Паутина Света. Книга 3

25

То, что в нашей «подвальной лаборатории» в политехе, мягко скажем, ВЕСЕЛО — я услышал ещё на подходе. Ни толстая дверь, герметично перекрывающая вход, ни полтора метра бетона стен не могли полностью заглушить удалую басовую «долбежку». Естественно, когда я всё-таки открыл дверь, то на секунду у меня заложило уши — ритм «тяжёлой» простенькой мелодии практически сбивал с ног. Интересно, сколько децибел? Кажется, болевой порог барабанных перепонок — 110…

— Ой, Юто-кун, прости, я не заметила, как ты пришел! — мелодия стихла, когда довольная Хонда отняла руки в асбестовых перчатках от внутренностей вскрытого дорогого «про» НЧ-усилителя: вроде тех, что используют на стадионах или на открытых сценах. Колонки, подключенные к монстру звукоусиления были соответствующие: здоровенные дуры «Yamaha», чуть ли не в мой рост!

— Ребята, два вопроса, — ковыряние в ухе мизинцем не помогало, было чувство, что туда напихали ваты — и ещё утрамбовали потом. — Откуда вы эту хрень притащили, и, собственно, ЗАЧЕМ?!

— Ну, ты сам сказал, что у нас по плану выяснение пределов возможности воздействия на физические переменные среды — Сора улыбалась до ушей, и сомнения, кто же, собственно, являлся автором «плана экспериментов», заключавшихся в том, чтобы притащить в лабу звукооборудование, у меня даже не возникло. За несколько недель общения я более-менее узнал своих «коллег»-лаборантов, и уже знал, что большинство «ах, ну это же круто/прикольно/интересно!» планов рождается в хвостатой голове представительницы клана Момочи. По крайней мере, шебутная и своевольная Охаяси на её фоне смотрелась образцом рассудительности и аккуратности! Такое впечатление, что эти двое были просто рождены стать лучшими подругами, тем более, что для всех выкрутасов у них теперь был просто замечательный «громоотвод»…

— Папа открыл нам с Михаиром счет для общих закупок, вот мы и купили оборудование для его рок-группы!

…ну, что я говорил? Так, стоп!

— Миша, у тебя есть рок-группа? — вкрадчиво спросил я.

— Теперь есть. Я это тоже только сегодня узнал, — иронию Кемеров-младший даже не пытался скрыть!

— По-моему, то, что вы изобразили, было больше похоже на «хэви металл».

— О, да! — Сора в такт слышимому только ей ритму изобразила пару дискотечных танцевальных движений. — Но в школе музыкальный клуб «тяжёлого металла» регистрировать отказались напрочь! Пришлось брать j-рок как тематику — не то, но хоть что-то…

— Что-то проясняется. Тогда, всё-таки зачем вы притащили звукооборудование в лабу?

— Хе-хе, смотри! — Охаяси протянула руки в перчатках внутрь кожуха, и колонки опять оглушительно «бумкнули». Пришлось зайти к ней за спину, чтобы увидеть…

…руки Хонды растопыренными пальцами упирались в четыре высокие радиолампы: за слегка затемнённым стеклом тлели углями разогретые катоды. Только тут я сообразил, что не вижу, собственно, источника звука: усилитель работал на холостом ходу. Охаяси убедилась, что я вижу её манипуляции, и, закрыв глаза, сосредоточилась:

— Бу-ум, бу-ум, бум-бум-бум, — ритм опять ударил по ушам, но в этот раз я даже не обратил внимания на громкость. Честно говоря, вот так вот, одними руками заставить НЧ-каскад усилка генерировать не просто шумы, а настоящую мелодию… впечатляет, ксо!

— Долго тренировалась? — практически прокричал я на ухо Михаилу.

— Всего два часа! — гордо похвастался русский. — Меня девчонки затащили в магазин музыкальных инструментов, и там Хонда случайно «потрогала» звуковик рукой — он тоже ламповый был. После той демонстрации с ртутной лампой, она во все электроприборы руками лезет. Едва-едва от распределительного шкафа в школе утащил!

— Неправда! Я же не дура лезть в розетку без перчаток, только посмотреть хотела! — Охаяси оторвалась от наигрывания ритма и теперь, пользуясь преимуществом роста своего кавалера, практически повисла у него на шее, прижавшись всем телом. Миша, не будь дурак, аккуратно придерживал своё «сокровище» за талию. — Что я могу сделать, если в обычных плеерах-телефонах-компьютерах почти ничего не ощущаю!

— Да, тот системный блок на информатике классно рванул!

— Там же взрываться нечему, — охренел я.

— Сенсей говорил про «электролитические конденсаторы», — отчиталась Момочи.

— А, ну да.

— Ну и что, мало ли, это вообще было случайно! А Сора вон мячик пальцами лопнула, и ничего!

— Мячик?

— Футбольный!

— Эээм…

— Да там одни придурки пнули по мячу, прямо в лицо, — потомственная шиноби поморщилась. — А у меня рефлексы!

— Юто-кун, а ты уверен…

— Естественно я уверен! — мы с Михаилом затягивали газовыми ключами крепление гибкого шланга к «розетке» из трёх сопел газовых горелок. — Я даже ничего не придумывал, такие схемы уже лет пятьдесят известны, если не больше. Горящий газ — это плазма, верно? В плазме есть ионы, и, видимо, некоторое количество свободных электронов. Вот и проверим, сможет ли Хонда как-то воздействовать на поток реактивной струи.

