Пионер гипнотизёр спасает СССР

Глава 19

На несколько мгновений ощутив чувство полёта, довольно сильно рухнул на какую то поверхность. На удивление приземление вышло довольно мягким — подо мной обнаружилась куча какого-то прелого мусора. Вокруг была кромешная тьма. И в тьме кто-то тихонько плакал.

Впрочем, несмотря на отсутствие света, никто не мешал мне просканировать окружающее нейропространство — как я и обнаружил ранее, рядом была только одна Милка (не считая нескольких обладателей примитивных сознаний).

— Милка! Ты тут? — негромко позвал я девушку.

— Даня? — удивлённо ответили мне из темноты, — Даня! Ты пришёл меня спасти? Ты Где?

— Тут я тут… ты идти можешь? С тобой всё в порядке? — поинтересовался я, так как нейропространство у неё было довольно сильно взбудоражено, что могло быть свидетельством как сильного душевного волнения, так и физической травмы.

— Да… Только я поцарапалась сильно и замёрзла…

— Иди на мой голос, сейчас нас уже вытащат, — принялся я успокаивать девушку.

Спустя некоторое время ко мне осторожно кто-то прикоснулся, протянув руки я схватив, притянул к себе продрогшую девчонку. Обняв её постарался согреть теплотой своего тела. Пока она тихо всхлипывала у меня на плече я старался понять где же мы всё-таки казались. Судя по всему это была какая-то заросшая промоина — нам сильно повезло что она оказалась старой и не глубокой. Насколько я знал такие объекты образуются рядом с карстовыми провалами. Так что у нас (вернее у Милки) были все шансы умереть довольно неприятной смертью — от травм падения с высоты или задохнуться в узкой части промоины будучи неспособным пошевелить конечностями. Только представив каково это — в полной темноте между холодных пластов земли медленно задыхаться или погибать от голода и жажды… ужас.

Тем временем сверху послышались слабые голоса моих спутников. Я принялся кричать в ответ, что тут провал и чтобы они не подходили близко и позвали ещё людей. Похоже меня поняли, так как голоса принялись отдаляться. Я же старался приободрить и поддержать девушку.

Как то так само собой вышло, что в этой ситуации мои попытки успокоить её незаметно переросли в довольно страстные поцелуи. Не знаю сколько времени прошло, но когда на нас сверху свалилась верёвка с фонарём это стало полнейшей неожиданностью. Быстро проверив обстановку убедился что в ближайших окрестностях наблюдается скопление нейрооблаков других людей, понял что это к нам пришли спасатели.

В свете фонаря, разглядел девушку. В принципе с ней всё было в порядке — растрёпанная, грязная и исцарапанная, но довольная. Непонятно только, это из-за спасения или из-за времени проведённого со мной. Но наверное я и сам выглядел так же.

Как бы то ни было обвязав девушку верёвкой, я подёргал за поднимающийся кверху конец, давая, понять что можно тянуть. После того как вытянули Милку верёвку, скинули и мне. И вот уже на поверхности, щурясь от света множества фонарей, нас повели обратно в деревню. По пути меня все поздравляли и хвалили. И даже отец Милки похлопал по плечу и предложил как-нибудь заходить, несмотря на то что точно заметил наши с ней опухшие от поцелуев губы. Судя по этому я понял что теперь я получил если и не карт-бланш на отношения с девушкой, то точно никто не будет препятствовать нашей дружбе.

Но вот воспользоваться любезным приглашением не сумел, так как на следующий день у меня был сильный жар. Так что я даже не смог сам проснуться, а меня довольно долго будила бабушка. Увидев что у меня температура скорее вызвала Раису Сергеевну — местного фельдшера. Она сразу стала подозревать у меня пневмонию на фоне резкого переохлаждения организма. Так что она ушла вызывать скорую помощь, а я так и остался лежать в кровати.

На самом деле болезнь тела для меня была такой же неожиданностью, как и для остальных (я её даже и не заметил будучи плотно занят деятельностью в нейропространстве) пол ночи я провёл в подключении к установке, а навалившуюся слабость списал на усталость.

