужно было пронизать новое тело чувствительными отростками, взять под контроль, исследовать, овладеть. И Тварь справилась, она подключилась к мозгу побеждённого мутанта и реанимировала его без потерь. Результат ошеломил её — она ощутила мир неизмеримо отчётливее, чем позволяли органы чувств прежних жертв. Зрение чернобыльского пса оказалось куда острее крысиного, но важнее было другое: мозг мутанта сделал доступным для Твари ментальное пространство, не менее объёмное и насыщенное, чем физический мир. Тварь ощутила себя огромным объёмом, она словно выросла в длину, в ширину, в высоту, она вбирала, пропускала через собственное сознание кусты и деревья на расстоянии в десятки метров вокруг. Тварь чувствовала сознания крошечных зверей, населяющих лес. Она чувствовала их так, будто они сделались частью её самой! Управлять ими, как слепыми псами, Тварь не могла — слишком велики были различия. В сущности, чернобылец являлся не слишком изощрённым телепатом и действовал больше инстинктивно, чем осмысленно, его интеллектуальные способности не превосходили крысиные. Поэтому полноценное ментальное общение у этого мутанта могло образоваться лишь с родственным собачьим разумом.

Но теперь Тварь воспринимала чужие сознания, она ощущала, слышала, видела не только своими органами чувств, но и чужими носами, ушами, глазами. Она смотрела на себя глазами белки, которую разбудили звуки грызни, она слышала себя настороженными ушами мыши, пробирающейся по лесной подстилке. Эти данные поступали к Твари, существенно теряя остроту, ибо контакт всё же оставался неполноценным — однако это было потрясающе. Мир новых ощущений оглушил Тварь, но не надолго, она сумела побороть удивление и продолжила работу. Ей предстояла трудная, очень трудная работа — перестроить большое сильное тело чернобыльского пса и овладеть всеми его умениями. Это нужно для достижения цели. Тварь существенно продвинулась в исполнении программы, но ощущала смутную уверенность — до окончания далеко. Чернобыльский пёс — вовсе не вершина, не замыкающее звено пищевой цепочки.