Перемещенное лицо. 3. Не Квадра

* * *

Выехали рано, а так как они с Алем засиделись основательно, то оба не выспались и дремали в седлах, а Нирут ворчал на тему «предупреждал же». Люм равнодушно бдил за всех, хотя вот уж этого особенно и не требовалось, потому что имелся на этот случай Шарик, которому непонятно само выражение «не выспался», как это можно, ведь дрыхли же пару часов… Черныш неохотно плелся в арьергарде и все оглядывался на замок, где было так много вкусных косточек и так весело было гонять всех встреченных животных… или людей…

Отдремавшись, Дан принялся исподтишка присматриваться к хозяину и властелину, то есть властителю, ища признаки раздрая. Озабочен? Есть такое, но ведь, вероятнее всего, решением проблемы: как добыть Крест Рока на свою голову. И надо ли это делать? Наверное, надо, раз эта хреновина дает своему обладателю неслыханную мощь, а Нирут… Нирут, слава богу, вполне способен найти глубокую пещеру в самых дальних горах, бросить в нее этот крест и забетонировать, как тот бункер, где Дан спас мир. Где умер Гай. Флайт ведь это тоже понимает. А насколько посвящены в дело прочие властители, хотя бы Сарен? не мог ведь не догадаться, что не просто так братья по властительству чирикали о чем-то тайном на рассвете, да еще вооружившись Мечом, Магией и Силой…

Дан взял да и спросил об этом Нирута. Тот глянул сумрачно, рожу скривил и ответил без приветливости: «В свой срок поймешь». Это условный сигнал был: не хочу об этом говорить, тема неприятная, отвали, дружище, а то осерчаю. Дан и отвалил. Нирут и правда был в раздрае, но не из-за просьбы Флайта ли? Именно Квадра потребовалась, а ведь уж кто-то, а именно Флайт и знает, что они Квадрой быть не могут по тысяче разных причин. Чего бы не обратиться просто к паре властителей и изложить им ситуацию? Кто, в конце концов, равновесие должен поддерживать – Дан, что ли? Работа у них такая сложная и ответственная: отслеживать потенциальные опасности для мира и ликвидировать из беспощадно. Супротив пары властителей, наверное, ни один артефакт не устоит. Не доверяет? А Нируту, стало быть, доверяет. И Квадре, которая не-Квадра. Однако Меч этой самой «не» в свое время завалил собрата по поддержанию равновесия. В смысле – зарезал. Вульгарно. Флайту бы опасаться, а он вот доверяет…

– Уймись, – неожиданно посоветовал Люм вполголоса, – нарвешься на свою задницу. Не видишь, он не в себе. Не приставай, а то разберет на составные части.

Дан невразумительно буркнул, что и не собирался, но тут их услышал Нирут, мрачно зыркнул на Люма – и тот послушно отстал, поравнявшись с Чернышом. Зато приблизился Аль.

– Действовать будем по обстоятельствам. – замогильно возвестил Ум. – Я сильно предполагаю, что почуять-то артефакт мы сумеем, но вот подойти к нему близко – сомнительно, потому что он нас тоже почует. Драчка предстоит неслабая…

– Разберемся, – без уверенности сказал Дан, – мало ли, может, тот, кто эту штуку заполучил – человек вменяемый и с ним договориться можно. Почему сразу – драчка?

Оба посмотрели на него, как раз словно на невменяемого. Шарик, в военном совете не участвовавший, понесся в поле. Зайца увидел или еще какую дичь. Сейчас закусит и вернется.

– Посмотрю я, как ты будешь договариваться с человеком, у которого в руках все козыри, – проворчал Нирут. – Не будь наивным. Никто добровольно от такой власти не откажется.

