Первый Линзмен-2: Первый Ленсмен

Глава 2 РЕШЕНИЕ

Как уже говорилось в первой книге настоящей хроники, Холм являлся штаб-квартирой Трипланетарной Службы. Теперь он постепенно становился и центром спешно организуемого Солнечного Патруля. Это была огромная естественная коническая гора, преобразованная инженерным гением внутри и снаружи. Но, так как людям не нравится постоянно обитать в подземелье — каким бы просторным, чистым, светлым и сухим оно не было — неподалеку от закованного в серый гладкий металл конуса отвели место для спортивных занятий на воздухе, пикников, прогулок и тому подобных развлечений. Там находилось несколько сотен небольших уютных ферм, исключительно продуктивных и снабжавших припасами обитателей Холма; они выглядели очаровательно в этот солнечный майский день. Рядом с ними был разбит парк с бассейнами, теннисными кортами и стадионом.

Сейчас места на его трибунах занимали две-три тысячи человек, с удовольствием наблюдавших за матчем на первенство Холма среди смешанных пар. В просторной двадцатиместной ложе расположились два человека, которые восхищенно следили за девушкой и юношей, ловко орудовавших ракетками на корте. Правда, соперники от них тоже не отставали.

— Выглядят они просто превосходно, Род, — заметил Вирджил Сэммз, глава Службы и член Совета Галактического Патруля, склонившись к плечу своего соседа. — Но мне кажется, что эта девчонка могла бы натянуть что-нибудь посущественней. В своих шортах она кажется такой же голой, как и без них. Я ей не раз говорил об этом, но озорница только уменьшает количество и размеры своих нарядов.

— А чего вы хотите? — Родерик К. Киннисон, комиссар Безопасности, пожал плечами. — Она унаследовала от вас не только глаза и волосы, но и знаменитое семейное упрямство.

Впрочем, такая манера одеваться имеет и свои преимущества — легче залезть в скафандр на корабле! — он негромко рассмеялся и бросил взгляд на корт, где играющие как раз менялись местами. — Но вот что я не могу понять — почему наши молодые люди до сих пор не… — Киннисон замолчал.

— Я тоже не понимаю. Бог видит, сколько мы приложили стараний, чтобы подтолкнуть их друг к другу. Джек Киниисон и Джил Сэммз были бы прекрасной парой не только на теннисном корте. Может быть, они еще не готовы к такой серьезной перемене в своей жизни? В конце концов, оба так еще молоды… и они по-настоящему дружат.

Если бы Вирджил Сэммз мог поближе рассмотреть улыбку, которую юный Джек адресовал своей очаровательной партнерше, он был бы сильно удивлен. Она мало походила те, которыми обмениваются приятели.

— Слушай, ты, красавица с куриными мозгами, — тихо прошипел Джек, — иногда не мешает и чуть-чуть подумать! Я же тысячу раз тебе говорил: следи за своей зоной и держись подальше от меня! Если ты будешь играть там, где положено, и прислушиваться к моим советам, то возьмешь подачу Фрэнка, а Лу догонит мяч только в миле от площадки…

— Ты-то сам о чем думаешь? — золотистые глаза девушки гневно блеснули. — Вот что я тебе скажу, пилот Джек Киннисон: нечего валить с больной головы на здоровую! Если ты будешь подавать прямо Лу в подол, то через полчаса нас вынесут с поля! С позором! И еще я тебе скажу…

— Ничего ты не скажешь, Джил Сэммз! Учти — промахнешься еще раз, и при следующей подаче я залеплю не Лу в подол, а по твоим изумительным белым шортам! Прямо в тыловую часть! И уверяю тебя, что сидеть ты не сможешь как минимум неделю! Так что постарайся играть повнимательней, моя милая!

— Ну и надоел ты мне, Джек! С каким удовольствием я врезала бы тебе ракеткой по макушке, плюнула и ушла с корта! Я так и сделаю, если ты не прекратишь свои…

Раздался свисток. Вирджилия Сэммз с очаровательной улыбкой на лице отправилась па свое место — воплощенное изящество и спокойствие. Джек Киннисон ловко крутанул ракетку и послал противникам ядовитую усмешку. В ответ мяч свистнул над самой сеткой; грозная подача настоящего мастера. Джил прыгнула, пытаясь отразить удар; начался очередной сет.

