Паутина Света. Книга 3

26

Кто ходит в гости по утрам, тарам-парам, парам-тарам? Ну, допустим, сейчас три часа дня, а я — вместо медведя. Вот только вместо пчёлок у меня в оппонентах…

— Тебе кого, мальчик? — всё-таки Такамия — одна большая деревня! Хорошая, престижная школа. Особенно теперь — после «прокачки» от Охаяси, которые взяли учебную линейку младшая-средняя-старшая Торью под своё крыло. И как вы думаете, где мне задали этот вопрос? В УЧИТЕЛЬСКОЙ! Причём по школе я шатался минут, наверное, пятнадцать — оказалось, что старшая школа, хоть и построена по тому же проекту, внутри имеет слегка изменённую планировку. В частности, учительская оказалась вовсе в другом крыле, да ещё и на другом этаже. И хоть бы одна сволочь попыталась выяснить, что я тут делаю! Нет, пялились, с любопытством… и всё.

— Мне, пожалуйста, увидеть Кисараги Сае-сенсея!

— О, ясно! Сая-тя-ан! Тут ребёнок, и он утверждает, что твой!

— …Мне захотелось постучаться лбом о стену. Или постучать стеной об «очень умного» шутника. Мужик, тебе лет тридцать и ты преподаватель в старшей школе! Что за манеры?

— Что ещё за ребё… а, Юто… кун, ты всё-таки пришел. Заходи! — Сая выделила голосом паузу перед постфиксом к имени, показывая мне, что она бы и рада сказать «сан» в уважение к моему статусу главы клана Амакава, но, «конспи’ация, батенька!» (с) Идя вслед за женщиной, я с некоторым любопытством оглядывался по сторонам но особых отличий от школьной учительской Торью не нашёл: такая же большая комната в стиле «опен эйр» — личные столы сенсеев и никаких перегородок. Пару растений в больших напольных горшках и вдвое больше зелени «подоконникового» формата. Ну и, конечно же, кипы бумаг на каждом столе. Ещё лет десять, и, возможно, всё-таки большая часть учебного процесса перейдёт «по ту сторону монитора», но пока — бесконечные контрольные, тесты, срезы знаний, да и просто анкеты учеников громоздились кипами. Я даже заподозрил, что японцы-преподы так разделяют пространство, заменяя отсутствующие европейские перегородки: по крайней мере, из-за одной из куч на столах я услышал довольно отчётливый храп…

Правда, большую часть внимания у меня «съела» сама Сая: как и все аякаси, она обладала близкой к идеалу красоты внешностью и… скажем так, отлично развитым телом женщины лет тридцати: когда все выпуклости и стати уже имеют максимальный размер, но при этом сохраняют молодую упругость. Ну, «тридцать лет», это, конечно, условно, некоторые голливудские дивы и в пятьдесят похвастаться могут… и вообще, женщине столько лет, на сколько она выглядит: просто именно этот образ возник у меня в голове, когда я попытался вербализировать зрительные ощущения. Под нежной кожей перекатывались мышцы — худышкой эта спортивная «школьная леди» отнюдь не выглядела. И вообще, не видя лица, я бы отнёс Саю к европейцам: у японок… скажем так, обычно заметно более узкие попы, из-за чего им до крайности идут широкие и пышные банты, так любимые рисователями аниме… Прибавить к этому мини-юбку, приталенный жакет и туфли на шпильках — и образ плохой училки будет полным!

— Присаживайся сюда, Юто-сан, — демон-учитель S-класса одним движением переместила высоченную бумажную башню прямо на раскрытый сейф, где стопками лежали ещё не обработанные личные дела учеников. Бумаги даже не шелохнулись — это при том, что Сая не использовала ни капли магии: вот что значит большой опыт! Перехватив мой взгляд, она пояснила:

— Это такой способ застолбить «лишний» стул, иначе «уведут» как только я пойду вести занятия. Хм, ну, слушаю тебя, Амакава-сан.

