Пар — это смерть (СИ)

Глава 28

Факт № 212Тайные общества возникали в течение всей истории человечества. Например,??????????????????????аст??и?е??н? жрецы Амона, оракулы Дельф, масонские ложи, общество Туле, Иллюминаты, Очевидцы Апокалипсиса и другие. Всем им была присуща жажда власти над другими людьми, над судьбой или скрытыми знаниями. И пока есть, что искать и что прятать, они будут оставаться в тени, взявшись за руки.

В освещенном зале бывшего лифтового яруса появляется третий участник. Я думаю, что его сюда Ли Дун не звал, раз громко спрашивает, какого хрена он тут забыл. Пришедший лишь улыбается и поправляет очки, совершенно не заботясь об ответе. Разумеется, это выводит Ли Дуна из себя, а я пытаюсь понять, что происходит.

Третьим участником оказывает синкер по имени Фрэнк, в Миносе он помогал Ли Дуну. Помню, что он может создавать лёд и управлять им, опасный наемник, который словно больше не работает на Ли Дуна. Фрэнк почти не изменился, так как времени с того инцидента прошло не так уж много. На нем по-прежнему дорогой костюм с белым плащом, а вокруг морозная дымка. Думаю, он неплохо обеспечен баллами, чтобы заказывать себе лучшую одежду и не ходить слишком часто на миссии, где можно испачкаться.

— Еще раз проигнорируешь мой вопрос, Фрэнк, и ты труп, — холод в голосе Ли Дуна может соперничать со суперспособностью пришедшего синкера.

— Да ну? — наконец реагирует синкер. — Мой контракт подошел к концу, так что плевать я на тебя хотел. Не ради тебя я здесь. Можешь свалить.

Сказано с наглой улыбкой на лице. Я почти уверен, что такое поведение спровоцирует Ли Дуна, хотя не очень понимаю, зачем тогда здесь Фрэнк. Но мне это может быть на руку, если эти двое начнут выяснять отношения. Тогда я могу попробовать сбежать отсюда.

— Ну и ну, — Ли Дун разминает шею, наклоняя голову вправо-влево. — Сначала послал всё к чертям и сказал, что больше на меня работать не будешь, а теперь еще вздумал мне мешать. Что-то мне говорит о том, что ты страх потерял!

Последние слова главарь банды кричит, прыгая вперед. Это поистине сумасшедший рывок, сила ног Ли Дуна легко позволяет ему скакнуть на десяток метров с места. Нож должен был вонзиться в лицо Фрэнка, но застревает в резко возникшем куске льда. Я не думаю, что обычный лед достаточно прочен, чтобы выдержать такой удар, но вапориум позволяет нарушать естественные законы по неизвестным пока причинам. Только это и делает синкеров очень полезными там, где от обычных людей мало пользы.

Сейчас впереди клубится морозный дым, словно Фрэнк выпускает жидкий азот. И это необычная субстанция, ведь ледяная волна проходит по залу и даже заставляет меня ощутить сильный холод. Недавний пот теперь становится намного более неприятным. Где-то в морозных клубах происходит схватка, я слышу, что Ли Дун ломает ледяные преграды, но словно не может добраться до тела врага. Я пока не знаю, что делать, даже не вижу, что именно там происходит, но при этом прикидываю, как обойти двух синкеров. К несчастью, они стоят прямо около выхода, меня может задеть.

Вдруг в подземелье рождается настоящий буран, способность Фрэнка стремится заморозить вообще всё вокруг, что в принципе может быть заморожено. Теперь я понимаю, что там, в Миносе, он даже не старался, ведь сейчас он в мгновение ока покрыл слоем льда пол и стены, а на потолке выступила морозная щетина, словно там минус пятьдесят градусов. При этом меня фронт заморозки по какой-то причине полностью проигнорировал, а вот Ли Дун теперь напоминает глыбу льда. Хотя, почему напоминает, он и есть теперь глыба льда неровной формы. Надеюсь, он задохнется внутри моментально замерзших масс воды, которые тут появились непонятно откуда.

