Певец меча

43

Я вымылся ледяной водой из таза и надел одежду, позаимствованную, по иронии, у Телека: сине-черную тунику, штаны, украшенные серебром меховые гетры, нарукавники с серебряными шишками и пояс. Оставил я только плащ и брошь. Их я надену потом, когда танец будет выигран.

Я застегнул перевязь, примериваясь к весу Северного меча. Прежде, с Разящим, я носил ремни и ножны даже не задумываясь, привыкнув к ним за многие годы. Потом, когда я остался со сломанной сталью, я носил мертвую яватму Терона потому что без меча не мог, хотя меня и злила эта необходимость.

Теперь вес был другим. Гораздо меньшим, потому что меч воспринимался как часть моего тела, и гораздо большим, потому что я знал правду о нем: выпивший крови, вызванный к жизни, он мог оказаться – и окажется – самым смертоносным оружием, каким только может мечтать обладать человек.

Или мечтать не обладать.

Скептицизм полезен. Он может прикрывать как щит в словесных потасовках. Неверие, в должное время, тоже приносит пользу, потому что определенное его количество позволяет вам оставаться честным. Но когда я положил руки на витой шелк рукояти и почувствовал нарастающее нетерпение меча, силу, мощь и жизнь, подавленные моим отказом, я понял, что неверию места уже не осталось.

Тяжело признавать, что ты был не прав. Еще тяжелее признавать это после того, как долго издевался или в лучшем случае подтрунивал над правдой со слепым рвением, так жизнерадостно уверенный в собственной непогрешимости. Но когда однажды днем – или ночью – правда попадает в твои руки, ты понимаешь, что истории, песни и легенды, которые слышал от Северных чужаков, истинны, в них не было ни слова лжи.

И так же правдивы были рассказы Северной баски, которая врала столько раз по стольким причинам.

Нет, причин было всего две.

Первая: из страха быть убитой. Ожидая приговор людей с непредсказуемостью – и кровожадностью – вока Стаал-Уста, я бы тоже использовал все, что попалось бы под руку – даже, подумал я, Дел.

Может быть.

Может быть?

Аиды, не знаю.

И вторая: из страха потерять Калле. Совершенно необъяснимого страха, потому что много лет назад она уже «потеряла» Калле по своей воле, а может и нет, потому что само существование девочки обещало Дел бесчисленные возможности.

И теперь из-за этих возможностей нам с Телеком приходилось танцевать до смерти. Из-за Калле и желания Стиганда отомстить.

Мои пальцы задержались на ремнях перевязи, лаская мягкую кожу. Телек подошел бесшумно и встал рядом со мной.

– Пора, – мягко сказал он.

Я повернулся и посмотрел в светлые глаза. Они ничего не выдали. Надеюсь, мои тоже.

– Тигр, – в конце коридора из столбов, у двери ждала Дел. Одетая в черное, с обернутыми мехом косами. Делила с ее смертоносной яватмой.

Яватмой более опасной, чем моя, потому что душу – всю силу – моего кровного клинка еще не выпустили на свободу кровью и песней.

Но долго ли так будет?

Сила опьяняет. Знание, что она совсем рядом, под рукой, возбуждало.

Все что нужно это смерть, кровь, песня.

Аиды, я хочу вернуться домой. Я принадлежал другому миру, в котором я понимал, что и по какой причине происходит, где магия существовала на уровне обычных трюков и ловкости рук, где мечи были мечами, чистыми, стальными и опасными. Они не обращались к силе как Бореал, пробуждаясь по прихоти Дел, и не вызывали кошмарную Северную баньши-бурю.

Я Южанин. Зачем мне баньши-буря?

Зачем мне этот танец?

Это возможность вернуться домой. Снова оказаться в тепле.

А теперь еще новое, пугающее желание напоить мой меч кровью.

Я вышел из дома вместе с Дел. История повторялась.

Сам Стиганд нарисовал круг, прорезав коричневую зимнюю траву до мерзлой темной земли под ней. Круг оказался в центре овального поля, где раньше мы с Дел стояли перед вока. Все люди собрались посмотреть: мужчины, женщины, дети, с оружием и без. Они стояли, ожидая начала танца.

Старик закончил. Жестом предложил мне положить меч в центр круга.

Я выскользнул из перевязи и вынул из ножен недавно рожденный меч. В утреннем свете он на секунду вспыхнул ярко-белым, незапятнанным светом, свободным от рун, которые должны были скрывать имя попробовавшего крови клинка, но слепящая вспышка быстро пропала, и я уже не отличил бы этот клинок от обычной стали.

Скоро могла появиться и кровь. И может быть руны?