— А не рванёт? — парень обернулся посмотреть, как обе девочки сейчас старательно собирали пылесосом мелкие осколки газосветных ламп, которые «потрогала» бывшая «принцесса» клана потомственных самураев.

— Не должен, — объяснил я. — Ионизация идет только в факеле горения, а взорваться могут баллоны, которые мало того, что в десяти метрах, так ещё и в специальном боксе, как раз на случай опасности возгорания. — Вроде всё. Давай проверять.

— Ничего не чувствую, — проговорила Хонда и попыталась протянуть руку к пламени. Ещё ближе. Но ребята были начеку и оттащили слишком увлекающуюся лаборантку.

— Ничего не чувствую, — Хонда отняла руку от толстой металлической плиты, второй край которой почти купался в пламени импровизированного реактивного потока.

— Юто, ты же говорил, что нужно два электрода, — нерешительно уточнил русский. Несмотря на то, что я подробно объяснил процесс, который происходит, ребята ещё не очень «въезжали» в тему. Ну, что поделать — никто из них классической физикой раньше заниматься не планировал и углубленно не изучал.

— Да, нужно два, — согласился я. — Но их придется замкнуть, чтобы шел ток, или пробой будет через руки Хонды, когда та возьмётся за обе пластины. Не думаю, что электростимуляция через плечевой пояс — это то, от чего клановый геном совершенно страхует. Мы пойдем другим путем!

«Другой путь» потребовал сначала пойти наверх и выклянчить, чтобы в мастерской университета из толстой медной проволоки (в палец толщиной!) нам согнули катушку индуктивности нужного диаметра. Хорошо, что «звонок папе» в исполнении Хонды местный персонал уже опробовал — хватило одного вылетевшего с работы лаборанта, чтобы перед «щеглами мелкими» все теперь на цыпочках ходили и выполняли просьбы по первому требованию.

— Ура! Есть! — Охаяси, не отрываясь, двумя руками буквально вцепилась в индуктивность, концы которой через большое сопротивление я вывел на лабораторный мультивольтметр. — А теперь поддайте жару!

…

— Ух ты, крутняяяяк! А теперь больше кислорода в смесь!

…

— Смотри, смотри, оно жёлтое, а не синее, и как веретено!

…

— Пожалуй, хватит на сегодня, — сопротивление, на которое я замкнул цепь, расплавилось. Дорогущий цифровой вольтметр, который, вроде бы, используют электрики при работе с ЛЭП, так же «радовал» погасшими индикаторами и дымом из всех щелей. Хорошо, что эта штука на аккумуляторах, даже не хочу думать, что случилось бы с розеткой, даже при условии, что тут на каждой свой автомат-предохранитель.

— Ну Ю-уууто-кун! Я только во вкус вошла, — асбестовые рукавицы с честью справлялись с защитой нежных рук девушки от ожогов. Надо будет потом спросить, где они их купили и заказать таких же. — Интересно же!

— Уже восемь вечера, отдыхать тоже когда-то надо, — отмахнулся я от Хонды, которая отвлеклась от установки, продолжая, впрочем, касаться раскалённой проволоки индуктивности одной рукой. — И вам ещё переть свои покупки в школу. Она, конечно, на ночь не закрывается,[22] но всё равно — надо ещё придумать, как обработать результаты… и чем их дальше снимать. Мы-то ничего «такого» не чувствуем, а ты, к сожалению, свои ощущения в цифры превратить не можешь.

— Зато я всё запоминаю!

— «Всё» запомнить не получится, слишком много параметров… и что ты сейчас делаешь?!

— Ой… — Хонда резко отняла руку от катушки, между витков которой начал пробиваться странный синий свет. — Ой!

«Освобожденное» пламя фыркнуло… и индуктивность «выплюнула» маленькую шаровую молнию: электрически-синюю, величиной с апельсин!

— А…

— Всем, б…ть, замереть и не двигаться! — от неожиданности я аж даже вставил слово по-русски, на котором, благодаря Михаилу, теперь говорю хотя бы несколько минут в день регулярно. — Эта херня может лететь за человеком, если он движется!

«Херня» же, отлетев метра три от установки по инерции, зависла на высоте полутора метров от пола, слегка мерцая… и мееедленно, как воздушный шар всплыла к потолку.

— Фллп! — пластиковая решётка, закрывающая воздуховод, осыпалась оплавленными кусками вниз, а маленькая молния исчезла в вытяжной вентиляции.

— Мать вашу! — высказал общее впечатление Михаил.

— Надо включить пожарную тревогу, — дернулся было я, но тут сирена сработала и сама. — Наружу, быстро!

Тревогу отменили через полчаса — гореть на крыше в воздушной помпе было особо нечему. Правда, кроме самого электродвигателя напрочь сгорело вообще всё, что «висело» на щитке крыши, но это уже были мелочи. Естественно, взрыв на крыше с подвальной лабой никто не связал, а мы не лезли с признаниями. Положив телефонную трубку — у меня уже были полезные знакомства среди студентов-лаборантов, я подошел к своим. Н-да, теперь ребят надо будет успокоить, чтобы они не нервничали на следующей встрече…

— Юто-кун, а как исследуются шаровые молнии? — глаза Хонды «горели» любопытством так ярко, что едва не светились! — И что для этого нужно?!

Я посмотрел на остальных — ксо, вот ведь маньяки!

— Прежде всего нужно развить то, что называют чувством жопы, — просветил коллег я. И, полюбовавшись дивным выражением лиц, разъяснил. — Очень полезный навык, гарантирую. А то мы без него в следующий раз действительно лабораторный корпус подорвем!!!