Перпендикулярность

Глава 20 Выключение. 14–15 сентября 2072

Леша любовался модификатором. После дополнительных проверок и испытаний тот выглядел новее, чем вначале использования. Роман Сергеевич пояснил, что его мощность в разы увеличена, вместе с защитой всех узлов и их дубликатов. Леша уже полюбил это устройство, и даже почувствовал мимолетное сожаление о том, что надевает его, скорее всего, в последний раз. Вряд ли потом его дадут просто поносить.

Улыбаясь, парень покрутился перед зеркалом, удостоверившись, что все работает как надо. Свечение пока было не ярким, но он помнил, что оно меняется в ответ на условия среды. Поездка к высотке прошла в молчании, все инструкции прозвучали раньше. Он попросил маму не провожать его, а ждать звонка от Романа Сергеевича дома с Ксюшей.

Войдя в зону действия аномалии, спокойно двинулся к ее поверхности, отбросив мелькнувшую где-то на краю сознания мысль: «Интересно, аномалия знает, что я собираюсь сделать?». Вспомнил разговор с Романом о возможной разумности феномена.

Тот полностью опроверг это, сказав: «Леша, это в старинных глупых фантастических фильмах герой просыпается без памяти в космическом корабле. И потом выясняет, что в управляющий кораблем ИИ вселился злой дух, который собирается сожрать экипаж всеми возможными способами. Аномалия — не существо, а четырехмерный объект. И не хочет жрать. Она просто растет».

— Вот, сейчас и проверим, — прошептал он, — подходя к знакомой мутной поверхности.

Перед тем, как начать продавливать туман, оглянулся и отметил, что от аномалии до стен дома осталось чуть больше половины метра. Вернулся вниманием к мириадам точек, засасывающих взгляд. А потом — продавливание границы, искры, терпимая, но так надоевшая боль, возвращение сердцу нормального ритма. Пока все по плану — отметил он, вывалившись в странное пространство, к скелету из плоскостей, уходящему в темноту.

Подлетел к ближайшей плоскости, которая по времени возникновения как раз и была последней. Всмотрелся в пустую лабораторию и каплю над трубой. Все как во сне. Повис примерно там, где должна появиться новая плоскость. Подавил ручейки ужаса, которые начали просачиваться откуда-то из глубины. Выровнял дыхание. Довольно долго ничего не происходило, и он уже засомневался, не зря ли ждет. Завел разговор с собой:

— Так, Леха, не хватало еще снова сюда возвращаться, если в этот раз я заскучаю долго ждать. Надо будет…

Уши заложило от ощущения предзвука — оглушающий взвизг, от которого заныли зубы — мерцание еще не оформившейся плоскости по сторонам — жутковатое ощущение, словно его тело начинает разделяться пополам — ослепляюще-яростная вспышка модификатора — легкий гул, переходящий в пугающий электрический треск.

В голове помутилось, сознание словно расщепилось на сотни потоков, и в каждом жил страх исчезновения. Он оказался одновременно во всех своих копиях, живших внутри сегментов аномалии с первого захода внутрь. Они замерли, дыхание и биение сердец синхронизировалось. Каким-то образом осознал, что одной копии не хватает. Она осталась там… В космической бездне, где привлекла внимание звездолета с названием на неизвестном языке. В том самом месте, о котором он почему-то забыл. И в месте ли? Или в моменте времени?

Леша потянулся всеми копиями себя, всеми синхронизированными потоками, и попробовал нащупать недостающую часть. Ему почему-то захотелось убедиться, что все они исчезнут вместе с аномалией, что останется лишь он — единственный оригинал Алексея Горского. Это вдруг стало очень важным.

Потянулся, но вместо ощущения тепла и зеркальных черт, дыхания и биения сердца, которые ощущались у других копий, почувствовал лишь пустоту и холод, продирающий до костей. И гигантское расстояние, и растянутость во времени. Непредставимые, нечеловеческие, в них терялось всякое ощущение его личности. Он рассеивался в пыль. А потом пришло чувство утраты. Он ясно ощутил, что та копия, что оказалась так далеко, погибла. Ничего иного и не могло произойти с человеком, оказавшимся в вакууме. Но ведь то был сон? Или нет?

