Противотанкист. Книга 5. Партизаны

Глава 12

Да где эта чёртова поляна? Мы уже на пятки миномётчикам наступаем, а её всё нет. Ну, наконец-то, тёмная полоса леса, а за ней просвет. Останавливаемся на опушке и ждём, пока Макар с дядей Фёдором дойдут до середины. Пока ждали, пробежавшись назад по своим следам, я установил пару растяжек. Сюрприз будет кому-то. Потом на рысях проскакиваем опасный участок и снова ждём, на этот раз, заняв позицию на опушке и отогнав Шайтана метров на полста дальше в лес. Теперь ждать пришлось ещё дольше, но минут через десять всё же рвануло.

— Ну вот, кто-то мою лимонку нашёл. — Сообщаю друзьям. — Подождём, пока вторую найдут, и причешем.

Не дождались. Над поляной повисли осветительные ракеты и причесали уже нас, как минимум три пулемёта открыли огонь по опушке. Хорошо, что мы заняли позицию левее тропы, поэтому, распределив цели, открываем огонь по вспышкам. Вызвав ещё большую бурю возмущений, отползаем назад и чешем во все лопатки до нашего транспорта, а потом уже на нём ещё дальше. И какого лешего эти егеря прицепились, мёдом что ли им здесь намазано. Нагнав своих, грузим миномёт на сани и, оставив пулемётчика в тыловом охранении, обгоняем колонну и следуем в ГПЗ. Новая светлая мысль постучалась в мою голову, поэтому спешу её реализовать. Шайтан идёт шагом, а я, соскочив на ходу, бегу догонять наш боевой дозор. Остановив проводника, достаю карту, и пока якут бдит за обстановкой, гружу его вопросами.

— Гриша, вот эта, первая лесная дорога, которая выходит из Шапкино, она проезжая? Техника по ней пройдёт?

— Это старая дорога на Кузьминку, по ней только местные жители на санях да на телегах ездят, почти не чистят, так что машины там не проедут, только трактора или танки.

— А вот эта, которая идёт параллельно ей?

— Эта новая, широкая, на ней даже две машины разъехаться смогут, вот за ней следят хорошо.

— Берген. — Зову я снайпера и объясняю задачу. — Дойдёте вот до этой — первой дороги, дождитесь нас и осмотритесь там хорошо.

— Понял, командир.

— Тогда вперёд. — До места нам ещё около километра, так что дождавшись свой расчёт, иду рядом с санями, а дойдя до дороги, останавливаемся на перекур. Пока подтягиваются все остальные, присаживаюсь рядом с якутом на обочь дороги и интересуюсь обстановкой.

— Ну как тут, Берген, тихо?

— Тихо, только вот слева идёт кто-то, а может и прячется, в прицел смотрел, не видать никого.

— Точно кто-то есть? Далеко отсюда?

— Да, есть. Метров триста-четыреста.

— Макар, — шепчу я, махнув рукой следопыту. — Пройдите с Бергеном вдоль дороги, посмотрите, кто там идёт. Если полицаи, обстреляйте и уходите, местных напугайте, а встретите ещё кого, действуй по обстановке. Только быстро, егеря на хвосте.

Занимаем круговую оборону и ждём. Выстрелов с той стороны не слышно, уже радует. А минут через пять слева на дороге показались фигуры бойцов. Впереди шёл Макар, а за ним наш сапёр и четыре партизана из его группы прикрытия. Удивляться и обниматься времени не было, поэтому быстро перебегаем дорогу и, сделав круг по лесу, забирая вправо, выходим на неё же, только в полукилометре правее. По пути оставляем сюрпризы, как взрывоопасные, так и обманки, просто натягивая проволоку между деревьев. Пускай боятся и не лезут, да и не торопятся сильно. Сейчас стараемся идти след в след, иногда след раздваивается, а потом опять сходится, ищем объездные пути для саней, в то время как основная группа идёт по кратчайшему расстоянию, ну и с одного следы путаем. Снова едем в замыкании, только изменённым составом. Добавились собранный миномёт и сапёр. Федя с Макаром идут перед санями, в случае чего, сразу займём огневую позицию и откроем огонь. Сапёр мастерит минные ловушки, помогаю ему или ставлю обманки, иногда с сюрпризом.

