Память Света

Гавин отступил, перебросив нож в левую руку и вытаскивая меч правой.

— Итак, — произнёс Демандред, — убийца. А ведь Льюс Тэрин всегда твердил о «чести» встретиться с противником лицом к лицу.

— Дракон Возрождённый меня не посылал.

— И тебя не окружает Ночная Тень, плетение, о котором в эту Эпоху уже никто и не помнит? А тебе известно, что благодаря тому, что сделал с тобой Льюс Тэрин, твоя жизнь утекает? Ты мертвец, парень.

— Тогда ты ляжешь в могилу рядом со мной, — ответил Гавин.

Демандред встал в незнакомую боевую стойку, обхватив рукоять меча обеими руками. Казалось, что, несмотря на кольца, ему каким-то образом удаётся уследить за Гавином, но его ответные удары всегда запаздывали на волосок.

Яблоневый Цвет на Ветру с тремя быстрыми ударами заставили Демандреда отступить. Несколько шаранцев кинулись вперёд с мечами, но Демандред сделал предостерегающий жест, подняв руку в латной перчатке. Он не улыбался; казалось, что этот человек не умеет улыбаться, но он выполнил что-то очень похожее на Трезубец Молнии. Гавин ответил Вепрем, Несущимся с Горы.

Демандред был хорош. Лишь благодаря преимуществу, которые ему давали кольца, Гавин с трудом избежал удара. Они танцевали на маленьком свободном пятачке, образованном стоящими вокруг и наблюдавшими за боем шаранцами. Вдали грохотали драконы и, вызывая дрожь земли, по холму молотили железные сферы. Всё ещё стреляли лишь немногие драконы, но, казалось, они сконцентрировались именно на этом месте.

Шумно выдохнув, Гавин перешёл в стойку Буря Колышет Ветку, пытаясь пробиться сквозь защиту Демандреда. Ему нужно было подобраться ближе, чтобы вонзить меч в подмышку или в сочленение кольчуги.

Демандред ответил искусно и точно. Гавин весь взмок под своими доспехами. Он чувствовал, что быстр как никогда, его реакция напоминала стремительные движения колибри. И всё же, как он ни старался, его удары не достигали цели.

— Кто ты, человечек? — прорычал Демандред, отступая с поднятым мечом. — Ты хорошо дерёшься.

— Гавин Траканд.

— Брат маленькой королевы, — хмыкнул Демандред. — Ты понимаешь, кто я.

— Убийца.

— А разве твой Дракон не убивал? — возразил Демандред. — Разве твоя сестра никого не убила, чтобы сохранить, я бы даже сказал, захватить, трон?

— То другое дело.

— Все так говорят, — Демандред шагнул вперёд. Его фехтовальный стиль был плавным, спина выпрямлена, но не напряжена, он двигался раскованно и стремительно, как танцор. Его владение мечом было абсолютным; Гавин никогда не слышал, чтобы Демандред славился искусством фехтования, но этот человек не уступал никому из тех, с кем приходилось сталкиваться Гавину. По правде говоря, он превосходил их всех.

Гавин исполнил Кот Танцует на Стене, красивое размашистое движение мечом, не уступающее приёмам Демандреда. Затем нырнул, исполняя Танцующий Змеиный Язык, в надежде, что его предыдущая стойка обманет Демандреда, и он пропустит удар.

Что-то врезалось в Гавина, отбросив его на землю. Он перекатился, припав к земле, со сбившимся дыханием. Из-за колец он не чувствовал боли, но, похоже, ребро было сломано.

«Обломок скалы, — подумал Гавин. — Он направил и кинул в меня обломком скалы». Попасть в Гавина плетениями из-за окружавших того теней Демандреду было трудно, но можно было кинуть что-то большое, чтобы попасть наверняка.

— Ты жульничаешь, — сказал Гавин с усмешкой.

— Жульничаю? — спросил Демандред. — А разве есть какие-то правила, маленький фехтовальщик? Насколько я помню, ты, окутанный темнотой, пытался всадить нож мне в спину.

Гавин глубоко дышал, схватившись за бок. Железная сфера дракона ударила в землю неподалёку и взорвалась. Взрыв смёл несколько шаранцев, но их тела прикрыли Гавина и Демандреда от взрыва. Сверху посыпались комки земли, как брызги прибоя на палубу корабля. По меньшей мере, один из драконов всё ещё стрелял.

— Ты называешь меня убийцей, — продолжил Демандред, — что ж, так и есть. Но я также и ваш спаситель, желаете вы этого или нет.

— Ты безумец.

— Вряд ли. — Демандред обошёл его, разрезая воздух взмахами меча. — Человек, за которым вы следуете, Льюс Тэрин Теламон, вот он безумец. Он считает, что может победить Великого Повелителя. Но он не может. Это простой факт.

— Так что же, ты предлагаешь нам присоединиться к Тени?

— Да. — Во взгляде Демандреда сквозил холод. — Если я убью Льюса Тэрина, тогда после победы мне будет дано право переделать мир по своему желанию. Великому Повелителю нет дела до власти. Единственным способом сохранить этот мир остаётся разрушить его, а затем спасти людей. Твой Дракон ведь утверждает, что сможет сделать именно это?

— Почему ты всё время называешь его моим Драконом? — спросил Гавин и сплюнул кровь. Кольца… они толкали его вперёд. Его члены пульсировали силой, энергией. «Сражайся! Убей!»

— Ты следуешь за ним, — ответил Демандред.

— Я нет!

— Ложь, — сказал Демандред. — Или, возможно, тебя просто обманули. Я знаю, что Льюс Тэрин возглавляет эту армию. Сначала я сомневался, но сейчас я уверен. Уже это плетение, что окружает тебя, само по себе доказательство, но у меня есть и более убедительное. Ни один смертный полководец не обладает таким мастерством, какое было продемонстрировано сегодня — в этой битве я столкнулся с истинным мастером. Возможно, Льюс Тэрин носит Маску Зеркал, или он руководит этим Коутоном, посылая ему сообщения с помощью Единой Силы. Это не важно, я вижу истину. Сегодня я играю в кости с Льюсом Тэрином. Я всегда был лучшим полководцем, чем он. Я докажу это здесь. Я бы велел тебе передать это Льюсу Тэрину, но ты не проживёшь так долго, маленький фехтовальщик. Готовься. — Демандред поднял меч.

Гавин встал, бросив нож, и взял меч двумя руками. Демандред двинулся на него, используя незнакомые Гавину стойки. Всё же они были достаточно похожи на те, что он знал и мог парировать. Но, несмотря на его преимущество в скорости, удары меча Гавина не причиняли Демандреду вреда, он снова и снова парировал их, успешно отражая

Он не нападал. Он едва двигался, расставив широко ноги, держа меч двумя руками и парируя все удары, что наносил Гавин. Голубка Взлетает, Падающий Лист, Поглаживание Леопарда. Гавин заскрипел зубами, сквозь которые прорывалось его тяжёлое дыхание. Влияние колец было очень мощным. Почему же его оказалось недостаточно?

Гавин отступил, затем отклонился от ещё одного валуна, пролетевшего всего в нескольких дюймах. «Хвала Свету за эти кольца», — подумал он.

— Ты сражаешься искусно, — сказал Демандред, — для рождённого в этой эпохе. Но всё же ты управляешь мечом, человечек.

— А что мне ещё с ним делать?

— Самому стать мечом, — ответил Демандред, словно озадаченный, что Гавин этого не понимает.

Гавин зарычал и снова бросился на Демандреда, осыпая его ударами. Он всё же был быстрее. Демандред не атаковал, он защищался, хотя и не отступал. Он просто стоял на месте, отбивая каждый удар.

Демандред закрыл глаза. Гавин улыбнулся, затем начал Последний Удар Чёрного Копья.

Меч Демандреда задвигался так, что превратился в размытое пятно.

Гавин почувствовал удар. Задохнувшись, он остановился. Покачнулся и, глядя на рану в животе, упал на колени. Демандреду удалось добраться до него, разрубив панцирь, затем он одним плавным движением освободил меч.

«Почему я… Почему я ничего не чувствую?»

— Если тебе удастся выжить и увидеться с Льюсом Тэрином, — произнёс Демандред, — скажи ему, что я с нетерпением жду нашего поединка, меч против меча. С тех пор, как мы виделись в последний раз, я отточил своё мастерство.

Демандред сделал круговое движение мечом, затем поймал, зажав лезвие между большим и указательным пальцами, протянул его по всей длине и стряхнул кровь, разбрызгивая её на землю.

Плавным движением он вложил меч в ножны, затем, покачав головой, выпустил шар огня в продолжающего стрелять дракона.

Дракон замолчал. Окружённый шаранской гвардией, Демандред пошёл прочь вдоль кромки крутого склона, спускавшегося к реке. Гавин рухнул, ошеломлённый, а на обгорелую траву вытекала его жизнь. Он попытался зажать рану дрожащими пальцами.

Каким-то образом ему удалось подняться на колени. Сердце рыдало, ему необходимо вернуться к Эгвейн. Он пополз, льющаяся на землю кровь смешивалась с грязью. Сквозь заливавший глаза холодный пот, в двадцати шагах впереди он заметил несколько привязанных к частоколу лошадей, которые тыкались мордами в почерневшие пучки травы у себя под ногами. Путём неимоверных усилий, окончательно его опустошивших, спустя несколько бесконечных минут ему удалось втащить себя на первую лошадь, до которой сумел добраться, и отвязать поводья. На грани потери сознания Гавин прильнул к шее лошади, вцепившись в её гриву одной рукой. Затем, собравшись с последними силами, ударил пятками в её бока.

— Миледи, — обратился Мандеввин к Фэйли, — я знаю этих двоих уже много лет! В их прошлом не всё гладко — мало кто пришёл в Отряд, не имея за душой чего-то подобного. Но, храни меня Свет, они не Приспешники Тёмного!

Фэйли ела свой паёк, молча слушая протесты Мандеввина со всем терпением, на какое была способна. Жаль рядом нет Перрина, чтобы затеять с ним хорошенькую ссору. Ей казалось, она вот-вот взорвётся.

Они были близко к Такан’дару, ужасно близко. Чёрное небо грохотало, и сверкали молнии, и они уже несколько дней не видели ни единого живого существа — ни опасного, ни какого другого. И ни разу не видели Ванина с Харнаном, хотя Фэйли каждую ночь выставляла удвоенную охрану. Приспешники Тёмного никогда не сдаются.

Теперь она несла Рог в большой сумке, привязанной к поясу. Остальные об этом знали и разрывались между гордостью за их миссию и ужасом от её значимости. По крайней мере, теперь она делила её с ними.

— Миледи, — сказал Мандеввин, опускаясь на колени. — Ванин где-то тут, неподалёку. Он очень талантливый разведчик, лучший в Отряде. Мы не увидим его, пока он сам того не захочет, но я бы голову заложил, что он идёт за нами. Куда ему ещё деваться? Может, мне стоит крикнуть, позвать его, чтобы подошёл и попросить объясниться, и мы всё уладим?

— Я подумаю, Мандеввин, — ответила Фэйли.

Одноглазый мужчина кивнул. Он был хорошим командиром, но воображения у него было не больше, чем у кирпича. Бесхитростные люди считали, что у всех остальных побуждения столь же бесхитростные, и он даже и в мыслях не мог допустить, что такие прилежные солдаты Отряда, вроде Ванина и Харнана — без сомнений, выполняя приказ не привлекать внимания — так долго притворялись, только чтобы сейчас совершить нечто настолько ужасное.

По крайней мере, теперь она знала, что её опасения были не беспочвенны. Этот неприкрытый ужас в глазах Ванина, когда его застигли на месте преступления, служил тому достаточным подтверждением, если мало Рога в его руках. Она не ожидала, что Приспешников будет двое, и они перехитрили её, совершив эту кражу. Но, тем не менее, они также недооценили опасности Запустения. Ей невыносима была мысль о том, что бы случилось, не привлеки они внимания медведеподобной твари. Фэйли осталась бы в палатке, поджидая воров, которые уже скрылись бы с одной из самых могущественных вещей на свете.

В небе загромыхало. Впереди, вздымаясь над долиной Такан’дар в окружении гор поменьше, высился мрачный Шайол Гул. Воздух стал холодным, почти как зимой. Добраться до этого пика будет трудно, но она любым способом намеревалась доставить Рог силам Света на Последнюю Битву. Она провела пальцами по висевшей на боку сумке, ощущая металл внутри.

Неподалёку по безжизненным серым камням Проклятых Земель скакал Олвер, прицепив нож к ремню вместо меча. Пожалуй, ей не стоило брать его с собой. Но в Порубежье мальчики его возраста обычно доставляют послания и припасы осаждённым. Их не берут на боевые вылазки и не поручают работу, пока им не стукнет хотя бы двенадцать, но обучать их начинали гораздо раньше.

— Миледи?

Фэйли взглянула на подходящих Селанду и Аррелу. После того как Ванин раскрыл себя, Фэйли передала разведчиков под команду Селанды. Невысокая бледнокожая женщина меньше остальных из Ча Фэйли походила на Айил, но это компенсировалось отношением к делу.

— Да?

— Какое-то движение, миледи, — тихо сказала Селанда.

— Что? — Фэйли встала. — Какое движение?

— Что-то вроде каравана

— В Проклятых Землях? — переспросила Фэйли. — Показывай.

Это был не просто караван. Там оказалась целая деревня. Фэйли могла различить её в зрительную трубу, хотя и в виде скопления тёмных пятен, означавших дома. Она располагалась у подножия холмов вблизи Такан’дара. Деревня. Свет!

Фэйли перевела зрительную трубу туда, куда сквозь унылый пейзаж полз караван, направляясь к пункту снабжения в отдалении от деревни.

— Они делают то же, что и мы, — прошептала она.

— Что именно, миледи? — Аррела лежала ничком рядом с Фэйли. С другой стороны от неё лежал Мандеввин, тоже наблюдая в зрительную трубу.

— Это центральный склад, — объяснила Фэйли, осматривая груды коробок и связанные в пучки стрелы. — Отродья Тени не могут проходить сквозь врата, в отличие от снаряжения. Для вторжения им не нужно нести с собой стрелы и запасное оружие. Вместо этого все запасы собирают здесь и по необходимости отправляют на поле битвы.

И в самом деле, ленточка света внизу обозначила открывающиеся Врата. Через них устало протащилась длинная цепочка замызганных людей с тюками за спиной, а за ними последовало ещё несколько десятков, таща за собой тележки.

