Первая грань

Интерлюдия 2

Стук в дверь. Я разлепил очи, проклиная неожиданного гостя. “Да сегодня же праздник Джунтры, Харэ тебя побери!”, подумал я, но все же двинулся ко входу в свое скромное жилище. Сдвинув засов, открыл дверь и увидел на пороге улыбающуюся мордашку соседской девочки. Что она тут забыла?

– Вставай, Воурай, сегодня праздник!, – жизнерадостность, казалось, расплескивается из девочки, заражая всех вокруг, – давай украшать крышу!

Я мысленно скривился, вспомнив об этой невольной традиции. Я помогаю Кани уже третью зиму, с тех пор как она подросла достаточно, чтобы радоваться перьям, а я мог по праву держать копье. Но как же это сегодня не вовремя!

– Пойдем, пойдем, пойдем, – Кани настойчиво дергала меня за рукав рубахи, – Джунтра обидится, если не увидит сверху наших перьев!

Я тяжело вздохнул. Я еще не отошел от вчерашней охоты, тело с трудом двигалось, но видя эту малышку, я не мог ей отказать. Что за милое создание!

– Иду, иду, дай хотя бы накинуть куртку, на улице зябко.

***

Через некоторое время, я уже сидел на крыше соседского дома, складывая перья в причудливые узоры, ровные ряды ломались на середине, перемешиваясь, трепеща на ветру и, надеюсь, радовали глаза богини. “Дай нам хороший урожай в этот сезон, Джунтра, дай прокормить деревню, бирсэ лекто Джунтрис”. Я никогда толком не умел молиться, но эти слова вдолбила в меня моя мама, да упокоит Ирзан ее душу.

Я помог Кани подняться, чтобы она полюбовалась работой как и в прошлые зимы. Она придирчиво осмотрела мои узоры, смешно хмуря лоб, поправила одно перо и просияла:

– Теперь хорошо, Воурай, теперь богиня не накажет нас и даст хороший урожай!, – малышка обняла меня за пояс. Я был охотником, и она не достала выше

***

– Пойдем, Воурай, пойдем скорее!, – Рикра тащила меня за рукав совсем как Кани утром.

Сегодня все готовятся к празднику и обязательной работы в деревне не много. Рикра, моя Рикра, улизнула из деревни и теперь едва не разрывая мой рукав своими коготками, улыбаясь тащила меня куда-то глубже в Великую степь. Снег уже почти весь сошел, Джинтра милостлива, и мы бежали быстро и легко.

Дойдя до одного ей известного места, Рикра хитро взглянула на меня, и, сделав еще два шага, растворилась в воздухе. Я испуганно рванул за ней и упал прямо в ее объятия, ее смеющиеся и немного торжествующие ярко желтые глаза смотрели прямо в мои, и я, утонув в них, смог только неверяще сказать:

– Ты нашла пелену! Так близко к деревне!, – редкое событие, и очень полезное. Здесь можно укрыться слабым, раненым, ни один зверь не почует твой запах, ни один жадук не отыщет, – Надо рассказать жадуку Кираю!

– Я расскажу. Мы вместе расскажем, – хитро улыбнулась Рикра, – Но немного позже…

***

– Пелена…, – задумчиво хмыкнул жадук, – уже третий знак… Идите, мне есть о чем подумать. Возьмите, – он протянул нам по перу, достав их из своего одеяния, – они защитят вас до следующей зимы, гнев духов пройдет мимо.

Как будто подтверждая его слова, каждое перо блеснуло каким-то своим оттенком желтого. Дорогой подарок, под стать нашей находке. Теперь Кираю придется едва ли не до поры посева заряжать новые. Выйдя из шатра я с легким сожалением отдал свое перо Рикре:

– Возьми, оно твое по праву. Отдашь Кани, твоя сестра все время любит во что-то вляпываться, – я улыбнулся

– Спасибо, Воурай, – Рикра украдкой взглянула по сторонам и быстро поцеловала меня в щеку, – я побегу, мама уже наверное обыскалась меня.

Я кивнул и немного постоял, смотря как она убегает. Пора свадеб еще не скоро, но я уже знаю, что к следующей зиме я подойду к ней на празднике Вурты. И мы будем смеяться, танцевать, а затем я надену венок ей на руку. И мы будем вместе. Всегда.