Как то узнав про случившееся ко мне в сарай прорвалась Милка и обильно поливая постель слезами. Принялась корить себя за то что я заболел. Я как мог, успокаивал её слабым голосом. Но вскоре вернувшаяся фельдшер прогнала её, и сказала моим родственникам готовить меня к транспортировке в больницу.

Дальнейшие события слабо отразились у меня в памяти — помню только как меня загрузили в машину под тихие разговоры собравшейся толпы деревенских и по ухабам долго везли куда-то. Более-менее в себя я пришёл только уже в палате больницы.

Палата была рассчитана на двоих, но соседняя койка пустовала, а на тумбочке рядом с моей кроватью лежало несколько яблок и пара записок.

Всё это время, несмотря на мой, как мой казалось высокий уровень владения организмом реципиента всё же случаются такие накладки. И в дополнение к этому выяснилось что всё-таки моё сознание сильно зависит от состояния этого мясного контейнера. Это тоже довольно неприятное известие, так как это означает что если моё тело утратит работоспособность, из-за болезни или ранения, то и сознание окажется в странном пограничном состоянии. А так как я намереваюсь вскоре оказаться в гуще определённых событий то мне следует обезопасить это направление. Первые шаги в эту сторону я уже сделал — слегка усилив тело (усиливать больше за счёт стимулирования желез отвечающих за выработку соответствующих гормонов я опасался, так как боялся разбалансировать работающий механизм), но этого мало. Следующий этап усиления это различные механические приспособления — раньше я не мог их создать из-за низкого технического развития местного общества и отсутствия собственной производственной базы. Теперь же я обладал ресурсами в виде, пусть и довольно примитивного, но всё же производственного цеха, а также несколькими полу добровольными помощниками, которые к тому же мотивированы на высокую результативность. Но мои мысли на этот счёт прервало вторжение в палату довольно миленькой девушки.

Из-под полуприкрытых век наблюдал за тем как она подошла к окну и немного приоткрыла створку, видимо, чтобы проветрить палату. В этот момент яркое утреннее солнце, насквозь просветило её тоненький халатик. Надо сказать фигура у неё была отличная — узкая талия и широкие бёдра, а когда она развернулась в мою сторону я разглядел довольно большую для её возраста (лет 17–18) налитую грудь. Причём судя по всему она недавно куда-то быстро шла, так как она довольно глубоко дышала, а несколько верхних пуговиц у неё на халате были расстёгнуты, пробуждая воображение. Конечно под халатом она была в каком-то простеньком белье (мне почему-то померещилось что было бы неплохо увидеть её в чём-нибудь кружевном и полупрозрачном).

Увидев что глаза у меня полуоткрыты, она довольно строгим голосом сказала, — больной просыпайтесь! Скоро утренний обход, вас будет смотреть врач.

Тут же она достала из кармана градусник и вручила мне. Пришлось, немного повозившись (руки у меня немного дрожали) поставить его себе. Девушка же оглядев палату, сама себе кивнула и вышла в коридор. А я продолжил размышлять о способах собственного усиления и откуда-то известных мне технологиях которые можно было бы для этого применить, естественно сначала их следовало «изобрести» как следует залегендировав этот процесс.

Но мои размышления в очередной раз были прерваны завалившейся в палату толпой медиков. Меня как следует рассмотрели, ощупали, прослушали, записали в откуда-то взявшуюся карточку результаты замера температуры и опросили о собственном самочувствии.

После этого я успел только встав, на дрожащих ногах, умыться и по стеночке сходить в уборную (расположенную в самом дальнем конце коридора) А затем мне на гремящей каталке принесли еду. Если это можно было так назвать. И дело было не в (очень!) небольшой порции, а в том как это было приготовлено и подано — как будто я был главным врагом как повара, так и санитарки развозившей еду. Не выдержав того как мне наливают компот в стакан (половину разлив и расплескав) я впился взглядом в глаза санитарки и довольно резко подключился к её нейропространству. Хоть телом я ещё был слаб, но разум мой пребывал в не самой плохой форме, а запасы психической энергии были полны.

