Инцел на службе демоницы 2: Парень нарасхват

Ep. 07. Фурри-фетиш (VII)

Помахав мне рукой, Мила побежала к косплей-сцене, а я прислонился к стене, провожая глазами ее бедра. Шикарные, упругие, прекрасно подчеркнутые узкой юбочкой — в кабинке я не успел их толком рассмотреть и сейчас немного жалел об этом. В следующий раз возьму ее сзади, в позе, больше подходящей образу лисички — раз уж я теперь ее парень. В смартфоне был записан ее номер, и я точно знал, что завтра позвоню.

— Надо же, редкая счастливица, — раздался ироничный голос того, с кем мне нельзя говорить, но кто явно рвался пообщаться снова. — Здесь мало кому так повезло…

Остановившись рядом, Сэл ловким, почти неуловимым движением подцепил цепочку на моей шее и вытянул медальон, а затем, как и Би, взвесил его на ладони.

— Какая прелесть! — он ухмыльнулся. — Как я и думал…

Немного раздраженно я выхватил медальон, казалось, потерявший все тепло от его прикосновения, и оттянув воротник, затолкал позолоченную пластину обратно, едва не наколовшись пальцем на булавку Би. Сэл молнией отдернул руку и отступил на шаг назад, будто я внезапно стал прокаженным.

— И что это? — он показал на черную металлическую головку.

— Вам, наверное, лучше знать, что это, — я быстро поправил воротник, вновь пряча булавку.

— Я-то прекрасно знаю, — отрезал он. — Мне интересно, что она тебе сказала про это.

Его тон изменился, став немного удивленным и настороженным — и только поэтому я ответил.

— Это оберег, — немного мрачно произнес я.

Вероятно, от таких, как он — слишком уж резко он отдернул руку.

— А, так сказала… — губы Сэла снова изогнулись в усмешке. — Ну пусть будет оберег. Только имей в виду, снимешь этот оберег — сразу сдохнешь. Прямо на месте…

Булавка под воротником словно начала жечь и царапать кожу, хотя еще секунду назад я ее не чувствовал.

— Этого она, наверное, не сказала, — с сарказмом добавил он, наблюдая, как изменилось мое лицо. — Даже не думал, что она таким пользуется…

На мгновение во всем зале погас свет, будто внезапно отключили электричество, и тут же загорелся вновь. Однако за этот короткий миг атмосфера странно изменилась. В огромном помещении, полном людей, вдруг стало слишком тихо. Исчезли смех и голоса, аплодисменты и топот ног — лишь звучала музыка, которой больше никто не радовался. Даже фанатки не встречали визгом новую песню Марко. Все, кто только что отрывались, теперь замерли, как неподвижные статуи, словно позируя для снимка, хотя больше походило, что всех разом парализовало. Вскинутые в танце руки, застывшие в ходьбе ноги, вытянутые для поцелуев губы — едва ли им было удобно, но никто не менял положения. Повсюду были остекленевшие глаза и лица, похожие в свете зала на восковые маски.

— Ну вот, начинается самое интересное, — довольно произнес Сэл. — То, что обычным людям лучше не видеть. Церемония награждения…

Всматриваясь в оцепеневшую толпу, я вдруг заметил то тут, то там движущиеся фигуры — похоже, замерли все-таки не все. Со всех сторон незнакомые парни и девушки деловито пробирались мимо окаменевших, как столбы, людей к большой сцене, где еще недавно шел косплей. Творящееся вокруг их совсем не изумляло, и они точно знали, что делать и куда идти — видимо, были тут уже не в первый раз. Я обвел взглядом фамильяров других демонов, немного удивляясь их количеству — даже и не думал, что их так много среди обычных людей.

— А ты что, — спросил Сэл, — к сцене не пойдешь?

— А мне зачем? — отозвался я, ища глазами Би. — Я точно не буду победителем.

Он хмыкнул.

— Зря ты так думаешь. Судя по твоему медальону, у тебя все шансы.

В другом конце зала, отбросив микрофон, Марко ловко спрыгнул к застывшим фанаткам и, по-хозяйски похлопывая их по бедрам, тоже направился к косплей-сцене.

— С чего это? — отозвался я. — Или считаете, что я лучший фамильяр, чем ваш Марко?

— Лучший фамильяр? — брови Сэла взметнулись вверх. — Это она тебе так сказала?

Он хмыкнул еще громче — и от количества хмыков мне уже стало не по себе.