Сама учительница плюхнулась в офисное кресло на колёсиках, стоящее у стола, и, заложив ногу за ногу, чуть подалась вперёд: типа, вся во внимании. Да блин!

— Сая-сенсей, а ты случайно не хиноенма? — спросил я вовсе не то, что хотел. При этом мне не очень вежливо пришлось удерживать взгляд прямо ей в переносицу — иначе глаза так и норовили «съехать» ниже… и ещё ниже!

— Эм, нет, — женщина демонстративно чуть улыбнулась, демонстрируя совершенно ровные зубы без выраженно-удлинённых клыков. — А что?

— Заподозрил родство по стилистике подбора одежды, — честно ответил я, сдавшись, и разглядывая уже вырез декольте. — Например, у дорогумо это точно видовое, я уже убедился.

— Вот как? — кажется, мне удалось выбить собеседницу из колеи своими словами, по крайней мере, она начала осматривать себя с каким-то новым интересом. — Хм, никогда бы не подумала. А что не так?

— Всё так, просто мне не совсем понятно, как ваши, сенсей, ученики что-то усваивают из объяснений, когда вы у доски стоите… или сидите!

— Хм, — ещё раз хмыкнув, женщина села ровно, выпрямив спину. При этом она, конечно же, поставила ноги «по-нормальному», и… я стал примериваться к цветочному горшку, неведомой силой выжившему на краю стола: если хорошо постучатся головой, то, может, меня до вечера «отпустит»? Хорошо, что Агеха, несмотря на уже чуть округлившийся животик, вполне в состоянии… и всегда «в настроении» — чувствую, ей сегодня достанется двойная порция внимания!

— Хм, — видимо, по глазам поняв, что «всё равно что-то не то», Сая… да, именно Сая-тян, иначе такую милашку… в такой одежде, называть совершенно не хотелось! — задумчиво произнесла:

— Вообще-то я всегда так одеваюсь, и ты первый, кто сделал замечание…

— Любого мужика, который сделает это при свидетелях, завтра найдут закатанным в бетон по самую шею, и коллеги будут дружно отвечать, что ни при чём, — «открыл глаза» аякаси я. — А у женщин, наверное, от яда челюсти сводит. А вот шепчутся за спиной — обязательно.

— Хм, — ещё раз хмыкнула демон-эска и опять украдкой осмотрела себя. — Я тебя всё равно не совсем понимаю. Это важно?

— Как сказать, — теперь настала моя очередь хмыкать. И доставать то, что обычные школьники, как правило, при себе не таскают: портмоне с визитками. — Вот. Айя Канаме, мой деловой партнер, совсем человек, но в теме. У неё лучше получится объяснить, наверное… без купюр, так сказать. А я, собственно, пришёл занести вот это:

«Гражданский кодекс Особой зоны Такамия», отпечатанный в «несерьёзном» А6 формате, кроме собственно текста, имел приложенный USB-брелок, токен-ринг для авторизации на сайте «особой зоны», который мы всё-таки начали «пилить». Текст законов всё ещё претерпевал изменения (о чём в книжке было указано), и мне было выгодно, чтобы особое население города было, по возможности, в курсе. По крайней мере, зоны покрытия системы подавления заметности ауры и мест вроде офиса Социального Комитета, куда соваться не рекомендовалось категорически.

Сая быстро проглядела книгу и убрала её и приложения в сумку. Мне оставалось только вежливо поклониться и валить, раздумывая, правильно ли я сделал, что натравил монстра неодолимой силы на женственную и беззащитную… Кисараги. Впрочем, вопль (то есть простите, «тихий шёпот»!) оставшегося для меня безымянным коллеги сенсея про «так это был твой ребёнок, Сая-тян?!» быстро убедил меня в том, что всё сделано верно!

— Милый домик, — сообщил я Михаилу, открывшему мне калитку. — И сад тоже неплохой. Вы тут вчетвером живёте?