Спустя полчаса Джек, довольно насвистывая, стоял под душем. Когда он начал вытираться, по-прежнему насвистывая бодрый мотив, крепкий мускулистый парень, выскочивший из соседней кабинки, хлопнул его по плечу.

— Поздравляю, Джек, и желаю на будущий год отстоять свой титул! Игра была великолепной! Однако… — он замялся, — что гам у вас произошло? Извини, если я лезу не в свое дело…

— Что произошло? Да ничего! Чего ходить вокруг да около, Мэйс? Не можешь спросить прямо? Непохоже на тебя!

— Ну… ты прав, конечно… но ты ведь знаешь, что я умею читать по губам?

— Конечно. Мы все умеем. Что из этого?

— Я понял, какими комплиментами ты обменивался со своей подружкой — там, на корте. Если это была беседа двух влюбленных, то завтра я попрошу руки самой зеленой и самой уродливой венерианки!

— Влюбленных?! Кто, черт побери, тебе это напел? Не мой ли старик, который спит и видит, как мы с ней идем под венец? Ха, влюбленные! — Джек пренебрежительно фыркнул. — Я и эта рыжая выскочка! Эта куриная голова! Скажешь тоже!

— Поосторожней, Джек! — тон рослого Мэйса внезапно стал серьезным, голос его чуть заметно дрогнул. Ты, пожалуй, хватил через край! Мисс Сэммз — отличная девушка! У нее есть все — и все абсолютно на месте! И голова, и прическа!

— Да? — перестав вытираться, молодой Киннисон с удивлением уставился на разгоряченного приятеля. — Значит, сам ты избегаешь ее только потому, что… — он хотел закончить словами:

«потому что ты — мой лучший друг во всей Солнечной системе», но вовремя прикусил язык.

— Может, и так… — Мэйс тоже не стал заканчивать мысль; они прекрасно знали друг друга и не нуждались в конкретизации таких тонких материй. — Если ты не против… словом, если у тебя нет серьезных…

— Подожди, — прервал его Джек. — Что мы обсуждаем тут вопросы любви до гробовой доски? В душе — и еще голышом! Вытирайся!

Они расхохотались. Через несколько минут, облачившись в черные с серебром мундиры Патруля, молодые офицеры вышли наружу и направились к другому концу длинного низкого строения — туда, где был вход в раздевалку для женщин.

— Нет, она неплохая девушка… в основном, в полном порядке, — Киннисон говорил так, словно хотел извиниться перед приятелем. — Среди остальных глупых куриц она прямо-таки райская птичка! Чудесный человек… и очень, очень хороша… м-да… в основном… Но знаешь, Мэйс, она вовсе не женщина моей мечты. Я к ней привязан не больше, чем она ко мне — это вполне взаимно. Хочу тебя только предупредить — не поддавайся ее очарованию. Знаешь, недели через три близкого знакомства тебе захочется оборвать ей руки и ноги… и голову в придачу.

Вскоре на крыльцо выпорхнула мисс Сэммз, одетая почти так же легко, как на корте — в полупрозрачную блузку и юбочку, которая кончалась где-то на уровне ягодиц. Впрочем, ей было что показать — и снизу, и сверху.

— Хай, Джил! Это Мэйс — я тебе о нем рассказывал раньше. Мой напарник. Итак: мисс Вирджилия Сэммз — мастер-электроник Мэйсон Нортроп.

— Рада познакомиться, Мэйс, — девушка тепло улыбнулась приятелю Киннисона. — Я много слышала о вас. Говорят, в электронике вы — бог?

— Знаешь, он давно положил на тебя глаз, — с довольно ехидной улыбкой сообщил девушке Джек. — Но, ввиду неясности ситуации, старался уйти в тень. Представляешь? Ну, я постарался просветить его. Ну, а ты уж сама расскажи Мэйсу, почему ему лучше держаться подальше от тебя. Он имеет дело с микросхемами, а твой генератор вырабатывает слишком высокое напряжение…

Джил окинула благосклонным взглядом могучую фигуру Мэйсона Нортропа, потом перевела глаза на Киннисона.

