Перемещенное лицо. 3. Не Квадра

* * *

Вин действительно всерьез принял приказ Дана и старательно поправлялся. Его отчаянно смущала забота. Или удивляла. Наверное, Фрика, проверив, как действует на эльфов новая пытка, просто велела перевязать – в лучшем случае, и забывала. Конечно, заложники наверняка заботились друг о друге, но уж точно вряд ли при них неотлучно был кто-то, а Вина обеспечили заботливой сиделкой. Дан и Аль заходили регулярно, и Вин, с одной стороны, и вправду удивлялся, а с другой – осторожно, опасливо радовался.

Что чувствовал сам Дан… Ну, он был бы очень благодарен тому, кто рассказал бы поподробнее. Он не понимал. Аль улыбался и не говорил, впрочем, Дан к нему и не приставал. Самому бы стоило разобраться. Пусть и не получалось.

Нирут смотался куда-то, не забыв отдать распоряжений насчет Люма, и тот сломался как-то подозрительно быстро: Дан нередко ловил на себе его ненавидящий взгляд. И никакого тебе привычного равнодушия. Ярость и ненависть, не имеющие выхода. Кидаться на Дана с голыми руками? Не такой же он идиот, без оружия Дан бы с ним справился и в очень-очень давние времена. Месяца не прошло – и Люм уже спекся. Дан отвечал ему сладенькой улыбочкой, и, глядя не него, остальные тоже взяли ее на вооружение. Даже Ивин, и вот это Дана обрадовало как нельзя больше. За Люмом следили очень бдительно, да и Нирут, должно быть, красиво разъяснил, что будет, если он рискнет нарушить запрет, а властитель порой выражался очень образно и убедительно, не хочешь, а поверишь. И понятно, что о смерти речь не шла. Наоборот. Ну, например, Нируту ничего не стоило сделать из Люма парализованного. То есть при полном здоровье он бы просто шевельнуться не сумел и попросту превратился бы в чистый разум: все понимаешь, но сделать не можешь вообще ничего. Абсолютно. А с разумом у него было средне. Кому-то, вероятно, хватило бы компании самого себя, но Люм был персоной весьма неприятной и неинтересной, даже ему с собой было бы скучно.

И все. Можно его выкинуть из головы.

Не в нем дело. Совсем не в нем. И вообще неизвестно в чем.

Отношение к эльфам, вампиру и демону стало другим. Вовсе не тем, что Дан чувствовал по отношению к Квадре или не-Квадре. Уже не просто симпатия. Потребность. Дану позарез необходимо было общество новых членов… чего? Всех пересчитать, так октет какой-то получается. Двойная Квадра. Дубль? Черт-те что. При этом он не воспринимал этот дубль так же, как основу, не было этой непонятной близости, не было ощущения единого целого даже во время боя. Но что-то – было.

Вина выводили на свежий воздух, поддерживая под локотки, и усаживали в удобное кресло. Он наблюдал за тренировками, греясь на солнышке… а не очень далеко от него выполнял приказ властителя Люм, бледнея и краснея от бессильной ярости. Смотри, смотри, любуйся, тебе никогда не светит танец с мечом. Никогда. Такое неуютное слово, верно? Неудивительно будет, если Нируту придет в голову заставить Люма прислуживать Вину…

А почему – Нируту? Отложенная месть, оказывается, тоже бывает сладка. Сердце грели ненавидящие взгляды. Впервые в жизни Дан искренне радовался чужим неприятностям. Так почему не доставить себе еще большее удовольствие? Отерев с лица пот, он положил катану на плечо, словно она была двуручником, небрежной походочкой подошел к Люму и лениво велел ему принесли Вину свежего сока. А если на кухне его нет, то выжать. И Люм, не дожидаясь дальнейших уточнений, ожег Дана лютым взором и поплелся на кухню сок выжимать. Хорошую работу провел Нирут. Добросовестную. Все предусмотрел. И Люм, который искренне считал эльфов неполноценной расой, принес Вину стакан свеженького яблочного сока – на подносике, как слуга, – и терпеливо ждал, когда он выпьет и стакан обратно на подносик поставит. И ведь даже не рискнул в стакан плюнуть, потому что Вин хоть и слабый, а маг, и кто ж знает, что маг увидеть способен, а что – нет.

Вин, правда, предварительно на Дана удивленно глянул, но безропотно покорился. Даже сок не торопился пить. И Люм так и торчал рядом, не отваживаясь хотя бы на травку присесть. Люм, никогда ничего и никого не боявшийся. Ну патология у человека такая – отсутствие чувства страха. Он и Фрику не боялся, и Нирута, и вообще кого-то, просто был осторожным и разумным до тошноты. Наверное, Нирут был крайне убедителен.

Таул откровенно потешался. Он вообще потешался над всем и всеми, в том числе и над Первым, что Первого столь же откровенно радовало. Никакого пиетета. Вместо него на это обижался Лиар и нередко с вампиром ссорился. Совершенно по-детски.