В принципе причины халатного отношения к работе у санитарки были ясны при самом беглом просмотре нейрообразов — небольшая зарплата, тяжёлая работа (на которой она тем не менее умудрялась присваивать себе часть пищи предназначенной для пациентов), выпивающий муж, невоспитанный сын (за воспитание которого была ответственна тое она сама) связавшись с дурной кампанией. Всё это вкупе давало такой эффект. А так же как и многие встреченные мною люди она не была счастлива.

Этот странный эффект отсутствия счастья встречался хоть и не повсеместно, но довольно у многих. Люди с подобным изъяном мышления (а это был именно изъян) постоянно на всех обижались, ждали от других каких-то никак собственно не обозначенных действий, а любые иные поступки и действия других людей встречали или едкой критикой или вообще воспринимали как нацеленные исключительно против них. Но сами эти люди очень-очень редко поступали хорошо, а если и такое случалось сами не ценили своих поступков.

В общем так как известно, что такое счастье (это величина прямо пропорциональная качеству жизни, а качество в свою очередь — степень соответствия полученных результатов к заданным) то я немного изменил её ожидания от жизни. Так теперь она ждала аванса (а он у неё будет завтра) на десять рублей меньше чем она всегда получала. Мужа, после работы ей не придётся вытаскивать, пьяного, из канавы полной экскрементов (как ей теперь казалось происходит каждый день), а он сам придёт домой, пусть и в состоянии лёгкого алкогольного опьянения. А сын не сядет в тюрьму за вооружённое ограбление, а к ним просто придёт участковый чтобы провести беседу насчёт разбитого мячом окна.

Для меня прошло довольно много времени, хотя в реальности едва ли несколько секунд. Санитарка отвернувшись что-то невнятно пробормотала и выйдя из палаты покатила свою тележку дальше. Посмотрев ей вслед я подумал что вряд ли она тут одна такая, а значит что эта больница (точнее её персонал) нуждается в некоторой корректировке — иначе меня тут так вылечат что лучше бы и не лечили.

Александр Сергеевич Никитин сидел в своём кабинете и уже который час сидел за бумагами. После того как их предприятие было переведено, в порядке эксперимента, на хозрасчётные отношения, количество бумаг катастрофически выросло, ведь теперь они сами должны были самостоятельно формировать планы, фонды развития производства и заработной платы. Теперь ему приходилось подолгу задерживаться после работы, чтобы разгрести весь этот объём работы.

В принципе для этих задач был образован новый отдел, но набранные новички, даже несмотря на помощь нескольких заслуженных работников пока не справлялись. Поэтому вся тяжесть этого эксперимента легла на его плечи. Благо хоть привычки выработанные за столько лет работы замом немного помогали в этом деле.

Наконец когда со всеми бумагами было покончено, он потянулся и встал из-за стола — пора было собираться домой. Погасив свет в коридоре и пройдя через полутёмную приёмную (секретарь давно ушла домой) он пошёл по коридорам к проходной. Но неожиданно, проходя мимо машинного зала, где располагалась новая ЭВМ купленная предприятием, увидел выбивающийся из-под двери свет и услышал чьи-то возбуждённые голоса.

Неужели кто-то ещё задерживается после работы? Но зачем? Вроде пусконаладка машины уже прошла и больше никаких проблем с ней не возникало. Или может ему просто не всё докладывают?

Осторожно заглянув в помещение он стал свидетелем любопытной сцены.

— А я тебе говорю ерунда всё это! — яростно жестикулировал один из молодых мужчин, — ну нет у отечественной промышленности стольких ресурсов, чтобы обеспечить каждого советского инженера персональным терминалом.

— Вот этого не надо! — возражал ему другой инженер, — вон посмотри на складе ЗИП у нас всё забито коробками, и это только то что дали в нагрузку к основному заказу. А ещё скоро должны две машины прийти — советская промышленность выпускает всё, и в достаточном, для реализации любых задач, объёме!