— Знаете, Мэйс, чтобы я сделала, если бы была такой сильной и рослой как вы? Я схватила бы мастер-пилота Джека Киннисона за ноги… раскрутила над головой… и отправила в свободный полет — куда-нибудь на пятнадцатый ярус трибун. Мне кажется, он родился на тысячу или две лет позже своего времени. Вот в древнем Египте, надсмотрщиком на строительстве пирамид, он смотрелся бы отлично… И в качестве барона был бы совсем неплох… такого, знаете ли, владетельного сеньора, повелителя своих вассалов, воинов и крепостных… грозы замковых служанок… да, служанок — особенно! — тут она подарила Джеку не менее ядовитую улыбку. — Ему ведь нравятся кроткие бессловесные простушки, среди которых можно чувствовать себя королем… Не так ли, Джек?

— Ну, Джил, ты положила меня на лопатки, зарезала, освежевала и сплясала джигу на моих костях. Так что я удаляюсь… зализывать моральные раны. Может, встретимся попозже, — Киннисон развернулся и зашагал прочь.

Губы мисс Вирджилии Сэммз слегка скривились.

— Думаете, он сдался, Мэйс? — повернулась она к молодому офицеру. Ничуть не бывало! Вон она, истинная причина! — и Джил показала взглядом на яркую блондинку в красном. — Мэйнард, вот как ее зовут!

— И она… эээ…

— Совершенно верно! Красивая, кроткая и бессловесная! Нортроп покачал головой.

— Не могу этого понять, — с обезоруживающей искренностью заявил он. — Вы оба — на мой взгляд — лучшие люди в мире. Почему же вы постоянного мучаете друг друга?

Джил слегка покраснела.

— Ну, Мэйс, не придавайте значения тому, что мы говорим… по крайней мере — наполовину… — она прикусила нижнюю губку. — В основном, мы с ним прекрасно ладим… и совсем не цапаемся друг с другом, если между нами миля или две расстояния. Но стоит нам сойтись, как мы начинаем спорить обо всем — А ни о чем! Глупо, правда? Мы словно одноименные электрические заряды… отталкивание убывает обратно пропорционально расстоянию.

— Возможно, — Мэйс проводил взглядом стройную фигуру Киннисона, уверенно державшего курс на блондинку. — Но я очень рад тому, что услыхал. Будем считать, что я — заряд противоположного знака. Пошли, Джил!

В кабинете Вирджила Сэммза, упрятанном глубоко под землей, два человека вели разговор совсем иного рода.

— Проблем столько, что и вам, и мне надо раздвоиться, Род, и если бы мы обзавелись десятком дублей, то каждому нашлась бы работа, — тон Сэммза был шутливым, но глаза — тревожными и невеселыми. — Вот, скажем, наш Патруль. Пока мы действуем в пределах Солнечной системы, все ясно. Тут нам известны и языки, и обычаи всех планет. Но что делать, если преступление произойдет в сотнях парсеков от Солнца? Как в этом случае сделать нашу работу эффективной? Что можем мы вообще знать о самом понятии криминальности в каком-нибудь странном мире, не понимая ни способа общения его обитателей, ни склада их мышления? Где никто даже не подозревает о существовании нашего Патруля? Мы можем месяцами искать там полицию и суд, если у туземцев существуют такие институты, — Сэммз развел руками, но в его глазах горел упрямый огонек. — Но должен быть способ наладить быстрое взаимопонимание! И я его найду, клянусь богом! — он хлопнул широкой ладонью по крышке стола.

— Упрямец Сэммз добьется своего — и сейчас, и всегда! — в голосе Киннисона не было и следов насмешки, лишь дружеское восхищение. Готов держать пари, что вы это сделаете, Вирджил.

Ваш Межзвездный Патруль…

— Галактический, Род, Галактический. Не знаю, каким он будет, но название я усвоил твердо.

— ..уже приступил к делу — и совсем неплохо! Взять, к примеру, операции на Невии, Альдебаране II и Валерии… особенно — на Валерии!

Последовала недолгая пауза, затем Киннисон задумчиво продолжал:

— Все как в старину — голландцы отправляются туда, где найдены бриллианты. А за ними идут голландские жены и, несмотря на все рекомендации врачей, своевременно появляются на свет голландские дети. И тут выясняется, что они могут жить даже при тройной гравитации… Развитие скелета и мышц протекает нормально, они начинают сидеть, ходить и бегать в положенный срок. И медики заявляют, что третье поколение колонистов будет чувствовать себя в этом мире как дома… Забавно, правда?

