Пинеслу, купеческая дочь

Глава 6

Тяжёлый запах перегара забил мне нос и горло. Я закашлялась, приподнимаясь с постели. Кота рядом уже не было. Мачеха храпела на полу. В комнате стоял смрадный противный запах. Злая и невыспавшаяся, я открыла окно, чтобы проветрить комнату и вышла во двор. На небе взошло главное Солнце. Но его братья двойняшки проснутся только ближе к полудню. Главное Солнце поднимается раньше своих братьев, и размером в небольшую тыкву. А вот его братья близняшки два Солнца размером только с яблоко. Поиграют на небосводе немного, быстро устают, и уходят спать. Нашла второе ведро под крыльцом. Пошла к колодцу за водой. Недалеко от колодца валялось вчерашнее первое ведро. Ведьмы нигде не было. Видимо, очнулась и ушла. Набрала из колодца два ведра воды. По дороге женщины, увидев меня, жалостливо ахали и здоровались. Без происшествий в этот раз дошла домой. Подоила корову и вывела её на улицу. Подошедший пастух поздоровался со мной и погнал её дальше по улице. Затопила летнюю печь во дворе, поставила варить кашу.

Тут заохала дома мачеха, проснулась.

— Пинеслу, рассол есть? — спросила мачеха.

— Сейчас, налью, — сказала я.

Спустилась в погреб, из бочки с солёными огурцами нацедила кружку рассола. Мачеха, шатаясь, вышла во двор. Опухшее лицо и тусклые глаза ничего не выражали. Я молча передала ей кружку с рассолом. Мачеха выпила, крякнула, поставила пустую кружку на скамейку, захрумкала солёным огурцом.

Завтракали мы во дворе, под рябиной накрыли стол. Я с удовольствием ела гречневую кашу, запивая утренним молоком. Мачеха пила рассол, закусывая солеными огурцами. Стук и звук открываемой калитки не намного опередили раскатистый чих. Во двор важно зашёл низенький, плешивый, одетый в чистые рубаху и штаны, староста. Новые сапоги успели покрыться уличной серой пылью. За его спиной топтались оба помощника: длинный и толстый, но во двор зайти без приглашения не посмели.

— Доброе утро, Илчевер, — прогудносил староста через простуженный нос, — Сказали, что и Пинеслу приехала. Здравствуй, Пинеслу.

Мачеха вяло кивнула. Я встала из-за стола, с поклоном поздоровалась.

— Дело есть у меня к вам, — сразу начал нетерпеливо староста, — Айдар брал у меня деньги в долг для торговли. Большие деньги. Надо бы вернуть. Вот, дом и корову вашу вместо долга хочу взять. Айдар исчез. Видимо, разбойники ограбили и убили.

— Карп Сазанович, а договор у вас есть? — спросила я.

— Без бумаги ты никто в наше время, — ухмыльнулся староста, и вынул помятую бумагу.

Я подошла к нему, вырвала у него из руки бумажку и начала читать. Подпись отца казалась достоверной. Сумма долга была меньше стоимости дома. Незаметно для окружающих я включила магический фон и подметила, что подпись отца поставлена под принуждением. Правая рука, держащая бумагу, начала дрожать от злости, заметив это, староста выхватил бумагу из рук. Может, испугался, что я порву бумагу? Внутри меня нарастала злость, хотелось высказать ему пару ласковых слов, но сдержалась.

— Да никто у вас не купит дом дороже, — отмахнулся староста в нетерпении.

— Как вы нас, сироток, выгонять на улицу спешите однако! — ехидно улыбнулась я, — В права наследства мы с матушкой можем вступить ровно через полгода после выдачи окружным судьей бумагу о смерти отца. (Ну это я придумала с места. Как там на самом деле, я не знаю.)Тогда и зачитает стряпчий завещание моего отца. Вот тогда, уважаемый Карп Сазанович, вы сможете подать в суд по поводу возврата долга. И отца вы что-то рано хороните. И помощи от вас в поисках отца не было. Как-то настораживает это. И про разбойников вы знаете, хотя и не искали моего отца. Может, вы знакомы с этими разбойниками, а?

