- Я не знаю.

- "Адоня! Ты слышишь меня?"

Она резко вдохнула, будто задохнулась, и Лиента сжал ее плечи.

- Что!? Тебе плохо?

- "Лиента! Это я, не называйте моего имени вслух".

Они посмотрели друг на друга, и она качнулась к нему, ткнулась лицом в грудь, он скрестил руки за ее спиной.

- "Все будет в порядке. Но не надо, чтобы он обо мне узнал раньше времени, пусть все остается так, как есть. Я приду, если понадобится, но если он узнает о моем присутствии, он может что-то изменить, а эта ситуация сейчас вполне нас устраивает".

Откуда-то, будто из-под земли, донесся гул. Адоня подняла голову, посмотрела на Эстебана.

- Да, дорогая, это привет вам - со злорадной насмешливостью проговорил он. - От зверушки, которую твой первый супруг намерен искромсать в лапшу.

- "Не бойтесь. Этот зверь не опасен для вас".

- "Его можно убить?"

- "Нет, Лиента, это едва ли. Эстебан уверен, что ситуация для вас безвыходная, потому что Урх - идеальное орудие убийства. При том, что создание это совершенно безмозглое, слепое и глухое. Но все это ему не нужно, потому что жертва сама указывает ему на себя и при всей слепоте-глухоте он не ошибается".

- "Как указывает?"

- "Посылает импульсы, и зверь четко на них реагирует. На малейший импульс страха".

- "Но почему его нельзя уничтожить, Дар?"

- "Он слишком велик".

- "Как... торх?"

- "Больше гораздо".

Вдали снова прокатился гул, похожий на затухающий гром.

- "Андрей, при этом ты считаешь, что он нам не опасен?" - спросила Адоня.

- "В твоей власти, Адоня, изменить ситуацию в свою пользу. Весь этот мир, в котором вы оказались по воле Эстебана, - искусственный, созданный им. Это материализованые мыслеформы

Эстебан строил его сознательно, он не знал, что ты тоже способна творить. Не знал до тех пор, пока ты не начала вносить коррективы в его конструкцию. Разве ему нужны были твои подземелья с хранилищем древних знаний, разве он окружил Яссона Гондвика преданными слугами, готовыми отдать за него жизнь? Все, что здесь доброго - это от тебя. Даже не понимая, только на подсознании, ты смогла ему активно мешать".

Подземный грохот не прекращался.

- "На кого он похож, Дар?"

- "Ну... скажем, на дождевого червя".

- "Он хочет испугать нас дождевым червем?"

- "Адоня, формируй ситуацию по своей воле, корректируй ее сознательно. Урх, по замыслу Эстебана - исполинское, совершенно неуязвимое создание. А ты найди в его плане изъян, создай его".

Гул теперь слышался постоянно, с нарастанием. Временами под ногами мелко вздрагивало, и с сухим шорохом катились вниз камешки.

- "Андрей, я правильно поняла? Урх не видит жертвы и не слышит ее, не реагирует на тепло, вообще ни на что, только на страх?"

- "Да, Адоня."

- "Как он движется?"

- "Под землей. Эстебан формирует систему тоннелей. Он уже близко".

* * *

Косо торчавший недалеко от них обломок повалился и, медленно переворачиваясь, потом, ускоряя свое движение, покатился вниз. Шум нарастал, порой становился оглушительным.

- Лиента, смотри, Эстебан не боится, он закрыт, уверен в себе. Так же точно могу закрыться я, и стану неуязвимой. Закрыться - это не выдавать о себе никакой информации. Твоя защита - твое самообладание и сила воли. Мы не дадим этому негодяю ни одного победного мгновения. Не допускай ни малейшего, сомнения, - ни в себе, ни во мне, - если раскроешься, мне будет сложнее.

- Не надо, не сомневайся и ты во мне. Сейчас, когда мы трое, вместе, я уверен, как никогда.