Ни он, ни сотрудники сводной группы не задавались вопросом о природе его копий. Не до того было. Однако, сейчас это стало важным. Эта потеря что-то значила. Возможно ли, что сон для него был реальностью для его копии? Во сне его копия попала в сердцевину аномалии, а из нее в реальный космос. Он чувствовал во сне свою копию собой, он дышал, ему было больно и страшно! И он погиб! Оставшись жить.

Личность рассеивалась, размывалась, пульсировала множеством огней. Чувствуя, что окончательно потеряет всего себя через секунду, он остановился. Сосредоточил внимание на желании остаться собой. Это длится, длится, длится, и вот — он снова ощущает целостность личности. Медленно возвращает ощущение тела. Мысленно перебегает от одной части тела к другой, удостоверяясь, что чувствует его. Открывает глаза.

Он все еще жив⁈

Свет уже не слепит, а мягко обволакивает его. Мерцание по бокам прекратилось. Леша поднес руки к глазам, рассмотрел, опустил взгляд на туловище, ноги. Он все еще жив! Но что-то продолжало меняться.

Он почувствовал, будто проваливается куда-то. Его потянуло вперед, к далекому источнику аномалии. К институту. Ну, уж нет! Оттолкнувшись — отлетев от плоскости, Леша развернулся обратно, к видимой границе аномалии в высотке, яростно вломился в нее, протискиваясь изо всех сил. На удивление, это оказалось легче, чем раньше. Хватка тумана ослабла. Леша даже вывалился из аномалии в помещение высотки, не рассчитав силы, ударился о стену и упал на колени. Но не стал мешкать.

Роман Сергеевич предупреждал, что когда аномалия начнет выключаться, это будет выглядеть, словно каждый ее сегмент проваливается внутрь себя и исчезает. И сама аномалия, состоящая из маленьких спиралей-сегментов, будет проваливаться внутрь себя. Новые сегменты будут проваливаться в старые.

А значит, хвост аномалии, находящийся в высотке, исчезнет раньше, чем ее головная часть в институте. В процессе исчезновения силы сопротивления будут слабеть в хвосте, и нарастать в голове. Ему нужно быстро выскочить из высотки, это физически будет легче. Но есть риск не успеть до исчезновения прилегающей зоны и невидимой границы аномалии. Он может исчезнуть вместе с ними.

Леша подскочил с пола, и рванул к выходу изо всех сил по окружности между стеной высотки и стеной тумана. Но его скорость замедлялась, как в страшном сне. Последний шаг, пересекающий невидимую границу аномалии в двух сантиметрах от выхода наружу, длился несколько долгих мгновений. Еще один шаг, выносящий его за пределы высотки, тянулся, медленно, медленно, медленно…

И вдруг все ускорилось. Он вылетел из здания, в руки ждущих его людей, в мамины объятия. Успел увидеть напряженного Димку и Нику, смеющуюся сквозь слезы.

И провалился в так надоевшую тьму, задавшись вопросом, не умудрился ли он помереть на пороге победы.

Первыми вернулись тактильные ощущения: кто-то ласково гладит его ладонь. Потом звуки — уже знакомые мерный писк и гудение больничных приборов. Голоса, среди которых и мамин. Тепло легкого одеяла. Сочетание запахов: лекарств, чистоты, фруктов и корицы. Темнота превратилась в приглушенный теплый свет. Он открыл глаза.

Мама — сидит возле него на мягком стуле и держит за руку. Рядом стоят врачи — Ольга и Сергей. Дальше, у окна, за которым золотится солнечный день, Роман Сергеевич с традиционным стаканом кофе в руке. Увидев, что он очнулся, мама радостно сжала его ладонь. Ольга улыбнулась, подойдя ближе к терминалу с показателями. Роман Сергеевич покачал головой и сообщил:

— Ну, герой, с возвращением. Признаться, я себе уже присматриваю путевку в санаторий, потому что нервы стали ни к черту за эти дни, — он иронично усмехнулся.

— Получилось⁈ — выдохнул Леша, приподнявшись на подушке, преодолевая мгновенное головокружение.

— Да. Аномалия исчезла. Процесс длился четыре дня. Ты не приходил в себя, заставил нас поволноваться. Но гипотеза, что ты очнешься, когда феномен перестанет существовать, только что подтвердилась.

