Глава 24

1998 год

Когда Петерсон открыл парадную дверь, его встретил гул голосов. На другом конце облицованного камнем вестибюля он увидел о чем-то говоривших людей. Взрывы хохота, звон стекла, приторные звуки новых латинских ритмов.

Петерсон замер только на мгновение. Не глядя по сторонам, он быстро пересек выложенный белыми и черными мраморными квадратами холл и поднялся по широкой спиралеобразной лестнице. Вас никто не задержит, если вы пройдете так быстро, и ничей глаз на вас не остановится. Вообще-то ничего удивительного в том, что он сюда явился, не было — это его собственный городской дом. Гости решат, что он совместно с Сарой устраивает эту чертову вечеринку, о которой он напрочь забыл, и что у него просто есть какие-то дела наверху.

Петерсон тихо прошел по толстому ковру и пересек лестничную площадку. Из-под двери в ванной комнате пробивался свет. Наверное, там кто-то был. Он проведет в спальне достаточно долго времени, чтобы дождаться, пока ее освободят, но ему придется прислушиваться к шагам в коридоре, когда он соберется уходить. Он вынужден будет уйти так же — чтобы покинуть помещение через черный ход кухни, пришлось бы пройти мимо гостей.

Петерсон закрыл дверь в спальню и подошел к стенному шкафу. Пальто хорошо скрывали от постороннего взгляда два чемодана; их можно было обнаружить только при генеральной уборке. Он вытащил чемоданы наружу. Тяжеловаты, конечно, но ничего, он справится. Поставив чемоданы у двери, он выглянул в коридор. Оттуда виднелись крутые крыши соседних домов. В большинстве зданий тускло светились окна, кое-где света не было совсем. Он вспомнил о лимитированном потреблении электроэнергии. “Люди, помешанные на экономии, — подумал он, — или же просто уехавшие из города?” Не имеет значения. Он больше не должен задумываться над подобными вещами. Между окнами в коридоре находились зеркала, окантованные коричневым вельветом, который, в свою очередь, обрамлялся черной материей — последняя идея Сары. Петерсон чуть задержался, глядя на свое отражение. Все еще истощен, круги под глазами, но, в общем, поправился. Чтобы досрочно выписаться из госпиталя, пришлось блефануть. Он ушел сразу же, как только смог передвигаться, и направился прямиком в свой офис. Совет переживал кризис, и никто не заметил, как он выбрал кое-какие документы из своей картотеки, отдал несколько последних распоряжений по телефону и дал указания своему поверенному. Сэр Мартин созвал обзорную конференцию, и там Петерсон понял, что приготовления были отнюдь не преждевременны. Облака явно переносили вещества для цветения диатомовых водорослей вширь и вглубь. Формы, разносимые облаками, немного отличались от тех, что находились в океане, но у них была та же нейрооболочка, которую отметил Кифер несколько дней назад. Конечно, информация Кифера имела огромное значение, однако контрмеры пока принимались на лабораторном уровне. Облака рассеивали это вещество вместе с дождем. В основном наземные растения сопротивлялись механизму превращения нейрооболочки, но не всегда. Клетки растений не затрагивались, а вот более сложные элементы подвергались воздействию. Быстро проведенные испытания помогли найти способ очистки некоторых растений раньше, чем это вещество диффундирует через их поверхностные покровы. Промывка собранного урожая специальными растворами казалась приемлемым решением и обещала семидесятипроцентную активность. Петерсон с сухой усмешкой вспомнил слова Лауры: “…овощи и все остальное такое свежее, самое лучшее. Они привозят продукты из сельской местности каждый день”. Да, именно оттуда он это и получил. В пищеварительном тракте человека такое вещество вызывает метаболические процессы, приводящие к смертельному исходу, если вовремя не принять меры.

Никто не знал, какое более тонкое вторичное воздействие оказывает это самое вещество на пищевые цепи в природе. Некоторые биологи довольно мрачно смотрели в будущее. Страшнее всего то, что облака переносят эту гадость гораздо быстрее. Красноватые пятна стали появляться теперь в Северной Атлантике.

