Перпендикулярность

Глава 12 В лаборатории. 8–9 сентября 2072

На этот раз он пришел в себя через шесть часов. В палату заглядывала луна, заливая пол серебристым светом. Роман Сергеевич связался с ним сразу, как только врачи убедились, что Леша способен общаться.

— Ты молодец, все сделал правильно. У нас есть запись с камер, куча данных для анализа. Живой и почти здоровый ты.

— Почему почти, смотрите, как я быстро очнулся⁈ Хоть сейчас могу в Институт пойти!

— Нет. Это сделаем завтра. А пока нам предстоит бессонная ночь обработки и анализа данных. А тебе нужно отсыпаться. Восстанавливай силы для завтрашнего дня. Там, скорее всего, будет сложнее.

— Почему сложнее? Потому что там источник супер-аномалии?

— Ее причина, да. Оборудование, над которым утерян контроль, и которое теперь производит экстремальное количество экзо-частиц, выводя аномалию на макроуровень все в большей степени. Но это пока гипотеза. Завтра нужно будет получить данные, чтобы мы могли лучше понять, как вывести людей и выключить аномалию.

— Она опасна не только для тех, кто внутри, да? — Леша до последнего надеялся, что это не так.

— Сочетание двух факторов: четырехмерный растущий объект и перпендикулярная направленность второго потока времени, в котором он существует одновременно с нашим временным потоком. Все это может коллапсировать в черную дыру. Надо говорить, что будет дальше?

Леша мотнул головой, похолодев. Но почувствовал благодарность за то, что Роман не стал скрывать от него правду.

Он долго не мог заснуть. Мысли вились в голове взбудораженным роем. Под одеялом стало слишком жарко. Без него холодно. Он не мог найти удобную позу и ворочался с боку на бок. Голова начала болеть. Прошла. Потом стало слишком тихо. Это раздражало. Зачесалась ладонь.

Леша поднял правую руку, чтобы почесать левой и застыл. Под ногами серый асфальт и ступени, чуть дальше. Он стоит и держит руки полусогнутыми, ладонями к лицу. Подняв взгляд, обнаружил, что стоит перед входом в Технологический институт. Откуда он знает, что это институт, хотя никогда не приходил к маме на работу? Ведь на фотографиях пятилетней давности вход выглядит по-другому. Все такое реалистичное, объемное. Только людей нет.

Леша поднялся по невысокой лестнице, подошел к металлическим дверям, они раздвинулись, открыв широкий светлый вестибюль с заросшими плющом стенами. Вдоль стен уютные диваны и столики. Кофе-машины, автоматы со съедобной мелочевкой. Откуда-то льется мягкий дневной свет, хотя окон не видно.

Куда теперь? Задумавшись о направлении, он прошел несколько раз по окружности, заглядывая в светлые коридоры и на лестницы, нашел две лифтовые шахты. Поколебавшись, выбрал одну из лестниц, и побежал наверх. Сколько там этажей? Мама никогда не говорила, на каком их лаборатория.

Но он ясно почувствовал, что ему нужен второй. Вышел в серый коридор с чередой белых дверей. Везде замки, которые открываются нажатием пальца, с одновременным проведением карты через щелевой сканер. Но у него нет карты, да и отпечаток явно отсутствует в базе допусков. Нужная дверь оказалась в конце коридора. Как определил, что именно она? Мысленно пожав плечами, Леша просто толкнул, дверь открылась и, зайдя внутрь, он замер в немом изумлении.

Огромный зал, высотой метров десять, заполненный оборудованием, в некоторых местах почти доходящим до потолка. По краям зала, вдоль стен, металлические лестницы и мостики в три этажа. Под потолком три металлических моста делящих зал на три части, с поднятыми сейчас кранами для перемещения грузов.

Часть зала отведена под трубу, замкнутую в окружность, диаметром около пятнадцати метров. Мини-коллайдер? Рядом, в полимерных кожухах, аппараты, похожие на систему охлаждения. Множество компьютерных мониторов по всему периметру зала. На офисных столах и на стенах. Аппаратура, где электронные панели с иконками соседствуют с механическими рычагами, винтами, кнопками — аналоговое дублирование систем?

Мониторы на высоких стенах черны, смотрятся, будто прямоугольные иллюминаторы на космическом корабле. Только звезд не хватает. Это ведь мамина лаборатория? Но почему нет людей? Где все?