– Даже я? – невинно удивился Дан, чем поверг властителя в состояние, переходное от глубокой задумчивости к выраженному гневу. Очень своеобразное сочетание. Золотистые глаза то вспыхивали яростью, то темнели, и обычно бесстрастная физиономия бесстрастной не была. Ну, с этими демонстрациями мы знакомы. Лицо Нирута выражает только то, что ему позволяется.

– Или я? – неожиданно поддержал Аль. – Может, Дан прав…

– Может. Дан и прав, – рыкнул Нирут, – да только исходить лучше из самого плохого расклада. Живее будешь. Меня, знаешь, и артефактом не прихлопнешь просто так, а вот вас очень даже можно. Так что будьте любезны…

Они покивали. Будем, будем, ты только не волнуйся, вот водички попей. Ты у нас Ум, тебе стратегию разрабатывать, а как до дела дойдет, разбираться будем.

Однообразные пейзажи приокеанской зоны начали приедаться на третий день. Сюда они добирались другой дорогой, используя порталы, а тут Нирут то ли конспирацию решил развести, то ли просто время на обдумывание заререзвировал, но почему-то предпочел лошадиные ноги. Вообще, до Флайтовой территории через полпланеты добираться, верхом-то долгонько… Впрочем, Нирут научился проходы открывать легко и точно, хотя от фейерверков избавиться так и не сумел, надоест зад в седле мозолить, мигом сориентируется.

Так, в общем, и вышло. К концу пятого дня Нирут сердито взмахнул рукой, прорезая ткань пространства (так поэтично это у них называлось) и мотнул головой. Лошадь, не привыкшая к столь эффектной магии, взвилась на дыбы и едва не сбросила его на землю, подав пример остальным, так что все спешились и протащили бедных животных в поводу, а те фыркали и упирались.

Здесь природа была посуровее, малость напоминала родную Сибирь… То есть казалось, что напоминала, потому что с пейзажами родной Сибири Дан был знаком довольно смутно, ведь пикники с Олигархом и прочие выезды на природу осуществлялись недалеко от города, картошка в подростковом возрасте выращивалась тоже не в лесу, а служил Дан совсем в других местах. Но классический сибирский пейзаж просто должен быть таким: небольшие горки, поросшие хвойным лесом, очень синее небо, очень зеленая трава и самый настоящий бурелом, из которого пришлось извлекать отчаянно визжащее величество Черныша Четвертого. Было и прохладнее, что скорее радовало, чем огорчало: умирать от жары, но держать фасон в полной властительской амуниции было малоприятно. А Нирут любил, чтобы они выглядели должным образом. Им, магам, хорошо, умеют они отгонять от себя некоторые капризы природы, а Дану надоедало обливаться потом под черной курткой.

Оказалось, что Нирут от нервозности промахнулся на добрую сотню миль, страшно разозлился на себя, а заодно и на весь белый свет, так что они вели себя ангельски, но Дан все больше и больше тревожился, Нирут действительно был в раздрае, и вряд ли из-за Дана.

Ночевки у костра были делом привычным и где-то даже приятным, хотя Дану все чаще мерещились светящиеся глаза Гая. То есть уже как-то аномально. Гай все так же молча смотрел, ничего не говорил, но по ночам Дан просыпался от его гаснущего шепота. От его умирающего голоса. И было в этом что-то большее, чем обострившиеся воспоминания. Аль нервничал, чувствуя настроение Дана, еще больше нервничал Нирут, пока не придумал: отослал Люма якобы по важному делу, а сам на первом же привале пристал с ножом к горлу… Точнее, начал все Аль. Они расположились мини-лагерем, пока маги расставляли сторожевые ловушки, Дан сварганил нехитрую еду, только и успевая отгонять Черныша, а потом, уже за чаем, Дан ненароком глянул на Аля и, снова увидев за его плечом Гая, поспешно отвел глаза. Аль решительно поставил кружку на радость Чернышу и не менее решительно сказал:

– Мне кажется, что нам поря объясниться. Что с вами обоими?