— Куда бы ни доставлялись эти припасы, — задумчиво сказала Фэйли, — недалеко оттуда идёт бой. В этих тележках лежат стрелы, но не еда — поскольку каждую ночь троллоки уносят трупы, чтобы ими поживиться.

— То есть, если нам удастся проскользнуть в одни из таких Врат… — поддержал Мандеввин.

Аррела фыркнула, будто весь разговор был в шутку. Она поглядела на Фэйли, и улыбка сползла с её лица.

— Вы серьёзно? Вы оба.

— Нам предстоит далёкий путь до Такан’дара, — ответила Фэйли. — А эта деревня преграждает нам дорогу. Вдруг проще пробраться в одни из этих врат, чем пытаться найти путь в долину?

— Мы окажемся в тылу врага!

— Мы уже в тылу врага, — мрачно произнесла Фэйли, — так что ничего не изменится.

Аррела умолкла.

— А тут у нас неприятности, — тихо сказал Мандеввин, переводя зрительную трубу. — Взгляните-ка, кто идёт к лагерю из деревни.

Фэйли снова подняла свою трубу.

— Айил? — шепнула она. — Свет! Неужели Шайдо объединились с армией Тёмного?

— Даже псы-Шайдо такого не сделают, — сказала Аррела и сплюнула.

Новоприбывшие и вправду выглядели иначе. Вуали их были подняты, словно они приготовились к бою, но эти вуали были красными. В любом случае, пробраться мимо Айил почти невозможно. Скорее всего, только то, что её группа находилась так далеко, помогло ей не быть обнаруженной. И ещё, что никто не ожидал найти здесь кого-то вроде отряда Фэйли.

— Назад, — велела Фэйли, медленно отступая по склону вниз. — Нам нужно разработать план.

Перрин проснулся, чувствуя себя так, будто его в разгар зимы окунули в озеро. Он резко вздохнул.

— Лежи, глупыш, — сказала Джанина, опуская ладонь ему на руку. Хранительница Мудрости с льняными волосами выглядела измождённой, в точности под стать его чувствам.

Он лежал на чём-то мягком. Слишком мягком. Хорошая постель, чистые простыни. За окном мягко набегали на берег волны и кричали чайки. И ещё он слышал неподалёку вторящие друг другу стоны.

— Где я? — спросил Перрин.

— В моём дворце, — ответила Берелейн. Она стояла у дверного проёма, поэтому он её не заметил. На Первенствующей была её диадема — летящий ястреб — и тёмно-красное платье с жёлтой каймой. Комната была богато обставлена: зеркала в золотых и бронзовых рамах и под стать им окна и столбики кровати.

— Я могла бы добавить, — заметила Берелейн, — что эта ситуация мне чем-то знакома, лорд Айбара. Если тебе интересно, на этот раз я приняла меры предосторожности.

Приняла меры? Перрин втянул носом воздух. Уно? Он почуял его запах. И в самом деле, Берелейн кивком указала в сторону, и, повернув голову, Перрин обнаружил сидящего в кресле Уно с рукой на перевязи.

— Уно! Что с тобой случилось? — воскликнул Перрин.

— Со мной случились растреклятые троллоки, — проворчал Уно. — Вот, жду своей очереди на Исцеление.

— Тех, чьи раны опасны для жизни, Исцеляют в первую очередь, — сказала Джанина. Из Хранительниц Мудрости она дальше всех продвинулась в навыке Исцеления; очевидно, она решила остаться с Айз Седай и Берелейн. — Тебя, Перрин Айбара, Исцелили так, чтобы ты мог выжить. Ровно настолько, чтобы ты не умер. И только сейчас мы можем заняться ранами, не угрожающими твоей жизни.

— Погодите! — воскликнул Перрин и судорожно попытался сесть. Свет, у него совсем не было сил. — Сколько времени я здесь?

— Десять часов, — ответила Берелейн.

— Десять часов! Я должен идти. Битва…

— Битва продолжится без тебя, — произнесла Берелейн. — Извини.

Перрин тихонько зарычал. Совсем вымотан.

— Морейн знала способ, как избавить от усталости. Ты знаешь его, Джанина?

— Даже если бы знала, я не стала бы использовать его на тебе, — сказала Джанина. — Тебе нужен сон, Перрин Айбара. Твоё участие в Последней Битве закончено.

Перрин скрипнул зубами и попытался встать.

— Только шаг сделай из этой кровати, — предупредила Джанина, глядя на него, — и я спеленаю тебя Воздухом и оставлю пару часиков повисеть.

Первым побуждением Перрина было перенестись прочь. Он начал формировать в сознании мысль и почувствовал себя глупо. Каким-то образом он вернулся в реальный мир. Здесь он переноситься не мог. Он был беспомощен, как младенец.

Разочарованный, он откинулся на постель.

— Радуйся, Перрин, — мягко сказала Берелейн, подойдя к кровати. — Ты мог умереть. Как ты попал на поле боя? Если бы тебя, лежащего там, не заметил Харал Лухан со своими людьми…

Перрин покачал головой. То, что он делал, невозможно было объяснить кому-то, незнакомому с волчьим сном.

— Что там происходит, Берелейн? Как война? Как наши армии?

Она поджала губы.

— Я чувствую в тебе ответ, — сказал Перрин. — Беспокойство, тревогу. — Он вздохнул. — Я видел, что линии фронта подвинулись. Если двуреченцы тоже на поле Меррилора, то все три наши армии оттеснены в одно место. Все, кроме тех, кто в Такан’даре.

— Мы не знаем, как идут дела у лорда Дракона, — тихо ответила женщина и изящно опустилась на табурет рядом с постелью. Джанина взяла Уно, сидевшего у стены, за руку, и он содрогнулся, когда по его телу прокатилась волна Исцеления.

— Ранд ещё сражается, — сказал Перрин.

— Прошло слишком много времени, — ответила она. И было ещё что-то, чего она не хотела ему говорить, о чём умалчивала. Он чувствовал.

— Ранд ещё сражается, — повторил Перрин. — Проиграй он, и всех нас бы здесь не было. — Он откинулся назад; казалось, он устал до мозга костей. Свет! Он же не может просто так лежать здесь, пока гибнут люди? — Время у Скважины течёт иначе. Я был там и видел собственными глазами. Здесь прошло много дней, но готов поспорить, что для Ранда минул только день — или даже меньше.

— Это хорошо. Я передам твои слова остальным.

— Берелейн, — сказал Перрин. — Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Я послал с Илайасом к нашим армиям сообщение, но не знаю, доставил ли он его. Грендаль влияет на разумы великих полководцев. Можешь для меня выяснить, дошло ли оно?

— Оно дошло, — ответила она. — Едва не опоздало, но оно дошло. Ты всё сделал правильно, Перрин. А теперь спи. — Она встала.

— Берелейн? — позвал он.

Она обернулась к нему.

— Фэйли. Что с Фэйли?

Её тревога обострилась. О нет.

— Её караван с припасами уничтожил пузырь зла, Перрин, — тихо ответила Берелейн. — Мне жаль.

— Её тело нашли? — он заставил себя задать этот вопрос.

— Нет.

— Значит, она всё ещё жива.

— Это…

— Она всё ещё жива, — настойчиво повторил Перрин. Ему придётся считать, что это так. Иначе…

— Конечно, ещё есть надежда, — сказала она и подошла к Уно, который сгибал и разгибал Исцелённую руку. Она кивком велела ему следовать за ней и вышла. Джанина чем-то занималась возле рукомойника. Перрин всё ещё слышал стоны в коридорах снаружи, и всё вокруг пахло целебными травами и болью.

«Свет!» — подумал он. Караван Фэйли перевозил Рог. Неужели им завладела Тень?

И Гаул. Он должен вернуться к Гаулу. Он оставил айильца в волчьем сне прикрывать Ранду спину. Если учесть, что Перрин был полностью обессилен, то Гаул вряд ли продержится намного дольше.

Перрину казалось, что он мог бы проспать несколько недель. Джанина вновь подошла к его постели и покачала головой:

— Вовсе незачем заставлять себя держать глаза открытыми, Перрин Айбара.

— Мне слишком многое надо сделать, Джанина. Пожалуйста. Мне надо вернуться на поле боя и…

— Ты останешься здесь, Перрин Айбара. В таком состоянии от тебя никому не будет проку, и ты не обретёшь джи, пытаясь доказать обратное. Если бы кузнец, который принёс тебя сюда, узнал, что я дам тебе выйти отсюда и умереть на поле битвы, думаю, он бы повесил меня за пятки за окном. — Она призадумалась. — И такому молодчику, как он… Почти уверена, это бы удалось.

— Мастер Лухан, — сказал Перрин, смутно припоминая мгновения перед тем, как потерять сознание. — Он был там. Это он меня нашёл?

— Он спас тебе жизнь, — сказала Джанина. — Он взвалил тебя на спину и побежал к Айз Седай, чтобы она открыла врата. Когда он добрался сюда, ты был на волосок от смерти. Учитывая то, какой ты огромный, даже поднять тебя не так-то просто.

— Мне на самом деле не нужен сон, — сказал Перрин, чувствуя, как у него слипаются глаза. — Мне нужно… Мне нужно попасть…

— Уверена, так и есть, — произнесла Джанина.

Перрин дал своим векам опуститься. Это убедит её, что он последует её совету. Потом она уйдёт, и он сможет встать.

— Уверена, так и есть, — повторила Джанина, но по какой-то причине её голос прозвучал тише.

«Сон, — подумал он. — Я засыпаю». И вновь он увидел перед собой три пути. На этот раз один вёл в обычный сон, другой — в волчий сон, когда попадаешь в него из сна. Обычно он использовал его.

А между ними теперь был третий. Путь в волчий сон во плоти.

Его охватило сильнейшее искушение, но сейчас он не стал выбирать этот путь. Он выбрал обычный сон, ведь в этот миг к нему пришло понимание: без сна его тело умрёт.

Андрол лежал где-то далеко от поля боя. Хватая ртом воздух и глядя в небо, он размышлял об их бегстве с вершины плато.

Эта атака… Она была такой мощной.

«Что это было?» — мысленно спросил он Певару.

«Не Таим, — ответила она, вставая и отряхивая с юбок пыль. — Думаю, это был Демандред».

«Я специально переместил нас подальше от места, где он сражается».

«Да, в самом деле! Как смеет он передвигаться и мешать группе направляющих атаковать его армию?»

Застонав, Андрол сел.

«Знаешь, Певара, для Айз Седай у тебя необычайно хорошо подвешен язык».

Его удивило то, как она развеселилась:

«Ты и близко не знаешь Айз Седай так хорошо, как думаешь».

Она подошла к Эмарину взглянуть на его раны.

Андрол глубоко вздохнул — воздух был полон запахов осени. Опавшие листья, застоявшаяся вода. Осень, которая пришла слишком рано. Этот склон холма спускался в долину, где, бросая вызов тем бедам, которые нависли над миром, какие-то фермеры большими квадратами распахали землю.

И ничего не выросло.

Рядом поднялась раскрасневшаяся Теодрин.

— Там просто безумие творится! — воскликнула она.

Андрол ощутил неодобрение Певары. Девушка не должна так отдаваться эмоциям; она ещё не научилась сдержанности, которая подобает истинной Айз Седай.

«Она не истинная Айз Седай, — передала ему Певара, прочтя его мысли. — Неважно, что говорит Амерлин. Она ещё не прошла испытания».

Казалось, Теодрин знала, о чём думает Певара, и они отошли друг от друга подальше. Певара исцелила Эмарина, державшегося при этом стойко. Теодрин исцелила порез на руке Джоннета; похоже, того смутила такая материнская забота.

«Совсем скоро она свяжет его узами, — передала ему Певара. — Ты заметил, как она позволила одной женщине выбрать себе одного из пятидесяти, а потом стала ходить за ним по пятам? Мы после Чёрной Башни едва только от неё отделались».

«А если он свяжет её в ответ?» — мысленно сказал Андрол.

«Тогда мы увидим, уникальна наша с тобой связь или нет. — Она помедлила. — Мы сталкиваемся с ранее никогда не встречавшимися явлениями».

Он поймал её взгляд. Она имела в виду то, что произошло, когда они в последний раз вступили в соединение. Она открыла врата, но способом, который использовал бы он.

«Нам нужно ещё раз это попробовать», — передал он ей.

«Безотлагательно», — ответила она, проверяя Эмарина плетением Искательства — она желала убедиться, что Исцеление помогло.

— Со мной всё в полном порядке, Певара Седай, — учтиво как всегда сказал он. — И если мне позволено заметить, то полагаю, вам тоже не помешало бы Исцеление.

Певара взглянула на свой прожжённый рукав. Она всё ещё робела при мысли, что её будет Исцелять мужчина, но и была недовольна своей робостью.

— Спасибо, — ровным голосом сказала она, позволяя ему коснуться её руки и направить Силу.

Андрол отцепил от ремня небольшую оловянную кружку и небрежно поднял руку, повернув ладонью вниз. Он сжал пальцы, будто ущипнув что-то, а когда опять раскрыл их, то между ними открылись крохотные врата. Из них заструилась вода, наполняя посудину.

Певара села с ним рядом и приняла предложенную кружку. Она отпила и вздохнула.

— Холодная, как из горного родника.

— Так и есть, — ответил Андрол.

— О, кстати, я всё собиралась кое-что у тебя спросить. Как ты это делаешь?

— Как? — удивился он. — Это лишь крошечные врата.

— Я не об этом. Андрол, ты попал сюда буквально только что. У тебя никак не должно было хватить времени запомнить местность настолько хорошо, чтобы открыть врата к горному источнику в сотнях миль отсюда.

Андрол озадаченно воззрился на Певару, будто только что услышал удивительную новость.

— Даже не знаю. Возможно, это как-то связано с моим Талантом.

— Ясно. — Певара некоторое время молчала. — Кстати, а что с твоим мечом?

Андрол инстинктивно схватился за пояс — там висели пустые ножны. Он уронил меч, когда рядом с ними ударила молния, и он и не подумал подобрать его, когда они сбежали. Он застонал.

— Услышь об этом Гарфин, он бы в наказание отправил меня к квартирмейстеру на несколько недель молоть ячмень.

— Это не так важно, — сказала Певара. — У тебя есть куда лучшее оружие.

— Это дело принципа, — ответил Андрол. — То, что я ношу меч, напоминает мне… Всё равно что… ну, вид рыбацкой сети напоминает мне о ловле рыбы в Майене, а весеннее половодье — о Джейине. Мелочи, но мелочи имеют большое значение. Мне нужно снова стать солдатом. Певара, мы должны найти Таима. Печати…

— Ну, мы не можем найти его так, как пытались, согласен?