— Это награду дает рай, — великодушно пояснил он, — и не лучшему, а самому благопристойному — тому, кто предается пороку меньше всех. Иными словами, плохо работает и не подчиняется своему демону…

Я напряженно уставился на него, пытаясь понять, правда это или очередной подкол. По ощущениям, сегодня надо мной издевались все.

— И получить ее очень унизительно, — продолжал Сэл, — и для фамильяра, и для его хозяина. Это как надпись «лузер» у тебя на лбу, которую здесь увидят все.

Пальцы машинально нащупали под майкой медальон и подхватили его, тоже проверяя на вес. Однако вес казался таким же, как и обычно.

— А что ты хотел? — заметив мое ошеломление, добавил Сэл. — Унижать других вообще в духе рая…

И его голос, и фоновую музыку в зале заглушил звук фанфар, взявшийся непонятно откуда. Над сценой, где недавно было косплей-шоу, разлился яркий свет, будто там открылся портал прямо на небеса — рай явно любит масштабные спецэффекты. Громко стуча каблуками — не соблазнительно, а скорее предупреждая о своем появлении — на сцену вышла Джи, все в том же строгом жакете, который я сегодня расстегивал, и в той же юбке, под которую нырял ладонью. На ее лице играла довольная улыбка, которую я тоже уже видел и которая мне теперь будет являться в кошмарах. И даже несмотря на то, что я до сих пор бы не отказался ее трахнуть — эта бестия и правда была супергоряча, — я наделся, что мне никогда больше не придется иметь с ней дело.

Остановившись у края сцены, Джи торжествующе оглядела всех присутствующих — как хозяйка вечера гостей, собравшихся только, чтобы ее послушать.

— Ну вот и наконец, — заговорила она, — наступил мой самый любимый момент…

Ей даже был не нужен микрофон — ее голос и так проникал в каждый уголок зала, такой въедливый, что им можно было сдирать со стен штукатурку.

— … И сейчас я оглашу, кто, по нашему мнению, стал самым благопристойным фамильяром этого полугодия…

С каждым словом она становилась все возбужденнее — точь-в-точь, как в том коридоре. Казалось, еще немного — и ее разорвет от переполняющих эмоций.

— Она всегда такая? — спросил я.

— Всегда, — ответил Сэл, — когда появляется возможность с кем-нибудь поквитаться.

— Наш сегодняшний победитель, — будто опьянев от триумфа, продолжала Джи, — пришел к победе с огромным отрывом, словно сам дал нам возможность себя наградить, проявив поистине монашескую мораль и смирение…

По залу волной побежали издевательские смешки.

— Обязательно запомните его, — вещала она со сцены, — и пусть он для всех вас станет примером… Ну, не буду томить…

Такое ощущение, что у нее от восторга перехватило дыхание — почти как в ту секунду, когда я залез ей между ног, дав повод меня придушить.

— … Наш сегодняшний победитель…

Опять из ниоткуда заиграли фанфары.

— … Фамильяр Демона Амбиций, чьи амбиции наконец нашли достойное воплощение!..

Смешки в зале превратились в откровенный хохот, а я с облегчением выдохнул — пронесло.

— Похлопаем, — Джи вскинула руки и начала хлопать, словно призывая всех повторять следом за ней, — нашей дорогой Беатриче и ее новому замечательному фамильяру, которого по достоинству можно назвать благопристойнейшим…

Фанфары завопили еще яростнее. Я застыл на месте, осмысляя услышанное. В зале уже ржали, не сдерживаясь — будто тут шел концерт подпольного стендапа с шутками, которые не понимал только я. Единственным верным решением было развернуться и побыстрее убраться прочь.

— Ну же, благопристойнейший, где же ты? — оглядывая толпу, язвительно протянула Джи. — Иди же на сцену…

В следующий миг надо мной ярко вспыхнул невидимый прожектор, объясняя всему залу, куда надо смотреть, тыкать пальцами и смеяться. Я торопливо двинулся к выходу, и луч назойливо потащился за мной.

— Что, не пойдешь за призом? — ухмыльнулся в спину Сэл.

— Пожалуй, обойдусь, — ответил я, стараясь поскорее свалить отсюда.

— Ну удачи…

Пожелание прозвучало как-то зловеще, намекая, что удачей будет уже просто пережить этот вечер. Я еще быстрее пошел к выходу.

— Куда собрался, гаденыш? — вдруг раздался голос прямо в моей голове, тот же, что только что звал меня со сцены. — Живо ко мне!