Он топтался в центре зала, недоуменно оглядываясь, как вдруг что-то неуловимо изменилось. Зал наполнился звуками: ходьба, разговоры, дыхание, сигналы аппаратуры. Мониторы на стенах и столах засветились, наполнились графиками, схемами, текстами, формулами. В следующее мгновение появились люди. Тридцать человек одновременно. Все сотрудники лаборатории.

Леша начал искать глазами маму, и обнаружил ее наверху, на втором этаже мостика, который опоясывал зал по периметру. Она говорила с пожилым мужчиной, который показывал ей что-то в планшете.

Никто его не замечал. Интересно, если позвать маму, она его увидит, услышит? Он уже хотел крикнуть, но со стороны коллайдера послышались новые звуки. Гудение, писки, ритмичное потрескивание. Убедившись, что все спокойны, Леша подошел ближе. Вокруг трубы собралась группа из десятка человек, видимо, готовятся к запуску. Остальные распределились по залу: одни сели за столы с мониторами, другие расположились вдоль стен, глядя на ожившие «иллюминаторы».

Снова посмотрев на маму, Леша заметил, как она удивленно смотрит на телефон, подносит его к уху. Подбежав под мостик, на котором она стояла, успел услышать:

— Ты попал в аварию⁈ Леша! Почему ты молчишь?

Со стороны раздались крики. Дернувшись, он обернулся. Что-то произошло. По всей лаборатории пронеслась волна вскриков, несколько человек метнулись к столам с мониторами.

Сверху донесся мамин крик:

— Илья, отмени задачу! Отмена! Отмена!

Она торопливо спускалась с лестницы, вслед за ней пожилой мужчина. Телефон выпал из руки на ступеньку, но она не обратила внимания.

Леша посмотрел туда, куда испуганно смотрела мама. Двое парней подбежали к третьему, сидящему за самым дальним от коллайдера столом. Крики, грохот. Между этими тремя возникла потасовка, полетели стулья и тяжелые папки со столов. Звуки сдвигаемой мебели и падающих предметов наполнили зал.

Этот парень, похоже, делал все, чтобы не подпустить двоих к своему компьютеру. Он дрался, как сумасшедший, с ним никак не могли справиться. Зал наполнился сигналом тревоги, за дверями в коридоре послышался топот бегущих ног.

А дальше Леша словно разделился, и видел теперь одновременно три потока событий.

Первый: над коллайдером возникает туманное облако, от него через зал проходит воздушная волна со звуком хлопка. Облако быстро растет, уплотняется и формируется в оплывающую каплю трехметрового диаметра в самой объемной части. Людей, стоявших рядом с коллайдером, в момент хлопка отбрасывает на несколько метров. Несколько человек поднимаются и пытаются подойти к туманной капле и панели ручного управления коллайдером, но их отбрасывает, снова и снова.

Второй: с пространством лаборатории что-то происходит. В пяти метрах от стен, по неровной окружности вокруг коллайдера и капли, возникают искажения в воздухе. Под потолком тоже. Дверь распахивается, и в зал вбегает группа людей в серых защитных комбинезонах и дыхательных масках. Но пробежав около пяти метров вглубь зала, они сталкиваются с невидимой преградой. И остаются снаружи образовавшейся зоны действия аномалии.

Третий: к двоим, дерущимся с третьим, на подмогу бежит несколько мужчин. И мама. Им удается скрутить его и силой усадить на стул. Мама кричит:

— Илья, ты с ума сошел⁈ Что ты применил⁈ Как защиты обошел? Ты понимаешь, что у нас взрывной рост экзо-материи? Это катастрофа! Как отключить твою хрень⁈

Черноволосый мужчина лет тридцати, сидящий на стуле с заведенными за спину руками, странно улыбается. Взгляд слегка расфокусирован, голова покачивается. Он не в себе, отрешенно думает Алексей. Похоже, к такому выводу приходит и мама. Смотрит на него еще пару секунд, потом бросает:

— На успокоительное его! Двоим дежурить рядом. Руки связать, со стула не поднимать.

Она оглядывает зал, видит, что происходит над коллайдером, и за невидимыми стенами. Там, кроме спецов в сером, уже толпа из других сотрудников и охранников. Пройти дальше невидимой границы никто не может. Несколько сотрудников по эту сторону общаются знаками и наспех написанными записками с теми, кто снаружи. Граница между ними быстро становится мутной, начинает искажать изображения. Общаться становится невозможно.

