Перо цвета ночи (СИ)

Перо сорок третье

Покинув друзей, Алисия направилась вовсе не в Старлайт, а обошла его так, чтобы не быть замеченной другими студентами, и встретилась в условленном месте с ректором. На фоне светлой стены его чёрная высокая фигура сильно выделялась, но, к счастью, никому бы и в голову не пришло бродить вокруг города, когда всё веселье проходило внутри.

— Готова? — спросил Рэйвен, отделившись от стены.

— Да.

При свете дня Алисии ещё не доводилось летать. Полностью птицей оборачиваться она пока не научилась, однако руки её превращались в самые настоящие крылья.

— Ты орлица, — несколько дней назад сказал ей демон. — Моя прекрасная орлица.

— То есть, я не такая, как ты? — расстроилась тогда девушка.

— Нет. И это чудесно.

После его слов Алисия смирилась, а после ласк готова была воспарить в небеса. Что ректор и его студентка и сделали среди звёздной, безветренной ночи. Сперва девушка держалась неуверенно, то и дело норовя упасть, но, зная, что её в любом случае поймают, вскоре освоилась и уже вовсю наслаждалась полётом.

Вот и сейчас, ощутив ветер в крыльях, Алисия была счастлива. По-настоящему счастлива. А Рэйвен жалел только об одном: скоро всё закончится. Для него.

Друзья Алекса Гринстоуна тоже времени даром не теряли. Джек, например, перекатывался от одной таверны к другой, и никто не мог понять, как в него могло помещаться столько еды. Хоть он и был кругл что та бочка с медовухой, но всему же есть пределы! Всему да не всему! Тайна имелась у семейства Эирбэков. Не по своей воле они брюхо набивали. Довелось как-то одному из предков наткнуться на шабаш ведьм. Повезло, что хоть дневных — они тогда ещё не выродились. Что с ним сотворили, он так никогда и никому не рассказал, однако его потомки отныне были вынуждены постоянно подбрасывать дрова в топку, чтобы попросту не помереть от голода — так быстро еда переваривалась в их телах. И сколько Эирбэки ни пытались найти исцеление — без толку. Поговаривали, что то было проклятие дневной ведьмы, и снять его могла кто-нибудь из них, но, увы, ни одной не осталось. Сходить бы к ночной ведьме и попросить о помощи? Возможно, но бесполезно — магия у них разная. Вот Джек и грыз постоянно что-нибудь и желательно повкуснее. Не то чтобы он жаловался…

У третьего из друзей тоже была своя зависимость, вот только дневные ведьмы здесь были не при чём. А точнее, «при чём» здесь были и ведьмы, и студентки, и трактирщицы, и танцовщицы, и чужие жёны, и чужие любовницы, и… список был огромен. На предков ничего не спишешь — в семействе Бейкерсвифтов всегда чтили традиции, женились раз, и свою избранницу или избранника познавали лишь на брачном ложе. По-видимому, Маркус отыгрался за всех своих родственничков вместе взятых.

— Куда же ты так торопишься, мой птенчик? — Пепельноволосая Элеонора томно потянулась на кровати, нарочно выставляя напоказ свои превосходные формы. Птенчиками красотка называла только тех, кто ей особо угодил. Остальных же ждала участь «котиков», «милых», «моих хороших», «лапуль» и, на худой конец, «рыбок». Если же прозвища не нашлось, то всё — в «чертог» Элеоноры больше ни, кхм, ногой.

— Прости, дорогая, — кряхтел Маркус, натягивая штаны, — я с друзьями договорился встретиться.

— Знаю я твоих друзей! — надула пухлые губки красотка и скрестила руки под грудью — чтобы лучше был обзор.

— Не сердись, Эли! — Парень послал ей воздушный поцелуй. — Через две недели я к тебе опять загляну.

— Ты пообещал!

— Можешь не сомневаться, Эли! Я к тебе даже с того света приползу!

Насвистывая, Маркус спускался по ступенькам, когда услышал голоса. Один из них ему показался знакомым. Да это же дружище Вулфрик! Безобидный великан Вулфрик! Эй, погодите-ка, а что он тут делает? Неужто ждёт свою очередь среди поклонников несравненной Элеоноры? Это для него, Маркуса, она всегда находила окошечко в своём плотном расписании, другим же приходилось томиться. Многим она отказывала, и лишь избранные удостаивались чести разделить с ней ложе. И какое ложе! Ах, плутовка! Любопытно, а Вулфрику хоть раз удалось насладиться её бесподобными прелестями? Будет ли он смущаться, когда увидит здесь его, Маркуса? Опытным этот детина ни капельки не выглядел.

— На следующей неделе начинаем, — незнакомый голос звучал приглушённо, и обычный человек вряд ли бы хоть что-то разобрал, но у Маркуса был превосходный слух — вынужденно развился при походах к жёнам особо ревнивых мужей. — У тебя всё готово?

— Почти, господин, — Вулфрик тоже старался говорить негромко, но с его низким и довольно хриплым голосом это не очень-то выходило. — Мне б ещё недельки две…

— Нельзя! — рявкнул незнакомец и тут же перешёл на шёпот: — Нужно действовать как можно скорее, пока Уоллсворт размяк и всё ещё здесь. С новым ректором у нас не получится…

С новым ректором? Размяк? Да о чём они вообще?

Инстинкт самосохранения у Маркуса был развит не хуже слуха. И всё по той же причине, а потому парень осторожно принялся подниматься обратно к Элеоноре, а уже там из окна вполне можно было и сигануть на улицу. Подумаешь, второй этаж! И не с таких высот прыгали!

И вдруг вспышка боли разорвала затылок Маркуса, в глазах потемнело, и горе-любовник осел на ступеньки. Говорила же мама: — «Не шляйся по девкам, сынок. Не доведёт это тебя до добра».