— Втроём, — Кемеров улыбался до ушей. — Если ты имел в виду Кукера, то этот ниньзя растворился в ночи вместе со своими вещами уже на пятый день, как мы съехались.

— Почему? — меня изрядно удивило такое поведение второго защитника «звёздной» парочки детишек.

— Угадай, кто готовит завтрак, обед и ужин, если в доме есть профессиональный повар?

— Все по очереди? — попытался угадать я.

— А вот и нет! Готовит тот, у кого есть младшая сестрёнка с во-от такими огромными грустными голодными глазами!

— Бедный Кукер!

— И не говори! Ладно, пошли в дом…

Гостиная дома Кемеровых-Охаяси-Момочи напоминала сейчас место какого-то безумного мозгового штурма: везде валяются распечатки, где стопками, где по листочку, ксерокопии каких-то рукописей, три раскрытых лаптопа… И среди всего этого бардака — две красивые девчонки… тоже валяются. Прямо на полу. Япония…

— Присоединяйся, Юто-кун, — Михаил, подавая пример, плюхнулся прямо на распечатки. — Может, чаю?

— Нет, спасибо, лучше я до кухни потерплю, чем мы будем мокрые липкие бумаги разбирать, — отказался я, следуя примеру русского. — Ну как, есть чего?

— Есть, — Хонде, похоже, было совсем не весело. — Вот смотри. Сканы с текстов кланового архива, у тебя, наверняка, тоже такие есть.

— Хм, и ты просто так даёшь мне это прочесть? — если честно, я был изрядно удивлён. Вот уж кому постороннему точно не стоило показывать рукописное наследие предков.

— Тут выборки, специально архивист переписывал, — уточнила Охаяси, и только после я взял в руки скрепленные скрепкой бумаги. — Несчастные случаи и странные «самоубийства». В том числе и после экспериментов. Возможно, действительно поможет предупредить… случайные эффекты практических опытов, так?

— Всё так, — я уже читал первое описание найденного трупа, пытаясь понять, чем в совершенно пустой комнате из дерева и бумаги можно было «обуглиться аки уголь древесный». Четырнадцатый век? Хм, может, убили? Причем тогда могли и магией… да и демон вроде Зары мог напасть.

— Сначала сюда посмотри, — подсунул мне под нос копию распечатки на машинке (на русском языке!), датированную 1935 годом Кемеров-младший. — Знакомая фамилия?

— Ещё бы, — ещё бы я не знал фамилию «Тесла»! — Всё-таки родственники Охаяси?

— Седьмая вода на киселе, — сообщил парень, протягивая мне копию теперь уже рукописного листа и по-японски, — вот, видимо эта «ветка». «Изгнали с позором»… «подозревается в краже секретов главной семьи». Ассимилировался, а потом у потомка внезапно оказался очень выраженный вариант генома… и мозги в нужную сторону повёрнутые. По статистике мое… клана отца, лучший шанс передать рабочее «наследство крови» при браке между двумя носителями сильно выраженного кеккей генкай. Некоторые геномы могут проявляться через несколько поколений — внезапно, у ничего не подозревающей семьи… видно, у Охаяси как раз такой.

— Спасибо за информацию, — серьёзно поблагодарил я и посмотрел на Сору. — Что-то неприятное нашла?

— Как сказать, — девушка подняла на меня взгляд. — Архивы Момочи, как ты понимаешь, по большей части были уничтожены, но характерные «приветы» из прошлого всё равно можно найти. С одной стороны, ждать от меня что-то вроде шаровых молний не нужно, а с другой… вот, полюбуйся.

— «Двадцать четыре сотрудника полиции были расчленены неизвестным мечником, скрывшимся с места преступления»? — прочёл с протянутого лептопа я. — «Киотская газета»?