Староста покраснел, высморкнулся в грязный носовой платок и смешно затопал ногами: " Пинеслу, как ты смеешь возводить на меня напраслину! Я жаловаться буду!" Повернулся и быстро вышел со двора. Куда будет жаловаться на меня? Хотелось бы знать. А в открытые ворота уже любопытные соседки заглядывают. Скоро вся округа будет знать, что нас, сироток, староста хочет выгнать из дома. Калитка захлопнулась. На земле осталась валяться какая-то серая тряпка. Я подошла поближе, тронула ногой. Это был грязный и рваный носовой платок, выпавший из кармана старосты. Мачеха взяла его на руки и развернула. В углу был вышитый знак воды, знак старосты.

Согрев горшок с водой в летней кухне, я отправила мачеху в баню помыться. А сама, убрав волосы под пёстрый ситцевый платок, яростно мыла грязную посуду во дворе, под рябиной. Опять скрипнула калитка.

— Ну кого ещё там несет? — поморщилась я.

Во двор, шурша подметками укороченных валенок, вползла деревенская сплетница, бабка Анисья. Поправив не очень чистый голубой платок, съехавший в бок, бабка облизнула тонкие губы.

— Явилась, не запылилась, — промяукал кот. Такая бабка есть в каждом уважающем себя поселении. Они все увидят, все услышат, всюду успевают, и всему дадут свою оценку. Впрочем, польза от таких бабушек тоже имеется. Они поделятся имеющейся информацией, был бы слушатель.

— Здравствуй, Пинеслу. Давненько я тебя не видела. Выучилась? Да вот у меня поясницу прихватило, ни сесть, ни встать, — слащавым голосом заохала бабка, попутно обшаривала глазами двор, мачеху не увидела. Заметно повеселела, и без приглашения присела за стол. Интересовала бабку мазь от прострела в спине. И не сомневаюсь, пока отыскала среди вещей и вынесла из дома готовую баночку с нужной мазью, бабка прошлась по всем интересующим её углам. Вряд ли она рассчитывала отыскать дома пропавшего отца, но инстинкты старой сплетницы неистребимы. К моему выходу из дома бабка сидела на скамеечке, налив себе чаю в чистую чашку, шумно прихлёбывая. Горло промочила и начала:

— А правду говорят, что твой батюшка взял в долг у старосты и не вернул? А что, теперь у вас, сиротинушек из-за долга дом отнимут? А Илчевер раньше такая гордая ходила, поздороваешься с ней, только головой кивнет, и в гости не пригласит. Теперь то плохо ей придётся. А как же ты, сиротинушка жить то будешь…. На кого тебя, сироту горемычную, покинулииии….. А мачеха то запила от горя. Пьёт с деревенскими вдовицами на соседней улице каждую ночь… Жену старосты у местной ведьмы видели три недели назад… А сынок-лентяй старосты на заработки как ушёл в окружной город, так ещё не вернулся, белоручкой вырос, кто ж его в городе на работу взял? А подружки твои деревенские все замуж повыходили. Вон, и Даша, подруга твоя, тоже скоро замуж выйдет. Только ты и осталась, Пинеслу, в старых девах, о чём только твой отец думал...

Так, стоп! Вот и нужная информация пролилась на свет! Пока мне Анисья без надобности.

— А вы не знаете, тётя Анисья, что за шум был у колодца? — поинтересовалась я.

Бабка проглотила наживку и заторопилась домой, попробовать новую мазь. Подошвы старых валенок проворно зашуршали по утоптанной земле. Я вышла за калитку проводить. Тётя Анисья, видимо, забыла от старости, что живет не на той стороне, заторопилась к колодцу…