Пача number two

Глава 5

Я дома! Наконец-то я дома!

Позади у меня осталась война, гибель людей, постоянное ожидание смерти…

По крайней мере, для меня, это всё пока позади.

Пуля, она ж всё-таки дура. И слепая к тому же ещё. Может ведь и попасть сдуру. А оно мне надо? И так уже поймал одну…

Может быть потом, после выздоровления, меня опять призовут, но я надеюсь, что война к тому времени уже закончится. И закончится она не тем позором, как в той истории, что я помню.

Всё-таки на суше война идёт совсем по другому сценарию. Японцы несут намного большие потери и успехи у них намного меньшие.

После поражения у Кинчжоу они отступили назад к Бицзыво и пока там и сидят. Силы свои накапливают.

И даже японский флот понёс тяжёлые потери. На русских минах подорвались и затонули два японских броненосца.

К сожалению, и наш флот тоже сильно пострадал. А после гибели адмирала Макарова теперь лишь крейсера да эсминцы совершали набеги и вели бои с противником.

Не нашлось в нашем Адмиралтействе человека, сравнимого с Того.

Но, насколько я помню, уже скоро к нам на Дальний восток должна отправиться ещё и Вторая Тихоокеанская эскадра. А это уже ещё несколько броненосцев добавится.

Но я не моряк и не могу судить о морских делах.

Зато я приложил максимум возможных усилий, чтобы сухопутные войска могли побеждать.

Мои предприятия уже выпустили сотни пулемётов, автоматов и пистолетов, поступивших в войска. И каждую неделю их количество увеличивается, как минимум, на два-три упээма, пяток эрпээмов и десятка полтора пэпээмов. Ну и плюс пистолеты ещё…

По идее, у пехоты должно быть как можно больше автоматического оружия. В каждом взводе, как минимум, нужен один станковый или универсальный, то есть по классификации второй половины этого века — единый, пулемёт. А также в каждом отделении ещё и по ручному пулемёту должно быть.

А если ещё и у хотя бы половины остальных пехотинцев автоматы будут? Без разницы, пэпээмы это будут или акмы?

Представляете себе такую картину?

Оборону таких позиций без тяжёлой артиллерии ни один враг не сможет прорвать! А танков ещё даже в проекте нет…

На дальней дистанции по наступающим начинают работать станкачи, затем к ним присоединяются ручники.

А на ближней дистанции в четыреста-двести метров начинают стрелять автоматчики…

И всё! Любая атака противника захлебнётся в собственной же крови! Если только этот противник не собирается всё там трупами своих солдат завалить.

А вот выжившие и отступившие вражеские солдаты в следующий раз уже будут бояться идти в атаку. Ибо жить все хотят.

Правда, тут есть единственное, но очень весомое НО! Расход патронов сразу же увеличится минимум на порядок!

Но я считаю, что оставшийся в живых свой солдат, уже опытный, обстрелянный и умелый, стоит гораздо дороже всяких патронов!

Только вот моё мнение мало кого здесь интересует. Хорошо, что хоть оружие закупать начали. И то, наверное, лишь потому, что я самый ближайший поставщик, как оружия, так и патронов.

Моя оружейная мастерская разрослась уже почти до небольшой фабрики. Многие предприятия Хабаровска по договорам поставляют в неё различные комплектующие детали, из которых частично и собирается оружие.

Так же хорошо идут и пистолеты. Каждый день по несколько штук их выпускается.

Хабаровская патронная фабрика также расширяется и уже выпускает почти весь спектр патронов, необходимых для Русской Императорской армии.

Этого количества мало конечно, но ведь и предприятие у меня маленькое. Официально оно вообще патронной мастерской называется. На ней не только новые патроны выпускаются, но и стреляные гильзы переснаряжаются заново.

Правда, теперь ещё и в Порт-Артуре начали выпуск ручных пулемётов и автоматов АКМА.

Так что наши войска теперь намного лучше вооружены, по сравнению со старой историей.

