Периметр-312 [СИ]

Какая разница?.

Время шло, и Эйрен понимал: Юкимура теперь упорно избегает его общества. Да и не так уж много у них было шансов пообщаться: Шэйд разделил их, дав каждому в напарники одного из местных жителей. Нет, Джейсон на проверку оказался неплохим парнем и даже перестал через три дня извиняться за то, что, не разобравшись, огрел Эйрена по голове трубой.

Лишь во время ужина, когда все обитатели лагеря собирались у одного костра, Эйрен снова мог увидеть подростка, но тот упорно избегал разговоров. Парень чувствовал себя хуже некуда: ему казалось, что своим доверием по отношению к Шэйду он предаёт Юкимуру. Но разве у них есть какая-то другая надежда? Лучше уж так, чем помирать.

Шэйд упорно избегал дальнейших разговоров, и Эйрена мучили самые разнообразные догадки насчёт его слов. Наконец, устав ждать, он решил расспросить Джейсона — сразу после того, как они вернулись в лагерь на краю воронки. Услышав вопрос Эйрена, парень почти сразу задумчиво поскрёб пятернёй слипшиеся в ком волосы:

— Шэйд, это, тебе не сказал? Ничего, он иногда забывает. Он, это, хороший, но забывчивый. В общем, они наблюдают за всеми, кто за воронкой живёт. Это, присматриваются к лагерям, ищут, кого бы забрать. Нас тут типа отбирают. Знаешь ведь, кто здесь сидит? Кто-то за дело, а кто-то и за то, что его с наркотой поймали. Не, ну а чё такого-то, моё тело, я ж кололся, а не продавал!

Эйрен благоразумно промолчал: о том, что Джейсон на воле был наркоманом и помер бы в Периметре-312 во время ломки, если бы не помощь Шэйда, парень поведал в первый же день их знакомства. Сейчас у него возникло множество вопросов, но ему не хотелось сбивать с мысли и без того порой страдающего провалами в памяти собеседника.

— А на воле-то это, полно всяких, кто вроде нас, но с деньгами. И вот они нас себе покупают, типа игрушки. Им по-разному надо, кто-то бои подпольные устраивает и бойцов ищет, а кому-то, это, для траха кого-нибудь подыскать охота. Вот им нас и сплавляют: о нас-то инфа удалена, мы, считай, призраки, с нами что хочешь творить можно — по закону нас типа не существует. Кстати, твоему дружку повезло: мелкие обычно либо в первые часы сдыхают, либо их сходу разбирают.

Эйрен благоразумно промолчал, понимая, что Юкимуру, скорее всего, не смогли сплавить в руки какому-нибудь богатею исключительно из-за Твари. Для бойца он слишком хилый, а для секс-игрушки — слишком непредсказуемый. Но Джейсону об этом знать не обязательно. Кстати, где Юкимура?

Только сейчас Эйрен заметил, что место у костра, где обычно сидел подросток, пустует. Не было и его напарника. По спине пробежал холодок. Как назло, у огня показался Шэйд, но вместо того, чтобы присесть рядом с остальными, он нашёл взглядом Эйрена. Юноша чувствовал, как гулко отдаются болью в голове удары сердца, пока беловолосый мужчина приближался.

— Теперь СБП-шники знают, что мы существуем. Нельзя больше медлить.

Эйрен вздрогнул. Но, не имея смелости спросить Шэйда напрямую, парень продолжал слушать его речь:

— Двое наших товарищей попали в засаду. СБП-шники рыскали неподалёку, и я почти уверен: если и дальше тянуть с осуществлением нашего плана, они найдут лагерь.

— А что с… — воскликнул один из обитателей лагеря, и тут же натолкнулся на холодный взгляд Шэйда. Выражение глаз у мужчины не менялось: протезы не выражают эмоций.

— Я видел, как по ним стреляли. Скорее всего, они мертвы.

