Периметр-312 [СИ]

Сомнительное спасение

Понимание приходило медленно. Эйрену казалось, что ему на голову разом свалился тяжёлый мешок с цементом. Нет, он не был ребёнком и понимал, что когда-нибудь все умрут. Вот только он полагал, что это «когда-нибудь» случится лет через семьдесят, шестьдесят, на худой конец — через пятьдесят. Но чтобы прямо сегодня, сейчас… нет, о таком юноша и помыслить не мог. В отчаянии посмотрев по сторонам, он понял: сбежать вряд ли удастся. А если он не сбежит сейчас, то его убьют. Убьют? Как-то не получалось в это верить. Тем временем человек в защитном костюме грубо потянул Эйрена на себя за плечо:

— Пошли! Мы не собираемся ждать.

— Вы ведь не сделаете этого?! Не убьёте меня?! Да?! Да?! — Эйрен хотел ещё что-то сказать, но слова застряли в горле.

— Камера ждёт. Идём.

Подошедший Томпсон подтолкнул Эйрена к сотруднику в защитном костюме:

— Ну что, полный вперёд! — издевательски пропел парень.

В душе Эйрена точно что-то взорвалось. Он вдруг понял: сейчас, именно сейчас, решилась его судьба. Юноша, хоть и понимал, что ему не скрыться, рванулся, пытаясь освободиться. Душу затопило отчаянное, всепоглощающее желание жить. Быстро наклонившись, Эйрен что было сил боднул Томпсона головой в живот. Тот явно не ожидал нападения и, охнув, согнулся пополам. Не дожидаясь, пока его схватят, Эйрен помчался к дверям. По спине струился холодный пот, а сердце, казалось, от страха готово было пробить грудную клетку. В эти мгновения юноша был готов на что угодно, только бы оказаться на воле. Только бы жить! Жить, дышать, видеть этот мир!

Подбежав к двери, юноша ударил её плечом. Дверь, ведущая к выходу, услужливо распахнулась…

А в следующий миг юношу сильно ударили под колени. Вскрикнув, Эйрен упал. В эти мгновения его сердце едва не остановилось от страха. Юноша понял: гонку со смертью ему выиграть не удалось.

— И куда ты думал бежать? — прошипел человек в защитном костюме, — Ты в нашем штабе, здесь повсюду охрана. И у них, кстати, есть оружие и право на отстрел оказывающих сопротивление заключённых вроде тебя.

Эйрен молчал. «Что толку говорить? Я умру. Умру. Умру», — билась в голове единственная мысль.

— Как же занятно, — послышался холодный голос совсем рядом. Подняв глаза, Эйрен уставился на приблизившегося к нему молодого мужчину. Ещё один сотрудник Службы Безопасности, черноволосый азиат с неожиданно яркими, пронзительно-синими глазами. Он спокойно проговорил:

— Ты до такой степени не хочешь умирать?

Будь Эйрен в более-менее вменяемом состоянии, он бы огрызнулся: «А ты знаешь тех, кто хочет сдохнуть?!», но сейчас он сумел лишь выдавить из себя:

— Я ничего не сделал. Домой… пожалуйста, отпустите меня домой.

Голос парня напоминал скулёж побитого щенка, и азиат ухмыльнулся: видимо, ему нравилось созерцать подобное. Наклонившись, он приподнял голову Эйрена за подбородок:

— Хочешь жить, верно?.. Может быть, я мог бы… поспособствовать твоему выживанию.

Губы Эйрена задрожали. Он понимал, что над ним, скорее всего, издеваются. Да и с какой бы стати кому-то его отпускать за просто так?!

— Тебе ведь неважно, какой будет твоя жизнь, правильно? Можно сказать, её у тебя уже нет, — пальцы азиата царапнули щеку. — Ты просто хочешь выжить?..

— Да, чёрт возьми! Что в этом плохого?! — закричал Эйрен. И, как ни странно, эта простая фраза решила всё. Азиат выпрямился и усмехнулся:

— Думаю, учитывая малую степень его вины, можно позволить ему пожить… ещё немного.