— А вы записывали процесс исчезновения?

— Да, но это ведь не то же самое, что смотреть на нее из четвертого измерения во сне. Это выглядело наверняка не так впечатляюще и красиво. Я покажу тебе записи, позже, когда будем разбирать полеты. А сейчас откланяюсь. Тебе нужно восстановиться.

Роман Сергеевич помахал кофейным стаканчиком, и направился к выходу.

— Я хочу все знать, имею право! — крикнул Алексей вслед.

Тот, обернувшись в двери, серьезно пообещал:

— Не сомневайся, ты заслужил допуск. Но и ты, надеюсь, поделишься, как там все произошло, что чувствовал и видел. Нам еще предстоит поработать вместе.

Оставив Лешу раздумывать о том, что конкретно значит последняя фраза, Роман Сергеевич ушел. Ольга и Сергей еще похлопотали над ним, и тоже ушли. Мама осталась. Свернувшись клубком, он положил голову на ее ладонь и так заснул.

А утром проснулся оттого, что четыре лапы, несущие трехкилограммовый вес, встали ему на грудь, потоптались и, вздохнув, улеглись мягкой тушкой. Не веря счастью, Леша открыл глаза, приподнял голову, и ткнулся носом в лекошачью мордочку. Встретился глазами с завораживающим взглядом огромных изумрудных глаз.

— Дуська! — шепнул он, жмакнув ладонью по шерстяной жопке, — Фрикадель летающая, ты вернулась⁈

Та терпеливо вынесла неподобающее царственным особам обращение и зевнула на него, клацнув зубами в лицо. Без всяких намеков, просто зевота разобрала. Он сел, сграбастал лекошку вместе с крыльями, и, стараясь не придушить, сжал в объятиях. Та возмущенно мявкнула, но, понимая ситуацию, лизнула Лешу в нос.

— Ага, проснулся, — мама вошла в палату со стаканчиком кофе в руках, — А я вот, взбодриться захотела.

— Ты со мной всю ночь сидела? — с укоризной спросил Леша, — сама бы поспала…

— Ну что ты глупости говоришь, сына, я бы не смогла спать, — ответила мама, на бабушкин манер певуче растягивая слова, — Вот сегодня ночью уже отосплюсь. С папой связь через час, позавтракаешь пока?

— Да!

— Я скажу медсестре, — мама вышла, оставив их с Дусей наедине, чем Леша не преминул воспользоваться.

Опрокинул лекошку спиной и крыльями себе на колени. Та взметнула лапы кверху, в привычном игровом движении. Леша поинтересовался:

— Ты ведь тоже получила нейронный ключ? Только не смогла обработать, да?

Лекошка позволила почесать себе пузико, и снова мявкнула.

— Если бы ты могла говорить… — прошептал Леша, перебирая мягкие подушечки на лапах.

Дуся вздохнула.

Мама вернулась, и через пятнадцать минут Леша наслаждался завтраком. Пока она тихо разговаривала по телефону, видимо со своим начальником, он умял гречку с куриной котлетой, свежие овощи, и приступил к десерту: пирожному с кофе.

— Шоколада бы еще, — мечтательно прошептал он, думая, что мама не услышит.

Но она как раз закончила разговор, и удивленно подняла брови:

— Ты вроде не был сладкоежкой. Но Ольга предупредила, что тебе будет нужна глюкоза сверх обычного еще какое-то время. Ее все эти дни капельницей вводили, но видимо недостаточно.

Леша посмотрел на сгиб локтя, и правда, след от иглы. Дуся воспользовалась тем, что он отвлекся от нее, сползла с колен на кровать, и улеглась под боком, растянувшись во всю длину, и собрав крылья в полукупол.

— Очнулась сразу, как только аномалия исчезла, — сказала мама.

— Тебе уже рассказали все подробности?

— Да. Но я и без подробностей знаю о том, какой ты у нас молодец, — подошла и погладила его по щеке.

— Ну, мам, — капризно протянул Леша, — хватит уже этих нежностей, я про научное объяснение этого всего, — однако лицо не отодвинул, а наоборот, поверх ее ладони положил свою, и закрыл глаза. Когда еще он размякнет настолько, чтобы позволить маме гладить свое лицо?