— Да. И это доказывает, что адаптационные способности человека много больше, чем полагали светила медицины… Но не пытайтесь отвлечь меня, Род. Вы знаете не хуже меня, с чем мы боремся — со всеми этими новыми бедами, которые приносит межзвездная торговля. Наркотики, например… тионит и прочая мерзость… У нас нет даже подозрений, откуда это берется! Ну, и межзвездная торговля не обходится, конечно, без межзвездного пиратства.

— Кажется, у вас было подозрение, что центр пиратства находится на Аризии?

— Нет, совершенно точно — нет. Ее пираты боятся даже больше, чем нас. Область пространства, в котором находится этот мир, запретна, и даже лучшие мои разведчики не могут туда попасть. Мы знаем только одно — название планеты. Непонятно и крайне загадочно! Я собираюсь сам заняться этим делом… Не то, чтобы я считал себя способным выполнить работу, которая оказалась не по силам моим людям… Просто существует столько взаимоисключающих историй об Аризии, что лучше все проверить самому. — Неожиданно Сэммз остро взглянул на собеседника и спросил:

— Хотите отправиться со мной. Род?

— А как же! Только попробуйте меня не взять!

— Тогда приготовьтесь к необычному. Мы наверняка столкнемся там с чудесными и необъяснимыми вещами, которые полностью опровергают наш земной опыт. Впрочем, что говорить об Аризии? Разве еще десять лет назад кто-нибудь поверил, что может существовать раса, подобная ригелианам? Одного часа в их городе — или минуты в том, что они считают автомобилем — достаточно, чтобы свести человека с ума!

— Да, я понимаю вас… Но если продолжить эту мысль, то я бы упомянул другие загадки, которые находятся куда ближе, чем Ригель и, тем более, Аризия… Например — кто, почему и как долго скрывался под именем Серого Роджера? — Киннисон вдруг усмехнулся не без озорства и добавил:

— Ну, бог с ним, с Роджером… В вашей собственной штаб-квартире, дружище, в вашем Холме есть один секрет, который стоит всех тайн Роджера… Я говорю о Бергенхольме! Ведь этот малый усовершенствовал двигатель Родебуша и Кливленда, сделав тем самым возможной галактическую торговлю, галактическое пиратство и Галактический Патруль! Вот он, загадочный источник нашей головной боли, Вирджил! А я — я даже не знаю, где вы его откопали. Говорят, он даже не имеет диплома инженера?

— Верно, не имеет. Гению дипломы не к чему! А история его появления и в самом деле примечательна. Вы ведь знаете, что наш так называемый суперкорабль прикончил на испытаниях немало парода?

— Наслышан! Но все же Родебуш с Кливлендом довели двигатель до ума?

— Эти парни себя чуть не довели до сумасшествия… Вот так, мой дорогой! Но в один прекрасный день в их посудной лавочке появился этот Бергенхольм — здоровый, неуклюжий, запинающийся о собственные ноги… Минуту-другую он осматривался, а потом и говорит: процесс надо строить так, чтобы пики выхода энергии были здесь и здесь… — и показывает, где.

Затем рисует кривые — очень изящные картинки для человека, не обладающего дипломом. Ну, Фред Родебуш на него набросился, как волк на ягненка. Откуда, мол, ты знаешь, что так будет лучше?

При воспоминании об этом эпизоде губы Сэммза растянулись в ухмылке, глаза заблестели. С видимым удовольствием он выдержал паузу и произнес:

— И представляете, Род, что он ответил Фреду? Дело не в том, лучше или хуже; просто то, что он предлагает, будет работать. И больше от него не могли добиться ни одного слова. Фред и Клив решили попробовать — скорее, от отчаяния, я полагаю. И двигатель заработал! Представляете — действительно заработал!

— Ну и история! — Киннисон покачал головой. — Но если в штате Службы имеется такое дарование, то для него не проблема разобраться с вашим фирменным знаком… я имею в виду опознавательный диск. Что, дело сдвинулось с мертвой точки?