Мама оглядывает мониторы, что-то быстро обсуждает с остальными. Бежит к лестнице, находит телефон, звонит кому-то. Видимо, безуспешно. Звонит снова:

— Леша! У нас авария! Это второй поток времени. Мы не можем прервать рост экзо-материи, ее гравитация формирует отдельный временной поток. Слышишь? Леша! — она умолкла на пару секунд, и снова заговорила:

— Зона расширяется! Свяжись с Игорем, мы не можем! Это поток времени, он изолирует нас. Нужно остановить рост экзо-материи, мы отсюда не можем подобраться к источнику…

Со стороны слышится странное хихиканье. Леша смотрит на Илью, тот продолжает хихикать и вдруг заявляет:

— Я не думал, что это сработает так мощно. Перестарался. Теперь всей Земле конец!

Все исчезло.

Леша открыл глаза в темноту, резко сел в постели. Сердце стучало где-то в горле. Перед глазами снова пульсировали светящиеся объемные фигуры, постепенно затухая. Он всхлипнул и прошептал: «мама…».

Торопливо вошедшая в палату Ольга включила свет и застала его сидящим на кровати. Парень сгорбился, закрыл лицо руками и тихонько стонал. Измерив резко изменившиеся показатели электрической активности мозга, она села рядом и попросила объяснить, что случилось.

Через полчаса в его палате был уже Роман Сергеевич и несколько сотрудников сводной группы. Шел шестой час утра. Попытка захода в зону институтской аномалии была назначена на девять. Но теперь им нужно обсудить новые данные. Все расселись, кто на стульях для посетителей, кто на небольшом диванчике. Пили кофе, чай, помечали что-то в смартфонах, планшетах, иногда шепотом переговаривались.

Роман Сергеевич, расположившись на стуле у окна, пил черный кофе из стаканчика. И рассказывал Алексею:

— Все эксперименты и испытания, которые проводятся в лаборатории, сначала имитируются Искусственным интеллектом в симуляциях. Так стараются предусмотреть разные варианты развития событий. От рискованных разрабатывают защиту, обычно в несколько ступеней. Самая мощная защита — одновременно самая простая, прекращение эксперимента. Для микро-масштабов это работает идеально. Прекращается поддержка существования экзо-частиц. Они испаряются или аннигилируются. Это ведет к существенным финансовым убыткам, конечно, но лучше, чем техногенная катастрофа.

— Как мог один человек отключить все защиты? Что он сделал такого, из-за чего десяток частиц вырос в монстра?

— Мы не знаем, что он применил. Исходя из твоего сна, можно предположить, что работал над этим какое-то время, ничем не выдавая своих намерений. Такие вещи не создать за день.

— И его не вычислили?

— Нам уже точно известно, что Илья переехал сюда из серой зоны в подростковом возрасте, с родителями. Там учился в обычной школе, не имел никаких связей с подозрительными структурами и личностями. Здесь хорошо учился, пошел в науку. Никаких связей с кем-то из-за рубежа не имел. Никакой подозрительной активности за все время жизни у нас.

— Серая зона? Какая из них?

— Бывшая Франция.

— Она же под нашим патронажем?

— Верно.

— Это ведь был не совсем сон? Как я мог увидеть все это, не присутствуя там физически? Как мог оказаться в лаборатории в день эксперимента? Я что, умер и отправился в прошлое?

Вмешалась Ольга:

— Точно могу сказать, что ты не умирал, мы фиксируем твое состояние круглосуточно. Электрическая активность мозга изменилась, пульс увеличился, но ничего подобного клинической смерти ты не переживал этой ночью.

— Знаешь, как мы видим? — неожиданно спросил Роман Сергеевич.

— Что? Какое отношение… — Леша прервал себя и подумал, — Ну, глаз получает уменьшенное изображение в перевернутом виде и мозг обрабатывает его.

— Назовем эту сложнейшую обработку мозгом поступающей зрительной информации интерпретацией, — предложил Роман, — А новые вводные для нейронов, которые ты получил, когда вошел в зону аномалии в момент ее расширения, назовем нейронным ключом.

Алексей хмыкнул и кивнул. Нейронный ключ — подходящий термин.

— Наш мозг получает зрительную информацию в перевернутом виде, в уменьшенном размере, из двух глаз, которые совершают сверхбыстрые движения — саккады, — Роман Сергеевич постучал кончиком указательного пальца себя по лбу:

— Но в результате видим мир не перевернутым с ног на голову, а нормальным. Окружающие предметы соответствуют своим размерам. Мы воспринимаем расстояния, объем и глубину. Получаем единую картинку, не разделенную надвое. И она не трясется каждые восемьдесят миллисекунд. Все это, благодаря интерпретации мозгом полученной информации. И не только от глаз.

