Пионер гипнотизёр спасает СССР

Глава 6

Дверь квартиры одноклассницы мне открыл её брат. Глядя на него я заподозрил неладное — в консоли тут же выскочила подсказка: «Он пьяный». Это было странно, я ведь давал ему установку не употреблять психоактивных веществ. Необходимо как можно скорее выяснить пределы работы собственной способности к убеждению людей — почему на одних она действует, а на других нет, и почему если подействовала, то на разных людях она действует разное время.

Покачиваясь он, некоторое время, смотрел на меня мутным взглядом, а потом расплылся в широкой улыбке: «А это ты! Проходи!».

Я осторожно зашёл внутрь протискиваясь мимо немного посторонившегося мужчины, мало ли что ему взбредёт в голову. И мои подозрения оказались не напрасными. Не успел я снять обувь, как он приобнял меня и начал пространственно разглагольствовать.

— Ты парень неплохой. Хоть к моей сеструхе ходишь, но я тебе грозить не буду. Ты на кореше моего похож. Он меня знаешь из каких мясорубок вытаскивал! Он парень, что надо. Жаль контактов его найти не могу…никто из наших его не помнит… Но я обязательно его найду!

Тут похоже моя вина — слишком сильную создал закладку у него в рассудке, надеюсь со временем эффект ослабнет.

Я осторожно освободился от его рук и внимательно заглянув ему в глаза сделал ещё одну попытку внушения.

— Употреблять алкоголь недостойно! Пьют только ни к чему негодные люди! Алкоголь яд — не принимай его. Найди работу, добейся успеха. Будь достойным воином!

Судя по тому как остекленел его взгляд, на этот раз мне удалось повлиять на него. Это странно, но пока рано делать какие-либо выводы. Пока буду продолжать осторожные эксперименты. Правда с осторожностью у меня какая-то беда — постоянно поддаюсь эмоциям и начинаю влиять на других людей. Непонятно в чём тут дело, то ли на меня влияет сознание реципиента, то ли непривычная гормональная активность. В любом случае надо выбрать время и заняться этим вопросом, а то боюсь, могу раскрыть себя, сорвавшись в очередной раз.

Пройдя мимо продолжающего стоять в ступоре молодого человека, я подошёл к двери в комнату одноклассницы. Постучавшись я дождался разрешения войти и зашёл внутрь. Синицина сидела за столом и кажется делала домашнее задание. Увидеть меня она явно не ожидала, так как была в довольно затрапезном виде — стоптанные тапочки, какой-то застиранный ситцевый халатик, через который немного просвечивало белое девичье тело. Заметив мой взгляд она довольно сильно смутилась.

— Даня… А ты чего пришёл? — немного растерянно произнесла она.

— Ты последнее время сама не своя, вот решил проверить тебя, — начал говорить я, подходя ближе к ней, — Да и узнать как дела у тебя с братом.

— Как дела у Паши? Да толком ничего и не изменилось, — тут она странно на меня посмотрела, — знаешь мне почему-то снятся странные сны…

Я подошёл к девушке уже плотную, и прервал её, приложив указательный палец к её губам.

— Тсс… я всё понимаю… весна, у тебя могут возникать странные мысли, — я намеренно не смотрел ей в глаза и не задействовал свою внутреннюю силу (негоже всех вокруг себя делать послушными марионетками). Поэтому просто продолжил проникновенно вещать, — если у тебя возникают недостойные высокого звания советского пионера, мысли и желания, то следует сублимировать их в другое дело. Например, в учёбу. Продолжай усердно учиться, помогай другим (например мне), и сама не заметишь как всё пройдёт.

Мои мысли в тот момент были конечно совсем другими: «следует в ближайшее время прекратить вмешательство в рассудок Кати, а то она может сломаться. И так уже какими-то странными глазами смотрит на меня и почему-то облизывает мой палец прижатый к её губам».