— Да, начало двадцатого века, — Момочи закрыла компьютер и как-то грустно повела плечами. — Его так и не поймали, моего пра-прадеда. Отец… рассказывал эту историю, правда, немного не так. «Боевая ярость». Просто заклинивает мозги от пустяка: для многих людей обычное дело. Только я, в отличии от обычного человека, могу голыми рукам сердце вырвать. Пра-прадеду просто на лысину плюнули. Из окна второго этажа — там как раз кабинет начальника был. «Неизвестный мечник»… да у него короткий нож был, и всё! Ками! Я в детстве слушала и хотела стать такой же крутой — чтобы любого обидчика: р-раз, и об колено пополам!

Момочи не плакала, даже голос бы не особо эмоциональный — просто уставилась в пол. Я поймал как Михаил и Хонда переглядываются… а потом Охаяси кивает на подругу. Михаил подвинулся так, чтобы оказаться за спиной у шиноби и аккуратно приобнял за плечи. Ой! А вот и слезы… Так, пойду-ка я отсюда, сейчас я явно лишний…

— Там фотографии, — до крыльца Охаяси прошла за мной и неслышно притворила дверь. — Чёрно-белые, размытые… но специалисту понятные. Чёртов мячик! Тот же «непроизвольный» удар!

— Уже и ругаешься по-русски? — грустно улыбнулся я.

— А что тут сделать? А пра-прадед её потом руки на себя наложил. В том же полицейском участке, через десять лет. На трупе нашли только кошелёк с очень крупной суммой денег и записку «Не искупить». А в клане никто и не знал — заделал жене двоих детей, наработал денег — тогда заказов по профилю было очень много… и пропал. Бывает. Момочи тогда на Хоккайдо свалили, до них даже слухов не дошло… А сейчас мы начали копать — и вырыли эти две статейки… грёбаные фото! Надеюсь, Мишка справится… Ты уж извини, что так вышло. Отменим один раз занятия в лабе? Лучше приходи послезавтра — добьём эти б…ие бумаги…

— Я дома! — крикнул я в открытую дверь, провожая взглядом ворону, через которую сегодня меня в очередной «прикрывала» команда быстрого реагирования: на некоторые встречи нельзя притаскивать свиту — не поймут.

— Юто! Привет! — необычайно довольная Хироэ в своей «совсем-взрослой-школьной-форме» ворвалась в коридор, чуть не сбив меня с ног, буквально повесилась на шею и… я с удивлением ответил на длинный, немного неуверенный, но очень «техничный» поцелуй.

— Эм, Хироэ?

— Ухх! Круто! Давно пора было… хех! Это ведь ты подослал к маме эту самую Сае?

— Что-то произошло? — вот чёрт, неужели Канаме-старшая смогла «пробить» желание аякаси вести себя «как обычный человек».

— Ну, как сказать, — противно захихикала стриженная вредина, и я аккуратно выдохнул. Видимо, всё нормально. — В общем, я покрутилась дома и свалила к тебе, по-любому это ты виноват!

— Виноват в чём? — я был совершенно сбит с толку.

— Я сегодня вернулась позже всех, даже папы, — невпопад ответила девочка. — Клуб, все дела… Ыыыы, видел бы ты эти три смущённые и довольные морды лица! Даже у мамы «покерфейс» был какой-то… треснутый, хы-хы! В общем, я помахала рукой и свалила типа в гости, ага. И сегодня ночую у тебя, раз это ты виноват, дорогой!

— Иногда мне кажется, что мир сошел с ума, — доверительно сообщил я вышедшей в коридор мизучи: в фартуке с цыпленком (ага, том самом) и «пробовательной» ложкой на длинной ручке она смотрелась на удивление по-домашнему!

— Ты сам обещал «перевернуть мир», а теперь ворчишь, знаешь ли? — притворно удивилась Сидзука… и, быстро приникнув к моим губам, обозначила поцелуй. — Чу! А теперь всё-таки иди ужинать, знаешь ли… Дорогой!