Противотанкист. Книга 5. Партизаны

Глава 25

Все машины мы вытащили и до лесничества добрались, детей спасли и разместили в тёплом помещении на попечение сандружинниц. Вот только отдохнуть после бессонной ночи не получилось. Пришлось выдвигаться на восточную опушку и перекрывать две лесные дороги, по которым можно было пройти сквозь лесной массив. Было бы плевать на эти дороги, ходи и езди по ним кто хочет, вот только проходили они через наш лагерь, сходясь в районе лесничества. Прибежавшие от наблюдательных постов посыльные сообщили, что бой идёт уже в районе деревни Кульпино, а от неё до нас всего два с половиной километра. Причём левая дорога прямиком ведёт из деревни в лесничество. Посылаю туда Малыша с орудием и отделение разведчиков с двумя пулемётами.

Перекрывать вторую дорогу справа, едет «тачанка» и отделение из сапёрного взвода. Командовать туда посылаю Пашку. Эта дорога начинается в деревне Помомарихи, расположенной на северо-западе от нас, и проходя через весь лес и нашу базу, упирается в автодорогу Передел — Шанский Завод, идущую вдоль восточной опушки. Из оставшихся бойцов формируем резерв, вытаскивая из караула взрослых мужиков и заменяя их пионерами. Оба миномёта у нас на позиции в центре лагеря, командовать ими оставляю Макара. В случае прорыва немцев мимо наших заслонов, миномётный огонь — единственное, что может остановить противника. Всю опушку лесного массива нашими силами не перекрыть, их даже не хватит, чтобы прикрыть двухкилометровый промежуток между дорогами. В чистом поле при помощи пулемётов ещё бы смогли, а вот в лесу вряд ли. Но нам это и не нужно, главное послать фрицев на… Север или юг, мне в принципе всё равно, где они найдут свой конец, только в нашем лесу им делать нечего.

После всех пополнений удалось довести численность разведывательно-диверсионного взвода до двадцати человек плюс командир. Столько же бойцов стало и в сапёрном. Взвод тяжёлого вооружения остался в том же количестве, но к нему приписали и всех ездовых, числящихся теперь в парко-хозяйственном взводе, который разделили на отделения: медицинское, транспортное и хозяйственное. И как мы не пытались его сократить, закрепив за каждым ездовым по паре лошадей, всё равно получилось двадцать человек.

Собрав все наличные силы, пятёрку разведчиков отправляю к Пашке, со второй половиной отделения двигаю к Малышу. Пешком не идём, едем, да ещё и на двух санях. Но сейчас главное скорость. В резерве остаётся только отделение сапёров, ну и ездовых подтянем по мере необходимости. Проскочив на рысях два километра, тормозим перед очередным поворотом. Дальше лёгкой трусцой, уже на своих двоих.

— Ну что там? — Добежав до позиции сорокапятки, спрашиваю я Малыша.

— Стреляют. Но не видать никого. Жду, когда наблюдатели прибегут.

— Пехота твоя где?

— Впереди, метрах в сорока, справа и слева от дороги. Пулемёты на флангах.

— Я тут ещё пятерых привёл, думаю дальше вправо их послать.

— Лады. Там как раз выступ леса, и грунтовка прямо на шоссе выходит, никаких наблюдателей не напасёшься.

Поставив боевую задачу командиру группы, пытаюсь рассмотреть в бинокль хоть что-нибудь. Бесполезно. Сто метров вдоль дороги, а дальше обзор перекрывает откос шоссе, деревья справа и слева. И хотя Малыш выбрал самый прямой участок этой дороги, всё равно видимость в лесу ограничена.

— Вот и я о том же. — Озвучивает мои мысли Емеля. — Суваться на шоссейку ты запретил, а это единственная нормальная здесь позиция. Ну ничего, зато если кто сунется, сразу в лоб получит.

— Лишь бы не танк. — Размышляю я вслух.

— Бивали мы и танки, хорошо горят. — Продолжает хвастаться он.

Молчу. Не стоит вгонять в панику личный состав перед боем. А вот и наблюдатель бежит, торопится, видать с докладом. Мне показалось или… Да нет. Перестрелка и правда стихла. Совсем, конечно, не прекратилась, но пулемёты частить перестали.

— Товарищ командир, разрешите обратиться… — Увидев меня, начинает боец.

— Докладывай! — Машу я рукой.

— Немцы. На машине и пешие. Сюда едут.

— Далеко отсюда?

— Близко уже.

— Расчёт к бою! — Подаёт команду Малыш.

— Я в цепь. — Видя, что мне тут делать нечего, информирую я Емелю. — Григораш, за мной. — Узнаю я паренька.