Дан сел на траву, привалившись плечом к креслу Вина, положил рядом катану – так, чтоб Люм ее видел, и залюбовался тренировкой. Красиво. Себя он со стороны, конечно, не видел, видеозаписей тут не изобрели и вроде не собирались, но сильно предполагал, что выглядит беременной коровой на коньках рядом с этими… этими… нет слов. Ему не доводилось наблюдать за Гаем и Алем, потому что в те времена он носился и скакал козлом вместе с ними. Наверное, это было столь же красиво. Прекрасно. Завораживающе. Они летали – демон, эльф и вампир. Вились по воздуху серебряные волосы Алира, сияла под солнцем неопределимо-золотая шевелюра Лиара, неуловимо для глаз мелькал Таул. Выглядел этот последний как киллер или ниндзя, зато теперь солнце было не страшно для него даже при потере шляпы: по Дановой рекомендации ему соорудили маску наподобие лыжной, а отверстие для глаз было затянуто тканью, отражавшей солнечные лучи. В глаза противнику. Зрелище было – ух.

– Может, именно за это люди недолюбливают иные расы, – тихо предположил Вин. – Наверное, вам неприятно сознавать, что другие могут быть быстрее и сильнее, жить намного дольше… Мне этого не понять.

– Ну еще бы, – усмехнулся Дан.

– Нет. Ты не понял. Вампиры быстрее и сильнее эльфов. И живут гораздо дольше.

– И эльфы не любят вампиров, – продолжил Дан, – хотя вампиры вас не едят, а вампиры не любят эльфов, и не потому, что вы невкусные.

– Не любим, – согласился Вин с виноватой улыбкой, словно именно он ввел в ход эту нелюбовью – Но не стремимся уничтожить. Не стремимся доказать, что лучше. Просто избегаем контактов, вот и все. То же самое и с другими расами. Ну хорошо – вампиры. И правда, неприятно осознавать, что ты для кого-то – тарелка супа. Ну хорошо – эльфы, мы, в общем, в прежние времена были достаточно воинственны и часто кидались в драку… в смысле войны между людьми и эльфами случались нередко. Но вот демоны… Ты же видишь, какие они. За что их убивать? За то, что красивы безмерно? За то, что могут лишить человека разума? Ну так ведь не только человека, над эльфами они так же властны, и над вампирами. И само убийство не имеет смысла. Но об этом вы даже не знаете.

– Подробнее, – попросил Дан, покосившись на Люма. Тот так стиснул зубы, что лицо просто закаменело. Переломает еще… и будет одну кашку есть.

– Вам удалось вдвое уменьшить число эльфов, – послушно объяснил Вин. – В Темные века стало намного меньше вампиров. Но число демонов всегда одно и то же. Демон может родиться, только если другой уступил ему место. Когда погибла Лара, родилась другая девочка. Когда сгорел отец Лиара, родился другой мальчик. Видишь, даже ты не знал. А поступить так, как с нами, невозможно, они не живут компактно.

– Люм, – нежно произнес Дан, – следует объяснять, что говорить об этом ни с кем не надо?

– Нет,– проскрипел Люм. Или зубы проскрипели. Вин наконец изволил допить сок и поставил стакан на поднос. Будто это был столик. У Люма задрожали руки, но он с собой справился и потащился обратно на кухню. Стакан мыть.

– Глупо, – сообщил вдруг Вин. – Ведь все это смысла не имеет. А я веду себя, как ребенок. Стараюсь ранить его побольнее.

– Имеешь право.

– А смысл?

– Имеешь право, – повторил Дан с нажимом, – вести себя как ребенок.

Вин слабо улыбнулся.

Лиар наконец справился с обоими противниками, но тут в игру вступил Шарик, завалил демона и плюхнулся на него сверху, задрав лапы. У него суставы во все стороны гнулись. Дан вдруг вспомнил самое первое задание, с черными драконами, огромными, тупыми, верящими в идиотские ритуалы, и начал рассказывать о нем Вину. Просто так. Чтоб развеселить. Десяток немытых девственниц, обсуждавших спасителей с весьма практической точки зрения… Нет, ну наверное, среди них и невинные девушки были, но вряд ли даже большинство.

Аль подошел, демонстративно хромая на обе ноги, кривясь на оба бока сразу и вытирая со лба несуществующий пот, развалился рядом на траве и счастливо улыбнулся.

– Не поверишь, но за последние очень много лет мне не было так хорошо.

– Поверю, – усмехнулся Дан. Таул завершил пирамиду, взлетев на Шарика сверху. В переносном смысле взлетев. Запрыгнул так неуловимо быстро и легко, что Дан о взлете подумал. Ивин подумал, вспомнил о своем солидном возрасте и кучу малу обошел за пару шагов. Солидный? А что это со мной, с арифметикой совсем плохо у бывшего банковского клерка. Он ровесник Алира. Восемьдесят было, когда забрали, шестьдесят там. Но все равно – другой. И пусть Алю плохо было в детстве и юности, от неудач, от одиночества, от развитого комплекса неполноценности, от всего на свете, он потом оттянулся, получив в компенсацию, например, такое счастье, как Дан. Он не был заложником.

Аль обхватил руками колени, устроил на них подбородок и спросил:

– Ты чувствуешь это?

Дан не стал уточнять. Просто кивнул. Чувствую. Только не знаю что.