Он вздохнул, но ответил кивком.

— Прекрасно, — сказала она. — Терпеть не могу быть мишенью.

— И что мы сделаем вместо этого?

— Мы будем решать вопрос, хорошенько подумав, а не размахивая мечом.

Возможно, она была права.

— И… как это мы тогда сделали? Певара, ты использовала мой Талант.

— Посмотрим, — сказала она, прихлёбывая из чашки. — Ах, если бы это был чай!

Брови Андрола поползли вверх. Он забрал у Певары кружку, открыл меж двух пальцев ещё одни крохотные врата и уронил в кружку несколько сухих чайных листьев. За несколько секунд он вскипятил её нитью Огня, а потом через другие врата добавил немного мёда.

— Были у меня в мастерской в Чёрной Башне, — сказал он, подавая ей кружку. — Похоже, их никто не тронул.

Она отпила глоток чая и тепло улыбнулась.

— Андрол, ты великолепен!

Он улыбнулся в ответ. Свет! Как давно он ощущал что-то подобное по отношению к женщине? Разве не принято считать, что любовь — удел глупых юнцов?

Конечно, глупые юнцы не способны зреть в корень. Они западают на хорошенькое личико и ничего больше не замечают. Андрол достаточно долго жил на свете, чтобы понять, что милое личико — ничто по сравнению с той целостностью, которой обладала Певара. Стойкость, самообладание, решительность — это человеку давал только собственный жизненный опыт.

Точно так же дело обстоит с кожей. Новая кожа хороша, но по-настоящему хороша кожа поношенная и бывшая в деле, как ремешок, за которым ухаживали много лет. Никогда нельзя быть уверенным, стоит ли полагаться на новый ремень, а если он прослужил тебе в течение нескольких лет, ты знал это наверняка.

— Я пытаюсь прочесть эту мысль, — сказала Певара. — Ты только что сравнил меня со… старым кожаным ремнём?

Он покраснел.

— Полагаю, таков образ мысли кожевника. — Она отхлебнула чай.

— Ну а ты то и дело сравниваешь меня с… С чем же это? С группой маленьких статуэток?

Она улыбнулась.

— Моя семья.

Убитая Приспешниками Тёмного.

— Извини.

— Андрол, это случилось очень, очень давно. — Но, несмотря на это, он всё ещё чувствовал её гнев.

— Свет, — сказал он. — Певара, я всё время забываю, что ты старше доброго большинства деревьев.

— Хм, — ответила она. — Сперва я кожаный ремень, теперь я старше деревьев. Полагаю, что хоть ты и перепробовал в жизни несколько дюжин занятий, ни одно из них не научило тебя, как следует разговаривать с дамой?

Андрол пожал плечами. Будь он моложе, он устыдился бы своего косноязычия, но он давно понял, что избежать этого не удастся — попытки исправить это только всё усугубляли. Странно, но его реакция обрадовала её. Видимо, женщинам нравится, когда мужчина попадает в затруднительное положение.

Но, впрочем, веселье её испарилось, едва она поглядела на небо. Внезапно ему вспомнились пустые поля, сухие деревья, рокочущий гром. Не время теперь для веселья, не время теперь для любви. Но по какой-то причине он понял, что цепляется за то и другое именно поэтому.

— Нам уже скоро идти, — сказал он. — Какой у тебя план?

— Таим будет всё время окружён своими прихлебателями. Если мы станем атаковать, как раньше, то пока мы до него доберёмся, нас разорвут в клочья. Нам нужно подобраться к нему скрытно.

— И как мы собираемся это сделать?

— Посмотрим. Насколько отчаянным ты можешь быть, если того требуют обстоятельства?

В долине Такан’дар царили хаос, дым и смерть.

Руарк пробирался через неё бок о бок с Траском и Бэлдером, своими братьями по оружию из Красных Щитов. Прежде они не были знакомы, но это не мешало им быть братьями, их узы были скреплены кровью Отродий Тени и предателей.

Сверкнув в воздухе, рядом ударила молния. Под ногами Руарка захрустел песок, спёкшийся в стеклянные комочки. Айилец укрылся за сваленными в кучу трупами троллоков и пригнулся, Траск с Бэлдером последовали его примеру. Наконец-то грянула буря, и в долине свирепствовали лютые ветра, едва не срывая с лица вуаль.

Вокруг ничего невозможно было разглядеть. Туман сдуло ветром, но небо потемнело, и поднятая бурей пыль смешалась с клубами дыма. Большинство людей сражались разрозненными отрядами.

Боевых порядков более не существовало. Атака Мурдраалов, а затем и полномасштабное наступление троллоков, сломали, наконец, оборону Защитников, прикрывавших вход в долину. Тайренцы с Принявшими Дракона отступили вглубь к Шайол Гул, и теперь большинство из них сражались у подножия горы.

К счастью, прорвавшихся троллоков было недостаточно, чтобы задавить числом удерживающих долину людей. Длительная осада и потери в ущелье сильно сократили их количество в Такан’даре. Теперь выживших Отродий, вероятно, осталось столько же, сколько Защитников.

Троллоки всё ещё представляли угрозу, но, на взгляд Руарка, Утратившие Честь в красных вуалях были куда большей опасностью. Они рассыпались по всей долине, как и сами айильцы. Здесь, скрытый туманом и вихрями пыли на открытом поле боя, и охотился Руарк. Изредка он натыкался на отряды троллоков, но большую часть тварей Исчезающие погнали в атаку на регулярные войска тайренцев и доманийцев.

Руарк махнул братьям, и они двинулись по краю долины сквозь бушующий ураган. Если Свету будет угодно, то регулярные войска и направляющие сумеют удержать тропу, ведущую на гору, где Кар’а’карн сражается с Затмевающим Зрение.

Ранду ал’Тору нужно поскорее заканчивать свой бой, поскольку, как подозревал Руарк, Тень вскоре захватит всю долину.

Они с братьями наткнулись на группу айильцев, танцующих танец копий с предателями в красных вуалях. Хотя многие из обладателей красных вуалей могли направлять, в этом отряде таких, видимо, не было. Руарк со спутниками присоединились к танцу и скрестили копья.

Враги хорошо сражались. В этом бою Траск очнулся ото сна, но сумел забрать с собой своего соперника. Схватка закончилась, когда оставшиеся противники бросились бежать. Выстрелом из лука Руарк убил одного из них, Бэлдер другого. Они никогда бы не выстрелили в спину истинного Айил. Но эти создания были даже хуже Отродий Тени.

Трое уцелевших айильцев кивнули в знак благодарности и присоединились к ним с Бэлдером. Вместе они вернулись к Бездне Рока, проверить, как обстоят дела с обороной.

Хвала Свету, армия всё ещё удерживала позиции. Большей частью она состояла из Принявших Дракона, которые присоединились к битве последними; в основном они были обычными людьми, не обученными воевать. Да, среди них оказалось несколько Айз Седай и даже айильцев с парочкой Аша’манов. Однако большинство сжимало в руках мечи, которые годами пылились без дела, и древки, которые ранее, должно быть, были лопатами и мотыгами.

Но они сражались против троллоков, словно загнанные в угол волки. Руарк покачал головой. Если б древоубийцы дрались столь же отчаянно, Ламан до сих пор сидел бы на своём троне.

С неба сорвалась молния, убив нескольких обороняющихся. Руарк моргнул, восстанавливая зрение, и обернулся, оглядываясь по сторонам сквозь порывы ветра. «Там».

Он подал братьям знак остаться, а сам, пригнувшись, скользнул вперёд. Взяв в руку горсть серой похожей на пепел пыли, покрывавшей землю, он втёр её в свою одежду и лицо. Часть пыли сдуло ветром сквозь пальцы.

Сжав зубами кинжал, он прижался к земле. Его цель наблюдала за битвой с вершины небольшого холма. Это был один из красновуальных — его вуаль была опущена, и он улыбался. Зубы этой твари не были остро заточены. Те, у кого были заточены зубы, все могли направлять, как и некоторые из тех, у кого не были. Руарк никак не мог разобраться, что это значит.

Этот парень мог направлять. Это стало очевидным, когда он создал огненное копьё и бросил его в сражавшихся неподалёку тайренцев. Руарк медленно, дюйм за дюймом, пополз вперёд вдоль расщелины в камнях.

Ему пришлось наблюдать, как красновуальный убивает одного Защитника за другим, но не стал торопиться. Руарк продолжал мучительно медленно красться, слушая шипение огня, пока направляющий стоял, заложив руки за спину, омываемый бушующими вокруг него плетениями Единой Силы.

Противник не замечал его. Хотя некоторые из них сражались совсем как Айил, большинство этого делать не умели. Они не могли тихо подкрадываться, и, кажется, недостаточно хорошо владели луком и копьём. Один из таких как раз стоял перед ним… Руарк сомневался, что им вообще когда-нибудь приходилось бесшумно двигаться, подкрадываться к врагу или убивать оленя в пустыне. Зачем, если они могут направлять?

Человек в красной вуали не заметил, как Руарк обогнул труп троллока у самых его ног, а затем вытянул руку и подсёк ему сухожилия. Противник с воплем рухнул, и Руарк перерезал ему горло, прежде чем тот снова смог направить Силу. Затем он вновь укрылся между трупов.

Появились двое троллоков проверить, что за шум. Руарк убил первого, затем, пока поворачивался второй, уложил и его, не дав им даже шанса себя заметить. И вновь слился с окружающим пейзажем.

Больше никто из Отродий Тени не наведался с проверкой, поэтому Руарк вернулся к своим товарищам. Поднявшись на ноги и пригибаясь на бегу, он миновал небольшую стаю волков, которая рвала на части пару троллоков. Волки повернули в его сторону окровавленные морды и подняли уши. Они дали ему пройти, а затем беззвучно исчезли среди ураганного ветра в поисках новой жертвы.

Волки. Они появились одновременно с началом этой странной бури, налетевшей без дождя, и теперь сражались бок о бок с людьми. Руарк почти ничего не знал про общий ход боя. Он видел вдалеке, что какая-то часть войск короля Дарлина по-прежнему держала строй. Рядом с Принявшими Дракона расположились арбалетчики. Когда Руарк видел их в последний раз, у них заканчивались стрелы. А те странные изрыгающие пар фургоны, доставлявшие обороняющимся припасы, теперь лежали грудой обломков. Айз Седай с Аша’манами продолжали направлять Силу, сдерживая атаки, но не так активно, как прежде.

Айильцы делали то, что умели лучше всего: они убивали. Пока армия обороняет путь к Ранду ал’Тору, возможно, этого будет достаточно. Возможно…

Что-то ударило его. Руарк охнул и упал на колени. Он поднял голову и увидел, как из бури, пристально глядя на него, вышла прекрасная женщина. У неё были чудесные глаза, хотя и расположенные на разной высоте. До этого момента он даже не понимал, насколько отвратительно ровно располагались глаза у всех прочих людей. От одной мысли об этом его тошнило. К тому же, у остальных женщин слишком много волос на головах. Это же создание с тонкими и редкими волосами выглядело гораздо привлекательнее.

Она приблизилась — восхитительная и очаровательная. Невероятная. Она коснулась его подбородка, и кончики её пальцев были мягче облаков.

— Да, ты пригодишься, — произнесла она. — Идём-ка, дружок. Присоединишься к остальным.

Она указала на группу следующих за ней по пятам людей. Среди них было несколько Хранительниц Мудрости, пара Айз Седай и мужчина с копьём. Руарк зарычал. Как этот невежда смеет добиваться благосклонности его возлюбленной? За это он достоин смерти. Он…

Его госпожа рассмеялась:

— А Моридин считает подобное лицо наказанием. А вам, мои крошки, всё равно, какое у меня лицо, верно? — Её голос становился тише и вместе с тем резче. — А когда я закончу, всем будет всё равно. Сам Моридин будет воспевать мою красоту, потому что будет смотреть на мир глазами, которые ему дарую я. Совсем как ты, дружок. Совсем как ты.

Она ласково погладила Руарка. Он присоединился к прекрасной женщине и её последователям и направился вместе с ними дальше по долине, оставив тех, кого звал братьями, позади.

Ранд сделал шаг на дорогу, свитую прямо у его ног из нитей света, и ступил на яркую чистую брусчатку, перейдя из небытия в великолепие.

Дорога была настолько широка, что по ней могли бы пройти шесть повозок в ряд, но на ней не было экипажей. Только люди. Полные жизни и энергии люди в ярких одеждах, разговаривающие между собой, окликающие друг друга. Звуки заполнили пустоту — звуки жизни.

Повернувшись, Ранд взглянул на здания, которые возвышались вокруг него. Вдоль всей оживлённой улицы выстроились, тесно примыкая друг к другу, дома с украшенными колоннами фасадами. За ними виднелись купола и удивительные здания, устремлённые в небо. Этот город не был похож ни на один, что он видел, хотя он узнал работу огир.

Нет, не так. Это была лишь отчасти работа огир. Поблизости рабочие восстанавливали повреждённый бурей каменный фасад. Был слышен рокочущий смех толстопалых огир, которые работали бок о бок с людьми. Когда огир пришли в Двуречье, чтобы почтить жертву Ранда и воздвигнуть ему памятник, мудрое городское правление попросило их вместо этого помочь украсить город.

На протяжении многих лет огир и двуреченцы тесно работали вместе, и в результате сейчас услуги двуреченских мастеров были востребованы во всём мире. Ранд шёл по дороге, окружённый людьми, прибывшими со всех концов света. Здесь были и доманийцы в ярких одеждах из тонких тканей, и тайренцы в мешковатых нарядах и рубашках с полосатыми рукавами — различия между их простолюдинами и благородными день ото дня всё более стирались, и шончан в причудливых шелках, и благородные Порубежники, и даже немногочисленные шаранцы.

Все пришли в Эмондов Луг. Город уже мало оправдывал своё название, но отдельные приметы сохранились. В городе было больше деревьев и просторных лужаек, чем в других великих городах, таких как Кэймлин или Тир. В Двуречье преклонялись перед мастерами-ремесленниками. А местные стрелки были лучшими в мире. Элитный отряд двуреченцев, вооружённый новейшими стреляющими копьями, которые люди прозвали ружьями, вместе с айильцами служил в составе сил, поддерживающих порядок в Шаре. Это было единственное известное в мире место, где ещё воевали. Но время от времени ещё возникали конфликты. Пять лет назад небольшая стычка между Муранди и Тиром чуть не привела к первой за столетие со времени Последней Битвы настоящей войне.