***

– Пойдем скорее, все места займут!, – Кани и Рикра стояли у моего порога, торопя меня идти на праздник. Наша деревня небольшая, праздники редкие, поэтому их слова имели смысл. Я запахнул потуже куртку, повязал ленту охотника себе на плечо, и помчался вслед за убегающими сестрами.

В центре деревни, на площади, столб духов был украшен втрое от обычного. Каждая семья вложила одно или несколько перьев, хранящихся специально для этого многие годы. Вот и моё, красно-золотое, добытое моим прадедом с неизвестной птицы. Он был отличным охотником, удачливым и сильным, и мы храним память о нем и обо всех после него в этом пере.

Костер уже собрали, он возвышался выше роста жадука, ожидая начала. Мы встали в первом ряду и смогли разглядеть угощения, выставленные от каждой семьи на столах за костром. Закатное светило уже почти полностью скрылось, давая проявиться двум небесным братьям, окрашивая все вокруг в зеленовато-серебрянные оттенки.

Когда все собрались, жадук махнул рукой, заставляя вспыхнуть костёр сразу целиком. Праздник начался.

***

Унда-Кара-Мок-Но-Со, Унда-Кара-Мок-Но-Со, Унда-Кара-МОК-НО-СО, УНДА-КАРА-МОК-НО-СО, пел жадук, и его бубен звенел переливами ветра, журчанием реки, шепотом колосьев на поле. Перья в его волосах, жили своей жизнью, меняясь местами, поднимаясь, сдвигаясь, заставляя его косы шевелиться, будто змеи на голове. Его ярко-синяя кожа светилась, явственно разгоняя мрак ночи не хуже, чем горящий костер за его спиной. Пение повторялось, протяжнее, надрывнее. Дым от трав, стелящийся из костра, собирался в жгуты, шарящие по поверхности в поисках добычи

…Кара-Мок-Но-Со, УНДА-КАРА-МОК-НО… пауза, исступленное лицо шамана, немыслимо-божественный свет из глаз… СООООООООО! Дымные плети рванулись со своих мест, пробивая грудь мужчинам нашего племени, но не нанося ран. Круг взорвался в крике, и я кричал вместе со всеми, не замечая изменившегося лица Кани.

– Воурай…, – прошептала она, показывая своим маленьким пальчиком мне на грудь.

Я посмотрел на нее, перевел взгляд на свою грудь, видя очертания метки Джунтры, светящейся желтоватым светом, медленно тающей, но все еще четко видимой.

– Я…меня избрали, – выдохнул разом весь воздух в этой короткой фразе, – меня избрала Джунтра…Бирсэ лекто Джунтрис, – прошептал единственную известную мне с детства молитву. Меня учила ей еще мама, когда была жива. Я рухнул на колени и склонился в глубоком, до земли поклоне, стуча лбом по земле и повторяя, все быстрее, растворяясь в молитве, отдавая всего себя молитве первый раз за свои двадцать зим.

– Бирсэ лекто Джунтрис, мроно дивали, – Жадук, неожиданно оказавшийся прямо передо мной, положил руку мне на голову. Его глаза сверкали так же ярко, как в начале ритуала, проводя волю Джунтры, – Твои зимы отданы Джунтре, в эту ночь и все последующие. Завтра ты придешь, ведомый волей её, завтра ты придешь, под взглядом её, завтра ты придешь к дому моему за знанием её… А сегодня… Встань, калцхер Воурай, восхваляй Джунтру, ибо сегодня праздник её. Воля её – твоя воля.

Кирай неспешно пошел прочь, а я бросил взгляд на Рикру, стоящую чуть в стороне от нас с Кани:

– Я теперь калцхер, – Я сам не верил в свои слова

– Великая честь, – Рикра отвернулась, – носи это бремя с гордостью!

В отблесках костра я заметил изумрудный отсвет слезы на её щеке. И только тут понял - я калцхер. Воля Джунтры - моя воля. У меня не будет семьи, у меня не будет детей, я не буду танцевать с Рикрой в пору свадеб. Я открывал и закрывал рот, клыки едва не пробили мою верхнюю губу, но я не чувствовал боли. Вера боролась во мне с моими чувствами к Рикре. Я подошел, взял ее за плечо, развернул к себе и от всей души сказал:

– Мы будем вместе

В доносящемся гуле голосов, песен и танцев, я едва расслышал её тихое

– Обещаешь?

И я кивнул, веря в этот кивок больше, чем во что бы то ни было в своей жизни

– Обещаю!