– Брррр-тррррр, – тоже решительно согласился Шарик и толкнул Дана носом. Дан немедленно признался во всем. Ну, крыша едет, дорогие, память, старательно задавливаемая, вылезает наружу, можете искать здесь злой умысел неведомых врагов…

– Значит, слышишь?

– Слышу. А то, что вижу, тебя не удивляет?

– Нет, потому что я тоже… его иногда вижу. Что ты слышишь?

– Последнее, что он сказал, – с трудом выговорил Дан. – Он меня звал.

Маги переглянулись, и Нирут как начальник взял неприятное на себя.

– Он не говорил, Дан. Не мог говорить.

Дан не поверил.

– Я, может, и не совсем в уме, но галлюцинациями тогда не страдал…

– Причем тут галлюцинации? – отмахнулся Нирут. – У тебя и сейчас не галлюцинации… это совсем другое. Гай ничего не говорил. И имени твоего не называл. Шарика вон спроси, раз нам не веришь.

Дан заглянул в терракотовые глаза дракона, и тот сочувственно кивнул: не врут, не звал он тебя. Дан потряс головой. Не может быть. Он слишком отчетливо слышал гаснущий голос, чтобы это мерещилось.

Маги снова переглянулись.

– Это то, что я думаю? – спросил Аль.

– Похоже, – сумрачно отозвался Нирут. – Он, наверное, звал тебя, Дан. Только не с помощью звуков. Не мог он говорить, понимаешь? У него голосовые связки порваны были, легкие уже кровью заполнились. Можешь считать меня ненормальным, но сильно похоже на то… В общем, Аль тебе уже говорил: Гай с тобой. То есть в тебе. Он тянулся к тебе. Не умирать боялся, а расстаться с тобой. И… и не расстался.

Параноик, сочувственно подумал Дан. Бывает. Свихнулся на почве магии и всемогущества. Ну если ему хочется считать, что душа Гая вселилась в Дана, пусть себе считает. Просто Гай – это лучшее, что было в жизни…

– Он тебя зовет, – тихо произнес Аль. – Сейчас зовет. Хочет, чтобы ты его услышал.

– Ну я услышу. В моем мире это называется шизофренией. Раздвоением сознания.

– А в нашем это называется единением, – спокойно ответил Аль. – Редчайшие, но вполне реальные случаи. Нирут, скажи, что я неправ.

Нирут ничего не сказал, продолжая смотреть в огонь, и этот огонь отражался в его золотистых глазах, отчего они были похожи на кошачьи. Шарик положил голову Дану на плечо и тоненько свистнул. Это означало сочувствие и понимание.

– Это случалось и прежде, – подтвердил властитель через очень долгое время. – Правда, только с магами. Или… в Квадре.

– Квадры нет, – напомнил Дан.

– Да, – согласился ровным голосом Нирут, – потому что я ее разрушил.

– Мне показалось, что это был Велир, – хмыкнул Дан, уже соображая, что Нирут не шутит, что этот безжизненный тон означает некую готовность выдать некую крайне неприятную информацию. Аль напрягся, да и Шарик принял едва ли не боевую стойку. – Нирут, может, объяснишься?

– Да, конечно. – Уже иначе, просто совершенно спокойно и равнодушно, начал Нирут. – Не хотелось бы, но придется. Нашей Квадре позволяют существовать только потому, что мы, собственно, Квадрой не являемся. Так, мелкое баловство, на которое прочие властители смотрят сквозь пальцы. Квадры исчезли не потому, что вымерли фруги. Никто бы не помешал властителям создать новых, это, в общем, не бог весть какие сложности – соединить человека и животное так, чтоб доминировал человек. Властители сами уничтожили то, что создали, – свои Квадры. И Флайт в том числе.

Тишина была неприятной. И, само собой, относительной. Повизгивала где-то ночная птица, шуршал огонь, шумно сопел крепко спящий сторож Черныш. Дан допил остывший чай и поставил кружку рядом с собой.