Ранд с улыбкой шёл сквозь толпу, не толкаясь, а с гордостью прислушиваясь к звучащей в голосах людей радости. «Стычка» в Муранди по стандартам Четвёртой Эпохи развивалась довольно бурно, но в действительности это было пустячное дело. Один недовольный благородный стрелял в айильский патруль. Трое ранено, никто не погиб — и это было самым серьёзным «сражением» за последние годы, если не считать кампании в Шаре.

Выглянувшее из-за редких облаков солнце залило дорогу своим светом. Ранд наконец добрался до городской площади, которая когда-то была Лужайкой Эмондова Луга. И что теперь думать о Карьерной Дороге, если она стала настолько широкой, что по ней может пройти целая армия? Он обошёл огромный фонтан в центре площади, созданный огир памятник павшим в Последней Битве.

Увидев знакомые лица в скульптурной композиции в центре фонтана, он отвернулся.

«Ещё ничего не кончено, — подумал Ранд. — Это ещё не воплотилось в жизнь». Он выстроил эту реальность из нитей того, что может быть, из отражений действительности, как она разворачивалась сейчас. Это ещё не определено.

Его уверенность поколебалась впервые с тех пор, как он ступил в это созданное им самим видение. Ранд знал, что Последняя Битва закончилась победой. Но люди всё равно умирали. Подумал ли он о том, чтобы остановить смерть и боль?

«Это должно быть моим сражением, — подумал он. — Они не должны умирать». Неужели его жертвы недостаточно?

Этот вопрос он задавал себе снова и снова.

Видение задрожало, прекрасная брусчатка под ногами загудела, здания вокруг начали дрожать и изгибаться. Люди неподвижно застыли на месте, всё вокруг стихло. Он увидел, что в конце небольшой боковой улочки возник сгусток тьмы размером с булавочную головку. Тьма росла, поглощая всё вокруг, втягивая в себя. Она увеличилась до размера здания и продолжала медленно расти.

— ТВОЯ МЕЧТА СЛАБА, СОПЕРНИК.

Ранд собрал свою волю в кулак, и мир перестал дрожать. Люди, застывшие на месте, возобновили движение, и снова возник привычный шум разговоров. Лёгкий ветерок пробежал по аллее, всколыхнув праздничные знамёна на шестах.

— Я позабочусь о том, чтобы эта мечта превратилась в реальность, — сказал Ранд тьме. — Это твоё поражение. Счастье, процветание, любовь…

— ЭТИ ЛЮДИ ПРИНАДЛЕЖАТ МНЕ. Я ПОЛУЧУ ИХ.

— Ты — тьма, — громко произнёс Ранд. — Тьме не победить Свет. Тьма существует лишь тогда, когда Свет терпит поражение и отступает. Я не потерплю поражения. Я не отступлю. Ты не сможешь победить, пока я стою у тебя на пути, Шайи’тан.

— УВИДИМ.

Ранд отвернулся от тьмы и решительно продолжил свой путь вокруг фонтана. По другую сторону площади к четырёхэтажному зданию, построенному с невероятным мастерством, вела большая великолепная лестница из белого камня. Стены украшали рельефы, над ними сияла медная крыша, на здании развевались знамёна. Сто лет. Сто лет жизни, сто лет мира.

Женщина, стоявшая на верхних ступеньках лестницы, показалась Ранду смутно знакомой. Салдэйские черты сочетались в ней с тёмными кудрями, характерными для двуреченцев. Леди Адора, внучка Перрина и мэр Эмондова Луга. Пока она произносила речь в честь павших, Ранд поднялся по ступенькам. Его никто не замечал, потому что он так захотел. Он проскользнул за её спиной, словно Серый Человек, и вошёл в здание под объявление о начале празднования.

Снаружи это могло показаться правительственным зданием, но на самом деле это было нечто гораздо более важное.

Школа.

Справа величественные коридоры были украшены картинами и орнаментами, не уступавшими любому дворцу — но на них были изображены великие учителя и рассказчики прошлого, от Анлы до Тома Меррилина. Ранд прошёл по одному из таких коридоров, заглядывая в классы, куда в поисках знаний мог прийти любой, от беднейшего фермера до сына мэра. Здание было достаточно просторным для того, чтобы вместить всех желающих учиться.

— ТВОЙ МИР НЕСОВЕРШЕНЕН, СОПЕРНИК.

Тьма висела в зеркале справа от Ранда. Вместо коридора в нём отражалось ЕГО присутствие.

— ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО МОЖЕШЬ УНИЧТОЖИТЬ СТРАДАНИЕ? ДАЖЕ ЕСЛИ ТЫ ПОБЕДИШЬ, ТВОЯ ПОБЕДА НЕ БУДЕТ ПОЛНОЙ. НА ЭТИХ СОВЕРШЕННЫХ УЛИЦАХ ПО НОЧАМ ВСЁ РАВНО УБИВАЮТ ЛЮДЕЙ. ДЕТИ ВСЁ РАВНО ГОЛОДАЮТ, НЕСМОТРЯ НА УСИЛИЯ ТВОИХ ПРИСЛУЖНИКОВ. БОГАТЫЕ ВСЁ РАВНО НАЖИВАЮТСЯ НА БЕДНЫХ, И ОНИ ПРОДАЖНЫ, ПРОСТО ОНИ ТАЯТСЯ.

— Этот мир лучше, — прошептал Ранд. — И это хорошо.

— ЭТОГО НЕДОСТАТОЧНО И НИКОГДА НЕ БУДЕТ ДОСТАТОЧНО. ТВОЯ МЕЧТА НЕСОВЕРШЕННА. ТВОЯ МЕЧТА — ЛОЖЬ. В ТВОЁМ МИРЕ ТОЛЬКО Я ЧЕСТЕН.

Тёмный перешёл в нападение.

Оно было похоже на внезапный шторм. Порыв ветра столь ужасный, что, казалось, был способен содрать кожу с костей Ранда, который стоял, гордо выпрямившись, устремив взгляд в ничто, скрестив руки за спиной. Атака уничтожила видение — прекрасный город, смеющихся людей, памятник знанию и миру. Тёмный поглотил всё, и этот мир вновь стал лишь вероятностью.

Наполненная Единой Силой, Сильвиана чувствовала, как текущий сквозь неё поток оживляет мир. Когда она удерживала саидар, ей казалось, что она способна разглядеть всё на свете. Восхитительное ощущение — хотя она признавала, что это всего лишь ощущение. На самом деле всё это было иллюзией. Притягательная сила саидар заставляла многих женщин совершать опрометчивые поступки. Особенно это касалось Голубых Айя.

Сидя верхом, Сильвиана создала плетение из огня и уничтожила им шаранских солдат. Она натренировала своего мерина, Овода, не пугаться Силы.

— Лучники отступают, — прокричал сзади Чубейн. — Вперёд, вперёд! Тяжёлая пехота, в атаку!

Пехотинцы в доспехах, вооружённые топорами и булавами, промаршировали мимо Сильвианы, чтобы на склонах вступить в бой с рассеянными силами шаранцев. От пик пользы было бы больше, но их на всех не хватало.

Она метнула ещё один сгусток огня во врага, расчищая путь, затем занялась шаранскими лучниками выше по склону.

Обогнув болота, силы Эгвейн разделились на две ударные группы. Айз Седай остались с пехотой Белой Башни, атакуя шаранцев на Высотах с запада. К этому времени пожары были потушены, и большинство троллоков покинуло Высоты для наступления внизу.

Вторая половина армии Эгвейн, главным образом кавалерия, была направлена в образовавшийся коридор в обход болот к броду. Они терзали уязвимые тылы троллоков, спустившихся со склонов для удара по войскам Илэйн, защищавшим район около брода.

Главной задачей первой группы являлось подняться по западному склону Высот. Сильвиана ударила серией прицельных молний, отбрасывая приближающихся шаранцев.

— Когда пехота продвинется вверх по холму, — сказал Чубейн, который находился рядом с Эгвейн, — Айз Седай начнут… Мать? — вдруг резко воскликнул он.

Повернувшись в седле, Сильвиана с тревогой взглянула на Эгвейн. Амерлин больше не направляла. Побледнев, она дрожала. Атакована плетением? Если так, то Сильвиана его не заметила.

На вершине склона, оттеснив шаранскую пехоту, столпились люди и начали направлять, посылая ослепляющие и потрескивающие в воздухе молнии на армию Белой Башни.

— Мать, — Сильвиана направила свою лошадь к скакуну Эгвейн. Наверное, на неё напал Демандред. Дотронувшись до са’ангриала в руках у Эгвейн, чтобы зачерпнуть больше Силы, Сильвиана сплела Врата. Шончанка, ехавшая рядом с Эгвейн, схватила поводья лошади Амерлин и провела её через врата в безопасное место. За ними последовала Сильвиана, крикнув:

— Обороняйтесь от шаранцев! Предупредите направляющих мужчин, что Демандред напал на Престол Амерлин!

— Нет, — слабо пробормотала Эгвейн, когда они въехали под большой навес. Амерлин еле держалась в седле. Сильвиана увела бы её подальше, но она недостаточно знала местность, чтобы Переместиться на большое расстояние. — Это не Демандред.

— Что случилось? — спросила Сильвиана, останавливаясь подле неё и отпуская переходные врата. — Мать?

— Гавин, — ответила бледная и дрожащая Эгвейн. — Он ранен. Серьёзно. Сильвиана, он умирает.

«О, Свет», — подумала Сильвиана. Стражи! Она опасалась, что может случиться нечто подобное, с того момента как увидела этого глупого мальчишку.

— Где? — спросила Сильвиана.

— На Высотах. Я найду его. Я открою врата и Перемещусь туда…

— Свет, Мать, — воскликнула Сильвиана, — да вы хоть понимаете, насколько это опасно? Оставайтесь здесь и руководите Белой Башней. Я постараюсь найти его.

— Ты не можешь его чувствовать.

— Передайте его узы мне.

Эгвейн застыла.

— Вы же понимаете, что это разумно, — продолжила Сильвиана. — Его смерть может уничтожить вас. Передайте его узы мне, это позволит мне найти его и защитит вас в случае его смерти.

Эгвейн посмотрела на Сильвиану так, будто та объявила себя Приспешницей Тёмного. Наверное, ей не стоило этого предлагать; будучи Красной, Сильвиана мало что знала о Стражах. Сёстры нередко ведут себя безрассудно, когда дело касается их Стражей.

— Нет, — ответила Эгвейн. — Нет, я даже думать об этом не буду. Кроме того, если он умрёт, вся защита будет заключаться лишь в том, что ты примешь эту боль на себя.

— Я не Амерлин.

— Нет. Если он умрёт, я смогу это пережить и продолжу сражаться. Да, Переместиться прямо к нему было бы глупо, ты права. Я и тебе не позволю сделать это. Он на Высотах. Мы продолжим наше наступление, как и было приказано, и таким образом доберёмся до него. Это наилучший вариант.

Сильвиана поколебалась и кивнула. Такой вариант подойдёт. Они вместе с Эгвейн вернулись на западный склон Высот, но Сильвиану не оставляла тревога. Глупец! Если он умрёт, Эгвейн будет очень трудно продолжать сражение.

Тени не пришлось убивать Амерлин, чтобы остановить её. Ей оказалось достаточно убить одного глупого мальчишку.

— Что делают эти шаранцы? — тихонько спросила Илэйн.

Бергитте успокоила лошадь и взяла у Илэйн зрительную трубу. Подняв её, она посмотрела на склон Высот по другую сторону обмелевшего русла, там сосредоточилось большое количество шаранских войск. Она хмыкнула:

— Видимо они ждут, когда троллоков нафаршируют стрелами.

— Похоже, ты в этом не уверена, — сказала Илэйн, забирая зрительную трубу. Она удерживала Единую Силу, но пока что не пускала её в дело. Армия Илэйн сражалась здесь, у реки, уже два часа. Троллоки хлынули в речное русло с обеих сторон Моры, но её войска не пускали их на шайнарскую землю. Болота не давали врагу обойти её с левого фланга, но правый был более уязвим, и требовал особого присмотра. Было бы намного хуже, если бы троллоки бросили в атаку сразу все силы, пытаясь пересечь реку, но кавалерия Эгвейн терзала их тылы, отвлекая внимание от армии Илэйн.

Люди сдерживали троллоков пиками, и небольшой ручеёк воды, всё ещё струившийся по руслу, стал красным от крови. Илэйн с решительным видом наблюдала за ходом битвы на глазах у всех своих войск. Лучшие воины Андора истекали кровью и умирали, с трудом удерживая троллоков. Похоже, что шаранская армия готовилась к атаке с Высот, но Илэйн сомневалась, что атака начнётся в ближайшее время: силы Белой Башни атаковали западный склон, отвлекая шаранцев на себя. Отправить армию Эгвейн атаковать Высоты с тыла было гениальным решением Мэта.

— Я не слишком уверена в том, что говорю, — тихо ответила Бергитте. — Совсем не уверена. Я больше вообще ни в чём не уверена.

Илэйн нахмурилась. Она думала, что разговор уже закончен. О чём это говорит Бергитте?

— Что с твоими воспоминаниями?

— Первое, что я теперь помню, это как я очнулась в окружении тебя и Найнив, — тихонько ответила Бергитте — Я помню наши разговоры о пребывании в Мире Снов, но само место я не помню. Воспоминания ускользнули от меня, как вода между пальцами.

— Ох, Бергитте…

Женщина пожала плечами:

— Я не могу тосковать по тому, чего не помню. — Боль в её голосе опровергала её слова.

— Гайдал?

Бергитте покачала головой:

— Ничего. Я чувствую, что должна знать человека с таким именем, но я не знаю его. — Она хмыкнула. — Как я и сказала. Я не знаю, что я потеряла, так что всё хорошо.

— Ты лжёшь?

— Проклятый пепел, конечно же я лгу. Это похоже на дыру внутри, Илэйн. Глубокую зияющую дыру, через которую вытекают моя жизнь и мои воспоминания. — Она отвернулась.

— Бергитте… Мне так жаль.

Повернув лошадь, Бергитте отъехала в сторону, очевидно, не желая больше обсуждать эту тему. В уголке сознания Илэйн её боль была подобна иголкам.

На что это похоже, столь много потерять? У Бергитте не было ни детства, ни родителей. Вся её жизнь, всё, что она помнила, составляло менее года. Илэйн последовала было за Бергитте, но её гвардейцы вдруг расступились, пропуская Галада, облачённого в доспехи, скрытые под табардом и плащом Лорда Капитан-Командора Детей Света.

