Patria o muerte

Часть вторая Глава 13

— Повод для войны анекдотичный, из разряда за «уши притянутых». Где-то, якобы в каком-то уголку провинции Мисьонес парагвайские солдаты изнасиловали несчастную девочку из семьи аргентинских переселенцев. Но если они поселились на парагвайской земле, то это должно озаботить в первую очередь наши власти, а не аргентинские. Да и переселенцев там единицы, население сплошь состоит из гуарани — чего-то я там не видел унылых рож. А вот и точнее, перестали наводить «тень на плетень» — вся провинция «оккупирована» солдатней диктатора Лопеса, там «население находится под гнетом, его надо незамедлительно освободить». Хм, больше похоже на конечные цели войны, а отнюдь не на повод к оной.

Мартинес отложил в сторону аргентинскую газету, потянулся за другой — пароход доставил целую пачку, как столичных, так и провинциальных. И страсти в прессе «соседей» кипели не шуточные. В Буэнос-Айресе все были однозначно на стороне президента Митре — и откровенно высказывались, что наступила пора дать Парагваю показательный урок, а потом сделать так, чтобы эта страна никогда не представляла угрозы для Аргентины. А из-под слов прорывалась откровенность — вместе с Бразилией «поделить» Парагвай будет несложно. «Маленькая, победоносная» война укрепит «величие» Аргентины как страны, и самого Митре, как ее президента.

— Где-то я уже слышал про это, такие войны устраивают, когда пытаются отстрочить масштабные внутренние потрясения. Но любая империалистическая война может превратиться в гражданскую, особенно при «экспорте революции», на который сейчас настроен «хефе». Он не прибег к нему прошлый раз с самого начала, а потом было поздно. А вот сейчас…

Алехандро задумался, переместил раненную руку на повязке — эксперименты по изготовлению взрывчатки порой оканчиваются печально, особенно когда работаешь с пироксилином или аммиачной селитрой. Последняя вообще непригодна для «морского дела» — гигроскопична, легко увлажняется, а потому контакта с водой быть не должно. К тому же из всех видов ВВ самая слабая, и как ни «комбинируй», таковой и останется. Пироксилин на основе нитроцеллюлозы намного перспективней, но опять же «капризен», чуть не доглядел и «раскинешь мозгами», причем в самом что ни на есть прямом смысле. Вот «дикси» недосмотрел, а потому на то, что осталось от конфедерата, смотреть было страшно, разметало «клочки по закоулочкам». Его сменил второй такой же «безбашенный», по фамилии Крюгер — уже не коренной «южанин», а из немецких переселенцев в третьем поколении. И знакомый ему по книгам — именно он в реальной действительности предложил ставить на речном дне Парагвая мины, которые именовали «торпедами». Но сейчас этот дикси действительно занялся торпедами — создали первые образцы, с весом заряда в полсотни фунтов, любому речному кораблю хватит «за глаза», чтобы от подрыва «прилечь» на дне. Вот только с дальностью хода было не ахти — едва кабельтов, но пускать из аппарата лучше с сорока ярдов, никак не дальше — «виляет», как хвост у собаки, и течение свои коррективы постоянно вносит, ведь на разных участках реки оно достаточно серьезно отличается. Но «самодвижущих мин» сделали только три штуки, на большее не хватило сил никчемной химической промышленности, и спешно сформированной при флотилии команды минеров, что занималась опасными занятиями с приготовлением столь нужных взрывчатых веществ.

Там собрали настоящих «отморозков», включая двух дикси, вернее уже одного, и еще семи иностранцев, среди которых был недоучившийся химик поляк, сбежавший после восстания из страны. Талантливый юноша, бомбы мастерил, а обладая пытливым умом и отсутствием «тормозов» приступил к опытам с нитроглицерином. И сильно удивился, когда Алехандро предложил, вернее настоял, обязательно добавлять в него диатомит — кремнезем стабилизировал эту крайне неустойчивую и смертельно опасную взрывчатку, превращая его в относительно безопасный динамит, причем за три года, до получения патента Нобелем. Снаряжать им снаряды нельзя, зато использовать в метательных бомбах вполне, всяко лучше, чем порох. Вот и сам пострадал во время испытаний в условиях близких к боевым — у морпеха взорвалась в руке граната, осколками достало и его самого.

— Талантливый юноша, и пока еще жив, — пробормотал Алехандро, точно зная, что из семи парагвайских минеров погибли все, причем только двое в бою, остальные банально подорвались при своих «дьявольских» разработках. Но прогресс налицо — в «тупики» не заходили, он их направил по «верному пути», что было нетрудно, сам проходил обучение у знающих специалистов, да и химию сдал на «отлично», причем изучал предмет отнюдь не ради оценки. И вот обретенные в жизни и на службе знания в этом времени пригодились — минеры, имея под рукой лаборатории, создание которых стало приоритетной целью, начали давать вполне конкретный и осязаемый результат. Причем не только в военном деле — создали спиртовой раствор нитроглицерина, вот тут уже доктора всплеснули руками от удивления, воочию увидев в ходе экспериментов на пациентах действие препарата.