- Э, друзья мои, право, это становится неприличным - довольно обниматься. По-моему, раньше промеж вас такой уж любви не было. Или это прощание? Знаешь, брат Лиента, сдается мне, - эта крошка окажется куда проворнее тебя и прыгнет в пасть твари скорее, чем там окажешься ты. Не хочешь ли и со мной попрощаться, малышка?

- Распрощаться с тобой? С удовольствием. И хорошо, если бы навсегда. Может, твой зверь окажет нам такую любезность?

- Что? - мгновение смысл Адониных слов не доходил до Эстебана. Потом он расхохотался.

- Честное слово, мне будет жаль тебя, - проговорил Эстебан. - Шутить сейчас... И все же, позвольте прервать ваши любезности, уверяю, сейчас начнутся прелюбопытные вещи. - Эстебан не придал значения словам Адони, не подозревая, что крохотный "вирус сомнения" уже поселился в нем.

- "Лиента... его появление будет слишком... эффектным. Во-первых, слишком громко, берегитесь звукового удара. Потом, его размеры... Пусть Адоня завяжет тебе глаза и зажми поплотнее уши".

- " Так надо?.." - с сомнением спросил Лиента.

- " Да, делайте, как я говорю. Не беспокойся, ты его услышишь".

Лиента снял рубашку, оторвал от нее широкую полосу и протянул Адоне. Она свернула лоскут в плотную повязку.

- Эй, зачем это? Чтобы не видел, как Урх примется за тебя? И впрямь, с точки зрения эстета Гондвика это будет малосимпатичное зрелище!

Почва содрогалась так, что уходила из-под ног.

- "Приготовьтесь! Вот он!"

И в эту секунду Адоня увидела, как вздыбилась земля в полумиле от них, взорвались скалы, посыпались камни, и с пронзительным свистом, ревом выметнулось циклопическое тело. Оглушительный трубный рев обрушился сверху вместе с грохотом скальных обломков. Запрокидывая голову, раскачиваясь, зверь извергал из себя звук такой силы, что барабанные перепонки должны были лопнуть. Смрадное, палящее дыхание бешено рвалось из пасти вместе с дьявольским ревом.

Казалось, сам ад исторгается из его недр. Адоня была ошеломлена зловещей мощью олицетворенного зла, но одновременно - зачарована его совершенством. Гладкое тело серо-стальным отсветом напоминало клинок. Зверь возбужденно ворочался, и мгновенные радуги вспыхивали и гасли на его коже, он весь был в радужном сиянии. Под неуязвимой кожей перекатывались округлые бугры мышц, завораживали гармонией силы. Длинные усы-щупальцы то напряженно дрожали, то со свистом секли воздух. В разверзтой исполинской пасти ослепительно сверкал частокол длинных, как сабли, зубов. Что-то тяжело ворочалось, скрежетало и лязгало, скрытое гребнем, в какие-то мгновения вздымались и опадали гигантские округлости, похожие на холмы.

Постепенно рев перешел в утробное ворчание, щупальца опустились на камни, зашарили между ними; голова твари медленно и плавно, как невесомый дирижабль, скользила над скалами - ноздри раздувались, из них через равные промежутки времени со свистом вырывался пар, большие выпуклые глаза, казалось, отыскивали жертву. Но зверь различал только тьму и свет, не больше. Именно яркий свет, неожиданно ударивший по глазам, привел его в бешенство.

Не обнаружив ничего, достойного внимания, животное впало в апатию, замерло неподвижной глыбой - дыхание равномерно вздымало тело, и по нему пробегали, затухая, яркие радуги. Только щупальца неустанно и методично обшаривали прилегающее пространство. Наступившая тишина показалась мертвой, хотя слышно было, как далеко внизу сыплются камни

- Святой Тау, - отнимая ладони от ушей, сказал Лиента, - теперь понятно, почему он глухой. Это же надо - так орать.