Илэйн поджала губы.

— Галад.

— Сестра, — ответил тот. — Полагаю, что с моей стороны будет абсолютно бесполезно говорить тебе, насколько ненадлежащим является пребывание женщины в твоём положении на поле боя.

— Если мы проиграем эту войну, Галад, мои дети родятся в плену у Тёмного, если вообще родятся. Думаю, что сражение стоит риска.

— До тех пор, пока ты не вздумаешь сама схватиться за меч, — ответил Галад, прикрывая глаза рукой и осматривая поле боя. Его слова означали, что он позволял — позволял — ей возглавлять её собственную армию.

Прожилки света ударили с высот, поражая последних драконов, стреляющих с позиций, расположенных прямо за её войсками. Какая мощь! Демандред превосходил по мощи даже Ранда. «Если он обратит эту мощь против моих войск…»

— Зачем я нужен Коутону здесь? — тихо спросил Галад. — Ему потребовалась дюжина моих лучших людей.

— Ты ведь не просишь меня гадать о намерениях Мэтрима Коутона, верно? — спросила Илэйн. — Я уверена, что Мэт всего лишь притворяется простаком, чтобы никто не мешал ему проворачивать свои дела.

Галад покачал головой. Она заметила его отряд, собравшийся поблизости. Они указывали в направлении троллоков, которые медленно продвигались вверх по течению реки на арафельском берегу. Илэйн поняла, что её правый фланг в опасности.

— Пошли за шестью отрядами арбалетчиков, — приказала Илэйн Бергитте. — Гайбон должен усилить оборону выше по реке.

«Свет, дела принимают скверный оборот». Войска Белой Башни находились на западном склоне Высот, где больше всего использовали Силу. Она почти ничего не видела, но зато ощущала в полной мере.

Плато укрывал густой дым, который то и дело освещался вспышками молний. Будто среди этой черноты ворочалось огромное пробудившееся чудище из бури и голода со сверкающими глазами.

Вдруг Илэйн всё поняла. Знание пришло из пропитавшего воздух запаха дыма, из людских криков боли. Из грохочущего с небес грома, из дрожи земли. Из холодного воздуха, окутывающего землю, которая никогда не зазеленеет, из треска ломающихся копий, из звука ударов пик о щиты. Конец. Он действительно наступил, и Илэйн стояла на самом краю его бездны.

Примчался галопом курьер с конвертом в руках. После обмена паролями с охраной Илэйн, он спешился и приблизился к ней и Галаду. Он обратился к Галаду, протягивая ему письмо. — От Лорда Коутона, сэр. Он сказал, что я найду вас здесь.

Галад взял письмо, и, нахмурившись, вскрыл конверт, вынув листок бумаги.

Илэйн терпеливо — терпеливо — досчитала до трёх и лишь затем направила свою лошадь вплотную к жеребцу Галада и вытянула шею, чтобы заглянуть в содержимое письма. Честно говоря, он мог бы и позаботиться об удобстве для беременной женщины.

Письмо было написано рукой Мэта. И Илэйн не без удивления отметила, что и почерк, и орфография были намного лучше, чем в том письме, что она получила от него несколько недель тому назад. Видимо, под давлением битвы Мэтрим Коутон враз сделался более грамотным.

Галад нахмурился, затем перевернул конверт, и из него выпало что-то серебристое. Медальон на цепочке. Вместе с ним из конверта выскользнула серебряная тарвалонская марка.

Илэйн выдохнула, затем, дотронувшись до медальона, попыталась направить. И не смогла. Медальон был из числа изготовленных ею копий, одной из тех, что она отдала Мэту. Такую же украл Меллар.

— Он защищает обладателя от Единой Силы, — сказала Илэйн. — Но зачем он прислал его тебе?

Галад перевернул листок, очевидно, заметив ещё что-то. На обороте было торопливо приписано:

— Треклято хитроумный план, — выдохнула Илэйн. — Кровь и проклятый пепел, так и есть.

— Ты выражаешься неподобающе для монарха, — ответил Галад, сложив письмо и убрав его в карман плаща. Помедлив, он надел на шею медальон. — Интересно, понимает ли Мэт, что делает, отдавая одному из Чад артефакт, предохраняющий от Айз Седай. Отличный приказ. Я выполню его.

— Ты сможешь? — спросила Илэйн. — Убить женщин?

— Возможно, раньше я бы засомневался, — сказал Галад, — но это было бы ошибкой. Женщины могут быть такими же порочными, как и мужчины. Почему одних можно убивать без колебаний, а других нельзя? Свет судит нас не по половому признаку, а по нашим достоинствам.

— Занятно.

— Что же тут занятного? — спросил Галад.

— На самом деле, ты только что сказал вещь, из-за которой мне не хочется придушить тебя на месте. Может, ты не так уж безнадёжен, Галад Дамодред.

Он нахмурился.

— Илэйн, сейчас не время и не место для шуток. Лучше посмотри на Гарета Брина. Кажется, он взволнован.

Обернувшись, она с удивлением увидела пожилого генерала, который разговаривал с её охраной.

— Генерал? — обратилась она к нему.

Взглянув на неё, Брин официально поклонился прямо из седла.

— Моя охрана вас остановила? — спросила Илэйн, когда он приблизился. Неужели многим стало известно о его Принуждении?

— Нет, Ваше Величество, — ответил он. Его лошадь была в мыле. Он явно гнал её сюда. — Я просто не хотел беспокоить лично Вас.

— Но вас что-то тревожит, — ответила Илэйн. — Что же это?

— Ваш брат, он был здесь?

— Гавин? — спросила она, взглянув на Галада. — Я его не видела.

— Я тоже, — сказал Галад.

— Амерлин была уверена, что он с вашим войском… — Брин покачал головой. — Он пошёл сражаться на передний край. Возможно, он пробрался скрытно.

«Зачем бы ему…» Но это же Гавин. Он бы непременно захотел сражаться. Тем не менее, тайком прокрасться на передний край — это на него не похоже. Он мог бы собрать верных ему людей и провести несколько вылазок. Но красться? Гавин? Трудно представить.

— Я велю расспросить людей, — сказала Илэйн, когда Галад, поклонившись, отправился выполнять своё задание. — Может, его видел кто-то из моих офицеров.

«Ага…» — подумал Мэт, уткнувшись носом в карту и едва не слившись с нею. Затем он махнул дамани Мике, чтобы та открыла Врата. Мэт мог бы Переместиться на вершину Дашарского холма, чтобы получить общее представление. Однако когда он так сделал в прошлый раз, вражеские направляющие его выследили и снесли вершину холма. К тому же, несмотря на высоту, Дашарский холм не позволял рассмотреть то, что происходит у подножия западного склона Половских высот. Мэт навис над Вратами, схватившись за край проёма и обозревая открывшуюся внизу картину.

Враги теснили порядки Илэйн у реки. Стрелков пришлось поставить на правый фланг. Хорошо. Кровь и проклятый пепел… у этих троллоков напор оказался не хуже, чем у кавалерийской атаки. Нужно отправить Илэйн весточку — пусть построит свою кавалерию прямо за шеренгой пикинёров.

«Совсем как в сражении против Саны Ашраф у водопадов Пена», — вспомнил Мэт. Тяжёлая кавалерия, конные лучники, снова тяжёлая кавалерия, снова лучники. Шеренга за шеренгой. Таэр’айн дхай хочин диеб зене.

Мэт не мог припомнить, когда ещё он был настолько поглощён боем. Битва с Шайдо и вполовину не была столь увлекательной, хотя в тот раз Мэт не управлял боем единолично. И даже от битвы с Эльбаром он не получал столько удовольствия. И, разумеется, тогда размах был гораздо меньше.

Демандред знал толк в игре. Мэт ощущал это по передвижению войск. Мэт играл с одним из лучших противников в истории человечества, и ставкой в их игре были не деньги. Каждый бросок костей стоил многих жизней, а главный приз — весь мир. Кровь и проклятый пепел, однако это подзадоривает. Он чувствовал себя виноватым, но это было захватывающе.

— Лан на позиции, — произнёс Мэт, выпрямляясь и возвращаясь к карте, чтобы сделать пометки. — Передайте ему, пусть начинает.

Необходимо разбить армию троллоков, которая пересекла брод у развалин. Он двинул Порубежников вокруг высот, чтобы атаковать уязвимый тыл армии троллоков, пока смешанный отряд Тэма продолжал наносить фронтальные удары. И до, и после того, как течение реки было перекрыто, Тэм перебил множество тварей. Эта орда троллоков была почти разбита, и скоординированные действия с двух сторон способны завершить дело.

Люди Тэма должно быть устали. Смогут ли они продержаться до подхода Лана и его удара в тыл? Свет, Мэт надеялся, что смогут. Если же не смогут…

Кто-то загородил дверной проём штабного помещения — высокий мужчина с тёмными вьющимися волосами. На нём был чёрный мундир Аша’мана. Вид у человека был такой, словно ему только что сдали никудышные карты. Свет. Даже троллокам стало бы не по себе от подобного взгляда.

Мин, беседовавшая с Туон, поперхнулась. Наверное, вид Логайна и ей поведал нечто особенное. Мэт выпрямился и отряхнул руки.

— Надеюсь, Логайн, ты не причинил часовым особого вреда.

— Через минуту или две Плетения Воздуха истают сами собой, — ответил мужчина резко. — Не думаю, что они позволили бы мне пройти.

Мэт оглянулся на Туон. Она застыла словно накрахмаленный фартук. Шончан не доверяли даже способным направлять женщинам, что уж говорить про мужчин вроде Логайна.

— Логайн, — сказал Мэт. — Мне нужно, чтобы ты поддержал армию Белой Башни. Эти шаранские направляющие их измочалили.

Логайн сцепился взглядом с Туон.

— Логайн! — повторил Мэт. — Если ты не заметил, то мы тут немного воюем.

— Это не моя война.

— Это наша общая война, — огрызнулся Мэт. — Каждого из нас.

— Я был готов сражаться, — возразил Логайн. — Что стало мне наградой? Поинтересуйся у Красных. Они расскажут тебе о награде человеку, проклятому Узором. — Он резко рассмеялся. — Узору был нужен Дракон! И вот я пришёл! Но слишком рано. Немного поспешил.

— Смотри-ка, — сказал Мэт, подходя к Логайну. — Ты обижен, что не тебе суждено было стать Драконом?

— Это слишком мелко, — ответил Логайн. — Я верен лорду Дракону. И пусть я не могу предотвратить его смерть, мне непонятно, что я делаю на этом сомнительном празднике. Я и мои люди должны быть с ним, а не сражаться здесь. Эта битва за жизни жалких людишек не сравнится с тем, что происходит в Шайол Гул.

— И всё же, ты знаешь, что нужен нам здесь, — произнёс Мэт. — В противном случае ты бы уже ушёл.

Логайн промолчал.

— Отправляйся к Эгвейн, — сказал Мэт. — Забирай всех, кто у тебя есть и отвлеки этих шаранских направляющих!

— А что с Демандредом? — тихо спросил Логайн. — Он зовёт Дракона. Он силён, как дюжина смертных. Никто из нас не выстоит в поединке с ним.

— Но ты хочешь попытаться, не так ли? — ответил Мэт. — Именно поэтому ты сейчас здесь. Ты хочешь, чтобы я направил тебя против Демандреда.

Логайн помедлил, но кивнул.

— Он не сможет получить Возрождённого Дракона. Вместо него он получит меня. Дракон… подменённый, если угодно.

«Кровь и проклятый пепел… Все они свихнулись». Что ещё мог Мэт противопоставить Отрёкшемуся? Пока что его план битвы был задуман так, чтобы занять внимание Демандреда, заставить его отвечать на действия Мэта. Если Демандред будет вынужден действовать как полководец, то не сможет нанести большого урона с помощью Силы.

Ему нужно было найти способ, как разобраться с Отрёкшимся. Он как раз думал над этим. Думал на протяжении всей проклятой битвы, но пока ни до чего не додумался.

Мэт снова посмотрел сквозь врата. На Илэйн слишком напирали. Ему нужно что-то предпринять. Бросить в бой Шончан? Он разместил их в южной части поля на берегу Эринин. Они остаются козырем в рукаве для Демандреда, не позволяя ему бросить в бой все силы, собранные под склонами Высот. Кроме того, у него на Шончан были определённые планы. И очень важные.

По мнению Мэта, Логайн был слабым соперником Демандреду. Но Мэту всё равно придётся что-то придумать. Если Логайн хочет, то пусть попытается.

— Можешь с ним сразиться, — сказал Мэт. — Приступай сейчас или жди, пока он немного устанет. Свет, надеюсь, что мы когда-нибудь сумеем его измотать. Всё равно, оставляю его на тебя. Выбирай время и атакуй.

Логайн улыбнулся, потом открыл врата прямо посреди комнаты и, положив руку на меч, шагнул сквозь них. У него было достаточно гонора, чтобы быть Возрождённым Драконом, это точно. Мэт покачал головой. Чего бы он только ни отдал за то, чтобы больше не иметь дел со всеми этими задранными носами. Может, теперь Мэт и один из них, но это можно исправить. Всё, что нужно сделать, это убедить Туон отречься от трона и вместе сбежать. Это будет нелегко, но проклятый пепел, он же сражается в Последней Битве. По сравнению с этим, Туон будет орешком попроще.

— Этому человеку… — прошептала Мин, — ещё суждено прославиться.

— Кто-нибудь, сходите, проверьте часовых, — сказал Мэт, поворачиваясь к картам. — Туон, возможно нам придётся тебя переместить в другое место. Здесь совсем небезопасно, и Логайн только что это подтвердил.

— Я сама могу о себе позаботиться, — высокомерно заявила она в ответ.

Слишком высокомерно. Он поднял бровь, и она кивнула в ответ.

«В самом деле? — подумал он. — Значит, именно этот повод ты решила выбрать для ссоры?» Он не был уверен, что шпион купится на это. Слишком слабая причина.

Их с Туон план использовал ту же идею, что однажды разыграли Ранд с Перрином. Если Мэту удастся изобразить свой разрыв с шончан, и в ходе этого Туон отзовёт свои войска, то, возможно, Тень оставит её в покое. Мэту необходимо было получить преимущество хоть в чём-то.

Вошли двое часовых. Нет, трое. Этого третьего было легко не заметить. Глядя на Туон Мэт покачал головой — нужно что-то более достоверное для ссоры — и повернулся обратно к картам.

Но что-то беспокоило его в этом более мелком охраннике.