– Ты не хочешь ли сказать, что все это устроили властители и даже пожертвовали своим, лишь бы не дать родиться Квадре?

– Нет. Амбиции Велира – это просто совпадение. Счастливое совпадение. Мне все равно пришлось бы отдать им Гая. Так или иначе.

– Что значит – отдать? – нехорошим голосом спросил Аль. Дан почувствовал, как холодеют руки. Нирут не шутит. Он никак не шутит.

– А вот так. Мне вполне недвусмысленно сказали, что одним я должен пожертвовать. На выбор. Предпочтительнее Первым, но не обязательно.

– Как это – пожертвовать? – совсем по-чужому проговорил Аль.

– Обыкновенно. Как жертвуют пешкой. Ты же хороший шахматист. Я должен был отдать кого-то из вас троих, потому что Лара – всего лишь замыкающая. она никакой особенной роли не играла. А вы готовы были стать настоящей Квадрой. Что, как оказалось, совершенно недопустимо. И я отдал Гая.

Он отдал Гая. То есть своими руками отдал? вырвал из Дана кусок сердца и теперь переживает по поводу того что сердце не желает регенерировать? Врет же он. Не может же быть, чтобы так. Вот и Аль не верит.

– Черт тебя возьми, милорд, – сосредоточенно и четко проговорил Аль, – почему Гая? почему не меня?

– Потому что ты маг, – пожал плечами властитель, – это как раз понятно. Я не хотел отдавать перспективного мага, не мог отдать Дана… по разным причинам. Оставался только Гай.

Он не шутит. Не разыгрывает. Он позволил убить Гая? Он мог его исцелить, но не стал? Пожертвовал пешку?

Шарик вовремя свалил его наземь, ладно, что не в костер, брякнулся сверху, растопырив в воздухе лапы и придавливая Первого своим немаленьким весом. Рука Аля аккуратно разжимала пальцы Дана, сомкнувшиеся на рукояти катаны.

– Подумал бы сначала.

– Что тут думать? – заорал было Дан, но вдруг понял, что орать не надо. Не Алир советовал и не Нирут. И уж точно не Черныш с Шариком.

Гай заговорил.

Нирут тупо двигал палкой угольки, рассыпая искры, и спокойно смотрел на Дана. Шарик слез со своего Первого, но предусмотрительно устроился рядом. Дан вложил катану в ножны.

– Ты решил меня встряхнуть таким необычным способом? – поинтересовался он.

– Да. Я предпочел бы сохранить это в секрете, но ты начал меняться очень уж заметно. Ты ценен своей человечностью, Дан. И для меня, и для Траитии…

– Мир я уже спасал.

– Это не разовое приключение, это каждодневная работа. Странно, что ты этого не понял.

– Нирут, дав умереть Гаю, ты сам же убил и Дана, – горько заметил Аль.

– Да. Я поздновато понял, что они так связаны.

– А если бы понял, позволил бы убить Аля.

– Да. Вероятнее всего.

– Ты мог его исцелить, – покачал головой Аль. – Нирут, у меня просто…

Почему не последовать совету? Дан уткнулся носом в колени и начал думать. Обостряет Нирут. Доводит ситуацию до абсурда. Приводит Дана в чувство методом вивисекции. Наверное, властители по какой-то причине решили, что Квадры угрожают основам мироздания, то есть равновесию, что они страшнее атомных бомб и ополовинивания эльфийской расы, и собственные Квадры тихо уничтожили. Собственно, свидетелей – один Флайт, державший последнюю Квадру. Он на ту пору был самым молодым властителем? Или… или Квадры опасны не столько для мироздания, сколько для его столпов – властителей? И поначалу Квадры вывели своих властителей, а потом уж начался обратный процесс? Не суть важно, это дела давно минувших дней. Это и Флайта спросить можно. И пусть попробует не ответить… А что сделаешь, если не ответит, – в морду? Ага, смешно… впрочем, они Дана остерегаются чисто инстинктивно, потому что за последние черт знает сколько лет властитель умер впервые… да еще так прозаично, от руки человека…