Бегу вперёд и занимаю позицию за деревом, слева от дороги, Гриша и остальные разведчики чуть впереди и левее меня. Ждать пришлось недолго, после рёва мотора на шоссе выбирается тупая морда грузовика и, остановившись на пару секунд, тяжёлый автомобиль зачем-то съезжает на нашу сторону. Создалось такое впечатление, что он как бы обнюхал шоссе. В открытом кузове туева хуча фрицев, ощетинившихся стволами оружия во все стороны. Установленный на крыше кабины ручной пулемёт в любое мгновение готов открыть смертоносный огонь. У меня аж испарина выступила на лбу от волнения, из автомата эту зверюгу точно не остановить, а Малыш почему-то медлит. Вжавшись спиной в толстый ствол сосны, жду выстрела из пушки, и моя защита теперь уже не кажется мне надёжной. Рыча мотором и выплёвывая выхлопы чёрного дыма, чудище начинает бороться с дорогой.

Выстрел и практически одновременный разрыв снаряда, казалось срывают чеку с гранаты, и кузов грузовика начинают дырявить пули. Лишь на секунду выглянув из-за дерева, падаю в снег, одновременно спуская с задержки затвор автомата. Сорокапятка продолжает молотить по грузовику осколочными и осколки с весёлым свистом разлетаются вокруг. Ну а моя позиция самая ближняя к эпицентру, и как-то не хочется ощущать избыток железа в организме, который может привести к неприятным последствиям. Орудие замолчало, вот теперь можно и самому поработать. Отмыкаю приклад и, стреляя с колена, всаживаю несколько коротких очередей в кузов грузовика. Поменяв магазин, жду ответной реакции. Немцев в машине был целый взвод, не факт, что всех положили. Разведчики, не видя живых целей, также прекратили стрелять, и только Гриша всаживал в грузовик пулю за пулей, только успевая менять обоймы в своём карабине. Тоже видать растерялся или перебздел чутка.

— Прекратить огонь! — Подаю я общую команду. — Уймись, Григораш! — Обращаюсь уже конкретно к пацану. Вроде понял или патроны кончились. Точно, пустой. Новые обоймы достаёт уже из противогазной сумки и, перезарядив мосинский карабин, наполняет обоймами подсумки.

Затрещали немецкие карамультуки со стороны шоссе. Передаю по цепи команду на ответный огонь. Хоть целей пока и не видно, но пусть боятся и не лезут. Сам же слежу за грузовиком, который хоть и исходит паром из развороченного радиатора и осел на пробитых скатах, но не горит. С бортов свисают дохлые гансы, рядом также валяются мёртвые трупы, в общем пока идиллия. Первая осколочная граната, пролетев сквозь кабину, рванула уже в кузове, вторая раздербанила движок. Остальные взрывались в непосредственной близости от машины. Наводчик то ли слегка промахнулся, то ли так было задумано, но вышло удачно.

— Ну, что там? — Устраивается справа от меня Емеля, приготовив свой эмгач к бою.

— Проверить бы надо, так что прикрой. — Намечаю я прикрытие, намереваясь перебежать вперёд.

— Ты что задумал то, командир? Решил свою голову под шальную пулю подставить? Пехота тебе на что? — Тут же урезонил меня Малыш.

— Так я это…

— Шёл бы ты отсюда, товарищ лейтенант. К орудию. — Вежливо посылает меня Емельян. — Там уже и связь с батареи протянули, а корректировать некому.

Свистнув для привлечения внимания, он знаками приказывает двум ближайшим бойцам двигаться вперёд. Разведчики справа и слева от дороги срываются с места и пробежав десять метров, падают в снег. Малыш короткими очередями дырявит колёса и всё, что валяется возле машины. Я же, стоя за деревом, дырявлю кабину и кузов. Ожившие мертвецы нам не нужны, так что пускай боятся. В конце концов всё отделение короткими перебежками добралось до шоссе, пятёрка разведчиков ушла провожать немцев в сторону второй засады, двигаясь вдоль опушки. А потом мы чуть не раздербанили взвод красноармейцев.

Пока разведчики окапывались в снегу по обочине шоссе, а ездовые мародёрили в грузовике, собирая оружие и боеприпасы, я выбрал себе наблюдательный пункт. Валерка как раз проверял и настраивал связь, когда на дороге из Кульпино показалась толпа солдат. На всякий случай начинаю пристрелку. Так как вычисления я делал по карте, а расстояние превышало два километра, то и первая мина улетела к ебеням. Корректирую установки прицела и второй разрыв наблюдаю уже визуально, а не определяю на слух, где бахнуло. После третьего разрыва солдаты разбегаются с дороги и залегают по обочинам. Чем-то родным и знакомым повеяло от всей этой суеты, тем более, приглядевшись внимательней, замечаю командира в белом полушубке, который бегал, орал и пытался развернуть подразделение в цепь для атаки.