Ноги мгновенно стали тяжелыми и непослушными, будто я шел не по залу, а брел в воде против течения, а затем они сами развернулись и потопали к сцене, не дожидаясь моих команд. Я пытался сопротивляться — остановиться или хотя бы сбавить скорость, но чем дальше, тем больше эти попытки напоминали безвольные дергания марионетки. Смешки вокруг становились еще громче, сопровождая каждый мой шаг. Идти за унизительной наградой против своей воли было вдвойне унизительно.

— Что, приятно?..

Въедливый голос вновь прозвучал в моей голове, пока его обладательница с довольной ухмылкой следила за моим приближением со сцены — абсолютно молча.

— Нравится, когда тебя имеют? — не открывая рта, Джи тем не менее не затыкалась. — Будешь сопротивляться — дальше поползешь! Мне не сопротивляются!..

Щеку словно обожгло взглядом. Скрестив руки на груди, Би с мрачным видом стояла у стены и наблюдала за мной, даже и не думая помогать.

Под аккомпанемент смешков ноги сами вынесли меня на сцену и наконец остановились около торжествующего ангела, которая вела себя сейчас хуже любого демона.

— А теперь, — победоносно заявила Джи, — награда…

Она вытянула перед собой ладони, и будто из мельчайших частичек разливающегося над сценой сияния, смешиваясь и сталкиваясь, в них собрался небольшой сверкающий обруч, очень похожий на неоновые нимбы местных косплееров, только более воздушный и неосязаемый. Небрежным движением, больше напоминавшим затрещину, Джи скинула с моей головы пластиковые рожки.

— Тебе это больше подходит! — заявила она и натянула вместо них этот самосборный нимб.

Белое сияние мгновенно растеклось вокруг, раздражающе ударив в глаза — у моей головы словно появилась пафосная светодиодная подсветка. Судя по хохоту, весь зал громко потешался, но я не видел смеющихся лиц — все забивал этот невыносимо яркий нимб. Ни снять его рукой, ни сбросить резким кивком я не мог — все тело оцепенело, будто его запихнули в железный панцирь. В этот момент я и сам был похож на неподвижную статую, как и все обычные люди в этом зале.

Стоя практически так же близко, как тогда в коридоре, Джи повернула голову, чуть не коснувшись моего уха губами.

— А теперь, — прошептала она все тем же сверлящим голосом, — ты встанешь передо мной на колени, и извинишься за то, что сегодня сделал. А они все, — легким кивком она показала на зал, — на это посмотрят…

Ни на секунду не прекращая попытки, я по-прежнему не мог пошевелить ни единым мускулом.

— Не встанешь добровольно, — добавила Джи, — я сама тебя поставлю…

Все вокруг на миг замерло — или мне так только показалось. Она словно дала мне паузу на раздумье, за время которой надо было решить: прогнуться самому или быть прогнутым ею насильно. В ногах появилась странная легкость — на колени теперь можно было встать без проблем, но это было единственное движение, которое она мне позволила. Даже сделать шаг у меня бы не получилось. Ситуация казалась безвыходной.

Но одну вещь я знал точно: вставать перед ней на колени я не собирался — ни насильно, ни уж тем более добровольно. Пусть я не мог двигаться — зато я мог думать. Вот только все мои мысли сразу становились известны ей — она все еще сидела в моей голове, наслаждаясь моими попытками, считая их ничтожными по сравнению со своей силой. Однако то, что было ее силой, было и ее слабостью. Думать она мне не запретит и раз уже залезла в мою голову, то пусть почитает мысли, а заодно и посмотрит парочку фантазий.

Быстрее, чем она успела понять и помешать, я начал представлять — специально для нее, чем бы могла закончиться наша встреча в коридоре, если бы все вышло по-моему.

За доли секунды — благо, сейчас она стояла совсем близко, как и тогда — я вообразил, как бы стянул с нее блузку и по-хозяйски ощупал грудь — каждый кусочек, миллиметр за миллиметром, подцепляя губами и облизывая набухшие бугорки.

Как бы повыше задрал ее юбку, чтобы та не мешала мне забраться пальцами ей между ног, проникнуть внутрь и стиснуть, буквально выжимая ее ладонью, заставляя сдавленно стонать от каждого движения.

Как бы потом, раздвинув ей ноги, я по достоинству оценил ее мокрую киску и зашел в нее — быстро и резко, одним толчком, даже не думая пользоваться резинкой.

Это был бы самый короткий секс в моей жизни — времени на большее попросту не было. Поэтому я долбился в нее так яростно, как только мог, стараясь представить все как можно ярче и красочнее. А потом я кончил прямо в нее в своих мыслях.