В общем, решили они, что Квадр быть не должно, а тут вдруг Нирут со своими игрушками… Позволили, потому что фругов не осталось, а тут раз – и демон нашелся на место четвертого. И вдруг начало получаться. Тогда они посовещались и для начала попробовали на младшего и неразумного собрата воздействовать словесно, ужастиков из древней истории порассказали, теоретическую базу подвели, а у Нирута на безопасности Траитии пунктик, бзик, комплекс и так далее. Он зрел, зрел, но так и не созрел, искал варианты, как бы и единомышленников ублажить, и своих не трогать.

И тут Велир со своей теорией, со своим сольным (или не сольным?) заговором, параноик Велир, решивший подкрепить равновесие парочкой ядерных бомб, чтоб ни у кого и намека на мысль нехорошую и не возникло… И он решил все проблемы Нирута просто и радикально.

– Не мог он исцелить Гая, – сказал Дан уверенно. Нирут поднял голову, внимательно посмотрел и кивнул:

– Не мог. Да, это был случай. Но если бы его не было, случился бы другой. Я готов был отдать Гая.

– И потому из нас никогда бы не вышло Квадры, – еле слышно пробормотал Аль. – Ты не мог быть с нами откровенным вовсе не из-за своей ответственности… Какая же ты скотина, Нирут.

– Я властитель.

Ну, понятно. Синонимы.

В голове было пусто, даже сквозило слегка. И удивительно ясно. Тридцать лет на тебя это давило, и тридцать лет ты боялся об этом сказать. Без всяких расчетов, без дальних прикидок, ну вот просто боялся – и все. Потому что ни Алю, ни Дану этого не понять. В общем, правильно. Не понять.

–Ты намерение приравниваешь к фактически сделанному, – заметил Дан. – Это похвально. Но как-то очень уж не властительски.

– Ну знаешь… Твердое намерение властителя, Дан, это почти свершенный факт. С Гаем рано или поздно что-то да случилось бы.

– Ты сам бы это «что-то» сделал, или друзья тебя пожалели бы?

– Друзья? – цинично усмехнулся Нирут. – Ты представляешь себе властителя в роли друга?

Осмотрев его с ног до головы, Дан кивнул:

– Ну вообще-то вполне представляю.

Кто из них был потрясен больше, еще вопрос.

– Давайте будем считать, что вы привели меня в чувство, – предложил Дан. – И ляжем спать, чтоб я в этих самых чувствах не разнес тут половину леса.

Все решили, что он либо свихнулся, либо сейчас ляжет и начнет страдать. Свихнулся – это вероятно, кидаться с мечом на друга, знаете ли, паранойей попахивает, даже, пожалуй, буйством, а страдать… Страдать не получалось. Спать, правда, тоже, так что он просто лежал, завернувшись в одеяло – ночь выдалась холодная, привалившись спиной к Чернышу, и ровно ни о чем не думал. Бывало уже такое, и не раз. Мысли ни одной, а потом бац – и готовое решение. Ему по рангу решать положено, он Первый. Самый, понимаешь, человечный человек, под которым надо себя чистить, чтобы… А что там надо было делать? Куда-то плыть дальше, а куда – забылось… Неважно. Неважно даже, что друзья тебя явственно переоценивают, у них менталитет другой, они приучены верить в разного рода чудеса, Аль до сих пор считает многие властительские штучки магией, хотя там чистая, без примесей, технология. Но ему так то ли удобнее, то ли легче, вот он и считает, хотя и знает, что наука здешняя на месте тоже не стоит, а вампиры так и вовсе академия наук, правда, все больше естественных – биология, химия, фармацевтика. Психология вот еще, у них даже книги есть по психологии людей – отдельно, эльфов – отдельно, вампиров – тоже отдельно. Вполне легально опубликованные, на всеобщем, вовсе не на древнем своем, на древнем только то, что они скрыть хотят, что считают залогом своего сосуществования с людьми – медицина.