— Всё равно я считаю что вы оба не правы, — подал голос третий участник спора, — промышленность то может выпускает много чего, вот только не то что нужно, а то что запланировали, а планы у нас почему-то всегда расходятся с делами, поэтому при заказе на заводе радио комплектующих ещё заставляют брать в нагрузку и всякие залежавшиеся компоненты. У нас на складе действительно всего полно, вот только всё ли из этого нужное?

— Немногое, — вынужден был согласиться второй участник, в котором замдиректора узнал начальника ВЦ, — Но вот как раз из этих «лишних» компонентов можно сделать персональные, домашние терминалы, хотя бы для части сотрудников. Я думаю некоторые вполне могли бы работать из дома…

— Ну ты скажешь тоже! — рассмеялся первый мужчина, похоже один из сотрудников ВЦ, — и кто же будет работать из дома?

— Ирина, например из бухгалтерии, она только недавно родила и постоянно бегает с работы пораньше, ребёнка кормить, да и на больничном часто… Многие кто не руками, а с документами работают — могли бы из дома работать. И в помещениях административного корпуса стало бы тише и просторнее, и людям легче…

— Конечно легче! У них и так постоянные перекуры, да чаепития. А так вообще работать не будут!

— Ещё как будут! Премии будем платить по фактически выполненному объёму работ. Машина, — он похлопал рукой по корпусу ближайшей стойки, — будет всё учитывать — кто работал, а кто постоянно курил и пил чай. А ещё было бы неплохо ввести плату за фактический объём проделанной работы…

— Ну это ты хватил! Как капиталист какой-то разговариваешь…

— Ну нет! А почему это, бывает так, что в отделе двое только реально работают, а остальные балду гоняют, да ещё и тем кто работает палки в колёса вставляют, сплетни разносят, да интригуют…

— Это ты про кого? — осторожно спросил третий. Из-за того что он сидел в глубине зала Александр Сергеевичь, не мог разглядеть кто это.

— Неважно, отмахнулся начальник ВЦ, — но ведь ты сам знаешь немало таких примеров?

— Знаю… Но что прикажешь с какими делать? Уволить нельзя, куда они денутся?

— Вот я и про то! Посадить их на голый оклад, а премии всего отдела платить работающим.

— Так они их съедят, — мужчина покрутил пальцем у виска, — сам же говоришь интриги плетут.

— Будут работать из дома, и сделаем публичную базу с результатами работы всех сотрудников — будет всем видно кто работает, а кто нет. Так и с деньгами будет понятно — кто сколько наработал, тот столько и заработал.

— Всё равно как-то это слишком ново…

— Так и надо применять всё новое, идти вперёд, а не сидеть в своём болоте…

Решив что услышал достаточно, Александр Сергеевич, негромко постучавшись открыл дверь.

— Здравствуйте. Я случайно стал свидетелем Вашего разговора. Что вы там говорили про работу из дома и полный контроль трудовой деятельности с автоматическим определением коэффициента трудового участия и оптимизацию затрат?

Отстаивающий свою точку зрения мужчина оживился, — Здравствуйте, вот с товарищами обсуждаем возможность работы с удалёнными терминалами. Мне случайно пришла в голову мысль…

Он начал рассказывать, с каждой минутой всё больше и больше увлекаясь. Вскоре он уже ходил по помещению взад-вперёд активно жестикулируя и всё более и более распаляясь. Из его разговора замдиректора понял что этому человеку пришла в голову мысль о возможности работы на вычислительной машине удаленно, из дома. Вот только он сам не понимал какая это гениальная идея. Остановив его он попросил завтра зайти к нему и всё более подробно изложить, а сейчас всем стоит разойтись по домам.

Идя по вечернему городу домой он довольно улыбался. Если он всё правильно понял — то эта затея с экспериментом по хозрасчету даст очень хорошие плоды. И если он раньше сомневался вообще в здравости этой идеи, то теперь, в свете вновь открывшихся обстоятельств, она заиграла новыми красками.