Сэр Мартин с поразительной энергией командовал сейчас ресурсами Совета, но даже он казался встревоженным. Они имели дело с экспоненциальным процессом, и никто не знал, когда может наступить насыщение.

Петерсон оглядел комнату в последний раз. Каждый предмет интерьера соответствовал его привычкам, будь то похожая на аккордеон стойка для обуви или искусно устроенные книжные полки, в которых скрывался коммуникационный центр. Жаль, конечно, покидать все это. Но нужно убираться раньше, чем начнется всеобщая паника, да еще найти убедительную причину для отсутствия в Совете. Когда Петерсон объявил сэру Мартину о своем желании провести несколько дней в больнице сельской местности для поправки, тот внимательно смотрел на него несколько секунд, но это был неизбежный риск. Возможно, они слишком хорошо понимали друг друга.

"Жаль, что наши отношения не сложились лучше”, — подумал Петерсон и осторожно приоткрыл дверь спальни.

Идя обратно из туалета, он переждал, пока швейцар выйдет из холла, после чего вынес чемоданы к лестнице. Господи Иисусе, чемоданы действительно оказались очень тяжелыми. Он никогда не думал о том, что ему придется покидать этот дом будучи не совсем здоровым.

Петерсон осторожно стал спускаться с лестницы, соразмеряя каждый шаг и при этом внимательно наблюдая за тем, что происходит внизу. Лестница оказалась неимоверно длинной. Он начал задыхаться. Громкая латиноамериканская музыка лезла в уши и мешала сосредоточиться. Краем глаза Петерсон заметил какое-то движение. Из гостиной появились мужчина и женщина. Он быстро сделал три последних шага и чуть не поскользнулся на гладком полу.

— Ян! Ну разве вы не выглядите как путешественник? Мне кажется, Сара говорила, что вы в госпитале.

Его мозг лихорадочно работал. “Нужно улыбнуться, и все будет в порядке”.

— А я все еще в госпитале, — начал он, одновременно заворачивая к маленькой кладовке. Нужно убрать чемоданы с глаз долой, пока не подошел кто-нибудь еще. — Просто там сейчас очень много пациентов, а потому я решил убраться оттуда. Отправлюсь в больницу на окраине, чтобы долечиться, знаете ли.

— Да, — проговорил мужчина. — Нет ничего хуже городских больниц. Вам помочь?

— Нет, спасибо. Там кое-что из одежды и больше ничего.

Он задвинул чемоданы в кладовку под лестницей и плотно закрыл дверь.

— Видите ли, мы искали местечко, где бы уединиться. — Женщина выжидающе посмотрела на него. Она была одной из тех подруг Сары, которых он не мог упомнить между двумя встречами. Женщина повернулась и показала рукой наверх, несомненно полагая, что у него недостаточно воображения и он нуждается в подсказке. Тут она заметила открытую дверь спальни.

— Превосходно. В двери есть замок?

Петерсон почувствовал, как внутри нарастает гнев.

— Я полагаю, что здесь имеются некоторые…

— Мы ненадолго. Вы не возражаете? — Она посмотрела на подошедшего мужчину. — Он не возражает, Джереми, — и поставила ногу на нижнюю ступеньку, предоставляя своему партнеру разбираться с Петерсоном.

— Я.., это действительно очень большая услуга с вашей стороны, Ян.

Петерсону неожиданно стало жарко, он почувствовал слабость. Ему нужно вырваться отсюда и освободиться Он только что безразлично отнесся к тому, что кто-то будет использовать его спальню для любовных игр глупых самцов и самок, но теперь понял, что и это не имеет уже никакого значения. В конце концов он только что навсегда попрощался с этим домом.

— Да, я понимаю, валяйте. — Все это он сказал почти весело.

Парочка поблагодарила его и двинулась вверх по лестнице с намеренной, как показалось Петерсону, неторопливостью.