Ворочался с боку на бок Аль, таращил глаза в звездное небо Нирут, а Дан это откуда-то знал. Он лежал тихонько, дышал ровно, друзья, может, думали, что он спит и что он и в самом деле в бревно превратился. В Буратино тупое. Среднего рода, чтоб еще бревнее казалось.

В конце концов он и правда задумался о том, что легко продолжает называть Нирута другом. Почему? Ведь самое лучшее, что было, – Гай, самое худшее – его смерть, а Нирут только что признался… в том, что тридцать лет мается осознанием собственной вины: что хотел отдать Гая, потому что маг ему нужнее, а Дан просто отчего-то симпатичнее. Дурак. Гай был лучшим из них, лучше Дана, Аля и тем более самого Нирута. Дану легче – он пришелец, и несмотря на то, что прошлая жизнь уже почти и не вспоминается, менталитет никуда не делся, это в крови, костях и подсознании, и как он не доверял властям, так не доверяет и властителям, как ему непонятны были расовые проблемы с неграми или там чеченцами, так ему и непонятны здешние отношения с эльфами или вампирами. А Гай здешний, со здешним воспитанием и, следовательно, менталитетом, со здешними, тем более вампирскими, представлениями, совсем молодой еще – понимал куда больше, чем Нирут. Нет. Не больше. Лучше. Ну не понимал. Принимал. Легко принял эльфа, легко стал ему другом, чего вообще не случалось никогда, во всяком случае история таких фактов не сохранила, с людьми вампиры, как ни парадоксально, дружили порой, но вот с эльфами – нет. Он и Лару принимал, и Нирута – не властителя Дана, а именно Нирута, хотя тот был тогда еще милордом и представителем господа бога на земле. А Нирут его отдать хотел. То есть позволить убить. И кто? Властители? Лично? мараться лично? Нет, вряд ли у них свои Люмы есть, и как ни трудно убить вампира, все-таки возможно. У Велира получилось.

Не мог Нирут его исцелить, слабоват в этом разделе магии, но ведь очень может быть, что несколько властителей на это способны. Только они бы не стали. Наврали б, что никак, и все, не проверишь. Что ж сделал с ним Велир, если даже голосовые связки были порваны…

Человек бы умер, не успев еще упасть на пол. Эльф бы умер в первые минуты. Не только связки, внутренние органы разорваны, кости в кашу, легкие в месиво. Организм вампира силен, даже когда все безнадежно, сопротивляется, регенерация идет, только все равно не успевает, сердце восстанавливается, а кровь заполняет легкие, перекрывает дыхание…

Откуда я это взял? Не придумал, не предположил, а словно и знаю. Или это знаю не я? Гай? Ты?

Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. Как легко свои фантазии или догадки переложить на другого. И вообще, где здоровый цинизм русского человека? Сказали, что Гай остался с ним, вот и запомнилось. Осело в том самом подсознании, которое тридцать лет мечтало о возвращении Гая, и оно, подсознание давай услужливо подсовывать чего хочется. Русский цинизм сам по себе, а скатерть-самобранка и услужливая печка – сами по себе.

Не верь. Неважно.

Дан резко повернулся на спину, разбудив недовольно заворчавшего пса. Ладно, гавкать с перепугу не начал. Нирут покосился на него, но не шевельнулся. Откуда взял, спрашивается, что он покосился?

Вампиры хорошо видят в темноте.

Он сел.

– Нирут, ты меня сознательно к раздвоению сознания подвел?

– Я предпочел бы, чтобы этого не было, – проворчал Нирут, – но это есть, и переубеждать тебя я не стану. Бесполезно.