Он потряс головой.

- Что теперь, Эстебан? - насмешливо проговорила Адоня.

- Будь ты проклята! - с ненавистью вырвалось у него. - Что ты с ним сделала?

- С твоей скотиной? Помилуй!

- С твоим лугарином, черт побери!

- Адоня, - подал голос Лиента, - я никак не могу отыскать в этой повязке какую-нибудь щель, а подсмотреть очень хочется. Страшно любопытно, из какой глотки могут исходить такие звуки.

- Желаю тебе исследовать эту глотку изнутри, - проворчал Эстебан.

Лиента снял повязку.

- Где оно? Вот это? Это обещанное чудище? - он скептически оттопырил губу. - На мой взгляд, великоват. Эстебан, не боишься, что он обидится? Пригласил на обед и оставил голодным. Ты бы отошел подальше.

- У тебя сегодня не самый удачный день, Эстебан. Ты начал его со своей смерти, зря. Ты неизвинительно оплошал, "великий" маг. Смерть серьезная дама, чувства юмора у нее совсем нет. Поэтому и мы дальше шутить не намерены. Ты затеял игру и проиграл, хотя еще не знаешь этого. Ставки в ней были очень большие, поэтому проиграл ты много.

- Ух, как ты заговорила! - зло рассмеялся Эстебан. - О каком проигрыше речь? Все живы, здоровы, мы еще сыграем! Вторую партию.

- Проиграл, Эстебан.

Адоня смотрела, как один из щупальцев зверя шарит в нескольких дюймах от сапога Эстебана, все ближе и ближе к нему. Вот коснулось вскользь, отодвинулось, снова толкнулось, посильнее.

Эстебан отпихнул его, и в то же мгновение оно молниеносно обвило ногу до колена. Зверь реагировал на механическое движение. Хватал дерево, которое раскачивал ветер, покатившийся камень. Через некоторое время неживое отпускал, но живое начинало вырываться, появлялся страх - естественная реакция на опасность, - чем и подтверждал свою съедобность.

- Тварь безмозглая! - выругался Эстебан, замерев на месте.

- Не ожидал? Эта страница не из твоего сценария? Да, лучше не делай лишних движений, а то он спеленает тебя до самой макушки, либо закончит дело раньше времени. А мы хотим, чтобы ты знал. Я не успела сказать, что именно ты проиграл. Жизнь. Будь на нашем месте твои сородичи, они бы вернули тебя домой, и там судили. Мы - не земляне и нас не устраивает их суд, он слишком гуманнен даже к таким выродкам, как ты. А тебе жить не надо. Поэтому судить тебя будем мы - Лиента и я.

- Вы что, собираетесь меня убить? Поганая тварь будет меня держать, а вы - убивать? Очень благородно!

- Зверь держит тебя, чтобы не вздумал удрать, ты ведь непременно попытался бы. А умрешь ты той смертью, которую готовил для одного из нас.

- Урх поможет вам? Интересно, как ты его заставишь? - с сарказмом проговорил Эстебан, он не верил ни одному слову Адони. - Ты пытаешься меня испугать вот таким способом? Глупышка!

- Эстебан, сейчас ты увидишь человека, который был тебе очень нужен. Неужели ты не почувствовал, что он здесь? Это будет последнее, что ты увидишь в своей жизни. Пусть будет с тобой милость Божья.

- Так я тебе был нужен? - услышал Эстебан и судорожно обернулся на голос Андрея, в глазах, в лице метнулся страх.

Кажется, он вскрикнул, но голос утонул в зеве зверя. Молниеносно и высоко взметнулось гигантское тело, распахнулась широкая пасть, утыканная белыми остриями, обдала Эстебана клубами зловонного дыхания и обрушилась на него сверху, накрыв черную, судорожно дергающуюся фигурку, искаженное криком белое лицо...

Лиента привлек к себе Адоню, заслоняя от нее жуткое зрелище.