Сэммз пожал плечами, перебирая какие-то бумаги на столе.

— Нет, еще нет… По крайней мере, до вчерашнего вечера новых результатов не было. Но вот лежит его записка с просьбой о встрече… может быть, он что-то придумал. Слушайте, Род, — Сэммз протянул руку к визиофону, — хотите, я приглашу его прямо сейчас?

— Превосходно! Я бы с удовольствием поговорил с ним. Не каждый день доводится встретить живую загадку, начиненную идеями от макушки до пят!

— Посмотрим, что это за идеи, — пробормотал Сэммз, скользнув пальцами по клавишам визиофона.

Рослый молодой человек вошел в кабинет и был представлен комиссару Безопасности Трипланетия.

— Садитесь, доктор Бергенхольм, — Сэммз кивнул в сторону кресла. — Вы можете говорить при мистере Киннисоне совершенно свободно.

Молодой ученый однако остался на ногах. Лицо его едва заметно порозовело, что для всегда сдержанного норвежца являлось признаком несомненного волнения.

— Я должен сообщить вам, сэр, нечто весьма необычное, — он упрямо вздернул подбородок и покраснел еще больше. — Боюсь, что вам будет трудно поверить…

— Смелее, сынок, — подбодрил его Сэммз. — Если бы вы знали, сколько невероятных проектов излагает мне Родебуш только за один визит! Мы с комиссаром готовы выслушать вас.

— Говорят, что я сплю на ходу , что меня посещают видения, что я слышу голоса с того света… ну, и так далее. Одним словом, полный набор причуд и странностей, которыми должен обладать настоящий гений! — Бергенхольм перевел дух. — Так вот, могу совершенно определенно заявить, что я — не гений! Во всяком случае, не в том смысле, как это обычно понимают.

— Вам виднее, Нильс. Но какое отношение это имеет к делу?

— Самое прямое, сэр! Это вопрос доверия! Сэммз и Киннисон переглянулись. Потом комиссар спокойно сказал:

— Как раз перед вашим приходом, молодой человек, мы с мистером Сэммзом говорили о тайнах и загадках. Все они связаны с расширением нашей деятельности, с появлением новых областей, в которых невероятное превращается в реальность — если не в банальное обстоятельство. Поверьте, мы сумеем выслушать вас внимательно и без предубеждения.

— Хорошо. Но поймите, я — ученый. Мое мировоззрение основано на фактах и непреложных законах, в равной степени справедливых и для Галактики, и для человека, и для мельчайшей микрочастицы. Я не верю в сверхъестественное, джентльмены. Я не верю в наитие, которое появляется на пустом месте, Все имеет рациональную причину, но не всегда мы можем доискаться до ее корней…

— У вас возникла какая-то парадоксальная гипотеза? — Сэммз с интересом приподнял брови.

— Нет, сэр, никаких гипотез и никаких парадоксов! Только точное знание. А сейчас я всего лишь расчищаю дорогу для тех невероятных вещей, которые нам предстоит обсудить. Поверьте, если другие замечают за мной странности, то мне самому они видны гораздо яснее… И я пытаюсь их понять и объяснить…

— Так, понимаю, — Сэммз в волнении подался вперед. — Значит, вы вступили в конфликт с самим собой? Я всегда считал вас, Нильс, исключительно цельной личностью… Ну, и как же мы выберемся из болота?

— Прежде всего, попробуем определить, где его край, — Бергенхольм слабо улыбнулся и бросил взгляд на комиссара. — Я полагаю, мистер Киннисон не имел возможности заглянуть в мое досье?

— Вы имеете в виду… — начал Сэммз.

— Да, да, сэр, мое происхождение! — норвежец повернулся к Киннисону. — Видите ли, мой отец, доктор Хальмар Бергенхольм, и мать, Ольга Бьернсон, занимаются ядерной физикой. И я родился как раз в то время, когда они работали на большом ускорителе под Тронхеймом…

— О! Вы полагаете — мутация? — Киннисон привстал в кресле. — Мутация, подарившая вам способность… так сказать, видеть суть вещей? Некое внутреннее зрение?