Мужчина продолжал говорить, но Эйрен уже не слушал. В висках пульсировала кровь, сердце заходилось в бешеном стуке, и казалось, что сейчас оно просто устанет так биться и либо остановится, либо разорвётся от напряжения на куски. Почти физически ощущалось, как что-то обрывается глубоко внутри, как сводит руки и ноги болезненной дрожью…

— Юкимура… Юкимура был там, да? — перекрикивая шум собравшейся у костра толпы, воскликнул Эйрен. Шэйд обернулся и равнодушно бросил:

— Тот паренёк, что пришёл с тобой? Да, упал первым.

Сердце резко замерло, пропустив пару ударов. Дыхание перехватило, и болезненный спазм сдавил горло. Понимая, что сейчас разрыдается, парень вскочил и бегом бросился прочь от костра.

Его трясло, точно в лихорадке. Он не мог поверить в случившееся. Юкимура просто ушёл с утра из лагеря, так, как уходили все они. Может ли быть такое, что Шэйд не соврал, и этот мальчик, которого он, чёрт подери, поклялся защищать, больше не вернётся назад?!

Эйрен рухнул на землю, беззвучно рыдая. Он никогда не плакал. Нет, ревел в детстве, как и все малыши, но настолько плохо ему не было ещё никогда. Даже в тот день, когда он узнал о смерти родителей, он не чувствовал себя настолько потерянным. Тогда у него было лишь странное состояние полного непонимания: что делать дальше? Как жить теперь, когда их больше нет? Сейчас его давило чувство вины.

Какая, чёрт подери, разница, как вёл себя Юкимура?! Почему-то вспомнился старый Дэн. Он ведь поверил, что Эйр защитит мальчика. Защитит, а не бросит только потому, что, видите ли, тот обиделся! При всём этом он должен был просто следить за ним. Перегрызть глотку Шэйду, но заставить его позволить новоприбывшим рыскать по окрестностям парой, а не по отдельности. А случайно ли это вышло? Или, быть может, Шэйд соврал?

Эйрен зажмурился, чувствуя, как на веки давят текущие слёзы. А ведь тогда всё логично. Если Шэйд хотел избавиться от Юкимуры, ему для начала следовало оставить того в одиночестве. И он с успехом этого добился, разделив их и приставив к ним по одному человеку, которые могли бы наблюдать за новоприбывшими. Эйрен не знал, какие отношения складывались у Юки с его напарником, но понимал, что вряд ли они были похожи на дружественные. Как же такое могло произойти?!

Шэйд… просто-напросто разделил их, чтобы избавиться от Юки. А ведь он даже не захотел выслушать мальчишку, не подумал, почему тот так настойчиво твердит о намерении Шэйда избавиться от него. Эйрен счёл тогда слова Юкимуры глупой блажью маленького ребёнка, который не может хоть раз задуматься о будущем. Теперь… теперь этого маленького ребёнка больше нет. Его мальчика, которого он поклялся защищать, убили из-за того, что он не сумел выполнить обещание…

— Прости меня, Юки, — шептал Эйрен, чувствуя, что сердце еле-еле бьётся, словно ему вдруг захотелось остановиться от боли. — Юки… Юки, пожалуйста, вернись! Я… я не хотел тебя обидеть. Я убью его, слышишь, Юки?

Раньше их было двое. Теперь, из-за того, что они позволили Шэйду разделить их, остался только один. Остался тот, кому теперь было не так и важно, останется он жить или умрёт.

Если Шэйд убьёт его… По крайней мере, сердце перестанет рваться на куски. Даже жаль, что он не решил убить их обоих сразу…

Эйрен не видел провалов в своей логике, ничего не видел. Понимание того, что глупо злиться на Шэйда, пришло позже, когда он немного успокоился. А пока он просто лежал на земле и рыдал, не в силах остановиться…

Какая теперь разница, извинится он или нет, если обещание уже нарушено? Какая, чёрт возьми, разница?!