Выйдя на стёжку, прибавили темп и, пробежав полкилометра, снова свернули в лес, сменив направление. Теперь отходим на юг, к болотам. Через десять минут, перебежав через дорогу Кузьминка — Порядино, доходим до водной преграды, и удачно форсировав её по непрочному льду, занимаем круговую оборону на другой стороне обширного болота. Оборона не совсем круговая. С трёх сторон прямоугольник леса окружён водой, и только четыреста метров на юго-востоке, это шоссе Наро-Фоминск — Боровск. Вот вдоль этой трассы и сосредоточены почти все наши основные силы. Один МГ-34 на правом фланге, второй на левом, причём этот держит под контролем как нашу переправу с натоптанной дорожкой следов, так и всё остальное водное пространство. Все разведчики тоже занимают оборону вдоль трассы. Четверо партизан равномерно распределены по северной километровой стороне нашего полуострова, их задача предупредить винтовочными выстрелами и взрывами гранат о появлении противника. Круглов со своим ручником в резерве. Миномёт в центре боевого порядка, на небольшой полянке, ближе к шоссе, пока направлен на переправу, потом можно будет переставить как треногу, так и плиту, и стрелять в любую сторону. На поляне стоят и сани с остатком боекомплекта. На них мы в воду не полезли, а в наглую проехали по Кузьминской дороге полкилометра на восток, потом свернули в лес, доехали до Боровского шоссе, и с ветерком проскочили по нему до места. Шайтана выпрягли и отпустили пастись в лес на юго-востоке от трассы. Если отобьёмся, потом найдём, а если нет, то придётся, бросив тяжёлое вооружение, отходить по болотам к партизанскому острову, причём местами ползти, человека лёд с трудом, но держит, а вот лошадь уже никак. Сейчас Гриша как раз и торит тропу туда, получится — приведёт подмогу, нет — значит нет.

Дистанция открытия огня сто пятьдесят метров, поэтому нахожусь в центре оборонительной позиции, прямо напротив натоптанной нами тропы через болото, и высчитываю установки для стрельбы. На всё про всё у нас три мины, ими и будем крушить лёд. Идея такая. Заманить немецких псов-рыцарей или их шавок — полицаев на середину «Чудского пруда» у «Вороньего камня» и притопить их в болоте. Вот такое вот Ледовое побоище нам предстоит. Орудие выставлено по вехе, важно, чтобы мины разорвались за цепью наступающих, отрезав им путь назад. А вперёд мы им уже не дадим прорваться. Снайпер, плюс два пулемёта, ну и гранаты, как последний аргумент и непреложный факт. В «пожарной команде» при мне находятся: снайпер, пулемётчик и сапёр, который пока приставлен вторым номером к пулемёту, так что я как Фигаро должен буду успевать везде. Пока моё место на направлении вероятного появления противника. Сержант Климов руководит обороной шоссе. Мне пофиг, кто и когда его разжаловал. Мой отряд — мои правила. В действующую армию я пока не собираюсь, свой выбор я сделал, с целью определился, и теперь как носорог буду идти к ней, сметая на своём пути все препятствия. И хотя у носорога плохое зрение, его это мало волнует. Как говорил генерал Лебедь — «Когда я иду к цели, я похож на летящий лом.» Так и я, уже в полёте.

Вроде началось. На той стороне кто-то зашевелился. Смотрю в бинокль. На берегу разворачивается в боевой порядок какое-то подразделение и редкой цепью выходит на лёд.

— Лёха, огонь открываешь, только когда фрицы пройдут вон те камыши. — Ещё раз предупреждаю я пулемётчика. — Люстру подвесишь, и действуй. — Зарядив в трофейную ракетницу патрон с осветительной ракетой на парашюте, кладу я пистолет рядом с ним.