Я будто почувствовал этот оргазм, пережил его в эту секунду. Стоящая рядом Джи открыла в ошеломлении рот, пройдясь по этой фантазии следом за мной. Ее рука инстинктивно дернулась и замерла на животе — там, где я только что оставил ей частички себя в мыслях. Пользуясь ее оторопью, я заговорил — пока у меня еще была такая возможность.

— Так переживаешь, что я тебя сегодня не трахнул? Не переживай, однажды трахну…

Ее глаза мгновенно заволокло мутное грязно-оранжевое облако, похожее на ржавую воронку. Следом мои ноги оторвались от пола, и спиной вперед я полетел со сцены в зал — на какой-то бешеной скорости, от которой вполне мог размозжить себе голову. Видимо, это был такой ангельский вариант пощечины. Однако затем скорость внезапно уменьшилась, все вокруг перестало мельтешить, и уже совсем медленно, как пушинка, я опустился на пол — прямо к ногам подошедшей ко мне Би.

— Видишь, — язвительно раздалось со сцены, — ты уже летаешь! Просто настоящий ангелок…

Вокруг снова захохотали. Но это было уже неважно. Самое главное — я опять мог двигаться самостоятельно, мог подняться. Ее голос и она сама исчезли из моей головы — меня больше никто не пытался подчинить.

Наклонившись ко мне, Би резким движением сорвала светящийся нимб и с треском сжала его в ладони. Сияние разом потухло, и обруч, расколовшись на тысячу кусочков, превратился в мелкую обугленную труху, которая легко смешалась с пылью на полу.

— Пойдем! — процедила Би и, подхватив под локоть, едва я встал, потащила меня к выходу.

— Ой, сломался! — бросила Джи нам в спины. — Не переживайте! Если нужно, вышлем дубликат…

Сопровождаемые хохотом зала, мы вышли в пустое фойе — победить в этом конкурсе было гораздо обиднее, чем проиграть. Би решительно потащила меня наружу, пожалуй, слишком быстро для моих немного заплетающихся ног. Однако, несмотря на все, меня не покидала мысль, что поимел этого ангела все-таки я, а не она меня.

На улице было холодно, ветрено и чертовски неуютно — не столько от непогоды, сколько от удручающего тяжелого молчания. С момента ухода с комикона мы не обменялись ни единым словом. Би просто шагала рядом — с таким хмурым лицом, что лучше бы я тащился до дома один — однако и исчезать она не спешила.

— Демон Амбиций? — наконец заговорил я.

— Я не люблю это имя, — отрезала она.

— А почему?

— А почему ты сегодня так мало трахался?

Я решил последовать ее примеру и не стал отвечать. Молчание снова повисло в воздухе, будто делая его еще холоднее. Обычно она начинала разговоры сама, и зачастую я не хотел их продолжать, но сейчас от этой тишины было неловко и немного грустно — словно это я был в ней виноват.

— Спасибо, что хоть не испепелила, — я попытался пошутить.

— За что? — Би пожала плечами. — Я хотела эту награду, ты ее получил, так что все в порядке.

Правда, прозвучало это как-то не особо воодушевляющее, а, судя по трухе, в которую она превратила нимб, не очень-то она и хотела эту награду.

— Удивился, — Би вдруг повернула ко мне голову, — когда она тебя потащила к сцене?

— Не особо, — ответил я, — она меня предупредила в голове.

— Ни одному из моих фамильяров рай в голову не залазил, — сухо заметила Би.

Вроде бы и не критиковала напрямую, но это явно была не похвала. Хотя я ее понимал — хвалить меня было не за что.

— Ну извини, — я невольно поежился от ветра, — я не виноват, что стал для тебя таким разочарованием…

Демоница задумчиво взглянула на меня.

— Все люди ничтожны, — начала она тихо. — Вы смертные и слабые, вы просто арена, на которой мы ведем свою войну. Для нас вы ценны только в той мере, в какой способны на нужные нам поступки. Но если тебе хватает дерзости, наглости или попросту смелости противостоять демону или ангелу, то не такой уж ты и ничтожный…

На ее губах вдруг появилась легкая улыбка — первая за этот вечер, по которой я уже очень соскучился.

— И хотя они все смеются над этой наградой, для вас, людей, она одна из самых почетных… Возможно, со стороны ты и плох как фамильяр, и, возможно, они все считают, что ты моя ошибка. Вот только я, — она неожиданно усмехнулась, — никогда не ошибаюсь! Иди сюда… — она поманила меня к себе.

Я охотно шагнул к ней — вот на такие приказы я согласен. Расстегнув мою куртку, Би аккуратно подцепила воротник майки. Мой взгляд машинально упал на булавку, головка которой из черной почему-то стала серебристой. Осторожно подцепив, Би вытянула ее, и та бесследно растворилась в воздухе.