Эйрену слабо верилось в то, что может произойти что-то хорошее. Почему бы вдруг его решили отпустить по одному слову этого азиата?! Вместо того, чтобы радоваться, юноша готов был умереть от страха. Он понимал: его жизнь висит на волоске. Одно слово этих людей — и его оттащат в камеру, где попросту сгноят заживо под радиоактивным излучением. И почему бы вдруг этому человеку вставать на его сторону?! Лучше не верить ему. Слишком больно сначала понадеяться, а потом получить лишь чей-то смех.

— Ты думаешь, что его стоит придержать? — удивился человек в защитном костюме. Азиат кивнул и странно усмехнулся:

— У нас давно не было свежего завоза. Думаю, они обрадуются новичку.

«Завоза?! Новичку?! О чём они?!» — если бы до Эйрена ещё тогда дошёл смысл этих слов, он бы, возможно, без единого слова покорно направился в камеру. Хотя вряд ли: жить хочется всем. Даже тем, кто понимает: их существование — отсроченная смерть.

— Ладно, — человек в защитном костюме удалился, бросая через плечо, — Тогда я прикажу готовить самолёт, чтобы перевезти его в Периметр-312.

«312?.. Ведь их всего триста одиннадцать», — да, не в вовремя вспомнились Эйрену уроки географии. Азиат спокойно открыл перед ним дверь одну из дверей:

— Заходи. Перед тем, как ты отправишься, тебе нужно пройти одну… малоприятную процедуру.

Юноша, ничего не понимая, вошёл в открытую дверь. За ней оказалась совсем небольшая комната. В центре её стоял стул со специальными креплениями для рук и ног, явно демонстрирующими назначение «стульчика». В углу виднелась… печь. Самая обычная, допотопная печь, какими люди пользовались задолго до Последней Войны.

— Садись, — коротко приказал азиат. Эйрен, чувствуя непонятный страх, подчинился. Подошедший долговязый парень развязал руки Эйрена, но, не дав тому почувствовать вкус свободы, усадил его на стул и от души затянул крепления. Впрочем, левую руку юноши привязывать к стулу не стали. Эйрен непонимающе посмотрел на сотрудников Службы Безопасности.

— Как говорится, некоторые методы, несмотря на их древность, остаются действенными. Знаешь, как метили в древности преступников и рабов, чтобы они не сбежали?

Эйрен отрицательно покачал головой, однако он уже начал понимать, что собираются с ним сделать. И от этого становилось только страшнее. Азиат, наклонившись к самому уху Эйрена, прошептал:

— Им выжигали особые знаки на самых разных частях тела: у каких-то народов отметины оставлялись на лбу, у кого-то — на груди, а у кого-то — на запястьях.

В это время долговязый со всё тем же спокойным выражением лица, надев предварительно на руки толстые перчатки, вытащил из огня длинную металлическую палку, один из концов которой был раскалён добела. Сообразив, что сейчас произойдёт, Эйрен попытался вырваться, но крепления были затянуты слишком сильно, а свободную руку изо всех сил сжимал издевательски ухмыляющийся азиат.

— Потерпи, — то ли издеваясь, то ли и впрямь сочувствуя, проговорил синеглазый. В следующий миг его долговязый коллега прижал раскалённый конец палки к запястью Эйрена.

Боль. На пару секунд Эйрену показалось, что он ослеп и оглох, настолько сильной была эта резкая, пронизывающая до самых костей боль. Юноша попытался закричать, но даже на это у него не хватало сил. Из груди вырвалось только тихое поскуливание. По щекам покатились слёзы.

«Больно!»

Долговязый ещё крепче прижал к коже юноши раскалённую палку. Эйрен уже даже не пытался закричать. Смысл? Боли больше не было. Возникло такое чувство, что всю руку ниже локтя попросту отрубили. Почувствовав отчётливый неприятный запах горелой плоти, юноша сглотнул, пытаясь сдержать тошноту.

Блондин, наконец, убрал раскалённую железку. Азиат спокойно отвязал Эйрена от стула. Юноша, боясь даже взглянуть на обожжённую руку, поднялся. Его шатало. Казалось, тело отказывается подчиняться хозяину.

— Теперь, думаю, неплохо бы отвести тебя в самолёт.