Я отбросил перевязь. Молча прошел в центр, положил на землю безымянный меч, повернулся и вышел. Чтобы встать у края круга.

Стиганд кивнул и громко объявил:

– Перед нами стоит Песчаный Тигр, Южный танцор меча, который был отдан в залог Стаал-Уста на год. Но Песчаный Тигр утверждает что случилось это без его ведома, а потому залог его не связывает. И у него есть основания говорить это, – светлые глаза смотрели на меня, в них были только мир и покой. – Ан-истойя, известная как Дел, заложила Песчаного Тигра, чтобы отсрочить на один год вечное изгнание за убийство ее ан-кайдина. Вока согласился принять залог. Но теперь законность этого поступка подвергается сомнению и решение должен вынести круг.

Я взглянул на Телека, стоявшего среди других членов вока. Рукоять его яватмы поднималась из-за левого плеча.

Стиганд продолжал:

– Вока решил выбрать чемпиона для танца против Песчаного Тигра. Вот как танец вынесет решение: если выиграет Песчаный Тигр, он получит ранг кайдина и сможет беспрепятственно уйти из Стаал-Уста и любое время. Если выиграет чемпион, Песчаный Тигр согласится признать справедливость залога и остаться в Стаал-Уста на год.

Телек думал, что я размяк и расслабился, ожидая фарса. Он, конечно, попытается застать меня врасплох и прикончить первым же выпадом, чтобы не усложнять себе жизнь.

Нет, этот номер у него не пройдет.

Стиганд по-прежнему занудно тянул:

– Этот чемпион должен быть лучшим из тех, кого мы можем предложить: сильным, гордым, решительным, готовым достойно защитить честь и обычаи Стаал-Уста даже танцуя против такого опасного танцора меча как Песчаный Тигр.

Приятная характеристика, но я даже не потрудился улыбнуться.

– Этот чемпион, если понадобится, умрет в ритуальной схватке, чтобы не уронить честь наших предков и богов.

Телек натянуто улыбался, пока слушал эту напыщенную речь. Я лениво подумал: а богов это очень впечатляет?

– Этот чемпион сама скажет за себя. Это ан-истойя, известная как Дел.

Сама, не сам. Он сказал Дел. Он имел в виду… Дел? Старик подхватил песчаную болезнь?

Нет, конечно нет. Он хорошо знал, что делал.

А теперь знал и я.

– Нет, – тихо сказал я, – так мы не договаривались.

Толпа зашумела. Телек быстро выступил вперед.

– Этот человек пришел ко мне с просьбой намеренно проиграть танец, чтобы дать ему возможность получить повышение и свободно покинуть Стаал-Уста. Он ни во что не ставит честь Стаал-Уста и мою честь, – голос Телека дрожал от презрения. Играл он убедительно. – Я сделал вид, что согласился, поскольку мне нужно было выиграть время, чтобы посоветоваться с вока. Решено было позволить ему танцевать, но с другим чемпионом. С тем, кто уже потерял свою честь.

– Так как же она может защищать честь Стаал-Уста? – крикнул я. – Если у нее самой нет чести, как она может быть чемпионом?

Телек склонил голову.

– Она может вернуть себе честь. Так поступают, думаю, даже на Юге. Честно выполнив возложенное на тебя задание, можно вернуть положение… и честь.

Я в первый раз взглянул на Дел. Она в ужасе смотрела на Телека.

Стиганд продолжил:

– Пусть будет так, как решил вока. Дел будет чемпионом, представляющим Север и Стаал-Уста, место, которое приютило ее в дни крайней нужды. Если она выиграет танец, вока смягчит наказание: она сможет приходить и покидать Стаал-Уста когда захочет.

По моей спине пробежала дрожь. За такое Дел пойдет на все. За честь, свободу и Калле.

– Да будет так: если выиграет Песчаный Тигр, он получит ранг кайдина и залог будет считаться недействительным. Если Тигр проиграет, он останется.

В случае проигрыша я терял не так много, как Дел. Один год. Всего один год из множества лет, что у меня оставались. Ради того, чтобы избежать танца, я мог с легким сердцем отдать победу Дел и прожить год в Стаал-Уста.

Но Дел эта победа не пойдет на пользу. Я был уверен, что Стиганд не успокоится. Даже если Дел выиграет танец, они найдут способ от нее избавиться, может быть навсегда: она показали, на что способны. Ей не позволят остаться с Калле, они придумают, как расправиться с ан-истойя. И меня уже не будет рядом, чтобы остановить их.

Значит я должен выиграть и увезти ее отсюда.

А она будет пытаться расправиться со мной.