Резко отступив он неё на пару шагов, чем, казалось, смешал ей мысли, от чего она словно опомнившись густо покраснела. Я старательно не замечая её смущения, принялся убеждать её в том что и с ней и с её братом всё будет хорошо. Для неё сейчас на первом месте должна быть учёба, и помощь одноклассникам в моём лице. А с братом всё наладится, я в этом уверен. Поговорив с ней в таком ключе несколько минут я попрощался и отправился обратно. В дверях квартиры я столкнулся с Павлом, который явно посвежел — ополоснулся, побрился и надел выглаженный мундир с несколькими блестящими штуковинами. В принципе я и без подсказки из консоли догадался что это боевые награды.

— Пойду в горисполком, — сообщил он мне, — Мне обещали выделить жильё, а то всё родителей и сестру стесняю. Я с них выбью всё что мне положено! — он воинственно погрозил кулаком куда-то вверх.

— Можно мне с тобой? — поинтересовался я. Интересно поглядеть, почему воину пострадавшему в войне, такое странное отношение. Может он сообщил мне не совсем точную информацию?

— Ну охота тащиться туда, так, пожалуйста…

Вместе с ним мы преодолели не самый близкий путь на общественном транспорте (такие забавные металлические коробки в которых, местные, толпой перемещаются с места на место). Но больше всего поразило отношение окружающих к моему спутнику — большинство отворачивались и старались не смотреть на него, нет конечно несколько человек помогли зайти и выйти из этого самого «троллейбуса» (причём судя по конструкции выходной группы конструктор не предполагал что ей может воспользоваться человек с ограниченными физическими возможностями — то ли тут такие ужасная редкость, то ли я опять чего-то не понимаю), другие уступали сидячее место, но больше всего меня поразила реакция одной из престарелых женщин. Она увидев знак воинской доблести на форме Павла строго его отчитала, за бахвальство купленной боевой наградой. Припечатав что он «ничего не может знать про войну» — всё это было странно. Павел точно участвовал в боевых столкновениях, память невозможно подделать, это я знал твёрдо, но почему некоторые граждане не знают об идущем военном конфликте? Чем дольше я тут нахожусь, тем больше у меня возникает вопросов и тем больше мне хочется вмешаться в текущий порядок.

Попасть в административное здание не составило никакого труда, Павел просто показал дежурившему на входе стражу порядка свои документы, а на мой счёт просто бросил короткое «он со мной». Судя по отношению к безопасности, местные не сталкивались с достаточно напряжённой социальной обстановкой.

Внутри, Павел несколько раз заглядывал в разные кабинеты, уточняя к кому обратиться по поводу своего вопроса. Но чиновники и административные служащие или были поразительно некомпетентны, или с также не желали помочь моему спутнику.

Наконец устав от бесконечных «обратитесь в 305 кабинет…», «Этим вопросом занимается Игорь Юрьевичь, но он в отпуске…», «Может Наталия Семёновна в курсе, но она в декрете…», «это архив, закройте дверь!», я посоветовал Павлу обратиться к самому главному начальнику. Если тут такой бардак, значит в этом его вина, и пусть он сам и разбирается кто должен решать эти вопросы, коль не сумел организовать чёткую работу своих людей. Признав, что я прав, парень направился в приёмную председателя этого заведения.

В приёмной мы столкнулись с довольно симпатичной девушкой. Правда весь её внешний облик портило выражение лица — при одном взгляде на Павла, её передёрнуло от отвращения. Это довольно странно — ведь он не виноват (ну если только в том что плохо постигал науку на учебе в самом начале прохождения военной службы. Хоть его и других солдат ничему полезному толком не учили, всё равно он мог бы проявить и больше усердия — тогда, возможно, смог бы избежать травмы).

Только Павел попытался обратиться к ней, как она тут же заявила что у «Николая Петровича сейчас совещание и вообще он принимает по записи». Она попыталась выставить нас из приёмной, но я подошёл к ней и заглянул в глаза — к сожалению, вместо ожидаемого пустого взгляда наивной девушки на меня смотрели глаза довольно матёрого хищника. Конечно, я не собирался сдавать позиции и опускать взгляд признавая своё поражение, но и перебороть её волю у меня не получалось.