— Передать по цепи. Огонь не открывать! — Даю я команду ближайшему ко мне бойцу. — Кажись наши.

— Стоп! Прекратить огонь! — Дублирую свой приказ для батареи.

Меж тем «охвицерику» как-то удалось сформировать боевой порядок, и красноармейцы, проваливаясь на снежной целине по самые яйца, «рванули» в атаку. Подпустив «противника» метров на сто, после предупредительной очереди из пулемёта, начинаем во все корки крыть их матом для опознания. Ну, а после обмена «любезностями», встречаем освободителей.

Рота лейтенанта Митрофанова из 222-й стрелковой остаётся на опушке, перекрывать шоссе и ждать подхода основных сил. Я же отправляю своих обратно на базу. Дел у нас и так по самую маковку, а с подходом передовых частей Красной армии их становится и того больше. За день надо собраться, разминировать все подходы к лесничеству, а ночью уже выступать. Связь не сматываем, оставив Валерку «на телефоне», в случае чего, подмогнём лейтенанту. Он же нам согласился помочь. Отправил один взвод на правый фланг, проверить шоссе и сменить наших в засаде, а то ленивая перестрелка с той стороны всё ещё раздаётся.

Чтобы махра не заблудилась, иду её провожать. Впереди, в головном и боковых дозорах наши разведчики. Взвод движется по шоссе следом, колонна первого отделения рядом с левой обочиной, второго — рядом с правой. А больше отделений во взводе нет и командует им целый младший сержант, с единственным на весь взвод ручником. Не с тормозом, а с ручным пулемётом. Вот все втроём и идёт в замыкании: я, взводный и помощник пулемётчика. На ходу немного пообщались, так что всё, что мне было нужно, я выяснил. Передав стрелковому взводу оборонительную позицию на опушке и оставив на усиление нашу Шайтантачанку со станковым пулемётом, возвращаемся на базу, снова предстоит всеми любимая армейская забава — круглое таскать, а квадратное катать.

В первую очередь грузим сапёрное имущество, боеприпасы, оружие и медикаменты, и у нас остаётся ещё полная машина с продуктами, которые вывозить уже не на чем.

— А разве автомобили с собой не возьмём? — Вполне искренне удивляется комиссар.

— У нас ездовых собак нет, чтобы эти машины из сугробов вытаскивать, а лошади быстро устают. — Объясняю я ситуацию. Потом иду по взводам и волевым решением забираю у каждого по одной упряжке. В результате лыжи, излишки оружия и ещё какое-то железо везти не на чем, а полозья у саней начинают зарываться в утрамбованный на дороге снег. Снова приходится делать ревизию, делить и выдавать продукты сухим пайком каждому человеку на руки (жрачку точно никто не бросит), а на каждую лошадь по мешку овса. После чего оставляем излишек продуктов банде пионеров, а лишние винтовки с боекомплектом — роте Митрофанова. Лейтенанту я передаю и пару дегтярей с дюжиной дисковых магазинов, а то к каждому ручнику у них всего по две «тарелки».

Теперь предстоит самое трудное. Попрощаться с ватагой пионеров и её предводителем — Тимуром. Так что вызываю пацана в штабную избушку, а пока ждём, диктую комиссару приказ, который он пишет своим каллиграфическим почерком, а после моей и его подписей, ставит печать.

— Вы, что же это, уходите? А нас бросаете? — С обидой в голосе выговаривает парнишка прямо с порога.

— Не бросаем, а оставляем для важного дела.

— Но мы тоже хотим бить фашистов.

— Чутка подрастёте, и будете. А пока… Слушай боевой приказ! — Беру я под козырёк.

— Партизан Летов, с сегодняшнего дня ваш взвод заступает для охраны и обороны базы партизанского отряда. Вплоть до передачи её тыловым частям Красной армии. К выполнению приказа немедленно приступить.

— Есть, приступить к выполнению приказа! — Вытянувшись во фрунт, отвечает Тимур. — Разрешите идти?

— Подожди. Вот возьми письменный приказ. — Передаю я ему несколько тетрадных листов как с приказом, так и с полным списком всей пионерской дружины и описанием их подвигов, присовокупив к ним дюжину солдатских книжек тех фрицев, которых мы прижучили при налёте на село Передел. — А вот теперь можешь идти.