Она рассмеялась и чуть более серьезным тоном ответила:

— Научное объяснение сейчас формируется, я уже приняла участие в нескольких совещаниях, на которых исследуются собранные данные и предъявляются гипотезы. Мы собираем все в кучу, анализируем, спорим, отсекаем лишнее и выстраиваем более-менее стройную теорию. Процесс пока идет. Но в любом случае, многие вопросы упираются в экзо-частицы, о происхождении которых науке до сих пор мало что известно. Немало вопросов и о последствиях.

— Последствиях?

— Мы сомневаемся, что такое событие в жизни нашей планеты и трехмерного пространства-времени пройдет бесследно. Пытаемся рассчитать возможные последствия существования перпендикулярного потока времени и супер-аномалии, чуть не ставшей черной дырой.

— Блин. А я думал, выключу ее, и на этом все.

Мама потрепала расстроенного Лешу по красным вихрам.

— Ты спас всех. Вообще — всех, понимаешь? А последствия… Мы узнаем, что с ними делать. Ты дал нам время на обретение этого знания.

Воспряв духом, он отвлекся на Дуську. Та даже не отбрыкивалась, явно соскучилась по играм и телячьим нежностям.

Вскоре привезли Ксюшу, и после обнимашек и тисканья брата вместе с лекошкой, она угомонилась, облюбовав диван напротив кровати. Так они и сидели: он в постели с Дуськой под боком, мама в кресле у окна и Ксюша на диване. А потом принесли планшет с гибким монитором. Наступило время разговора с папой. Сгрудившись вокруг Леши на кровати по бокам, они разговаривали вчетвером долго, минут сорок. Впервые сеанс связи длился столько в истории орбитальной группировки. Но и такой повод возник впервые.

Отец с трудом сдерживал слезы, а мама и Ксюша даже не пытались. Леша был единственным, кому хотелось смеяться, а не плакать. Зачем же плакать, думал он, когда так радостно и спокойно на душе?

На следующий день к нему приехали другие гости — Дима с Сашей, и Ника с младшим братом — Даней. Леше уже разрешили вставать, и они пошли гулять в парк, собирать осенние листья, сидеть в кафе, наслаждаясь десертами и кофе.

Димка радостно бузил и смеялся, Саша пыталась его приструнить, Ника подшучивала над Лешей чаще обычного, на что он слегка неуклюже шутил в ответ. А Даня с Ксюшей на другом конце стола о чем-то перешептывались. Время от времени в их разговоре проскальзывали математические термины, которых Леша не слышал даже в страшных снах. Зато Ксюша смотрела на Даню восхищенными глазами.

Улучив момент, Леша взглядом показал Нике на сестру, и поиграл бровями. Та рассмеялась, тут же зажав рот ладонью, и указала на безымянный палец правой руки. Мол — свадьба не за горами. Леша поднял глаза к потолку, вызвав у Ники новый приступ хиханек.

Вечером позвонила мама, не пытаясь скрыть радость:

— Леш, мы с папой говорили, его смогут заменить. Ради него сейчас готовят внеплановый запуск. Он будет с нами через неделю. Я даже попыталась отговорить, уже все спасены, зачем ему дергаться. А он сказал, что и так уже дерганный, куда дальше то, и хочет побыть с нами.

— Здорово! Мы же так соскучились!

— Нужно будет еще дедушкам и бабушкам позвонить. Предложить внепланово погостить. Кто-то приедет к нам, кого-то навестим мы. Обдумаем на досуге. Ладно, не буду тебя отвлекать. Позвоню завтра, обнимаю!

Леша положил смартфон на столик и задумался, улыбаясь, глядя в темноту за окном. По другую сторону стекла с шелестом облетали сухие листья на усилившемся ветру, верещала стайка школьниц, проходившая мимо больничного забора, возмущенно тявкала маленькая собачка, и трещали сороки, не поделив ветку.

Отойдя от окна, он устроился на диване, погрузившись в чтение с планшета. Потянуло на постапокалипсис, и роман «Бессонница» обещал не только увлекательную историю, но и сложные моральные выборы героя, живые характеры и жутковатую атмосферу. Для контраста, самое то.