* * *

Когда Адоня обернулась, не было ни Эстебана, ни зверя. Она медленно опустилась на камни и заплакала. Андрей, прыгая с камня на камень, сбежал по склону, поднял с ледяных камней. Она обвила руками его шею, уткнулась в него.

- Все кончилось, родная моя... Теперь все... - он качал ее на руках. Плачь, Адонюшка... теперь тебе можно... тебе все можно теперь, родная моя... Ты одолела его! Адоня, ты всех нас закрыла от беды! Вы оба!

Адоня подняла лицо, повернулась к Лиенте, засмеялась сквозь слезы, протянула ему руку.

- Лиента!

- Я-то плохим помощником тебе был... - проговорил Лиента.

- Дурачок! Он не победил тебя, хотя защититься тебе от него было нечем! Какой ты дурачок, Лиента!

- Адоня, - с деланной укоризной проговорил Андрей, - все же... вождь... Ты поуважительней...

Лиента не выдержал, улыбнулся, шагнул к ним и обнял Андрея вместе с Адоней. Так они стояли некоторое время, прижавшись друг к другу, чувствуя тепло другого.

Спрыгнув на землю, Адоня неожиданно вскрикнула, прижала руку к груди. Они вдруг поняли, что не уловили момента, когда к ней вернулся облик маленькой ведовки. Порванное платье, пропитанное кровью, заскорузло от холода.

- Так, - проговорил Андрей, - кажется, я здесь еще пригожусь.

- Пригодишься? Если бы не ты... я бы не справилась... Даже если бы знала, что могу так все менять... Мне бы сил не хватило... Это ты все сделал... через меня... до конца...

Андрей взял ее за плечи, привлек к себе, положил раскрытые ладони на спину.

Она прижалась щекой к его груди и закрыла глаза, впитывая всем существом своим его тепло, нежность. Если бы было можно, она осталась бы так на всю жизнь... Адоня тихонько отстранилась:

- Все... Уже прошло.

Андрей глянул на Лиенту, на нем не было даже рубашки. Хоть ветер и стих, холодно было по-прежнему.

- Уходить отсюда надо.

- Я попробую сделать теплее... - сказала Адоня.

- Зачем, если нас здесь не будет? Попытайся лучше с дорогой. Не на Землю, это ты сейчас не сможешь. Погостим пока у Яссона Гондвика.

Лиента посмотрел удивленно.

- Что? - засмеялся Андрей. - Зовешь нас в гости?

- А он есть - тот мир?.. Эстебана нет больше... и я не Гондвик.

- Вот и посмотрим, что там осталось. Там Адониного было много. По крайней мере, там гораздо больше тепла. Ты готова? - повернулся Андрей к Адоне.

- Да, идемте.

Он снова подхватил ее на руки.

- Я сама могу!

Он бережно обнял ее, прижав ее лицо к своему, прошептал:

- Глупенькая моя, дай мне почувствовать, что ты - вот она, со мной опять, возвращайся ко мне... Мне кажется... ты еще где-то далеко, я боюсь, что ты еще далеко...

Она чуть отстранилась, вопросительно посмотрела на него.

- Я безумно люблю тебя и буду долго-долго говорить, как я тебя люблю... Но сейчас - уйдем отсюда. Выведи нас. Ты одна можешь. Тут нельзя оставаться.

Андрей нес ее, прижимая крепко и бережно, осмотрительно ставил ногу, чтобы не поскользнуться на каменной осыпи. Краем глаза он ловил блеск ее глаз, чувствовал на щеке ее теплое дыхание, и сердце его обмирало от огромной, благодарной любви и трепетной нежности.

* * *

Они не заметили перехода, будто это заведомо должно было пройти мимо сознания. Только вдруг обнаружили, что не камни сыпятся из-под ног, а шелестит мягкая густая трава и дышит теплом летняя ночь. Адоня неуверенно улыбнулась:

- У меня получилось?..