— Вы уж не обижайте пацанов, товарищ лейтенант. Пускай тут пока, при вас остаются. — Прошу я ротного, когда за парнем закрылась дверь. — Машины мы вам оставляем, в рейде нам с ними не пробиться. Оружие вы видели, ну и подходы к лесничеству мы все разминировали. То, что таблички оставили, так это защита от дураков, может кто купится и зря не полезет.

— Да я то что, я же с понятием. Только вот сам мало чего могу. Это сегодня мы важный узел дорог перекрыли, а завтра подтянутся основные силы, артиллерия, — и вперёд — на запад!

— Тогда рисуйте, Владимир Эдуардович. — Достаю я трофейную карту со своими пометками. — Это чтобы вам легче было вперёд идти. Сведения конечно не полные, и не совсем свежие, но чем богаты. — Развожу я руками.

— У нас совсем никаких нет. Сказали, что немец бежит, догоняйте, вот и догоняем. В роте людей чуть больше взвода осталось, тылы отстали, жрать нечего, патронов на пять минут боя, а гранат совсем нет. — Приговаривает лейтенант, шустро перерисовывая тактические знаки на свою карту.

— Распорядитесь, товарищ комиссар, насчёт ужина для красноармейцев, пускай в котлы двойную норму закладывают, продуктов у нас на всех хватит. — Отсылаю я лишние уши из штаба.

— Ты бы за языком следил, лейтенант. А то припишут паникёрские разговоры и отправят в края вечной охоты.

— А, — машет он рукой. — Дальше фронта не пошлют.

— Ну как знаешь. А теперь давай о взаимодействии договариваться, Владимир Эдуардович. — Достаю я из ящика стола банку немецких мясных консервов, луковицу, краюху хлеба и пару стаканов.

— Давай будем, Николай Никанорович. — Начинает он шустро вскрывать банку штык-ножом от СВТ, пока я разливаю по первой.

— За Победу! — чокаясь, выдыхаю я, и опрокидываю свой полтинник. После чего занюхиваю корочкой хлеба.

— Это что, спирт? — с полными слёз глазами хрипит лейтенант.

— Ага, чистый. Запей. — Протягиваю ему кружку с водой.

— Богато живёте. — Напившись, отвечает он и начинает закусывать.

— А теперь смотри, — пододвигаю я его карту. — Мы хотим проскочить по дороге на север, через деревню Загрязье. Твоя задача: занять позицию на западной опушке леса, напротив Пономарихи, и если нам придётся прорываться с боем, открыть огонь по деревне, чтобы отвлечь внимание на себя. Постреляете и отойдёте. Если нам удастся проскочить без шума и пыли, то просто посидите полчаса и тихонечко вернётесь на базу. Задача ясна?

— Понятно. — Начинает прикидывать расстояние по координатной сетке лейтенант. — А не заблудимся?

— Мои разведчики вас проводят, а обратно уже по своим следам, да и дороги там есть, так что не заблукаете. Договорились? — разливаю я по второй.

— А, чёрт с ним! Договорились. — Соглашается ротный. — В отчёте напишу, что разведку боем провели. А ежели боя не будет, то просто разведку.

— Доедай. — Закусив, убираю я в стол тару. — До ужина ещё успеешь проголодаться.

— Спасибо! Только чего ты своего комиссара отпустил, на троих бы сообразили?

— А он непьющий. Да и в военном деле не силён. Так говоришь, немец с умом отступает? — Перевожу я разговор на другую тему.

— А то. Ещё две недели назад был я Вовка-взводный. Теперь Вовка-ротный. Вот только в дивизии из трёх полков два осталось, в каждом по два батальона, ну и в батальоне две роты, и это несмотря на пополнения. Артиллерия эта всё тянется, тянется, да никак не подтянется, а если и подтянулась, то толку от неё немного. Бах! Бах! И мимо. Вот и идём на пулемёты. Или лежим, ждём, когда немцы сами отойдут линию фронта выравнивать. А когда и дуриком деревню захватишь, не успеешь очухаться, приказ — Вперёд! И пока барахтаешься где-нибудь в лесах да в снегах, фрицы отбитую нами деревню вертают взад, причём не те, которых мы выбили, а приблудные, которые по нашим же следам отступают. Комбат орёт — Почему деревню отдали? А кто её отдавал? Вот теперь я и не тороплюсь, а занимаю круговую оборону в опорном пункте и жду, когда вторые эшелоны подтянутся (комбат со штабом). Так что вторая рота сейчас шоссе перекрывает, а скорее всего в Кульпино греются, ну а командир батальона с тылами в Семенах, там деревня богаче, да и домов больше уцелело. — Закончил свой монолог ротный.