«Он больше похож на слугу, чем на солдата», — подумал Мэт и заставил себя поднять голову, хотя не хотел отвлекаться на простых слуг. Да, этот парень стоял рядом со столом Мэта. Не стоит на него отвлекаться даже, если он достаёт нож.

Нож.

Серый Человек метнулся к нему, и Мэт с криком отпрянул, вынимая один из собственных ножей. В этот миг Мика закричала:

— Направляют Силу! Совсем рядом!

Когда стену штаба объяло пламя, Мин бросилась к Фортуоне. Сквозь пылающий пролом ринулись шаранцы в странных доспехах из позолоченных металлических полос. С ними были направляющие с татуированными лицами: женщины в чёрных, длинных и жёстких платьях, и мужчины с голым торсом и в драных штанах. Мин увидела эту картину за мгновение до того, как опрокинула трон Фортуоны.

Над нею пронеслось пламя, опалив её вычурный наряд и испепелив стену позади них. Упав, Фортуона вывернулась из-под неё и Мин удивлённо захлопала глазами — женщина сбросила своё громоздкое платье, которое специально было сшито так, чтобы от него было легко избавиться, и осталась в чёрном наряде из облегающих шёлковых штанов и узкой рубашки.

Туон вскочила с ножом в руке и тихо, почти по-звериному, зарычала. Рядом упавший на спину Мэт отбивался от наседавшего на него человека с ножом. Откуда он взялся? Мин не припоминала, чтобы он входил.

Туон метнулась к Мэту, в то время как Шаранские направляющие принялись поливать штаб огнём. Ноги Мин путались в её жутком одеянии. Она вынула нож и прижалась к трону, прислонившись к нему спиной, когда задрожала земля.

До Фортуоны ей было не добраться, поэтому она выбралась через заднюю стену, которая была сделана из похожего на бумагу материала, который шончан называли «тенми».

Дым заставил Мин закашляться, но снаружи воздух был чище. С этой стороны постройки никого из шаранцев не было. Их атака была направлена в другую сторону. Мин побежала вдоль стены. Направляющие были опасны, но если ей удастся достать их ножом, то вся Единая Сила в мире им уже не поможет.

Выглянув из-за угла, она внезапно натолкнулась на притаившегося там мужчину с хищным взглядом. У него было угловатое лицо; кроваво-красные татуировки на его шее изображали чашу из когтей, которая словно поддерживала бледную голову.

Он зарычал, и Мин, уклоняясь от огненной струи, бросилась на землю, метнув в него нож.

Мужчина поймал его на лету и двинулся вперёд, по-звериному припав к земле и с ухмылкой глядя на Мин.

Потом вдруг дёрнулся и, забившись в судорогах, упал на землю. Струйка крови стекала по его губам.

— Подобных вещей мне знать не полагается, — раздался женский голос, полный отвращения, — но остановка сердца с помощью Единой Силы получается тихо. И требует удивительно мало Силы, что для меня весьма актуально.

— Суан! — произнесла Мин. — Тебя ведь не должно здесь быть.

— Но на твоё счастье я здесь, — фыркнув, ответила та и склонилась, осматривая тело. — Фу. Неприятное занятие, но если собрался скушать рыбку, будь готов потрошить её лично. Что такое, девочка? Ты в безопасности. Не нужно так бледнеть.

— Тебя здесь быть не должно! — повторила Мин. — Я же говорила. Держись рядом с Гаретом Брином.

— Я и так всё время с ним. Держусь буквально за его исподнее, если хочешь знать. Благодаря этому мы уже спасли друг друга, так что, полагаю, твои видения оказались верны. А разве когда-то было иначе?

— Нет, я же тебе говорила, — прошептала Мин. — Всегда. Суан… я видела вокруг Брина ауру, которая означает, что вам нужно держаться рядом, иначе вы оба умрёте. Теперь такая же и над тобой. Не стоит думать, что всё уже позади, видение ещё не исполнилось. Оно продолжает действовать.

Суан на мгновение застыла.

— Коутон в опасности.

— Но…

— Мне плевать, девочка! — Земля вокруг задрожала от удара Единой Силы. Дамани давали отпор. — Если Коутон погибнет, вся битва будет проиграна! И мне плевать, отчего мы оба потом умрём. Мы должны помочь. Вперёд!

Мин кивнула и двинулась вслед за Суан огибая покосившееся строение. Вокруг бушевал бой — жуткая смесь взрывов, дыма и пламени. Стража Последнего Часа с мечами наголо атаковала шаранцев, не обращая внимания на гибель товарищей. По крайней мере, они отвлекли на себя направляющих.

Штаб горел с таким жаром, что Мин отпрянула, прикрывшись рукой.

— Стой-ка, — сказала Суан, окатывая их обеих небольшим потоком воды, выхваченной из ближайшей бочки с помощью Единой Силы. — Я постараюсь сбить пламя, — объяснила она, перенаправляя поток на штаб. — Хорошо. Давай.

Мин кивнула и бросилась сквозь пламя. Суан последовала за ней. Все внутренние перегородки из тенми полыхали, быстро сгорая. Горящие куски падали с потолка.

— Туда, — сказала Мин, смахивая слёзы, вызванные жаром и дымом. Она указала на тёмные фигуры, возившиеся в центре постройки у пылающего стола с картами. Кажется, Мэта атаковала группа из трёх или четырёх противников. Свет, там был не один Серый Человек, они все до единого были Серыми Людьми! Туон лежала на земле.

Мин пробежала мимо тела сул’дам и нескольких телохранителей. Суан с помощью Силы оттащила от Мэта одного из противников. Трупы телохранителей в отблесках пламени отбрасывали на пол тени. Одна из дамани оставалась жива и испуганно жалась в углу, поводок валялся на земле. Её сул’дам неподвижно лежала в стороне. Видимо поводок был выбит из её руки, и она погибла, пытаясь дотянуться до своей дамани.

— Сделай что-нибудь! — крикнула Мин девушке, схватив её за руку.

Обливаясь слезами, дамани замотала головой.

— Чтоб тебя… — выругалась Мин.

Потолок постройки затрещал. Мин бросилась к Мэту. Один из Серых Людей лежал мёртвым, но оставались ещё двое в одежде шончанских воинов. Мин с трудом могла их видеть. Они выглядели нечеловечески неразличимыми в любом смысле этого слова. Совершенно безликими.

С криком Мэт вонзил нож в одного из противников, но он был без своего копья. Мин понятия не имела, где оно. Мэт опрометью ринулся вперёд, зажимая рану в боку. Почему так безрассудно?

«Туон!» — поняла Мин, застыв на месте как вкопанная. Один из Серых Людей склонился над неподвижным телом, занеся кинжал и…

Мин метнула нож.

Мэт рухнул на землю в паре шагов от Туон. Оставшийся Серый Человек схватил его за ноги. Нож Мин, сделав в воздухе несколько оборотов и блеснув в свете пламени, вонзился нависшему над Туон Серому Человеку в грудь.

Мин облегчённо выдохнула. Никогда в жизни она ещё так не радовалась меткому попаданию. Мэт выругался, выворачиваясь, и врезал сапогом своему противнику в лицо. Затем ударил его ножом и, добравшись до Туон, взвалил её на плечо.

Путь ему преградила Мин:

— Здесь ещё Суан. Она…

Мэт молча указал на пол. Там лежала Суан. Невидящие глаза застыли, и все образы вокруг неё исчезли.

Погибла. Сердце Мин ёкнуло, она замерла. Суан! Мин всё равно направилась к ней, не веря, что женщина могла умереть, хотя одежда погибшей обуглилась от убившего её взрыва, снёсшего половину ближайшей стены.

— Выходим! — сказал Мэт, кашляя и прижимая к себе Туон. Проломив плечом наполовину сгоревшую стену, он оказался на улице.

Мин застонала, оставляя тело Суан и смаргивая набежавшие от скорби и дыма слёзы. Закашлявшись, она последовала за Мэтом на улицу. Воздух снаружи был так сладок и так холоден. Здание за их спинами заскрипело и обрушилось.

В мгновение ока их с Мэтом окружили Стражи Последнего Часа. Чуть ли не каждый пытался забрать едва дышавшую Туон из рук Мэта. Но, судя по выражению его лица, Мин сомневалась, что кому-нибудь из них это удастся.

«Прощай, Суан, — подумала Мин, оглянувшись, когда Стражи Последнего Часа увлекли её прочь от идущего у подножия Дашарского холма боя. — Да защитит Создатель твою душу».

Нужно будет отправить остальным весть, чтобы присмотрели за Брином. Но где-то глубоко в душе она знала: всё будет напрасно. В момент гибели Суан им овладело неистовство мести, и даже, если бы не это, ещё оставались видения.

Она ни разу не ошиблась. Иногда Мин сама ненавидела точность своих предсказаний. Но не ошиблась ещё ни разу.

— Бейте по их плетениям, — закричала Эгвейн, — Я атакую!

Не дожидаясь подтверждения, что её приказ выполняется, она ударила, удерживая максимальное для себя количество Силы, зачерпнув её через са’ангриал Воры и направив три различных потока огня вверх по склону, где закрепились шаранцы.

Вокруг хорошо подготовленные войска Брина сражались с шаранскими солдатами, наступая вверх по западному склону Высот и стараясь не нарушать строй. Склон холма был изрыт сотнями воронок и рытвин от плетений с обеих сторон.

Эгвейн отчаянно пробивалась вперёд. Она чувствовала Гавина где-то наверху. Но ей казалось, что он без сознания, его жизненные силы настолько ослабли, что она едва могла различить, в каком направлении он находится. Ей оставалось лишь надеяться, что она сумеет пробиться сквозь заслон шаранцев и найдёт его.

Земля громыхнула, когда она испепелила шаранку чуть выше по склону. Саэрин, Дозин и другие сёстры сосредоточились на отражении вражеских плетений, а Эгвейн была сконцентрирована на атаке. Она продвигалась вперёд. Шаг за шагом.

«Я иду, Гавин, — думала она в отчаянии. — Я иду».

— Мы пришли доложить, Вильд.

Какое-то время Демандред не обращал внимания на посыльных. Он летел на крыльях сокола, исследуя битву глазами птицы. Вороны были лучше, но каждый раз, когда он пытался их использовать, кто-то из Порубежников неизменно их убивал. Почему из всех обычаев, пронесённых сквозь Эпохи, сохраниться суждено было именно этому?

Не важно. Годился и сокол, несмотря на то, что птица сопротивлялась его контролю. Он повёл её над полем боя, изучая боевые порядки, их развёртывание и передвижение подразделений. Он не хотел полностью полагаться на отчёты других.

Это могло стать неоспоримым преимуществом. Льюс Тэрин не мог использовать животных подобным образом. Лишь Истинная Сила дарила такую возможность. Демандред мог направить лишь тоненькую струйку Истинной Силы, недостаточную для создания разрушительных плетений, но существовали и другие, не менее опасные способы её использования. К сожалению, у Льюса Тэрина тоже было преимущество. Врата, с помощью которых можно обозревать поле боя!? Неудобства доставляли и некоторые современные открытия, особенно те, которых не было в Эпоху Легенд.

Демандред открыл глаза, разорвав связь с соколом. Его войска наступали, но каждый шаг был суровым испытанием. Десятки тысяч троллоков были уничтожены. Он должен быть осторожен, ведь троллоки не бесконечны.

Сейчас он находился на восточной стороне Высот и смотрел на реку внизу, к северо-востоку от места, где на него напал убийца, подосланный Льюсом Тэрином. Сейчас Демандред был практически напротив той возвышенности, которую, как утверждала Могидин, называют Дашарским холмом. Скалистое образование поднималось высоко в небо. Его основание было хорошей позицией для командного пункта, укрытого от атак Единой Силой.

Был большой соблазн ударить туда самому, Переместиться и сравнять всё с землёй. Но что, если Льюс Тэрин только этого и ждёт? Демандред сразится с ним. Он это сделает. Но Перемещение в стан врага и возможность угодить в западню, расставленную среди этих высоких каменных стен… Лучше выманить Льюса Тэрина к себе. На этом поле боя Демандред был абсолютным хозяином. Он мог выбрать место, где произойдёт их встреча.

По речному руслу бежала лишь грязная струйка, и троллоки Демандреда пытались закрепиться на южном берегу. Защитники пока держались, но вскоре он их сомнёт. Выше по течению М’Хаэль хорошо выполнил свою работу, отведя воду, хотя и доложил о необычном сопротивлении. Горожане и маленький отряд солдат? Загадка, которую Демандред ещё не разгадал…

Он почти желал М’Хаэлю провала. Хотя Демандред сам его и завербовал, он не ожидал, что М’Хаэль возвысится до звания Избранного так быстро.

Демандред повернулся. Перед ним склонились три женщины в чёрных одеяниях с белыми лентами. Шендла рядом с ними.

Шендла. Он считал, что давно утратил интерес к женщинам — как могла ужиться любовь рядом с его единственной испепеляющей страстью — ненавистью к Льюсу Тэрину? И всё же, Шендла… коварная, талантливая, сильная. Этого оказалось почти достаточно, чтобы изменить его сердце.

— Докладывайте, — обратился он к трём женщинам в чёрном.

— Мы потерпели неудачу, — сообщила Галбрайт, опустив голову.

— Он бежал?

— Да. Я подвела тебя, Вильд.

Он услышал боль в голосе предводительницы женщин-Айяд.

— Ты не смогла бы убить его, — сказал Демандред. — Он противник не твоего уровня. Ты уничтожила его командный пост?

— Да, — ответила Галбрайт. — Мы убили полдюжины его направляющих, подожгли строение и уничтожили карты.

— Он направлял? Он выдал себя?

Она помедлила, затем мотнула головой.

Итак, Демандред не мог сказать наверняка, был ли этот Коутон изменившим внешность Льюсом Тэрином, как он предполагал, но из Шайол Гула поступали отчёты, что Льюса Тэрина видели там, на склоне горы. Он уже доказал своё коварство, перемещаясь во время Последней Битвы с одного поля боя на другое, являя себя то здесь, то там.

Чем дольше Демандред сражался с этим полководцем противника, тем больше убеждался, что это и был Льюс Тэрин. Очень похоже, что Льюс Тэрин на север отправил «подсадную утку», а сам пока сражается здесь.

Льюс Тэрин обычно не позволял другим сражаться за себя. Он всё всегда делал сам, если мог, возглавлял каждую битву, каждую атаку.