— Берген, дуй на левый фланг, по пути предупреди всех партизан, чтобы не стреляли, пока не застрочит наш дегтярь, и пусть самый крайний ближе к автоматчику переберётся, нечего ему там кукурузу охранять. Сам позицию займи на левом фланге, правый фланг наступающих твой. В общем, командуй там.

— Петруха, дуй на правый фланг и передай всем мой приказ. Огня не открывать, пока не заработает пулемёт. Не дай бог, кто нарушит, я его лично мехом внутрь выверну. Потом сюда вернёшься.

— Действуйте, я к миномёту. — Ещё раз глянув на крадущуюся цепь, бегу на огневую.

— К бою. — Командую я расчёту.

— По пехоте, осколочным, заряд нулевой, прицел шесть двадцать, угломер двадцать девять и пять, наводить в веху, один снаряд. Приготовиться. — Жду, пока не застрочит дегтярь. Долго же идут фрицы, хотя скорее всего — полицаи.

— Бах. — Выстрел. За ним второй, третий, потом вразнобой защёлкали винтовки. Что за хрень? Кто стрелял? Убью придурков. Проносятся в голове мысли. Хотя нет. У нас там столько придурков не наберётся, это полицаи взбадривают себя, стреляя по опушке страшного для них леса. Ну, нехай постреляют, патронов у них тоже не лишку, кстати, как и у нас. По одному носимому боекомплекту осталось. У пулемётчиков, правда, полуторный, зато к миномёту только дюжина мин, придётся экономить, а кому сейчас легко. Всем трудно, на то и война.

Наконец-то, после шипения взлетающей осветительной ракеты, застрочил наш дегтярь, причём из того места, откуда надо, поэтому и отдаю приказ заждавшемуся расчёту.

— Огонь. — И не дожидаясь разрыва, меняю установки стрельбы.

— Прицел пять шестьдесят пять, угломер тридцать ноль, один снаряд. Орудие.

— Огонь.

— Выстрел.

— Прицел шесть и ноль, правее ноль пять. Орудие.

— Огонь.

— Выстрел.

— Стой.

— Макар, переставляй пока миномёт в направлении на вторую веху, а я побегу результаты проверю. По льду стрелять всё равно уже не будем, девять мин всего осталось.

Срываюсь с места и по натоптанной «колее» бегу на свой КНП, так как на льду стали уже рваться гранаты. Падаю слева от пулемёта и, осмотрев поле боя, открываю огонь.

Лёха остынь, побереги патроны. — Останавливаю я Круглова, выпустив один магазин по лежащим в ста метрах от нас полицаям.

— Сейчас, только диск добью, немного осталось. — Короткими очередями увеличивая число покойников, отвечает мне он.

— Лучше пустой набей.

— Нечем уже. — Передёрнув затвор, нажимает на спуск он, выстреливая последние патроны. Ладно, буду иметь ввиду. Трошки винтовочных патронов в загашнике у меня есть, да и своих миномётчиков раскулачу, из карабинов они почти не стреляли.

— Петруха, — зову я сапёра, лежащего справа от пулемёта. — Начинаем охоту, твоя дичь справа от камыша, моя слева. Огонь.

— Есть, — отвечает он.

Припадаю к прицелу, и при свете догорающих осветительных ракет, запущенных уже немцами, всаживаю в каждое лежащее туловище по две пули. Мы на возвышенности, поэтому всё, что находится на льду, перед нами как на ладони. Взвод полицаев приказал долго жить, постепенно погружаясь в воду. Мины и гранаты сделали своё дело, лёд не выдержал и, дав трещины, раскололся сначала на большие льдины, а потом под тяжестью тел и заливающей их воды на более мелкие. Заболоченная пойма речки Боринка из белоснежной превращалась в чёрную, с каждой минутой увеличиваясь в размерах. Я не зря выбрал такую дистанцию для стрельбы. Специально поинтересовался у Гриши глубиной этого заболоченного пруда, которая оказалась приличной. Ну а болото это не пересыхало, даже в самые засушливые годы. Подземные ключи снабжали его водой, излишки которой и стекали по руслу реки, эту самую речку и образовав. Летом вода на дне была холоднющая, зато зимой болото никогда не промерзало не то, что до дна, а только в самые холодные зимы покрывалось тонкой коркой льда.