— Можно сказать и так, хотя под внутренним зрением понимают разное, и достоверное описание подобного феномена отсутствует. Однако все эти странности подтолкнули меня к размышлениям, имеющим прямую связь с интересующей нас темой. Я полагаю, что можно создать учение о силах разума — столь же четкое, строгое и ясное, как геометрия Евклида. Более того, я уверен, что такое учение уже существует, и я появился на свет с некой врожденной способностью воспринимать его отдельные элементы.

— Вы говорите о телепатии? — Сэммз задумчиво поглаживал подбородок, уставившись взглядом в стену.

— Не только о ней, сэр… Но давайте вернемся к нашей проблеме, к вопросу о создании идентификационного знака патруля. До сих пор этот символ мыслился исключительно в физическом плане. Но все, что можно синтезировать физическими методами, можно ими же исследовать и воссоздать. Такое решение нас не устраивает, ибо преступники часто пользуются услугами весьма квалифицированных специалистов. Существует, однако, область, где физика бессильна — я говорю о ментальных силах, о разуме.

Итак, рассмотрим, что же необходимо Трипланетной Службе, которая сейчас расширяется, превращаясь в Галактический Патруль. Нужен символ, который надежно идентифицировал бы любого защитника цивилизации, причем абсолютно безошибочно. Этот символ должен отвечать следующим требованиям: невозможность подделки, невозможность имитации, бесполезность похищения. Он должен служить только своему носителю и уничтожать всякого, кто попытается незаконно использовать его. Наконец, он должен обеспечивать связь и взаимопонимание между нами и любой разумной формой жизни, на каком бы уровне, высоком или низком, она не находилась. Несомненно, такая связь может быть только ментальной, гораздо более быстрой, чем звуковая, что избавило бы нас от изнурительного изучения множества языков. Столь же несомненно, что последнее требование не является моей фантазией — мы знаем, что высокоразвитые расы Ригеля и Полэна VII уже знакомы с телепатией.

— Похоже, вы угадали мои мысли, Нильс, — спокойно заявил шеф Трипланетарной Службы. — Или вы уже научились их читать?

— В данном случае в этом не было необходимости. — улыбнулся норвежец. — Любой человек, который способен к аналитическому мышлению, пришел бы к тем же выводам.

— Возможно, возможно… Так что же дальше? Вы разработали необходимое нам устройство идентификации и ментальной связи?

— Нет. Но я знаю, что оно готово и уже ждет вас, мистер Сэммз.

— Вот как? И где же?

— На Аризии. И вы должны отправиться туда как можно скорее.

Вскочив с кресла, пораженный Вирджил Сэммз уставился на молодого ученого.

— Аризия! — воскликнул он. — Черт побери, при чем тут Аризия? И как мы можем туда попасть? Разве вы не знаете, что эта область пространства закрыта?

Бергенхольм пожал плечами, изобразив полнейшую беспомощность.

— Но откуда вы это знаете, молодой человек? — спросил Киннисон. — Вы получили какое-то сообщение?

— Нет, сэр, — решительно заявил норвежец. — Я знаю — и все! Знаю столь же определенно, как и то, что при сгорании водорода в кислородной атмосфере образуется вода. Я знаю, что аризиане весьма сведущи в учении о силах разума, и если Вирджил Сэммз отправится туда, он приобретет некое устройство, которое иным путем получить невозможно. Ваше дело — верить или не верить мне.

С этими словами молодой ученый повернулся и, не спросив разрешения, покинул кабинет. Некоторое время в комнате царила ошеломленная тишина; потом Сэммз и Киннисон посмотрели друг на друга.

— Ну? — насмешливо, но с явно ощутимым оттенком тревоги, спросил Киннисон.

— Я отправляюсь. Прямо сейчас! — Сэммз был настроен весьма решительно. — Я верю каждому его слову. И потом, это — Бергенхольм… Бергенхольм, который еще ни разу не ошибался. — На миг он прикрыл ладонью глаза, словно собираясь с силами и укрепляя свою решимость, затем посмотрел па Киннисона. — А вы, Род? Идете со мной?

— Да. Не скажу, что я поверил на все сто процентов, но попытаться стоит. Что же мы прихватим с собой? Надеюсь, не весь флот Трипланетия? Ограничимся «Бойзом»? Или «Чикаго»?

— Не все ли равно? То, за чем мы полетим, можно будет увезти даже на космической шлюпке…