***

Я проснулся от зуда в груди там, где вчера светилась метка. Голова болела после дыма, танцев и кислого сока ягод винай. Зуд становился все больше и я вспомнил слова жадука “Завтра ты придешь”. Быстро накинув куртку, двинулся к жилищу шамана.

Такие же сонные, мужчины моей деревни, выбранные вчера, нерешительно стояли вокруг, не понимая что делать дальше.

– А, Воурай, яркого света!, – еще один охотник, Никоб, поприветствовал меня первым

– Чистого неба!, – я вернул приветствие.

Я решил не ждать, в моей груди разгоралась решимость, я должен служить так, чтобы Рикра могла стать моей, не смотря на все правила. Может быть Джунтра пошлет видение и разрешит нам быть вместе? Двинулся было в сторону входа, но Кирай уже вышел к нам сам.

– Калцхеры!, – грянул его голос, – вы были избраны для служения, и вы послужите. Вы - воля её! Вы - руки её! Вы - гнев её!

Жадук достал из своего одеяния по глиняному бутыльку.

– Пейте, воины, кровь её, ибо делится она силой. Пейте!

Синяя, тягучая жидкость, действительно выглядящая как кровь, скользнула по моему горлу, забирая с собой все сомнения и страхи.

– Вы - гнев её!

И я, поддавшись этому растекающемуся огню внутри, прокричал

– Гнев её!

И крик этот раздался из каждого горла стоящих воинов рядом со мной.

– Вы - руки её!

– РУКИ ЕЁ!

***

– Узрите же силу, доступную вам по воле её и по слову её!

Жадук взмахнул рукой. Мы, стоя как завороженные, смотрели, как с его руки сорвался гнев небес, заставляя пылать мешок сена. Три дня мы пили кровь её, слушали Кирая, бежали и сражались.

– Почувствуйте же гнев её, станьте проводником, пропустите его, и выпустите по врага!

И мы старались. Весь день и всю ночь, не ведая усталости, пока у последнего из нас не получилось. Сколько же гнева в ней, что его хватает на всех нас.

***

– Воурай, давай играть!, – Кани поймала меня на выходе из дома. Я шел, в мыслях с гневом её, не замечая внешнего мира.

– Во-у-раааай!, – улыбка Кани, все такая же жизнерадостная, сегодня раздражала, и я отмахнулся, едва остановив себя от того, чтобы не пропустить гнев её.

Кани неверяще посмотрела на меня, её губы задрожали, и она, расплакавшись, убежала. А я пошел дальше, не пытаясь ее остановить. Я - воля её. Я - гнев её.

***

– Они пришли в незапамятные времена, – Кирай рассказывал, сидя у костра одним из вечеров, а мы слушали, раскрыв рты, – розовокожие, непохожие на нас. Мы встретили их как гостей, мы разделили с ними кров, мы разделили с ними пищу. Они хотели торговать - и мы торговали, их механизмы облегчали нам жизнь. Но им всегда было нужно больше. Больше трав, больше масел, больше камней. И они убили нас. Первый раз, ради осколка слезы её. Первый, но не последний. Это война. Страшная война, где или мы, или они. И скоро, совсем скоро, это будем мы. Джунтра говорит со мной. Джунтра повелевает – забрать слезу, убить розовокожих. Вы избраны и проведёте волю её!

***

Днём, после отработки защиты, мы собрались в доме жадука. Он долго молчал, взирая на нас, после чего произнёс:

– Наши предки оставили нам артефакт. По воле её, мы знаем, как выглядит дом врага изнутри. Узрите же!

Он достал большой кусок пергамента, на котором были рисунки странного дома. Я вникал, ибо выполнение воли богини - это то, что заставляет моё сердце биться. Я и есть воля её. Кирай продолжал:

– Врата откроются, врата приведут вас сюда, – коготь жадука указал на маленькое квадратное помещение, – слеза её находится здесь, – ещё одна точка, – запоминайте же путь, которым вы пойдете. Каждый из вас теперь будет хранить эту тайну.

Кирай надолго замолчал, закрыв глаза и, казалось, уснув. Мы же старались запомнить карту, во всех подробностях.

И тут неожиданно Кирай заговорил:

– У них есть оружие. Страшное оружие. Жалит издалека, но не видно жал. Сломайте это перо, – он протянул нам ярко-синее светящееся перво из верхней части своего головного убора, – и вы сломаете их оружие. Ибо такова воля Джунтры!