С медициной в Парагвае обстояло не очень — всего несколько десятков врачей, в основном иностранцы, парагвайцев отправляли в Европу на учебу, больше готовили фельдшеров с азами знаний, распределяя их по батальонам и полкам, пароходам в качестве врачей. Лопесы всячески развивали систему образования, причем начали создавать всевозможные средние и «высшие» учебные заведения. В самом Асунсьоне даже квартал появился с характерным названием Эль-Семинарио. Но теперь, несмотря на войну, «хефе» объявил о создании национального университета, на четверть века раньше — сама страна отчаянно нуждалась в хорошо образованных и подготовленных специалистах. Посланникам уже отправили телеграммы с приказом «вербовки» профессуры, причем упор сделали именно на их лучших учеников, и приглашали в основном немцев — они гармонично вписываются в состав жителей чужой для них страны, становясь через какое-то время для местных «своими». Сам же Алехандро уговорил Лопеса «железной рукой» внедрить для армии противоэпидемические меры — холера выкосила ряды враждующих армий в реальной истории. А это от употребления «сырой» воды, в которой фекалий порой с избытком — такие тут незатейливые нравы. И когда дон Франциско оценил масштабы катастрофы, то взялся за исправление ситуации с чрезвычайной энергией — перечень наказаний мог устрашить любого офицера, не говоря о нерадивых солдатах. И что хорошо — немедленно стали внедрятся в жизнь все установления, причем командному составу детально разъяснялась их настоятельная необходимость.

И вроде сработало, но война свое возьмет — разгильдяев в любой армии хватает, и с избытком. Но сам Мартинес поторопился с внедрением наиболее жестких мер на флотилии — не хватало потерять экипажи от холеры, на корабле это как пожар в сухом лесу будет. Но положение у моряков куда лучше чем в армии — приказы для того и пишутся, чтобы их выполняли…

— А вот в «заречных» провинциях войной с нами явно недовольны — генерал Уркис ее явный противник. Да и другие провинции отнюдь не рвутся на воевать, пишут что парагвайцы братья, а повод к войне выдуманный самим Митре, что жаждет стать диктатором. И это хорошо — с нами будут воевать только уроженцы Буэнос-Айреса, а их не так и много по большому счету. Зато когда начнется конфискация земель у сторонников президента, многие призадумаются, а другие охотно примут участие в дележе — увлекательное занятие. А там может и «полыхнуть костром» — слишком многие недовольны столичными правителями, а под пеплом еще не погасли угли прошлой гражданской войны. Главное победить первыми, выбить бразильскую эскадру, и тогда все у «альянса» посыплется.

Алехандро отложил газету в сторону, подошел к зеркалу — на белых повязках выделялись розовые пятна, на лице будет шрам, тут и гадать не стоит — посекло осколками, хорошо, что на излете. Вроде пока все нормально, гноя нет, а на флешке обнаружилась рецептура нескольких мазей против нагноений. Жаль, что антибиотиков в этом мире нет, но информация имеется, и за годы врачи разберутся, что к чему, нужно только все переписать с флешек на бумагу, а это дело долгое, не один год уйдет. И как бы ему не хотелось покинуть дом Лопесов, где он чувствовал себя «не в своей тарелке», но нельзя, раз есть государственная необходимость. Дело в том, что «хефе» буквально прикрепил к нему «писцами» своих первенцев, и парень с девчонкой трудились усердно, посменно, вполне освоив айфон в качестве фундаментальной библиотеки — такие помощники дорогого стоят, усердия не занимать.

Желание диктатора сохранить все в тайне, доверяя только родным людям, собственным детям, вполне понятно — но тут было одно прискорбное «но». Брат с сестрой работали над испанскими текстами, сам «хефе» и Элиза Линч занимались английскими и французскими материалами, а он русскими и немецкими, такие тоже частенько встречались — история наука увлекательная, а он интересовался многим. Но и кроме «матери всех наук» было много материалов, которые носили не познавательный, а прикладной характер — именно они переписывались в первую очередь.

— Неужели он такое измыслил, привязать меня браком?

Последнее время Алехандро оказался в крайне скверном положении — девчонка потихоньку превратилась за полгода в девушку, и, судя по ее румянцу на щеках и горящих глазах, она в него влюбилась. Но он эту мысль отбрасывал в сторону, ведь ее отец старше его самого только на год, между ними «пропасть» в двадцать два года. Но куда деваться, когда ты с ней в доме под одной крышей постоянно находишься, и что хуже всего — она тебе нравится, но именно это и останавливает.

Ничего, скоро эта каторга для него закончится — бразильский флот вошел в Парану и идет к Коррьентосу. А воевать лучше, чем замирать сердцем от прикосновений той, к которой тянет — влюбился в первый раз в жизни, пропал моряк, ухнул с головой в омут. И нужно молчать намертво, ничего не говоря о своих чувствах — нет ничего хуже, когда ты гость в чужом доме, м связан обязательствами. Тем более Лопес ему полностью доверяет, и это будет подлостью по отношению к «хефе».

С трудом изгнав неподобающие для кабальеро мысли, Алехандро сосредоточился на войне. Все эти пять месяцев он провел в лихорадочной деятельности, мотаясь по Асунсьону, куда перешла из Умаиты флотилия, и занимаясь при этом боевой подготовкой. Весь расчет был на «миноносцы», которые ежедневно проводили учения с шестовыми минами, проводя учебные атаки на корветы. Да с «боевыми пловцами» занимался до последнего времени, вроде обучил нормально, пять месяцев достаточный срок. Да еще множество других задач решал, поставив все на первый, внезапный удар — главное добиться нужного для страны результата. А там ход дальнейшего противостояния с «Тройственным альянсом» может стать иным — появятся определенные предпосылки к тому, что итоги войны будут совсем иными…

Военный арсенал в Асунсьоне — во времена правления Лопесов промышленность в стране создавалась быстрыми темпами. Причем исключительно государственная, по прусскому образцу — налаженное там производство являлась своего рода образцам для других стран…