Да и как ещё Демандред мог объяснить такое мастерство полководца противника? Лишь человек с опытом древних войн мог до таких тонкостей постигнуть танец сражения. По сути, многие боевые тактики были просты. Избегай обхода с флангов, встречай тяжёлую кавалерию пиками, пехоту — хорошо обученной пехотой, направляющих — другими направляющими. И всё же, изящество… мелочи… требовались столетия, чтобы ими овладеть. Никто из этой Эпохи не жил достаточно долго, чтобы постичь детали до таких тонкостей.

В течение Войны Силы, единственным, что у Демандреда получалось лучше, чем у его друга, было командование армиями. Это тяжело признать, но он больше не будет бежать от правды. Льюс Тэрин был сильнее во владении Единой Силой. Льюс Тэрин легче покорял сердца людей. Льюс Тэрин отнял у него Илиену.

Но Демандред… в воинском искусстве Демандред был лучше. Льюсу Тэрину никогда не удавалось правильно сочетать осторожность и инициативу. Он будет ждать и обдумывать, взвешивая правильность своих решений, а потом кинется в безрассудную атаку.

Если этот Коутон был Льюсом Тэрином, то он стал лучше. Генерал противника знал, когда подбросить монету и положиться на судьбу, но не слишком-то доверял результату. Из него бы получился отличный игрок в карты.

Несомненно, Демандред разобьёт его. И битва будет только… интереснее. Он положил руку на меч, обдумывая увиденную на поле боя картину. Его троллоки продолжали атаки через русло реки, и Льюс Тэрин выставил против них ровные каре пикинёров — защитный ход. Воздух позади Демандреда колебался от разрывов плетений, отмечая выдающееся сражение между шаранскими Айяд и Айз Седай.

Демандред сохранял своё преимущество. Его Айяд были гораздо лучше, чем Айз Седай. Когда Коутон собирается задействовать тех дамани? Могидин говорила о неких разногласиях между ними и Айз Седай. Может ли Демандред их каким-то образом усугубить?

Он отдал приказ, и стоявшие рядом с ним три Айяд отошли.

Шендла осталась, ожидая дозволения уйти. Он велел ей разведать местность поблизости и следить за убийцами.

— Ты обеспокоена? — спросил он. — Теперь тебе известно, на чьей стороне мы сражаемся. Насколько я знаю, ты не посвятила себя Тени.

— Я посвятила себя тебе, Вильд.

— И ради меня ты сражаешься рядом с троллоками, полулюдьми, порождениями Тьмы?

— Ты говорил, что некоторые назовут твои действия злом, — ответила она. — Но я так не считаю. Наш путь ясен. Одержав победу, ты переделаешь мир, и наши люди будут спасены.

Она взяла его за руку, и что-то внутри него шевельнулось. Но было быстро подавлено его ненавистью.

— Я отрекусь от всего этого, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Это всё ради возможности низвергнуть Льюса Тэрина.

— Ты обещал попытаться, — сказала она. — Этого будет достаточно. И если ты убьёшь его, ты уничтожишь один мир, но сохранишь другой. Я буду следовать за тобой. Мы будем следовать за тобой.

В её голосе прозвучал намёк, что, возможно, когда Льюс Тэрин будет мёртв, Демандред снова сможет стать самим собой.

Он не был уверен. Господство интересовало его лишь как орудие против его древнего врага. Шаранцы, верные и преданные, были лишь инструментом. Но что-то внутри него желало, чтобы это было не так. Какое-то новое чувство. Да, это было ново.

Воздух возле него исказился. Но плетений видно не было — просто разошлась ткань Узора. Перемещение с помощью Истинной Силы. Прибыл М’Хаэль.

Демандред повернулся, и Шендла выпустила его руку, но не отошла. М’Хаэль получил доступ к сущности Великого Повелителя. Но Демандред не ревновал. М’Хаэль был лишь ещё одним инструментом. Однако кое-что его удивляло — было ли хоть кому-то в эти дни отказано в Истинной Силе?

— Ты проигрываешь бой возле руин, Демандред, — сказал М’Хаэль с надменной улыбкой. — Твои троллоки там будут разбиты. Ты значительно превосходишь числом противника, а он всё же тебя разобьёт. Я полагал, что ты наш лучший генерал, но проигрывать этому сброду? Я разочарован.

Демандред, словно невзначай, поднял руку двумя пальцами вверх.

М’Хаэль вздрогнул, когда две дюжины шаранских направляющих оградили его от Единой Силы щитами. Спеленав плетениями Воздуха, они оттащили его назад. Он попытался сопротивляться — воздух вокруг него задрожал, искажённый аурой Истинной Силы, но Демандред оказался проворнее. Он сплёл щит из Истинной Силы, используя обжигающие нити Духа.

Нити дрожали в воздухе, сплетённые таким малым количеством энергии, что концы их превращались в ничто. Истинная Сила была такой изменчивой, такой опасной. Щит из неё обладал странным эффектом, он высасывал силу из того, кто пытался её направлять.

Щит Демандреда выкачивал силу М’Хаэля, используя его как проводящий канал. Демандред зачерпнул Истинной Силы и сплёл из неё потрескивающий шар энергии над своей рукой. Это мог видеть только М’Хаэль, и его гордые глаза расширились, когда Демандред стал иссушать его.

Чем-то это напоминало Круг. Выкачивание энергии заставило М’Хаэля трястись и потеть в воздушных оковах Айяд Демандреда. Подобный поток мог выжечь М’Хаэля, а если его не контролировать — вымыть его душу приливом Истинной Силы, словно рекой, вышедшей из берегов. Множество скрученных в руках Демандреда нитей пульсировало и трещало, искажая воздух и расплетая Узор.

От него по земле расползалась паутина тоненьких трещин. Трещин, ведущих в никуда.

Он подошёл к М’Хаэлю. У того начались судороги, изо рта капала пена.

— А теперь слушай меня, М’Хаэль, — тихо произнёс Демандред. — Я не такой, как другие Избранные. Меня ни капли не интересуют ваши политические игры. Меня не интересует, кому благоволит Великий Повелитель, или кого погладит по головке Моридин. Меня интересует лишь Льюс Тэрин.

Это моя битва. Ты — мой. Я обратил тебя к Тени, и я же могу тебя уничтожить. Если будешь вмешиваться в то, что я здесь делаю, я задую тебя, как свечу. Ты считаешь себя сильным, присвоив Повелителей Ужаса и необученных направляющих. Ты ребёнок, младенец. Забирай своих людей и делай что хочешь, но не попадайся мне на пути. И не приближайся к моей добыче. Вражеский полководец — мой.

Хотя тело М’Хаэля билось в конвульсиях, глаза его были полны ненависти, а не страха. Да, он всегда подавал большие надежды.

Демандред повернул руку и высвободил поток Погибельного Огня, сплетённого из Истинной Силы. Раскалённая добела полоса жидкого разрушения прошла сквозь армии у реки ниже по склону, распыляя всех, кого коснулась. Их фигуры превратились в точечки света, затем в пыль, сотни из них исчезли. Он оставил длинную полосу выжженной земли, похожую на борозду, проделанную громадным ножом.

— Отпустите его, — сказал Демандред, распуская щит из Истинной Силы.

М’Хаэль попятился, пытаясь удержать равновесие. Пот струился по его лицу. Он вздохнул, подняв руку к груди.

— И переживи эту битву, — пожелал ему Демандред, отворачиваясь и начиная сплетать потоки, чтобы снова использовать сокола. — Может быть, тогда я покажу тебе, как это делается. Возможно, ты сейчас думаешь, что хочешь меня убить, но знай, Великий Повелитель всё видит. Помни об этом несмотря ни на что. У тебя есть какая-то сотня ручных Аша’манов. У меня же — четыре сотни Айяд. Я спаситель этого мира.

Когда он оглянулся, М’Хаэль уже исчез, Переместившись с помощью Истинной Силы. Поразительно, что он был в состоянии зачерпнуть Силу после того, что Демандред с ним сейчас сделал. Оставалось надеяться, что М’Хаэля не придётся убивать. Он ещё может быть полезен.

— В ИТОГЕ ПОБЕДА ОСТАНЕТСЯ ЗА МНОЙ.

Ранд стоял, не колеблясь под ударами ветра, не отводя взгляда от темноты, хотя его глаза слезились. Как долго он здесь находился? Тысячу лет? Десять тысяч?

Сейчас он всецело сосредоточился на том, чтобы не уступить. Этому ветру его не согнуть. Он не дрогнет ни на долю удара сердца.

— НАКОНЕЦ ВРЕМЯ ПРИШЛО.

— Время для тебя ничего не значит, — произнёс Ранд.

Это было так и в то же время не так. Ранд видел нити, кружащиеся вокруг него, формирующие Узор. Когда Узор сформировался, он увидел у своих ног поля сражений. Те, кого он любил, сражались за свою жизнь. Это не была вероятность, это была реальность, то, что действительно происходит в данный момент.

Тёмный окутал Узор, неспособный ни подчинить его, ни разрушить его, но способный его коснуться. Щупальца тьмы, шипы, касались мира по всей его поверхности. Тёмный накрыл Узор своей тенью.

Когда Тёмный касался Узора, время для него существовало. Таким образом, хотя время для Тёмного ничего не значило, он или оно — Тёмный не имел пола — могло воздействовать на мир только в этих пределах. Как… Как скульптор, которого посещают удивительные видения и мечты, но возможности его ограничены реальностью материала, с которым он работает.

Ранд не сводил взгляд с Узора, сопротивляясь нападению Тёмного. Он не двигался и не дышал. Здесь он не нуждался в дыхании.

Внизу умирали люди. Ранд слышал их крики. Так много павших.

— ПОБЕДА БУДЕТ МОЕЙ, СОПЕРНИК. СМОТРИ, КАК ОНИ КРИЧАТ. СМОТРИ, КАК ОНИ УМИРАЮТ. МЁРТВЫЕ ПРИНАДЛЕЖАТ МНЕ.

— Ложь, — ответил Ранд.

— НЕТ. Я ТЕБЕ ПОКАЖУ.

Тёмный снова сплёл вероятность, формируя очередную возможность, и вытолкнул Ранда в другое видение.

Джуилин Сандар не был командиром. Он был ловцом воров, а не каким-то там благородным. Не благородным уж точно. И обычно действовал в одиночку.

Если не считать, что сейчас он очутился в гуще боя во главе отряда, видимо, потому что, будучи ловцом воров, он имел успешный опыт задержания опасных типов. Шаранцы теснили его отряд, стремясь добраться до Айз Седай. Они сражались на западном склоне Высот, и задачей его отряда была защита Айз Седай от шаранской пехоты.

Айз Седай. Как же он умудрился спутаться с Айз Седай? Он, добропорядочный тайренец!

— Держать позицию! — закричал Джуилин, обращаясь к своим людям. — Держать позицию! — Он кричал это и для себя тоже. Его отряд, сжимая копья и пики, оттеснял пехоту шаранцев вверх по склону. Он не был уверен, по какой причине здесь оказался, или почему они сражаются именно на этом участке. Он просто хотел остаться в живых!

Шаранцы кричали и сыпали проклятьями на незнакомом языке. У них было много этих направляющих, но отряд, против которого он сражался, состоял из регулярных войск, вооружённых главным образом мечами и щитами. Земля была устлана трупами, это затрудняло передвижение для обеих сторон. Пока Джуилин и его люди, следуя приказу, оттесняли шаранские войска, Айз Седай и вражеские направляющие обменивались плетениями.

У Джуилина было копьё, оружие, с которым он был знаком весьма поверхностно. Закованный в доспехи отряд шаранцев протискивался между пикинерами Мика и Чарна. На офицерах были панцири, зачем-то покрытые разноцветной тканью, а рядовые носили кожаные доспехи с вшитыми полосками металла. У всех на спинах были странные узоры.

Командир отряда шаранцев ударом своей страшной булавы сокрушил сперва одного пикинёра, потом другого. Он кричал что-то Джуилину, рассыпая проклятья, которых тот не понимал.

Джуилин сделал ложный выпад, заставив шаранца поднять щит, и вонзил копьё в незащищённую доспехами щель между нагрудником и рукой. Свет, тот даже не поморщился! Он обрушил щит на Джуилина, заставляя его отступить назад.

Копьё выскользнуло из потных пальцев. Джуилин выругался, доставая свой привычный мечелом. Рядом сражался Мик со своими людьми, отвлекая на себя остальную часть шаранского отряда. Чарн кинулся на помощь Джуилину, но этот сумасшедший шаранец обрушил свою булаву ему на голову — расколов её на две части как орех.

— Умри, проклятое чудище! — закричал Джуилин, прыгнув вперёд и вонзая мечелом в шею шаранца чуть выше латного воротника. К нему сразу кинулись другие шаранцы. Джуилин подался назад, когда человек перед ним рухнул, умирая. И как раз вовремя, потому что шаранец слева, широко замахнувшись мечом, чуть не снёс ему голову. Лезвие меча просвистело у самого уха Джуилина, и он инстинктивно поднял своё оружие. Клинок противника раскололся надвое, и Джуилин, размахнувшись, быстрым движением рассёк тому горло.

Затем он наклонился, поднимая копьё. Вокруг взрывались сгустки огня, посылаемые Айз Седай сзади и шаранцами спереди, с Высот. Комья земли застряли в волосах Джуилина и прилипли к сгусткам крови на его руках.

— Держать позицию! — закричал он своим людям. — Спали вас Свет, мы должны держаться!

Он атаковал ещё одного нападавшего шаранца. Один из пикинёров успел вонзить своё оружие тому в плечо, и Джуилин проткнул его через закрытую кожаными доспехами грудь.

Воздух дрожал. В ушах стоял звон от всех этих взрывов. Джуилин оттянулся назад, выкрикивая приказы своим людям.

Он не должен был находиться здесь. Он должен быть где-то в тёплых краях с Аматерой, размышляя, как лучше поймать очередного преступника.

«Наверное, — подумал Джуилин, — каждый сражающийся здесь чувствовал, что лучше бы ему находиться где-то в другом месте». Но единственное, что можно было сделать, — это продолжать сражаться.

«Чёрный тебе к лицу», — мысленно сообщил Андрол Певаре, когда они пробирались среди порядков вражеской армии к вершине Высот.

«Вот этого, — ответила она, — тебе никогда, ни при каких обстоятельствах не следует говорить Айз Седай. Ни за что».

Ответом ей была лишь вспышка беспокойства. Это и понятно. Они, накинув на себя инвертированные плетения Маски Зеркал, пробирались мимо Приспешников Тёмного, Отродий Тени и шаранцев. И пока это работало. На Певаре был чёрный плащ, накинутый поверх белого платья; это не было частью плетений, но любой, кто заглянет под капюшон, увидит лицо Алвиарин — Чёрной сестры. Теодрин была под маской Рианны.