***

– Время пришло!, – пророкотал жадук, – Вы - воля её. Вы - гнев её. Вы понесёте свет её в другой мир. Слезу её забрали розовокожие. И за это их ждет смерть!

– СМЕРТЬ! МЫ - ВОЛЯ ЕЁ!, – в едином движении мы подняли руку и наш крик разнесся по всей деревне. Краем глаза я заметил Рикру, смотрящую на меня со стороны. И не почувствовал ничего, кроме гнева её, струящегося сквозь моё тело.

– Да откроются врата по воле её!

Жадук одним движением разорвал воздух перед собой. Я не отшатнулся. Я воля её, и сила её не причинит мне вред.

***

Я не испытывал сомнений, не испытывал страха. Только гнев. Гнев и решительность. Я - воля её. Я руки её. Шаг во врата вслед за Никобом.

Металлические своды этой комнаты поражали, но я не обращал на них внимания. Я воля её. Увидев слева странное розовокожее существо, я не задумываясь выпустил разряд. Смешно выгнувшись, существо упало. Оно было мертво. Все как учил Кирай. Я - гнев её.

Мы кричали, вместе, как один дыхательный пузырь, выталкивая из себя гром ее имени - Джунтра! Джунтра! Джунтра!

Я убил еще одного справа, он держал в руках какое-то странное оружие. Жадук сказал - оно жалит, но жал его не видно. Он дал нам перо, и мы сломали его. Сказал, что их оружие сломается так же, как это перо, не в силах выдержать гнев её. Так и вышло.

Мы бежали, сражались, снова бежали. Мне пришлось обагрить кровью мое копье - один из розовокожих подобрался вплотную. Но мы шли, наша цель была сказана. Мы руки её - и мы заберем то, что наше. Слеза Джунтры наша.

***

В этой странной металлической пещере, мы встретили и других скредов, таких же как мы. Мы встретили их на выходе из врат.

– Яркого света!

– Чистого неба, братья!, – вновь прибывшие были одеты в доспехи с символом Ирзана, – мы несем волю его и гнев его. Они поплатятся!

– Джунтра!, – проревели мы как один.

– Ирзан!, – вторили нам наши прибывшие собратья.

– Пойдем с нами, братья, слеза ваша по праву. Их ждет смерть!

– СМЕРТЬ!

– Милостью его у нас есть цель - наруч Великого Ирзана должен быть возвращен в главный храм его!

– ИРЗАН!

Мы же не задумались ни на мгновение. Они наши братья, они - как мы. С синей кожей, с клыками, с когтями, они верят в наших богов. Мы построились как учил жадук, получив одобрительный взгляд от их командира, и пошли теперь уже двумя группами.

***

Мы сеяли смерть. Каждый шаг, каждый наш вдох нёс в себе гнев двух богов. Но и розовокожие сражались. Никоб погиб, распыленный неведомой силой. Отродье Харэ, сделавшего это, мы распотрошили на месте. Отряд Ирзана тоже потерял бойцов. Они мстили еще жестче, за каждого своего мучительно убивая десятки.

За одним из поворотов мы увидели пыль. Синюю. Мучительно зачесалась грудь там, где была метка. И мы поняли, что здесь погибли многие наши собратья. Наши глаза налились гневом, хотя казалось, что сильнее невозможно. Мы убьем каждого из них!

***И вот он зал. Слезу было видно издалека. Огромная, она притягивала взгляд и заставляла склониться в почтении. Но сейчас не время. Тут и там, во всем этом огромном зале, проходили сражения. Гнев её проходил сквозь нас, но застревал в их мерзких защитах. Как они сдерживают гнев богини?!

Мы шли, теряя бойцов. Я оказался в центре нашего построения и видел, как распыляются, разлетаются, сгорают, ломаются мои братья. Но мы упрямо шли. Я знал, сама Джунтра вложила в меня это чувство, что достаточно коснуться слезы. Просто коснуться, и всё будет правильно. Я выполню волю её, ибо я сам - её воля.

Я побежал, безрассудно, невзирая ни на что, побежал так быстро, как не бегал даже на охоте за смарлом. Вложил все, все свои надежды, весь гнев, всю волю её. Я был уже на расстоянии вытянутой руки. Один прыжок. Я прыгнул.

Я не увидел разряда, не увидел ничего, но уже через долю мгновения лежал далеко от кристалла. Я посмотрел на свою грудь, в которой зияла огромная дыра, ровно там, где была метка. Я не верил. Джунтра оставила меня? Мои глаза закрывались. Рикра…