Вот и выходит, что и я внёс свою лепту в нашу будущую, надеюсь, победу!

И вообще! Я здесь попаданец, или, блин, просто так погулять вышел?

У меня ведь даже промежуточный патрон испытывается уже! Правда, калибром всего в шесть с половиной миллиметров и гильзой, длиною в сорок.

Гильза этого патрона изготовлена на основе японской от арисаки, только более короткая. Ну и пуля у него оживальной формы, а не тупой, как сейчас во всём мире принято. И пуля, кстати, полуоболочечная.

По мощности этот патрон от японского почти не отличается, так что, надеюсь, и автоматы не очень сильно переделывать придётся.

Патрончик новый ровно на двадцать миллиметров короче получился, чем японский. Ну и легче на несколько грамм, само собой.

Но по убойности он ничуть не меньше, а даже побольше того получился. Пули то экспансивные, полуоболочечные!

Я ведь этим вопросом ещё до войны озаботился. Просто брались стреляные гильзы, укорачивались, заново обжимались и переснаряжались.

А уж стреляных-то гильз на войне!.. Это ни разу не дефицит.

После начала работы патронной фабрики девушки, до этого выпускавшие патроны у нас в станице, освободились и теперь занялись новым патроном. Ну а моя Лиза осуществляла «госприёмку».

К моему возвращению домой уже было выпущено несколько тысяч новых патронов и даже отправлена заявка на его патентование.

Испытания и отстрел патронов проводили Семён с Петрухой. Я когда узнал, как они это делали, малость подзавис даже…

Я то как думал? Что они выточат новый патронник в стволе, то, сё…

Фиг там! Они просто вкладыш в патронник арисаки запресовали и отстреляли так несколько сотен патронов!

Вот же балбесы великовозрастные…

Ладно, проехали уже. Главное, патроны они нормально испытали.

Так что отдыхать я теперь могу с чистой совестью. Тем более, что я ранен был. И ранен достаточно тяжело. До сих пор левая рука плохо у меня работает.

Зато как меня дома встретили! Даже Степаныч, увидев меня, прослезился! А уж как Лиза моя рада была!

Васёк меня сразу же признал и тараторил потом всю дорогу до дому, своими новостями со мною делился. А вот Дашутка поначалу дичилась, отвыкнуть уже успела немного. Всё таки больше полугода меня дома не было…

Но ничего, и она быстро отошла. Тем более, что ей батька подарки привёз.

Василий Палыч получил от меня в подарок самый настоящий штык от японской винтовки вместе с ножнами. И он почти сразу же умчался хвастаться своим подарком перед друзьями.

Ну ещё бы! Для него этот штык был равноценен сабле. Там одно только лезвие с его руку длиной!

Только один лишь Чубайс не рад был моему возвращению домой. Ибо теперь ему обламывался сон на нашей кровати. Я ж не Лиза, кота на свою кровать не пускаю.

Потом, пока на подворье Осадчих накрывались столы и собирались гости, Лиза помогла мне помыться в бане. Расслабиться, дорожную грязь с себя смыть…

Из бани я вышел и чистым, и весьма довольным…

Потом было всё. И рассказы о войне, и самогонка с различной закуской, и раздача подарков…

За столом я сидел на самом почётном месте в полной парадной офицерской форме и со всеми наградами.

И немного даже смущался от изменившегося ко мне теперь отношения.

Даже то, что многие из присутствующих за столом, работали у меня в мастерской, так не повлияло на их отношение ко мне. Ну и что? Я ведь так и оставался точно таким же казаком, что и все остальные.

Ну а то, что разбогател, так значит молодец, умный и не лодырь. Ну и везучий конечно. Без везения, точно ничего бы не вышло.

А вот то, что я теперь офицером стал, это уже совсем другой коленкор! Не каждому это дано!

И поэтому и относились теперь ко мне совсем по другому…

Целых три дня!.. Три дня я просто расслаблялся, отдыхал душой и телом. А потом взялся за ревизию своей мастерской…

Проверил, что и как, малость поругался, кое-что заставил сделать иначе.