Андрол и Эмарин придали себе лица Ненсена и Каша, двух подручных Таима. Джоннет был совсем не похож на себя, прикинувшись ничем не примечательным Приспешником Тёмного, и хорошо играл свою роль, ковыляя позади, нагруженный их пожитками. Никто бы никогда не распознал в этом человеке с ястребиным носом, сальными волосами и беспокойными манерами добродушного двуреченца.

Они двигались быстрым шагом вдоль тылов армии Тени, расположившейся на Высотах. Одни троллоки тащили к переднему краю связки стрел, другие отходили пировать на горах трупов. Здесь кипели котлы. Это поразило Певару. Они прерывались, чтобы поесть? Сейчас?

«Они это делают по очереди, — пришла мысль от Андрола. — Так бывает и в армиях людей, хоть в балладах об этом и не пишут. Сражение длится весь день, а солдатам нужны силы, чтобы сражаться. Обычно бывает три смены. В одну ты сражаешься на переднем крае, в другую находишься в резерве, а в третью среди освобождённых от строя отходишь с позиций, чтобы на скорую руку перекусить и чуть-чуть вздремнуть. Затем снова возвращаешься на передний край».

Когда-то она представляла себе войну иначе. Она думала, что все сражаются без перерыва. Настоящий бой, однако, был не похож на короткий забег, это был долгий и мучительный труд.

Уже давно перевалило за полдень, приближался вечер. К востоку, у подножия Высот, боевые позиции протянулись далеко в обе стороны вдоль пересохшего речного русла. За эти позиции с переменным успехом шла борьба армий, состоявших из десятков тысяч людей и троллоков. Здесь сражалось огромное количество троллоков, но многие из них возвращались на Высоты поесть или на какое-то время свалиться мёртвым сном.

Она старалась не приглядываться к котлам, а Джоннет, одолеваемый приступом рвоты, всё-таки упал на колени около тропинки. В густом вареве он заметил части тел. Когда его вырвало, проходящие мимо троллоки насмешливо зафыркали и заухали.

«Почему они спускаются с Высот, чтобы захватить реку? — мысленно спросила она Андрола. — Кажется, здесь позиции получше».

«Может оно и так, — откликнулся Андрол. — Но атакует Тень. Если её войска будут оставаться на месте, это послужит на руку армии Коутона. Демандред должен давить на противника. А для этого ему нужно пересечь реку».

То есть, Андрол и в тактике разбирается. Любопытно.

«Да я просто нахватался кое-каких знаний, — услышала она ответную мысль. — В ближайшее время мне армией не командовать».

«Просто удивительно, как много тебе довелось повидать в жизни, Андрол».

«Странно слышать это от женщины, которая прожила так долго, что годится мне в пра-прабабушки».

Они продолжили свой путь вдоль восточной стороны Высот. Вдали, на западной стороне, Айз Седай пробивались вверх по склону, но сейчас вершину продолжала удерживать армия Демандреда. Местность, через которую продвигалась Певара, кишела троллоками. Некоторые неуклюже кланялись, когда она со спутниками проходила мимо, другие, без подушек и одеял, прикорнули прямо на голых камнях. У всех под рукой было оружие.

— Похоже, здесь его искать бесполезно, — тихо проговорил Эмарин из-под своей маски. — Не думаю, что Таим готов общаться с троллоками чаще, чем это необходимо.

— Посмотрите вперёд, — сказал Андрол.

В той стороне отдельно от троллоков расположились шаранцы в незнакомой форме. Их доспехи были скрыты тканью так, что металл оставался виден только на самой спине, но форма кирас легко угадывалась. Певара оглянулась на своих спутников.

— Вот среди них Таим может быть, — сказал Эмарин. — Хотя бы потому, что там, наверное, не так воняет, как здесь, среди троллоков.

Певара игнорировала зловоние, чему научилась много лет назад, подавляя запахи так же, как она не замечала жару и холод. Однако после слов Эмарина частица того, что ощущали остальные, проникла сквозь её защиту. Она быстро восстановила контроль. Это было ужасно.

— А они нас пропустят? — спросил Джоннет.

— Сейчас узнаем, — ответила Певара, направляясь к шаранцам, и вся группа последовала за ней. Шаранские часовые относились к троллокам с недоверием, зорко наблюдая за ними, как за врагами. Этот так называемый союз воспринимался шаранскими солдатами без малейшего восторга. Они даже не старались скрыть отвращение и многие закрывались шарфами от неприятного запаха.

Когда Певара проходила мимо часовых, один благородный — во всяком случае, она так решила, поскольку на нём была кольчуга из медных колец — двинулся ей навстречу. Она остановила его привычным взглядом Айз Седай. «Я слишком важная фигура и не тебе меня беспокоить», — говорил этот взгляд. Сработало блестяще, и они оказались в лагере.

Лагерь шаранского резерва содержался в порядке, в него прибывали люди с западного фланга, где они сражались с армией Белой Башни. Мощные потоки Силы с той стороны притягивали внимание Певары как яркий свет.

«Что думаешь?» — услышала она мысль Андрола.

«Нам придётся с кем-то поговорить. Поле боя слишком огромно, и мы не сможем найти Таима сами».

В ответ пришло согласие. Не в первый раз Певара почувствовала, что узы отвлекают. Ей приходилось обуздывать не только собственное беспокойство, но ещё и нервозность Андрола. Мысль выползла из уголка сознания, и она решительно её подавила, используя дыхательные упражнения, которым научилась, едва попав в Башню.

Она остановилась в центре лагеря и обернулась, решая к кому бы обратиться. Слуг от благородных отличить было легко. Безопаснее было обратиться к первым, но также меньше была вероятность добиться от них результата. Может…

— Эй, вы!

Певара испуганно обернулась.

— Вас здесь не должно быть. — Старик шаранец был абсолютно лысым с короткой седой бородой. Над плечами у него торчали рукояти двух мечей в форме змеиных голов, а в руках был жезл со странными отверстиями по всей длине. Какая-то флейта?

— Идите сюда, — сказал старик с таким сильным акцентом, что Певара с трудом его поняла. — Вас нужно показать Вильду.

«Кто такой Вильд?» — послала Певара мысль Андролу.

Тот покачал головой, чувствуя такое же недоумение, как и она.

«Дело может принять очень плохой оборот».

Старик с недовольным выражением преградил им дорогу. Что он сделает, если они откажутся? Певару подмывало открыть Врата и сбежать.

«Мы следуем за ним, — подумал Андрол, шагнув вперёд. — Нам не найти Таима, если мы с кем-нибудь не поговорим».

Певара нахмурилась, когда он последовал за стариком и к нему присоединились остальные Аша’маны, но поспешила вслед за ними.

«Кажется, мы договорились, что я буду главной», — послала она ему свою мысль.

«Нет, — ответил он. — Кажется, мы договорились, что ты будешь притворяться, будто ты тут главная».

В ответ она отправила тщательно отмеренную смесь холодного неудовольствия и намёка, что разговор не окончен.

И получила в ответ от Андрола весёлое удивление: «Ты… только что мысленно испепелила меня взглядом? Впечатляет».

«Мы рискуем, — напомнила она. — Неизвестно, куда он нас приведёт».

«Да», — ответил он.

Что-то тлело у него в душе, что-то едва различимое до сих пор.

«Ты настолько сильно хочешь добраться до Таима?»

«…Да, настолько».

Она кивнула.

«Ты меня понимаешь?» — пришла его мысль.

«Я тоже по его вине потеряла друзей, Андрол, — ответила она. — Я видела, как их забирают прямо у меня из-под носа. Но мы должны соблюдать осторожность. Мы не можем слишком сильно рисковать. Не сейчас».

«Наступает конец света, Певара, — донеслось от Андрола. — Когда же, если не сейчас?»

Прекратив дальнейшие пререкания, она последовала за ним, удивляясь исходившей от него решимости. Схватив и Обратив его друзей к Тени, Таим пробудил в нём что-то особенное.

Пока они шли за стариком-шаранцем, Певара размышляла, что она не в состоянии понять чувства Андрола, во всяком случае, не до конца. Она тоже теряла своих подруг Айз Седай, но не так, как Андрол потерял Эвина. Мальчик доверял Андролу, видел в нём защиту. Айз Седай, которые пришли с Певарой, были её знакомыми, подругами, но это было другое.

Старик подвёл их к большой группе людей, многие из которых были хорошо одеты. Поскольку никто из них не был вооружён, то похоже, что самые высокопоставленные шаранцы обоего пола не принимали участия в сражении. Они уступали дорогу старику, но некоторые с усмешкой поглядывали на его мечи.

Джоннет и Эмарин встали по бокам от Певары и Теодрин, как телохранители. Они пристально следили за шаранцами, положив руки на оружие, и как она подозревала, удерживая Единую Силу. Что ж, наверное, это ожидаемое поведение Повелителей Ужаса, находящихся среди союзников, которым они не до конца доверяют. Защищать Певару подобным образом не было нужды, но это было благородным жестом. Она всегда полагала, что было бы нелишне обзавестись Стражем, и шла в Чёрную Башню с намерением связать Узами нескольких Аша’манов. Возможно…

Она тут же почувствовала ревность со стороны Андрола: «Ты что же? Какая-нибудь Зелёная, окружающая себя стаей восторженных мужчин?»

Она шутливо ответила: «Почему нет?»

«Они для тебя слишком молоды, — откликнулся он. — Во всяком случае, Джоннет. И Теодрин тебе его так просто не отдаст».

«Я обдумываю, не связать ли их Узами, — ответила она, — а не собираюсь тащить их в постель, Андрол. Честно. Не говоря уже о том, что Эмарин предпочитает мужчин».

Андрол опешил: «Правда?»

«Ну конечно. Ты что, не заметил?»

Андрол казался сбитым с толку. Иногда мужчины могут быть удивительно слепыми, даже такие наблюдательные как Андрол.

Когда они подошли к центру группы, Певара обняла Единый Источник. Хватит ли ей времени, чтобы сплести Врата, если что-то пойдёт не так? Она не знала эту местность, но если Перемещаться куда-нибудь поблизости, то это не важно. У неё было ощущение, словно она приблизилась к петле и внимательно изучает, насколько удачно та ляжет на её шею.

В центре группы, отдавая приказы, стоял высокий мужчина в доспехах, состоящих из серебряных дисков с отверстиями посередине. Они увидели, как к нему по воздуху подлетает чаша. Андрол напрягся.

«Он направляет, Певара».

Получается, что это Демандред? Должно быть, он. Певара наполнила себя саидар, чувствуя его тёплое сияние, позволяя ему смыть все эмоции. Старик, который их привёл, сделал шаг вперёд и прошептал что-то Демандреду. Несмотря на обострившиеся под влиянием саидар чувства, она ни слова не расслышала.

Демандред повернулся к ним:

— В чём дело? Неужели М’Хаэль так быстро забыл приказы?

Андрол и все остальные упали на колени. Подавив раздражение, Певара последовала их примеру.

— Величайший, — произнёс Андрол, — мы просто…

— Никаких оправданий! — закричал Демандред. — Не надо игр! М’Хаэлю приказано собрать всех Повелителей Ужаса и уничтожить силы Белой Башни. Если увижу, что кто-то из вас увиливает от сражения, сделаю так, что вы будете умолять отдать вас троллокам!

Андрол энергично закивал и начал отступать. Певара не видела поток Воздуха, который хлестнул его по лицу, но ощутила боль через Узы. Остальная группа, низко опустив головы, поспешила за ним.

«Это было глупо и опасно», — послала Певара мысль Андролу.

«И эффективно, — ответил он, устремив взгляд вперёд и прижав к щеке руку, между пальцами сочилась кровь. — Теперь мы точно знаем, что Таим на поле боя, и нам известно, где его искать. Вперёд».

Галад прорывался через настоящий кошмар. Он всегда знал, что Последняя Битва будет концом света, но теперь… Теперь он это почувствовал.

Сотрясая Половские высоты, направляющие обеих сторон стегали друг друга Плетениями. Из-за грохота взрывов закладывало уши, а от близких ярких вспышек молний у Галада уже слезились глаза.

Он бросился на землю, вжимаясь плечом в склон холма в попытке укрыться от серии разрывов, взметнувших перед ним в воздух комья земли. Его отряд из дюжины солдат в оборванных белых плащах укрылся позади.

Армия Белой Башни таяла под ударами противника, но то же самое можно было сказать и про шаранцев. Мощь стольких направляющих была невероятна.

Здесь, на западном склоне Половских высот, сосредоточились основные силы пехоты Белой Башни и крупный отряд шаранцев. Галад держался у края поля боя, выслеживая шаранских направляющих, которые могли перемещаться в одиночку или небольшими группами. Боевые порядки обеих сторон здесь во многих местах имели разрывы. И это не удивительно: было почти невероятно создать плотный строй при таком интенсивном использовании Силы со всех сторон.

Повсюду, выискивая среди воронок укрытие, шныряли группы солдат. Другие прикрывали отряды направляющих. Неподалёку разделённые на небольшие группы женщины и мужчины уничтожали солдат огнём и ударами молний.

Именно за ними и охотился Галад.

Он поднял меч, указав на тройку шаранских женщин, находившихся на самой вершине, в то время как он со спутниками притаился чуть выше середины склона.

Трое. С тремя будет сложно справиться. Они были увлечены небольшим отрядом с эмблемами Пламени Тар Валона. В бедолаг ударила молния.

Галад поднял четыре пальца. Четвёртый план. Он выскользнул из своего укрытия и бросился к женщинам. Его товарищи досчитали до пяти и бросились следом.

Женщины его заметили. Если бы они продолжали смотреть в другую сторону, он бы имел большее преимущество. Одна из них вскинула руку и направила в его сторону огненный вал. Пламя коснулось Галада, и, хотя он почувствовал жар, плетение распалось и угасло, не повредив ему, а лишь слегка опалив одежду.

От удивления глаза шаранки широко распахнулись. Подобный взгляд… Подобный взгляд Галад теперь встречал часто. Такое же выражение лица возникает у солдата, меч которого сломался в бою: словно он увидел нечто невозможное. Что произойдёт, если тебя подведёт Единая Сила, на которую ты привык полагаться и которая возвышала тебя над обычными людьми?

Ты умрёшь. Галад мечом отсёк голову женщины, пока её товарка пыталась остановить его с помощью плетений Воздуха. Он почувствовал, как металл на груди похолодел и его обдало потоком ветра.