– В свой срок пойму?

– Не язви. Может, и не поймешь. Я и сам… не очень понимаю. Такие случаи чрезвычайно редки, описанных всерьез и вовсе мало.

– Нирут, я не верю в существование душ…

– Не верь, – перебил тот. – Я не заставляю. Можешь верить, что сходишь с ума. Или уже сошел. Твое дело. Меня другое интересует. Почему ты остановился?

– Меня Шарик остановил.

– Ага, конечно. Шарик. А потом Шарик тебе меч в ножны вложил. Кстати, в свою связь с катаной ты тоже не верил и не веришь. Продолжай в том же духе. Почему ты передумал меня убивать?

– Последнее дело – друзей убивать.

– Друзей? – переспросил Аль.

– А ты его спроси, почему он в раздрае не только последние недели, но и последние тридцать лет, авось и поймешь.

– Ну, не тридцать, не преувеличивай, – без уверенности пробормотал Нирут. – Я не сразу… В общем… Я не был рад, что так случилось. Казалось бы, должен был, но не был.

– Это я как раз понимаю, – буркнул Аль. – Почему им предпочтительнее было избавиться от Первого? Потому что он – объединяющее звено?

– Нет. То есть да, объединяющее, но дело в нем самом.

– Я крайне выдающаяся личность, – согласился Дан, – и это внушает трепет властителям. Тем более, как оказалось, способен на такую дерзость – властителя убить. Хоть и случайно.

– Что сделано однажды, может быть сделано дважды, – процитировал Аль одну из эльфийских мудростей. Если у них все умные мысли такого типа, то немудрено, что расу ополовинили. Такая назидательность кого хочешь достанет. – Нирут, он, похоже, способен простить тебе Гая. Раз способен он, придется и мне. Только знай – его я тебе точно не прощу.

– Тирр, – вставил Шарик.

– Гав, – наконец вяло сообщил Черныш, уткнулся носом в лапы и засопел.

– А я его и не отдам, – пообещал Нирут. – Никому и никогда. Он мне и самому нужен. Вы, ребята, не понимаете. С Квадрой у меня не получилось…

– Дураки мы, – подтвердил Дан, – не понимаем. Цели ты все равно достиг – остался человеком. Во всяком случае идешь к образу классического властителя не такими скоростными темпами.

– Ты уверен?

Сарказм Алира был не очень убедителен.

– Ага. Много властители переживают о своих ошибках? У них же сугубо утилитарный подход. Изменить невозможно, значит, нужно забыть. Ты как думаешь, они не могли в свое время притормозить императора, чтоб не половину эльфов вырезали, а только треть? Могли. Только нафиг возиться? Не все – и ладно. А сейчас эльфам права возвращают, думаешь, по советам и рекомендациям властителей?

– Нет, – язвительно сказал Аль, – люди сами осознали свою вину и раскаиваются.

– Не надо быть настолько уверенным, что все случающееся в этом мире – заслуга властителей. Может, одного конкретного, который по чистой случайности с эльфом дружен. А остальные позволяют ему развлекаться, потому что эльфы все равно угрозы для мироздания не представляют, потому что великих магов у них вывели под корень, ты за триста лет первый. Если великий, конечно.

– Пока нет, – пожал плечами Нирут. – Но будет. Ну да, именно я продавливаю законы об эльфах. И не будь Аля, не стал бы. Моя забота – устойчивость Траитии, а о ее благоденствии должен думать уже император, для чего мы его еще держим, спрашивается. Но если вы думаете, что завтра придется спать до обеда, то сильно ошибаетесь.

– Ну да, нам же мир спасать. Каждодневная работа.

– Ты себе представляешь, что может натворить неподготовленный человек, имея в своем распоряжении Крест Рока?

– А подготовленный?

– Этого не представляю даже я, – отрезал Нирут. – Всем спать, а то… снотворным напою.