Возможно несколько человек и успело спастись, сразу побежав назад. Но скорее всего они умерли уставшими. Егеря установили два ручника на том берегу и не дали отойти предателям, посылая на наши пулемёты. Больше всех повезло правофланговым, их цепь почти добежала до берега, но там их встретил стрелок с ППД-40, подпустив на дистанцию кинжального огня, да и Берген не спал, отстреляв самых резвых ещё на дальней дистанции, а потом в ход пошли гранаты, которых у каждого из наших бойцов было аж до пяти штук. Так что лёд у берега разломало, а трупов стало гораздо больше. Несколько полицаев, правда, успели добежать до самого уреза воды и упасть на суше, только уже мёртвыми. Видимо автоматчик перезаряжал свой агрегат, меняя кругляш магазина, а может и гранаты кидал.

Внезапно застрочил наш трофейный машиненгевер на правом фланге, видимо началась основная потеха.

— Петруха, дуй налево, и всех, кто там есть, приведи сюда. Нет, — глянув на тёмную поверхность болота, передумал я. — Веди сразу всех, кого найдёшь, на правый фланг.

— Лёха, за мной. — Прихватив одну из сумок с дисками, бегу впереди, вдоль прибрежных зарослей ивняка.

— Боец! — Проскочив мимо одного партизана, торможу я возле лёжки второго. — Ко мне, боец!! — Повышаю я децибелы, кинув шишку в зазевавшегося партизанина.

— Уснул, Бирюк⁈ Пулей сюда. — Приходит мне на помощь Лёха.

— Я тут, эта. Караулю берег. Прибув до вас, вот. А чего эта нада? — Подбежав, докладывает партизан. Слов нет, одни маты, поэтому выдохнув, протягиваю Бирюку сумку, со словами.

— Держи. Будешь вторым номером при пулемёте.

— Круглов, займись им. За мной.

— Ты чего, Бирюк, совсем берега потерял? — Уже на бегу начинает воспитательные мероприятия Лёха. — Перед тобой командир Красной армии, а ты. Не зря тебя «видлюдком» прозвали.

— А на ним не написано, чи вин камандир. Маво камандира германци сгубили. То добрый был хлопец. А больше я никаго и не ведаю. — То ли оправдывается, то ли нарывается партизанин.

— Всё. Теперь при мне будешь. Займусь я тобой, вмиг образумишься, злыдень ты Кучугурский. Шевелись давай.

В пятидесяти метрах от шоссе занимаю наблюдательный пункт за деревом, Круглов устраивается рядом, установив пулемёт немного впереди и левее. Бирюк справа от него.

— Чего разлёгся, диски набивай. — Сразу начинает командовать Лёха.

— Чем? — тупит Бирюк.

— Патронами.

— А гди ж я их визьму.

— В своём сидоре. Шевелись быстрей. Не отвлекай меня. — Быстро натрамбовав перед собой бруствер из снега, водит он стволом из стороны в сторону, оценивая сектор стрельбы.

Как только мы заняли позицию, в воздухе засвистели мины. Стреляли с той стороны болота, и разрывы стали накрывать всю опушку, особенно часто там, откуда мы только что ушли. Надеюсь, что наши не попадут под обстрел, а догадаются идти подальше от берега. Потом два пятака перенесли свой огонь на пулемётчиков, а один продолжил месить опушку, смещая разрывы к левому флангу. Наш эмгешник вскоре замолк, или накрыли, или меняют позицию, лучше, конечно, второе, поэтому жду до последнего не открывая огня, хоть и заметил шевеление на дороге. Но до противника четыреста метров, так что пока рано, подождём, пока есть возможность, тем более в двухстах метрах от нас, там очередной сюрприз приготовлен, да и рассвет скоро, может фрицы на завтрак пойдут.