- У тебя все получилось. - Андрей прикоснулся губами к ее лбу - лоб был влажным от испарины. - Лиента, ты можешь определиться в "своих владениях", где мы? Замок далеко?

Лиента осмотрелся, зацепился взглядом за холмы, за темнеющую в стороне рощу.

- Да, не близко.

- Тогда заночуем здесь. Адоня устала, ей покой нужен.

- Нет, я могу...

Он приложил пальцы к ее губам:

- Все, воевать прекращай, будь послушной женой.

- С удовольствием, - прикусив губку, улыбнулась Адоня.

Скоро посреди бескрайней тихой ночи затрепетал островок живого огня.

Летняя ночь короткая. Только-только загустела бархатная звездная темнота, а глядь, - уж не темнота - сумрак, разбавленный предутренним светом, и потускнели звезды. И хоть сонно и тихо вокруг - спят птицы, цветы смежили лепестки-реснички, но ровный свет разлился широко, прогнал ночные страхи и оттого сладок предутренний сон.

А небо уж румянится, вестница нового дня разливается над миром. Молочные реки потекли по ложбинам. Как в брод бросаются кони, будоражат их дерзко, и долго потом не могут успокоиться взбаламученные, разорванные потоки.

Андрея разбудил топот. Он поднял голову и увидел, как по лугу наметом летят всадники. Приподнялся Лиента.

- Сюда! Здесь! - услышали они крик.

Кто-то почти на скаку спрыгнул с лошади, упал перед Лиентой на колени и с почтением, сквозь которое пробивалась едва сдерживаемая радость, склонился к руке хозяина.

- Слава Всевышнему, с вами ничего не случилось, мой господин!

Лиента слегка растерянно взглянул на Андрея, тот кивнул ободряюще.

- Рустер! Откуда вы здесь?

- Вы не вернулись вчера, и мы искали вас до поздней ночи, боялись, как бы опять не приключилось какой беды. И едва рассвело, я снова поднял людей.

- Рустер, прошу познакомиться: Дар, Адоня - у нас никогда не было и не будет более высоких и дорогих гостей. Вели подать коней.

* * *

Был вечер. Андрей, Лиента и Адоня стояли на холме и смотрели на возвышающийся в отдалении замок. Поначалу он выглядел, как обычно остроконечные крыши башен, шпили и флюгера, широкая крепостная стена, распахнутые ворота, через которые была видна часть двора... Потом что-то неуловимо и невнятно изменилось, глаз стал искать это неуловимое, и уже яснее обозначилось дрожжание воздуха вокруг замка - будто заструилось марево, и надвинулась легкая дымка, размыла четкость очертаний... Дрожание усиливалось - исказились линии, поплыли... Замок - такой прочный и основательный всего несколько минут назад, оторвался от земли, превратился в мираж и медленно истаял.

- Андрей... - тихо проговорила Адоня. - Для них это правда... ничего не значит?.. Лигита, Рустер... другие... Они были искренне преданы Яссону Гондвику, любили его.

- Несколько дней назад они из фантазии перешли в плотный мир и не заметили этого, это только внешнему наблюдателю видно. Почему же трансформация в обратную сторону должна быть другой? Они, - герои придуманной истории, придуманной жизни, - мыслеформы. А то, что материализовались на время - история их нисколько не изменилась от этого, никак это не обозначилось. Не переживай зря. Ты для них все сделала, даже любимого хозяина оставила. Надеюсь, Лиента, тебе никогда не придется встретиться со своим двойником. - Андрей обнял Адоню за плечи. - Отпусти их, пусть живут своей, неизвестной нам жизнью, как миллионы или миллиарды других жизнеспособных фантазий.

Что значит - жизнеспособных?

- Значит, достаточно энергетичных, имеющих что-то подобное душе. Или, может быть, творец свою душу в свои творения вкладывает. Говорят же "сделать с душой". Это только талантливым под силу. Да ведь ты о произведениях искусства лучше меня все понимаешь. Твои - жизнеспособны, не переживай за них.