Пока мы с ней устраивали поединок взглядов, прошло некоторое время и дверь кабинета открылась. Оттуда начали выходить какие-то мужчины, классического чиновничьего вида — упитанные товарищ, в брючных костюмах, с портфелями и папками.

В возникшей в приёмной толкучке, я тут же разорвал визуальный контакт с девушкой и метнувшись к Павлу схватил его за рукав и затащил в открытую дверь кабинета.

Внутри находился монументальный стол за которым сидел не менее монументальный хозяин кабинета. Если только что вышедшие отсюда люди выглядели как классические чиновники, то тот кто был перед нами, был чиновником в квадрате, даже в кубе. Помимо монументального внешнего вида, мне хватило одного взгляда на его глаза, чтобы понять что мне тут делать нечего. Если уж я не мог запросто перебороть его секретаря, то с ним тягаться мне вообще не стоит. Этот кадр скорее перепрограммирует меня, чем я смогу как-то повлиять на него. Надо действовать иначе.

Но не на меня одного сидящий за столом Чиновник (именно с большой буквы) произвёл впечатление. Павел тоже явно был впечатлён, на остатках внушённой решительности он что-то начал говорить про положенную ему жилплощадь, как был резко прерван звучным ударом ладони по столешнице.

— Для обращения по личным вопросам — запишитесь на приём! А сейчас покиньте кабинет!

Нам пришлось несолоно хлебавши выйти. На выходе из здания я попрощался с братом Синициной и отправился домой. Пока ехал в общественном транспорте я усиленно размышлял. Судя из увиденного административное учреждение больше работает само на себя, единичные проблемы граждан решать никто не хочет и для этого не создано ни одного инструмента (или они в силу каких-то причин не работают), поэтому, то что мне показалось неорганизованностью и некомпетентностью, на самом деле было ничем иным как соответствием ожиданиям своего начальника. А значит эту проблему надо решать системно, а не локально. Ведь даже если я каким-то образом переборю этого монстра, то мало того что, но быстро сбросит мои установки и вернётся к своему прежнему состоянию, так ещё останется множество таких же как он в других организациях.

Но на самом деле эта проблема решается достаточно просто. Он ведь не сам по себе стал таким, и не так просто занял такой высокий пост — это произошло из-за того что ему это позволило общество (а может даже общество не просто позволяет, а устроено таким образом, что подобные кадры могут становиться управленцами). Так что надо всего-навсего немножко изменить общество. Я и раньше не собирался жить среди отсталости и убогости, а теперь, помимо организации комфорта, надо озаботиться организацией правильного вектора социальности общества.

Вернувшись в гараж я застал ребят, которые из кусков старых шлангов, ржавых водопроводных труб и обрывков проводов ваяли какую-то конструкцию, решив им не мешать уточнил только что им ещё требуется и отправился домой.

По пути я постоянно сверяясь с подсказками из консоли пытался построить план того как раздобыть необходимые материалы (часть из них составляли местные обменные жетоны, а другую часть редкие и «дефицитные» вещи). Но даже процесс добычи жетонов был не самым простым. Их можно было получить только в обмен на какой-либо ресурс, в качестве которого выступало время, переработанная целлюлоза, различные металлы или даже человеческая кровь. У меня сразу же возникла мысль обойти пару подъездов нашей многоэтажки, обратившись в каждую квартиру с небольшой просьбой, в которой мне, думаю, никто не сможет отказать. Правда после нескольких уточняющих запросов выяснилось, что если я приду на станцию переливания крови с флягой, её содержимое у меня не примут, а вызовут местных стражей порядка. Так что подобный вариант, к сожалению, придётся отставить.