Короче, показал своё начальственное внимание и заботу. Свежим взглядом всё оценил.

Затем ко мне приехали Сергеев с Михеевым. Они закупили сразу несколько пистолетов, для себя и своих знакомых. Мы сгоняли с ними на рыбалку. Посидели на берегу, шашлыков пожарили, выпили, расслабились…

А вот после их отъезда и я уже отправился в Хабаровск.

Оделся я согласно моде. То есть, новенький костюм-тройка в мелкую полоску, галстук, шляпа на голове, лаковые штиблеты и тросточка…

И ПМ третьей модели в подмышечной кобуре.

Это из недавно, уже без меня, начавших выпускаться. Внешне этот пистолет немного похож на карманный браунинг, но с самовзводом. Ну и калибр, как у браунинга. В две с половиной линии или на шесть и тридцать пять мэмэ.

То есть, не как у браунинга. Мой это патрон. Он изобретён и начал выпускаться на моей фабрике. И даже запатентован.

Я то точно не помнил, какие патроны у Браунинга были. У меня гильза этого патрона была в пятнадцать миллиметров длиной с проточкой и со слегка выступающим рантом, как у арисаки.

Заодно и почти такой же патрон запатентовали, но уже калибром в три линии и длиной гильзы в семнадцать мэмэ.

Сейчас и под этот новый патрон испытывается пистолет. Четвёртой уже модели.

Насчёт одежды мне дома чуть скандал не устроили. Даже моя Лиза недовольна была, не говоря уже про Степаныча. Типа, я офицер и поэтому должОн в мундире ехать!

И не докажешь ведь им что надоела мне уже эта форма!

Пришлось мне с собой и мундир брать. Лиза аккуратно в чемодан его сложила…

В Хабаровске на вокзале я высвистел себя извозчика и скомандовал ему ехать к Затону.

За прошедшее время моя фабрика довольно сильно изменилась. Достраивался ещё один цех, появилась довольно накатанная дорога, идущая к воротам у проходной.

Даже лавочка под навесом у проходной появилась. Наверное, для ожидающих её поставили.

А вот на проходной меня просто не пропустили. Вот так взяли и не пропустили. Пропуска то у меня нет…

Пришлось мне дожидаться прихода Старовойтова.

Тот, узнав меня, тут же принялся ругать охрану.

— Погоди, Евгений Сергеич, не ругайся…

— Ну как так то?!. Хозяина фабрики и не пустили! Куда ж это годится?

— Как фамилия? — обращаюсь я к старшему из охранников, мужику лет сорока пяти с отсутствующими двумя пальцами на левой руке. Второй охранник, совсем пацан ещё, аж побледнел от ожидания наказания.

Первый же заметно скучнеет и нехотя отвечает.

— Артюхов Федот…

— Давно здесь работаешь?

— Дык… С начала с самого почти.

— И меня не признал?

— Опосля то признал, конешно… Ну так ведь не положено никого сюда пущать без пропуску!

— Ты чего нервничаешь то, Федот? Правильно ты всё сделал! Даже пусть хоть царь-батюшка придёт, а без пропуска никого не пропускай! Даже знакомых!

Вот, держи от меня премию…

И я, достав из портмоне пятёрку, протягиваю её Артюхову.

— А ты, Евгений Сергеич, распорядись, чтоб мне пропуск оформили. А я подожду, покурю пока…

Я присаживаюсь на лавочку и хлопаю по ней рядом с собой ладонью.

— Присаживайся, Федот, покурим, пока мне пропуск делать будут.

— Не положено нам…

— Чего не положено?

— Пост покидать не положено.

— А-а-а… Ну тогда держи, на посту покуришь…

Я посидел, покурил спокойно. Немного пораспросил Федота с напарником про жизнь. Потом почти прибежал с пропуском для меня Самойлов и меня наконец-то пропустили на территорию фабрики.

Директор сам водил меня по фабрике, показывал, что, как и где выпускается.

