Patria o muerte

Глава 28

— «Унитарии» победили федералистов в Аргентине, «алые» при помощи Бразилии одолели «белых» в Уругвае, а мы для них стали ритуальной жертвой, на которую накинулись втроем. Я ошибся в расчетах, хотя понимал, что война неизбежна. Но представить не мог, что президент Аргентины сговорится с бразильским императором за наш счет.

— Ничто так не сближает врагов как одна общая жертва, которую можно растерзать и сожрать, причем совершенно безнаказанно, — усмехнулся Алехандро, с интересом поглядывая на Лопеса — диктатор прибыл в Монтевидео явно в хорошем настроении.

— Ты прав, зато теперь я знаю, что необходимо сделать. Разобщать их максимально, как только можно. Федералисты обязательно должны победить унитаристов, и мы им поможем это сделать, пусть генерал Уркис становится президентом. Агирре уже у власти, «бланкос» уже одолели с нашей помощью «Колорадо», но это первый шаг, теперь нужно делать второй. Закрепить статус децентрализации, пусть латифундисты радуются, что я помог им взять власть. Как только они увязнут в конфликтах между собой, тогда настанет наш час — мы их всех одним разом и «замирим».

В голосе диктатора прозвучала даже не угроза, а непоколебимая решимость добиться результата, пусть даже ценой жестокости и коварства. Но то была политика, и весьма разумная — ослаблять врагов, разобщая их, и натравливая друг на друга, и когда одни покончат с другими, сделать так, что и сами «победители» передерутся между собой, окончательно обескровив друг друга. А там попросту перебить уцелевших, поднять против них народные массы, и подкрепить инсургентов регулярной парагвайской армией — начать «экспорт революции» как раз в тот момент, когда война империалистическая полностью переросла в гражданскую.

— Нужно спровоцировать выступления в Бразилии — многим там не нравится ни власть императора, ни централизация страны. И нам это незачем — пусть увязнут в раздорах, и мы тем самым надолго обезопасим нашу Конфедерацию. Поддержав республиканцев, и освободив негров от рабства, мы закрепились в Мату-Гросу. Теперь надо делать второй выпад — поднять мятеж, что продолжит восстание Фаррапус, и тем самым восстановить «республику Риу-Гранди». Пока есть возможность, ее необходимо использовать — генерал Антониу ди Соза Нету, один из руководителей той революции согласился возглавить выступление армии республики Риу-Гранди против императора Педру, благо семь батальонов и эскадрон вполне надежных войск мы набрали м вооружили, благо оружия больше чем достаточно. Там две трети негров, все бывшие рабы — им стоит доверять. У тебя все готово к наступлению?

— Не знал политической подоплеки, составлял чисто военный план, — покачал головой Алехандро, в который раз удивившись чрезвычайной энергии и предусмотрительности диктатора — знания, если их правильно осваивают и в прикладном значении дают поразительный результат.

— Так что вторжение начнется на днях — наступать будем с двух направлений. От провинции Мисьонес нанесем отвлекающий удар бригадой подполковника Эстигаррибии, пройдя по самым верховьям реки Уругвай, и выйдя к морю. Отсюда пойдем сразу двумя нашими дивизиями, да выходит, могу рассчитывать еще на семь батальонов. Думаю, эту так называемую «армию Риу-Гранди» лучше использовать для занятия провинции гарнизонами, пусть местные жители видят, что пришли «свои», а мы не оккупанты и помогаем свергнуть власть императора. За две-три недели, не могу сказать точно, но займем всю провинцию, возможно, пройдем и дальше — надо пользоваться моментом, и устраивать революцию.

— Отлично, если будет продвижение на север, то посмотрим, стоит ли нам восстанавливать «республику Жулиана» или нет. Хорошие у вас революционеры в будущем — научили, как пользоваться слабостями врагов. А тут как раз, будто по лекалам чертеж начертили.

Алехандро сидел ошарашенный — вот научил Лопеса читать флешки, тот и занялся изучением богатейшего «наследия». И на то у дона Франциско были основания — в живых его не оставят, как и страну, тут надо вопрос ребром ставить, причем со всеми горшими последствиями для врагов. И зная о собственной участи обреченного на заклание, Лопес сейчас пойдет на крайности, чтобы победить в войне любой ценой.

— Если Мату-Гросу и Рио-Гранду станут независимыми от бразильской империи «республиками», то мы ими отгородимся от докучливого соседа раз и навсегда. К тому же они станут самыми надежными союзниками — в этих двух образованиях еще много гаучо. Хватает и агрегадус — а какой же батрак не мечтает о собственном наделе земли.

— «Хефе», таково положение во всех странах — тут народ везде готов к выступлению. За революцию беспросветная нищета лучше всего агитирует. Так что нет сомнения, что создание этих «республик» пойдет на пользу. Они нас по крайней мере временно отделят от империи.

— Идея «буфера» этим и хороша, Алехандро — она мне понравилась, когда про нее прочитал. Страна «прокладка» может послужить неплохим плацдармом в случае успеха для будущего наступления. Как и соглашение со своими противниками, чтобы они сделали за тебя всю грязную работу. А там будет, как правильно написал один классик насчет мавра, который исполнил все, что требовалось и ему пора уходить!

Улыбка Лопеса стала зловещей, хотя с Агирре они вчера чуть ли не лобзались, радостные. И это все обман — дон Франциско обнимал своего союзника, освобожденного из плена, а на самом деле уже отрывает для него яму, в которую и столкнет, когда настанет час выполнения собственных планов. Цинично до крайности, но политика такова и есть, тут нет места благородству, если только себя погубить не хочешь. Однако Лопесу простительно хотя бы в одном — у него нет личных своекорыстных интересов.