— К тому же не такой уж ты и бесполезный, — совсем довольно добавила демоница.

Судя по всему, это и правда был не совсем оберег.

— В этот раз хоть что-то объяснишь? — спросил я.

— Нет, ты еще не готов, — со смешком ответила она.

Я тоже усмехнулся. Теперь, когда она больше не хмурилась, сразу стало намного уютнее — даже ветер ощущался не так сильно.

— Сэл, кстати, мне сегодня работу предлагал, — вспомнил я, нащупав в кармане его визитку, — и сказал, что ты легко меня отпустишь. Правда?

— Конечно, — хмыкнула Би, — мне не нужны предатели. А ты что, уже хочешь уйти?

— Зачем? — хмыкнул я в ответ, выкидывая визитку в ближайшую урну. — Я же обожаю проблемы…

Первым делом придя домой, я зашел в свою комнату. Уткнувшись в подушку, Ася все так же мирно посапывала на моей кровати, даже и не думая открывать глаза.

— Ася… — я слегка потряс ее за плечо.

Как и утром, она продолжала спать, не реагируя.

— Проснись… — повернув к себе, я потряс ее чуть сильнее.

Но ничего не поменялось — магия все еще действовала.

— Би! — позвал я, надеясь, что она меня услышит, где бы ни была.

Однако опять ничего не изменилось — лишь Ася сладко причмокнула во сне. Я заходил по комнате, раздумывая, что делать дальше. Надо было как-то связаться с демоницей. Но как? Обычно она сама появлялась, когда хотела. Номера для звонка в ад у меня не было. Потереть медальон как лампу джинна? Вариант был идиотским, но других на ум все равно не приходило. Вытянув медальон из-под майки для большего эффекта, я начал его тереть.

— Хватит заниматься ерундой, — раздался где-то через полминуты голос в моей голове.

Тем не менее это помогло.

— Ты забыла ее разбудить, — сказал я в пустоту.

— Я не забыла, — отозвалась Би, — я оставила это удовольствие тебе.

— Я ее бужу, — с досадой заметил я, — а она не просыпается.

— Значит, ты ее неправильно будишь, — судя по голосу, суккуба забавлялась.

— И как ее будить правильно? — с нажимом спросил я.

— Тебе что, сказки в детстве не читали? — хмыкнула Би. — Спящая красавица, Белоснежка — это же вообще классика! Так вот, прекрасный принц сегодня — это ты, а с учетом награды еще и в сияющих доспехах. Даже рай признал твои заслуги…

Похоже, она все-таки немного сердилась.

— Так что опускайся на колено и буди, — с иронией произнесла она. — Думаю, ты уже и сам понял как…

— Да не смешно же! — возмутился я.

— Ну раз не смешно, позови другого принца, который ее разбудит. Все, у меня дела!

Голос в голове оборвался — примерно так же, как нетерпеливый собеседник сбрасывает вызов. Сколько я ни тер медальон, Би больше не отвечала — так что любое мое новое возмущение улетело бы в пустоту. Немного сердито затолкав позолоченную пластину под майку, я снова повернулся к кровати. Чему-то улыбаясь, Ася все еще спала — уже почти целые стуки. А столько спать вообще не вредно? Вздохнув, я присел рядом с ней. Несколько темных прядей рассыпались по ее щеке. Аккуратно убрав их, я задумчиво провел пальцами по ее коже, казавшейся очень мягкой и нежной. Не открывая глаз и не чувствуя моих прикосновений, Ася продолжала спать. Я наклонился к ее губам, ее сонное дыхание согрело мои, между нами оставалась всего пара миллиметров — и я отпрянул.

Не то, чтобы мне не хотелось — наоборот, после выпускного я часто об этом думал. Но получалось, что меня опять как-то вынуждали. Однако Ася продолжала крепко спать, словно захваченная в плен, и другого способа ее освободить у меня не было. Я быстро наклонился и осторожно коснулся губами ее губ, надеясь, что от прекрасного принца не требуется целовать с языком.

Всего миг — и она распахнула глаза. Я мгновенно отпрянул, увеличивая расстояние между нашими лицами. Сила поцелуя сработала слишком стремительно, и что-то подсказывало, что это тоже было небольшой местью от Би.

Глядя на меня, Ася удивленно заморгала ресницами.

— Ты что, меня только что поцеловал?

— Нет, — ответил я, немного жалея, что Би сломала тот нимб, с ним бы я сейчас смотрелся гораздо невиннее, — это тебе приснилось…