— Освежает, да? — Фрэнк обходит побежденного врага и приближается ко мне.

— Ага, — отвечаю я, пока не понимая, как реагировать на происходящее.

— Не напрягайся, я тебе не враг и пришел сюда, чтобы спасти, — спаситель останавливается рядом со мной.

— Да? Спасибо, хотя мне трудно представить синкера-альтруиста.

— И правильно, ведь я не супергерой, спасающий новичков от сумасшедших псов. Считай, что тебе повезло стать особенным среди всех прочих. Именно поэтому ты и привлек наше внимание.

— Наше?

— Мы называем наше общество «Аташдан».

— Впервые о таком слышу.

— Неудивительно, это ведь тайное общество. Действительно, — Фрэнк особо выделяет это слово, — тайное общество, появившееся черт знает когда где-то на территории древнего Ирана. Может, тогда еще мамонты по земле ходили. Я не историк, я больше менеджер. Могу лишь сказать, что изначально это был зороастрийский культ. Ты же знаешь, что такое зороастризм?

— Без понятия. И религия меня не интересует.

— Как и большинство членов нашего общества. Наше название Аташдан, древние связи с Заратустрой, символика, мифологические метафоры: всё это по большей части пережитки прошлого. Они просто есть, и мы не являемся религиозной организацией. Мы смотрим на божественные заповеди и персоналии с философской и светской точки зрения.

— Рад за вас. И как это относится ко мне?

— Это — никак. А вот цели нашего общества подразумевают поиск тех, кто поможет нам в формировании будущего всего мира. Скажи, ты мечтаешь о великой власти?

— Каждый день перед сном, — шучу я.

— Переформулирую: мечтаешь ли ты о возможности делать только то, что хочется, без платы и последствий.

— Каждый день перед сном, — вот тут я полностью серьезен. Если бы у меня была возможность перестать быть синкером и покинуть этот ад, то от меня бы уже след простыл.

— Еще бы. Но не спеши делать выводы, мы не стремимся завоевать мир, иначе статус нашего общества будет раскрыт. Мы желаем перемен, в которых мир изменится сам. Нам лишь нужно приложить титанические усилия, изобретать, убивать, спасать и делать другие дела, чтобы задать вектор развития всего мира. Но при этом не управлять миром напрямую.

— Звучит так, что ты хочешь меня завербовать в свою секту.

— Я действительно тебя вербую, — Фрэнк пожимает плечами. — И ты должен иметь представление о том, куда тебя приглашают. И да, ты можешь отказаться.

Прикидываю в уме дальнейшие действия. Очевидно, что Фрэнк не менее опасен, чем Ли Дун. Неизвестно, как он отреагирует на отказ. Возможно, стоит немного потянуть время.

— И… И что дальше вы хотите делать? И что значит «изменение мира»?

— Рад, что ты спросил. Я не буду втирать тебе про двух изначальных духов: Спента и Ангра, что живут в душе каждого человека, как созидательное и разрушительное начало. Тебе не нужно понимать концепции Аша и Друдж, или знать, кто такой Ахурама́зда. Оставим зороастрийскую теологию и философию тем, кому это нравится. Мой подход более рационален и понятен обычным людям. Кто твой враг, Марк Богов?

— Давай обойдемся без философских вопросов.

— А это нефилософский вопрос. Твой враг Ли Дун? На самом деле нет. Может, администрация? Вот это куда ближе к истине. Именно администрация всего этого добывающего комплекса лишила тебя будущего и превратила в узника. Тебя здесь ждет лишь скорая смерть, тебя лишили свободы воли, принудили становиться зверем, сумасшедшим или просто глубоко несчастным человеком. Но на администрации дело не заканчивается, о, она просто властная рука воспаленного мозга, а именно правительства этой страны. Вот это уже настоящий враг, битва с которым достойна отдельного эпоса.

— Вы какая-то оппозиционная партия? Террористы?