Сара. Она увидела его, когда проходила через холл с группой весело болтающих гостей, крепко ухватив под руку какого-то мужчину. На белых и черных плитах они выглядели похожими на шахматные фигуры. “Королева и странствующий рыцарь идут в атаку”, — подумал он. Петерсон заметил, что на Саре облегающее фигуру платье, довольно пестрое, и сочетающийся с ним шарф, которым она повязала голову. Он еще раз взглянул на ее спутника, и ему стало не по себе — принц Эндрю. Господи, не может же она начинать все это снова! Но и это сейчас значения не имело.

— Ян, ты уже уходишь? — воскликнула Сара и взяла его за руку.

— Просто забрал кое-какие вещи. Они переводят меня в сельскую больницу. — Он протянул руку Эндрю. — Добрый вечер, сэр.

— Ради бога, Ян, не называйте меня здесь сэром.

— Энди собирается пригласить нас на коронационный бал. Это так мило с его стороны.

— Да, очень. Как поживает ваш брат, Эндрю?

— Я сам не видел его несколько недель. Он теперь постоянно занят. Я рад, что не мне досталась эта работа. Во всяком случае, он подходит для нее лучше, чем все остальные.

— О, я уверена, что вы справились бы с этим великолепно, — прошептала Сара.

Эндрю недоверчиво покачал головой.

— Сомневаюсь. Я часто думал, было ли появление наследника простым везением или же это выявилось таким путем потому, что он наследник?

Петерсон, пытаясь унять беспокойное движение рук, думал, что бы такое сказать. Беседа ли была нереальной или нереальным стал он сам?

— Принц Чарльз всегда относился к своим обязанностям очень серьезно, — без всяких экивоков заявил он. — Когда мне приходилось консультироваться с ним, он сразу переходил к делу.

— Знаете, у него есть чувство юмора, — ответил Эндрю, как бы извиняясь за своего брата.

Во время разговора он по-совиному моргал, и Петер-сон понял, что Эндрю пьян, причем ровно настолько, насколько член королевской фамилии может позволить себе напиться, не вызывая нареканий. Иными словами, тютелька в тютельку.

Сара потянула Петерсона за рукав, уговаривая его поучаствовать в вечеринке. Он на секунду задумался, а потом согласился. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил габариты или вес его чемоданов, которые он тащил, собираясь покинуть дом. Самое лучшее, если Сара и Эндрю снова вольются в толпу, и тогда он сможет незаметно ускользнуть. Он разрешил Саре познакомить его с несколькими новыми людьми, которые, как он сообразил, могли стать потенциально полезными. Постепенно до него дошло, что все здесь в той или иной мере искусственно возбуждены алкоголем или наркотиками, а их разговоры были лишь поверхностной болтовней. Он ожидал шквала вопросов насчет цветения или облаков, но это никого не интересовало. Петерсон отметил, что наблюдает за ними словно со стороны. Элегантны и невежественны, как лебеди. И все же он знал, что некоторые из них умеют сомневаться. Опять-таки чувство нереальности.

Прошло около часа, пока он получил свой шанс. Ему хотелось быть абсолютно уверенным в том, что Эндрю не увидит чемоданов. Поэтому он дождался, пока Сара, вися на руке принца, не пустилась вновь пересказывать надоевшие всем сплетни. Тогда Петерсон обошел несколько болтающих групп, притворяясь, что прислушивается к разговору, но ничего не слыша и следя за тем, чтобы кто-нибудь из важных персон не заметил его ухода. В подходящий момент он устремился в холл и вытащил из кладовки чемоданы. Когда он повернулся, дверь его собственной спальни открылась, из нее выглянула физиономия с покрасневшими глазами. Прежде чем женщина окликнула его, он с силой рванул парадную дверь и выскользнул из дома. Конечно, ухода без сучка и задоринки, как он планировал, не получилось, но все равно — неплохо. Его ждал Кембридж, а потом отдых.

Загрузка...