Адоня осмотрелась - дымка тумана сгущалась вокруг, в ней уже утонули дали. Синева неба теряла яркость, густела не по вечернему - сквозь него еще не виднелась, но уже угадывалась бездна космоса.

- Тогда уходим, - Адоня сжала руку Андрея, ласково улыбнулась Лиенте.

* * *

Трижды продублированный сигнал БИССа заставил Глеба резко поднять голову. Взглянув на три экрана, он вскочил.

- Линда!!!

Она слетела по лестнице, испуганно бросилась к камерам.

- Ох, Глеб, они возвращаются! Все! Как ты меня напугал! Так, ты давай к Адоне, а я возьму Лиенту с Андреем. Сначала дыхание до нормы... Тихонечко... Смотри, - пульс восстанавливается? Следи за сердечным ритмом...

Через несколько минут трое почти одновременно открыли глаза...

- Давно мне не было так хорошо... - проговорил Лиента и улыбнулся как-то виновато.

- Скорее посмотрите! - воскликнула Линда. - Он улыбается!

- Правда... - смутился Лиента, взглянул на Адоню.

Адоня смотрела на него молча и понимающе, у нее были ласковые глаза. Они сидели на открытой веранде, и им было удивительно хорошо всем вместе.

- Лиента, - сказал Андрей, - ты все же открой секрет - за что тебе онга дали? Чего это ты такое совершил невероятное?

Помолчав, лугарин проговорил:

- Я ничего не совершал. Там была придуманная жизнь... А в придуманной жизни Яссон Гондвик был один... без меня.

- Да, - задумчиво проговорила Линда, - память о том, чего не было. "Легенда". Когда существовал шпионаж, легенду сочиняли для разведчиков. Твоя легенда наполовину была "сочинена" Адоней, и за высокое звание тебе, видимо, надо ее благодарить. Ведь этот титул ни подкупом, ни хитростью, ни подлостью получить нельзя, а только личной доблестью, мужеством и так далее. И посмотрите, даже и не так важно, - за что. Адоня ведь и сама этого не знает. Важен сам факт обладания им, титул налагал обязанности, Лиента обязан был ему соответствовать своим внутренним содержанием.

- Интересно! - засмеялся Глеб. - Причина и следствие поменялись местами! И все же, Лиента, по "легенде", за что ты онга получил? Или секрет?

- Выкрали мальчика, единственного сына в семье, и сделали заложником. Прятали его в Пограничных Землях, и Гондвику стало кое-что об этом известно. Он выкрал его назад.

- А что за мальчик? - поинтересовался Глеб. - Видно, дорогой?

- Наследный принц.

- Вау! Это да! - с восторженным уважением протянул Глеб.

- Если бы все секреты оказались такими же легкими, - сказал Андрей.

- Да, - покивала Линда, - трансперсональная психология многим обогатится, если все загадки, что мы им подкинули, разгадать сумеет. Но сумеет ли?

- Как они Адоню уговаривали, мне их даже жаль стало! - улыбнулся Глеб.

Адоня подняла голову, встретила взгляд Андрея.

- Да, мне тоже трудно было отказать им в сотрудничестве. И я, действительно, намного облегчила бы им путь к разгадкам. Но... - она задумчиво покачала головой, - слишком много этого было... не хочу...

- А тебе самой не интересно разгадать? - спросила Линда. - Почему, например, перестала работать программа Эстебана, и к Лиенте вернулась память?

- Мне кажется, тут просто: я сказала слова, которые сработали как код, и через несколько секунд Лиента теряет сознание, код проваливается в подсознание, и происходит прорыв глубинной памяти. Если бы он не потерял сознание, программа, на это сознание "посаженная" Эстебаном, все откорректировала бы.

- Действительно, просто!