– Дел, – сказал Стиганд, – займешь ли ты место чемпиона?

Голос Дел звучал совершенно спокойно, но меня он не обманул. Ей было плохо. Но как и я, она не собиралась отказываться от танца.

– Да. Займу.

– Тогда положи свой меч в круг.

Я смотрел как она вышла из толпы. Черная одежда, светлые волосы, светлая кожа. Очень светлая. Все краски покинули лицо Дел.

Она пересекла изогнутую линию, прошла к центру, положила Бореал на дерн рядом с моим безымянным клинком.

Безмолвно она повернулась и вышла, потом обернулась у границы круга и, снимая перевязь, посмотрела на меня.

– Тигр, у меня нет выхода, – громко сказала она.

Я просто кивнул, большего и не требовалось. Мы знали, что каждый из нас попытается сделать, приложив все силы для достижения цели.

А может припомнив и уловки.

Дел уронила перевязь на землю. Руки ее были пусты, а глаза наполнены. Голубые, холодные глаза, полные осознания.

Она довела нас до этого. И мне придется постараться, чтобы подвести черту под этой историей, заставив Дел сдаться.

– Приготовьтесь, – сказал Стиганд.

Я заметил как напряглись ее мышцы, изменились движения. Дел оставалась танцором меча независимо оттого, как она относилась к противнику. Пока она находилась в круге, важнее танца ничего не было. Она не проявит слабости. Несмотря на то, что переживает. Независимо оттого, что чувствует, впервые танцуя со мной всерьез.

От этой мысли я чуть не улыбнулся. Может теперь мы разберемся. Раз и навсегда мы выясним, кто из нас лучше.

Но я не думал, что ради этого стоило соглашаться на такой танец.

– Танцуйте, – сказал Стиганд.

Этим мы и жили, Дел и я. Танцоры мечей и певцы, рожденные ненавистью, предрассудками и желанием отомстить, созданные гордостью, нуждой и решимостью от полного отчаяния.

И Дел, и я.

Танцуйте, произнес Стиганд.

И мы начали танец.

Мы танцевали.

Покрывались потом.

Задыхались.

Она обрушивала удары; я отводил их.

Она рисовала в воздухе изысканные узоры; я тонко разрезал их.

Мы рубили, обманывали, парировали, искали открытые места и слабости танцора, который обладал совершенным мастерством, сочетающим силу, мощь и скорость, ловкость, разум и гибкость. И другие безымянные качества. Нечто неуловимое, что отделяет хорошее от просто достаточного, а отличное от очень хорошего.

Если не вспоминать, что речь шла о нас с Дел. Дел и я. Делила и Песчаный Тигр, честные и гордые, Южная сила против Северной быстроты, мускулы против женского изящества. В постоянном поиске слабых мест.

Удары остановлены. Удары отведены в сторону.

Парированы выпады и произнесены сверкающие ответы.

Удары резкие, сильные, изо всех сил.

Дел, как и я, дышала хрипло. Мы приехали на Север совсем недавно и не успели привыкнуть к климату, хотя Дел было легче чем мне. Ее еще хватило бы на песню, а я мог только дышать.

Но я помнил, что она могла выпеть меня из круга. Она так и сделает, если я ее не остановлю. Я уже видел начало песни. Дел изменяла свою яватму, призывая часть силы. Немного, я знал – она не хотела убивать меня

– лишь столько, чтобы ей хватило для победы.

Мне призывать было нечего. Мой меч жаждал крови, жаждал жизни, а я не мог ему этого дать.

Поэтому у меня был только один шанс остановить ее: подавить песню Дел и заставить ее танцевать под мою мелодию, сотканную, из намеков и лжи, чтобы заставить Дел совершить ошибку, потому что сама она не ошибется. Она никогда не ошибается.

И если я выиграю этот танец, значит Дел ошибется впервые в жизни.

А я должен был выиграть.

Я посмотрел на Дел повнимательнее, продолжая двигаться. Мы дразнили друг друга клинками, не давая ничего из того, что обещали. У нас с Дел на тренировках всегда присутствовало что-то очень личное, что заставляло нас вспоминать о времени, проведенном в постели. Танец для нас стал не только ритуальной схваткой, но и объяснением в любви.

На это раз все было сложнее. Каждый из нас жаждал удовлетворения, которое другой дать не мог и не хотел.

Но было и что-то другое. Что-то поднималось во мне. Я почувствовал это, но не сразу понял в чем дело, а когда понял, даже испугался – меня переполнял гнев.