— Если это решает наши задачи, то да. Но скажи, разве я в чем-то не прав? Ты прибыл в Нью-Йорк и не нарушил ни одного закона, но правительству плевать на это. Мигранты и преступники — идеальная жертва. Настолько идеальная, что Атланта даже облегчает получение разрешения на въезд вместо того, что ужесточать. А обычные граждане делают вид, что ничего не видят, не знают и типа не догадываются, что их спокойствие покупается муками сотен людей под их ногами. Общественное сознание — это уже метавраг, с которым нельзя бороться напрямую, но его можно изменить. Реформами или революциями.

Я молчу, не представляя, что вообще сказать. Но при этом обращаю внимание на то, что Фрэнк чересчур много обо мне знает. Это может говорить о том, что их общество может незримо присутствовать в самых разных, в том числе государственных, структурах.

— В древности люди приносили кровавые жертвы животными и людьми, чтобы умилостивить богов или духов. Некоторые народы, например, майя, делали жертвоприношения важнейшей частью культуры. И вроде бы с тех времен прошли многие века, но люди до сих пор совершают человеческие жертвоприношения. Ты думаешь, речь о каких-нибудь племенах людоедов на тропических островах? А вот и нет, я об образце прогрессивного общества и двигателе всей цивилизации — Атлантическом Содружестве, где синкеры являются жертвенными животными, которых бросают в яму, чтобы успокоить злых духов, то есть монстров.

— Допустим, — я до сих пор не знаю, как это связано со мной.

— И вот мы считаем, что это неправильно. Определенные группы людей отдуваются за всех, а некоторые ни при каких обстоятельствах не столкнутся с подобными ужасами. Правительства всех стран доказали свою некомпетентность, разбазарив природные богатства на войны и черный бизнес. И нет гарантий, что это не повторится с вапориумом. Наше общество собирается это изменить, но, повторю, оставшись при этом в тени.

— Вы борцы за справедливость, я понял. Но зачем ты приглашаешь меня? Что я могу сделать?

— Я помог тебе не потому, что ты какой-то особенный человек. Увы, ты не гений, не политик, не обладатель феноменальных суперспособностей. Но ты невероятно быстро развиваешься, ни один синкер так не может. А всё почему? Дело в Deus Spiritus.

Оказывается, Фрэнк не просто знает об этой правительственной системе, но еще в курсе, что я стал одной из первых подопытных крыс.

— Среди нашего общества нет тех, кто имел бы доступ к этой вещи ни как исследователь, ни как пользователь. И нам жизненно важно получить информацию о ней, а потом и контроль.

— Я не представляю, что такое ДС.

— Это дикий сплав точных наук, искусственного интеллекта и мистических сил. Одна из его экспериментальных задач заключается в том, чтобы помогать синкерам в быстром эволюционном развитии, а потом убить синкера, если он станет опасным для правительства. Скажи, ты уже столкнулся с тем, что этот ДС пророчит тебе смерть? Ты изначально был приговорен к быстрому концу после такого же быстрого развития. И чем быстрее бежать, тем быстрее финиш твоей жизни.

О да, я с этим столкнулся. Но мне не приходило в голову то, что это было подстроено для того, чтобы сдержать слишком опасный эволюционный рост синкера. Правительство же не может полностью мною управлять, значит, они обучают свою систему на мне и других бедолагах, но когда возрастают риски, то дергают рубильник. ДС же решил меня обмануть тем, что это из-за мутаций. Или же так оно и есть, и в этом безупречное оружие, которое точно попадет в цель.

— Тогда зачем ты меня приглашаешь? Неужели ты думаешь, что мне хватит сил, чтобы как-то вам помочь? Я даже до сих пор не понял, как именно вы собираетесь достичь целей.

— Я не могу тебе сказать всего, пока не получу согласие на вступление. Но если тебе это важно, то мы собираемся распахнуть врата ада. Буквально. Когда наступит час X, синкеры нашего общества поднимут бунты во всех добывающих центрах страны. Члены общества, которые живут на поверхности, нанесут удары по инфраструктуре и саботируют работу других важных для государства систем. Мы протянем руку помощи всем синкерам, а монстры вырвутся на поверхность и скорее всего уже оттуда не уйдут. Правительство ничего с этим поделать не сможет и наступит время справедливости.