Роман сделал глоток, секунду помолчал, и продолжил:

— Мы предполагаем, что получив нейронный ключ, твой мозг смог интерпретировать информацию, полученную из второго потока времени, от супер-аномалии. Поскольку он перпендикулярен нашему, информация поступила в спрессованном, сжатом виде. Твой мозг частично интерпретировал ее, частично расшифровал, разложил на части хронологически, и как бы развернул параллельно нашему потоку времени.

Алексей мысленно представил стрелу основного потока времени, потом короткий перпендикулярный ей отрезок. Представил, что основание короткого отрезка — это тот момент, когда он вбежал в высотку и получил нейронный ключ вместе с «пакетом» информации. И развернул перпендикуляр, параллельно основному потоку. От точки, где было его основание, назад, в прошлое.

— Получается, что в процессе интерпретации мой мозг получил информацию о будущем из второго потока времени?

— Ну, для второго потока эта информация не была будущим, она была настоящим. А твой мозг развернул ее в прошлое. И ты, в прошлом, когда увидел первый сон о падении в мягкий асфальт, получил эту информацию в иносказательном виде. Подсознание часто сообщает нам что-то метафорическим языком.

— Разве это не нарушает все эти принципы… Причинно-следственных связей, невозможности возникновения временных парадоксов?

— Второй поток времени вмещает сразу все события на собственной линии, когда проецируется на нашу линию в виде точки. Произошедшее и не является парадоксом. Ты получил информацию о будущем из второго потока времени, а не из нашего. А мы теперь знаем о возможностях человеческого мозга намного больше, чем раньше. Хотя, у меня появилось ощущение, что мы обнаружили в хорошо освещенном и известном нам помещении еле заметную дверцу. Приоткрыли ее — а там гигантский темный зал, размером с неисследованную планету.

Леша почувствовал холодок затылком, и поежился. Спросил:

— Ладно, допустим, мой мозг получил так информацию о будущем, и что-то мне заранее показал в зашифрованном виде. А что произошло сегодня? Я каким-то образом оказался в лаборатории, в которой в реальности никогда не был. И увидел то, что видеть никак не мог!

— Спокойно, — Роман Сергеевич примиряюще поднял ладони перед собой, — Ты сейчас во сне и наяву решаешь одну задачу — как спасти маму. Думаешь об этом, когда спишь или когда тебе кажется, что отвлекся на что-то другое. Твой мозг занят этой задачей круглосуточно. Не удивительно, что он стремится использовать все возможности, даже вновь открытые. Вероятно, мозг не только способен интерпретировать спрессованную информацию из второго потока времени, и развернуть ее параллельно нашему. А еще и проделать обратную операцию. Создать информационную копию тебя и отправить ее в перпендикулярный временной поток с задачей увидеть самому, что случилось.

— А что происходило со связью? Почему я не мог ей дозвониться, а она мне смогла? И почему она не могла дозвониться до своего начальника? А этот, первый звонок⁈ Я видел, как она взяла трубку и спросила, попал ли я в аварию! Но я же не звонил ей первым! Наоборот!

— Ты видел, как она набирала твой номер, прежде чем заговорить с тобой об аварии?

— Мм, нет, кажется. Она посмотрела на телефон, словно увидела мой вызов, и ответила.

— Да, с этим пока не понятно. Насчет остального: она смогла дозвониться до тебя после, потому что искажение пространства-времени на тот момент было не достаточным, чтобы помешать этому. Но его уже хватило, чтобы она не могла дозвониться начальнику, и чтобы для тебя на этот разговор с мамой наложились остальные разговоры. Звонок прервался, когда вторая линия времени полностью оформилась и изолировала часть лаборатории. Мы пока точно не знаем, из-за чего такие искажения свойств связи. Это как раз выяснится, если тебе удастся добыть данные институтской аномалии. Предположения есть, конечно, но говорить о них еще рано.

— Пока мы тут думаем, может с ними что-то… — Леша не смог продолжить, и ожесточенно потер лоб.

— Понимаю, — сочувственно произнес Роман Сергеевич, — но мы не можем действовать еще быстрее, и так рискуем. Если наши предположения верны, твоя мама и сотрудники лаборатории находятся в относительной безопасности, и время еще есть.