Не именно на Дел, на то, что происходило, потому что весь я был в танце. Но на глупость, которая привела нас сюда, танцевать друг против друга на радость Телека, Стиганда и других, которые хотели избавиться от нас обоих. Которые хотели, чтобы мы оба умерли и ради этого готовы были пожертвовать своей честью.

Ярость. Теперь уже на Дел, которая наплевала на мои чувства, чтобы удовлетворить свои. Которая так легко продала меня в рабство и не задумалась, каково мне.

Холодный гнев. Но он рос. Он перешел из меня в меч и в мой танец и, наконец, дошел до Дел.

Наши узоры стали четче, удары настойчивее. Гнев уже переполнял меня и в голове было только одно: я должен выиграть.

Сколько раз мы с Дел встречались в круге для тренировки? Сколько раз мы из круга выходили, так и не решив, кто же лучше, но в душе не сомневаясь в собственном превосходстве?

Не эти ли мысли мы высказали вслух на кимри?

Тогда наш спор так и не был закончен. Теперь все должно определиться.

Пора кончать этот фарс.

Она попыталась. Ноги широко расставлены и чуть согнуты. Она постоянно была в движении, ни на минуту не останавливаясь, не давая мне времени на решение. Я знал, что под серебряными нарукавниками ее запястья не уступали по твердости стали.

Нельзя было сбивать дыхание, если я собирался выиграть танец, но несколько слов могли мне помочь. Они могли разрушить ее песню.

Я заговорил намеренно гневно:

– Узнаешь это? Слушай меня.

Она открыла рот, чтобы запеть, но я не позволил.

– Ан-истойя, которому нужна свобода…

У Дел лишь дрогнули ресницы.

– …ан-истойя, которому нужна кровь для яватмы…

Она молчала и свирепо смотрела на меня. Я много раз видел ее в круге, но впервые этот взгляд угрожал мне.

– …который сделает все, что потребуется…

Она метнулась сквозь мою защиту, зацепила мой меч и снова скользнула назад.

Аиды, ненавижу ее скорость. Она мешает меня с пылью.

– …чтобы вернуть то, что было потеряно.

Это подействовало. Ее взгляд изменился. Я решил побольше разбередить рану.

– Все это тебе знакомо, да, Дел? Видишь себя?

Она видела. В ее глазах появились испуг и изумление. С каждой секундой она все ближе подходила к правильному ответу.

И последний удар.

– Я увезу тебя отсюда. На Юг, когда закончу. И тогда у меня будет все: Юг, яватма, сила, Делила, – я помолчал, чтобы она успела понять. – Ты наконец займешь свое место.

Сработало. Она была взбешена, слишком взбешена и начала терять контроль. Я тут же воспользовался своим преимуществом, чтобы разбить ее защиту.

На этом танец и закончился бы, но я споткнулся на неровном дерне. Это была совсем небольшая ошибка, но Дел ее хватило. Она получила преимущество.

Она прорвалась, нанесла удар и вонзила в меня клинок, как раз над широким поясом. Я почувствовал холодок стали, легко прорезавшей сначала ткань одежды, потом мое тело. Потом клинок натолкнулся на ребро, зацепил, вошел глубже и добрался до внутренностей. Боли совсем не было, ее заглушили шок и холод, но лед облепил мои кости и застыл в каждом мускуле.

Я откинулся, вырывая из себя меч. Саму рану я не чувствовал, но внутри меня поднялась буря. Кровь, струящаяся по венам, замерзала.

– Сдавайся! – закричала Дел. – Сдавайся!

От испуга и гнева ее голос прозвучал непривычно резко.

Я хотел сдаться, но не мог. Что-то внутри меня, в моем мече вползло в кровь, кости, сухожилия и новую, сияющую сталь. Оно не позволило мне сдаться. Оно требовало от меня выигрыша, крови…

– Я заставлю тебя, – выдохнула Дел. – Как-нибудь… – и она пошла на меня, на меня, пробивая мою слабеющую защиту и показывая мне три фута смертоносной яватмы. – Сдавайся! – снова закричала она.

Меч стонал от желания напиться крови. Это может произойти не по твоей воле, сказала она, и не исключено, что последствия будут трагическими. Я громко закричал, пытаясь вырваться; пытаясь удержать эту силу под контролем, хотя уже понял, что не смогу. Меч был слишком могущественным.

Вот значит каково это, подумалось мне, иметь яватму, даже безымянную. Сила, мощь, полная отдача.

Как у Дел.

Аиды, а что было бы, если бы я напоил его кровью?

Именно этого он и хотел. Дикая магия, предупреждал Кем. Незапетая, невызванная к жизни, необузданная. И теперь я платил за нее.

Но не такой дорогой ценой как Дел.