— А там организуем Конфедерацию — и эти две «республики» в нее привлечем обязательно, но уже в «Боливарианский Союз».

— Ты будешь строить социализм?

Алехандро был удивлен планами диктатора, а потому решился уточнить, все ли он правильно понял. Но Лопес хладнокровно пожал плечами, и ответ стал обескураживающим.

— Деньги это капитал, все взаимосвязано, особенно когда в ходу золото. Капитализм и социализм тут не могут сочетаться, если деньги в обороте и являются главной ценностью для людей.

— Но ведь и в древнем мире были деньги, но там не было капитализма…

— А разве там жили при социализме? Насколько я помню, процветало махровое рабовладение — я даже видел их дороги и акведуки. И все стоило денежек, отнюдь не маленьких, раз простояло много веков.

Ответ обескураживающий — действительно, деньги всегда существовали. А дон Франциско негромко произнес:

— Вопрос только в том, какую роль капитал выполняет, и какое место занимает в жизни народа. Без развития капитализма нет развития страны, это я еще при правлении «Доктора» понял, когда был мальчишкой. А чтобы противостоять промышленно развитым странам, надо быть такой же, ни в чем не уступая. Вопрос только в том, как правильно и справедливо воспользоваться доходами. Наши соседи экспортируют намного больше, чем Парагвай, но при этом вся наша выручка идет в казну, и распределяется на необходимые нужды, а у них же вульгарно растаскивается по карманам богатеев. Так что установленный моим отцом режим справедлив куда более, чем в любой стране мира, где только говорят о «демократии», чтобы скрыть власть, что находится в руках кучки олигархов. Вопрос не в деньгах, а в тех социальных благах, что гарантируются государственной властью. А у нас они вот уже полвека распределяются правильно, и по справедливости.

Президент говорил без всякого пафоса, просто констатируя данность, в которой он прожил с детства. И принялся перечислять, машинально постукивая согнутыми пальцами по столешнице.

— У нас детей бесплатно учат в школах, при этом обучение обязательное для всех. При отце средние школы открылись, училища разные, а при мне этим летом и университет. И обучение бесплатное, только отработать нужно пять лет там, где необходимо стране. Да, врачей мало — но за лечение денег не нужно платить, хотя сами люди врачам всякие подарки дарят — то тут другое, это традиция, обычная благодарность. В стране давно не голодуют, вообще забыли, что это такое, когда купить детям лепешку не могут. Да, у нас бедность, но так мы в долг не живем, никаких займов не берем, обходимся собственными силами, и живем в достатке при этом, что главное. А потому весь народ никаких перемен не желает, кроме тех, что на справедливости держатся, на честности, на труде. Но это не значит, что не будет богатых людей — отец недаром разрешил частные школы открывать. Будут, пусть предприятия открывают и ведут себя честно. Но латифундий не появится, как и дельцов с банкирами — их не нужно.

Лопес разошелся, Алехандро даже не удивлялся — «природный социализм» у каждого жителя Нового Света в крови, особенно у индейцев, за которыми права людей лишь в двадцатом веке признали. Опять же, за исключением Парагвая — на гуарани тут почти все говорят. На испанском языке примерно половина жителей общается, что само по себе о многом свидетельствует. И вот теперь Лопес старательно обзаводится репутацией именно у индейцев, требуя для них равных прав с потомками конкистадоров и переселенцев, что само по себе является миной чудовищной силы — войны с индейцами сейчас ведут власти Чили и Аргентины. Тот же покойный Митре с нескрываемой злостью относился к гаучо, вообще не считая их за людей, фактически призывая к уничтожению. Такова политика устроения любого государства унитаристов — с народами в них не считаются, занимаясь зачастую геноцидом, вспомнить можно как поступили французы с бретонцами, как опустошили Вандею, буквально залив ее кровью. И это при самой «демократичной» конституции, продекларированной на весь мир.

— Франциско, ты только не вздумай проговориться, — осторожно произнес Мартинес. — Если в войну вмешаются англичане и французы, что уже не раз посягали на Уругвай с Аргентиной, то плохо придется. Мы пока действуем быстро, потому нет вмешательства, но как только уяснят, что новый «Тройственный альянс» может превратиться в «Конфедерацию», то немедленно заговорят пушки. Лондон и Париж и так не соблюдают нейтралитет, поддерживают Бразилию. А потому нужно начать переговоры с ними о займах, всячески обещать преференции всевозможные… Подожди, не кипятись — вести переговоры не значит заключить договор, или на самом деле взять заем, просто нужно выиграть время, чтобы они не спохватились. А ставку делать на пруссаков и проигравших конфедератов — последних вообще можно пригласить на постоянное жительство. Раз ты строишь «капитализм с человеческим лицом» у нас им самое место…

Строительство этого однобашенного речного монитора, вооруженного парой мощных нарезных дульнозарядных 120-ти фунтовых пушек началось на английской верфи в 1864 году по парагвайскому заказу, под именем «Минерва». Но спущен корабль был на воду в июне следующего года уже как «бразильский штат», так сказать, «Байя», а спустя еще полгода уже спешно введен в строй флота Бразильской империи — соблюдать нейтралитет Лондон не собирался, как и упускать выгоду. Монитор принял активное участие в войне против Парагвая, наполовину оплаченный золотом этой страны, которое англичане реквизировали в свою пользу, резонно рассудив, что «труп» страны возврата денег не потребует. А заодно"спихнули" корабль по двойной цене, бразильцы взяли под это дело кредит, а проценты по нему были «конские». Как любят приговаривать янки — «ничего личного, это бизнес»…