Последние предложения Фрэнк говорит серьезным тоном и с жестким выражением лица. Он не сглаживает углы, не пытается ответить уклончиво или общими фразами. Нет, он четко говорит, что их тайное общество устроит, когда придет нужный час. При этом они, похоже, не будут считаться с разрушениями. Фрэнк, кажется, тоже сильно пострадал в прошлом, раз собирается пойти на такие радикальные методы.

— Возможно, будет справедливо, если на защиту страны и даже мира встанут все без исключений, а не только отдельные синкеры, которых принуждают погибать, но откуда уверенность, что это что-то изменит? Будут колоссальные жертвы, нарушатся продовольственные цепочки, начнется голод, паника. Это вызовет лишь новые жертвы, — говорю я. — Это всё напоминает возмездие, а не изменение мира.

— Конечно, но иначе нельзя изменить общественное сознание. Чтобы построить что-то действительно новое, придется разрушить старое. Спента и Ангра: духи созидания и разрушения внутри каждого из нас. Они есть и у общества. Таковы люди: мы пока не можем выкинуть из себя один дух, а второй оставить. Мы не будем упиваться насилием или захватывать власть, нам нужны лишь перемены. А ты можешь стать одним из нас, чтобы получить нашу поддержку. И уж поверь, она может стать очень существенной. Члены нашего общества есть среди администрации, иначе как бы я тебя нашел здесь? Просто отследил по трекеру чипа. Но мы поможем не только снаряжением и баллами. Нет, у нас есть куда более интересное предложение.

Я смотрю на Фрэнка, не чувствуя большой уверенности в том, что стоит принимать такое предложение. Не чувствую себя каким-то революционером. Да, я не откажусь отыграться на администрации, том следователе из полицейского участка или самом президенте, но просто выйти наружу вместе с монстрами, чтобы убивать обычных людей и разрушать города, я не готов. Мне не нужна справедливость, я хочу лишь свободы. Но её у меня не будет, даже если я отсюда выйду, а Атлантическое Содружество резко прекратит существовать.

Но интуиция мне подсказывает, что отказ может оказаться опасным. Если Аташдан внимательно относится к секретности, то Фрэнк меня может просто убить, чтобы устранить последнего свидетеля. Мне нужно выбраться отсюда живым и для этого я готов пойти на многое. Ложь в этом списке будет в колонке небольших грехов. Это значит, что сейчас я отвечу согласием на предложение.

— Хорошо, Фрэнк, я согласен. Многое еще вызывает вопросы, но я хочу перемены в своей жизни.

— Отлично, Марк, это верное решение. И раз ты согласен, то я могу сказать тебе, почему у тебя есть возможность долго и продуктивно на нас работать. Наше общество на пороге открытия способа продления жизни синкерам. Не на пару недель или месяц, а на года. В идеальном случае мы сможем полностью избавляться от губительного влияния вапориума, оставаясь при этом синкерами. Представляешь, что случится, когда такое средство будет найдено? И хочешь ли ты получить его?

— Я совру, сказав, что мне это неинтересно. Даже продлить жизнь на два-три года будет для меня отличной новостью. Конечно, если это время я проведу не в подземелье.

— А вот теперь я слышу настоящую заинтересованность в твоем голосе, Марк.

Ну еще бы. Если ты не соврал, то я даже сплясать готов. Но как мне проверить твои слова на ложь? Никак, только узнать на опыте. Я — революционер? Никогда бы не подумал, но мне нужно это лекарство или другой способ спасения.

Однако услышать сейчас можно не только заинтересованность в моем голосе, но еще и треск льда, сначала тихий, а потом громогласный. Во все стороны разлетается ледяное крошево, а на месте ледяной глыбы поднимается с колен Ли Дун. Как он вообще столько там прожил без кислорода?!

Фрэнк быстро разворачивается, но главарь банды, похоже, больше не даст себя заточить в лед. Из тела Ли Дуна вырываются толстые и острые проволоки, которые подобно живым змеям сейчас опутает меня и Фрэнка и разрежут на ровные дольки. К продолжению боя прямо сейчас я оказался не готов.