- Ну, не так уж совсем просто, - улыбнулась Адоня. - Еще я поцеловала Лиенту. А в ваших сказках спящих всегда будили поцелуем. Я имею в виду - не нормально спящих.

- То, что я был не нормальным, это верно!

- Адоня имела в виду твое "спящее" сознание. В психологии это называется сумеречным состоянием, пограничным - между явью и сном.

- И еще - кровь. Часть меня осталась с Лиентой.

- Ты в самом деле, была бы ценнейшим сотрудником у них, - сказал Андрей.

- Нет, сейчас я хочу быть только твоей женой. Ты не разочаруешься во мне из-за этого?

- Я боялся, что им удастся уговорить тебя остаться.

- Не удастся... Я как будто чувствую какую-то преграду... Нельзя слишком много об этом знать. Опасное знание. Мне многое открыто... А кем? Сверхразумом? Но разве не ясно, что он не хочет распространения запрещенных знаний? Ни через ТИСС, ни в ментограммах ничего не передается. Значит, одной мне предназначалось, потому что была крайняя необходимость? Эта история сделала меня мистиком... сверхмистиком. Я почувствовала над собой иную волю - не Эстебана, разумеется, а другую, мудрую, всезнающую и непостижимую для человека. Надо быть безумной, чтобы идти против нее.

- То есть, ты думаешь, людям не удастся до конца разобраться с этим делом? - задумчиво проговорила Линда.

- Только до какой-то степени. Загадки останутся. И это правильно, так и надо.

- Адоня, еще один только вопрос. У есть у тебя какие-нибудь догадки об Андрее?

- Линда, парапсихологи тебя, случайно, не завербовали в осведомители? спросил Андрей.

- Нет, - засмеялась она. - Но сам подумай - глубокая ночь, ты врываешься ко мне, совершенно безумного вида и заявляешь, что тебе необходимо уйти к Адоне. Честно говоря, я тебе, такого, испугалась. А потом... Признайся, ты моим сознанием тогда... - быстрый, острый взгляд Андрея заставил ее замолчать. Помедлив, она проговорила: - Нет, извини, я глупость сказала. Извини, командор.

Андрей улыбнулся.

- Брось, ты здорово помогла мне. Всем нам. Свою часть дела ты отлично сделала. За что же винишься?

* * *

Заря багровела, наливалась густотой, поздний вечер перешел в ночь.

Лиента чуть повернул голову на шорох песка. Андрей подошел, сел рядом с ним.

- Любуешься закатом?

- Красивая ваша Земля. Я мало успел увидеть, но, кажется, она очень похожа на нашу Планету. Только она... мягче... теплее, добрее...

- Лиента, тебе плохо?

Он обернулся, готовый возразить, но глянул на Андрея, и возражение осталось не высказанным. Усмехнулся:

- Тебе ведь не нужно это, - он положил ладонь на ТИСС, - чтобы прочитать в моей душе.

Помолчав, заговорил:

- Я смотрел на вас... Душа радовалась... То, что случилось... даже оно не страшно, потому что вы все равно вместе.

- Земляне умеют быть благодарными, Лиента, - негромко проговорил Андрей.

Глаза лугарина метнулись к Андрею, он не отвел свои, долгие мгновения держал болезненно-требовательный взгляд:

- Я боюсь неправильно понять твои слова...

- Ты понял правильно. Завтра отправляемся на Планету.

Лугарин перевел взгляд вдаль, на океан. Только желваки на скулах выдавали его состояние.

- Где они, Дар?

- Уже у нас. Только еще не знают об этом.

- Дар, ты тоже полетишь со мной? - в лице Лиенты вдруг что-то дрогнуло, голос надломился: - Ты нужен мне, Дар...

Андрей улыбнулся:

- Так я уже говорил, - пока я нужен, я с тобой, - он сжал плечо Лиенты: - Не переживай, все будет хорошо.

Загрузка...