Но, оглянувшись по сторонам, я вдруг заметил что местные обменные жетоны, просто ходят вокруг меня! Надо просто немного их перераспределить. Приняв решение, направился к бредущим не вдалеке парочке колоритных мужчин. Потрёпанная, немного засаленная одежда и растрёпанный внешний вид выдавал в них граждан довольно низкого социального статуса. Как сообщила консоль «пьяницы и лодыри» — то что мне необходимо. В руках мужчины несли сетчатые мешочки с разнообразной стеклотарой. Подойдя к ним я вежливо поздоровался и этим обратив на себя внимание поймал их взгляды. В глазах у них плескалось мутное болото, похоже они довольно давно употребляют психоактивные вещества, так что сознание у них должно быть подавленным.

— Представьтесь, — требовательно произнёс я.

— Степухин Пётр Николаевич, Подрыгайло Николай Петрович, — синхронно сказали они глядя на меня пустыми глазами.

Судя по некоторому накопившемуся опыту, я мог внушить им какую либо мысль не слишком выбивающуюся из их привычного мироустройства. Вот если потребуется кардинально переписать им поведенческую матрицу, то это конечно будет гораздо тяжелее, но сейчас меня не интересует их полное перепрограммирование.

— Я являюсь представителем инициативной группы радиокружка, для нужд нашей организации, в целях научно-технического развития необходимы денежные средства. С сегодняшнего дня, употреблять алкогольную и табачную продукцию вы станете употреблять, с каждым днём, на десятую часть меньше, а освободившиеся денежные сдавать на нужды кружка, сбор организован в боксе № 237, восьмого гаражного кооператива.

Хоть это было довольно мягким изменением их модели поведения, но оно всё равно потребовало от меня довольно заметного напряжения внутренних сил. Я хотел было уже отойти, но бросив еще один взгляд на стоящих передо мной людей, дал ещё одну установку.

— Вы приведёте свой внешний вид в порядок и впредь будете поддерживать его согласно принятым в обществе нормам.

Последняя установка потребовала от меня заметно меньше усилий, так что похоже моя теория о влиянии на сознание и изменении психоматриц, в первом приближении, верна.

Пока я шёл домой, мне попалось ещё несколько подобных граждан. Конечно они не всегда выглядели потрёпано и затрапезно, ингода даже вполне респектабельно, но консольные подсказки чётко сигнализировали о том употребляет человек алкоголь или нет.

Конечно все эти установки, без постоянного закрепления, довольно быстро спадут, да и доход принесут небольшой, но если часто проводить подобные акции, то по теории больших чисел я всё же смогу раздобыть некоторое количество местных денег.

Наконец добравшись до дома я застал там родителей реципиента, которые уже вернулись с работы. Вежливо сними поздоровавшись я направился в свою комнату, но был остановлен отцом, который решил провести со мной разговор.

Пока мама была на кухне, он очень косноязычно и путанно принялся что-то объяснять мне о пчёлках, цветочках и пестиках. Так ничего и не поняв из его рассказа я просто молча кивал головой и соглашался с каждым его словом. О чём бы он не пытался рассказать, делала это он ради меня — вернее своего сына. Всё-таки влияние разума реципиента на меня сказывалось в некоторых мелочах, и я начинал считать этих людей своими родственниками.

Паша, вытер лицо какой-то грязноватой тряпкой. От этого оно не стало чище, но пот текущий по лбу хотя бы перестал заливать глаза. Сегодня с ребятами он славно потрудился. Хоть они и не закончили, но контуры будущей установки уже, в общих чертах вырисовывались. Жаль ему остро не хватает знаний, но завтра выходной день, так что он сходит в библиотеку и возьмёт пару учебников — учиться никогда не поздно. Во всяком случае, от того что они сейчас делали у него просто захватывало дух. Подумать только — миниатюрная перерабатывающая установка. Он в радиокружок пошёл то только за компанию со своим приятелем, и вдыхание канифольного дыма и возня с кислотами его не очень впечатляла, единственное интересное занятие было возня с «роботом». Но это было не так интересно чем новая задача.

Решив с ребятами что на сегодня хватит, они положили ключ на оговорённое место и разошлись по домам. Но даже по пути домой, у него из головы не выходили мысли о том какие удивительные процессы будут происходить внутри установки.