Почти половина из работающих на фабрике оказались женщинами в возрасте от двадцати пяти и до лет пятидесяти примерно.

Ну да, дети тогда уже боле-менее самостоятельными становятся, вот матери и устраиваются на работу.

Работают они почти все в цехе снаряжения боеприпасов. Развесовщицами, замерщицами…

Ну, и само собой, уборщицами в цехах тоже они же работали.

Замечаний было мало, но мне не понравилось, что стёкла в цехах были запылёнными.

Я приказал, минимум раз в месяц, мыть окна и внутри, и снаружи. В тёплое время года, естественно.

И ещё курилку для рабочих тоже требуется сделать. Чтобы курили они только в особом месте, а не как сейчас, по углам.

Блин, не продумал я этот вопрос сразу, а никто и не напомнил.

Тогда и технические перерывы вводить придётся. До обеда нужно будет один сделать и один после. Минут так по десять примерно.

Хрен с ними, с этими двадцатью минутами. Зато рабочие после перерыва лучше работать будут. Я по себе это знаю. Ну и покурят они заодно…

Так до конца рабочего дня я и пробыл на фабрике. Самойлов пообещал меня потом до гостиницы лично на своей коляске отвезти.

Он же меня и «обрадовал», что вокруг фабрики началась какая-то нездоровая суета. К нему даже подходили представители некоторых довольно высокопоставленных хабаровских личностей. И чуть-ли не прямым текстом предлагали довольно хорошие деньги за переоформление предприятия на другое лицо.

А уж как это будет делаться, то это их проблема. Там уже всё схвачено. Лишь только сам Самойлов должен будет бумаги подписать.

Вот же суки! Пока я, значит, кровь свою проливал, некоторые ухари решили на мне заработать? На чужом х*ю в рай хотят въехать?

А хрен ли? Предприятие уже работает, приносит неплохую прибыль, чего бы и не отжать его?..

А вот хрен им всем поперёк морды!

Придётся, однако, разбираться, хоть и не хочется…

Вечером мы с Самойловым выходим вместе с работягами из ворот и попадаем не куда-нибудь, а прямо на митинг!

С коляски, стоящей неподалёку от ворот фабрики, вещает какой-то тип гражданской наружности, но в студенческой фуражке.

Рабочие, кто мимо него проходит, а кто и притормаживает, останавливается послушать.

Я придерживаю Евгения Сергеевича.

— Давайте послушаем, чего он предлагать будет.

Мы останавливаемся, я достаю портсигар и закуриваю. Самойлов то некурящий у меня, поэтому я ему и не предлагаю.

А оратор разоряется:

— … Рабочие должны бороться за свои права и требовать увеличения зарплаты и сокращения рабочего дня…

Я не выдерживаю и громко задаю ему вопрос.

— Простите, а что в первую очередь рабочие должны требовать?

— Всё! И сокращения рабочего дня и увеличения зарплаты!

— А где, по вашему, хозяин должен взять на это деньги?

— Пусть поменьше на драгоценности тратит и пьянки в ресторанах!

— А с чего Вы решили, что он на рестораны деньги тратит? Или Вам просто завидно стало?

По рядам собравшихся слушателей пробежался лёгкий смешок.

Оратор краснеет.

— Да что вы понимаете в чаяниях рабочего класса?! Вы ж не работаете постоянно в грязи за копейки!

— Я? Конечно, я так не работаю. Но и на фабрике, насколько я знаю, тоже грязи нет, да и зарплата одна из самых высоких в городе. Да и рабочий день всего девять часов.

А теперь встречный вопрос. А вы сами то где работаете, что так переживаете за рабочий класс?

— Я учился в университете. — нимало не смущаясь отвечает мне этот тип.

— То есть не работал. И не доучился.

— Да! Мне не дали доучиться! Царские держиморды не позволили…

— Всё с тобой ясно. Ничего ты не знаешь и не умеешь, но лезешь учить, как и что делать.

— Можно подумать, Вы сами рабочим были!

— Я то как раз и работал. Вот этими самыми ручками я создал первые экземпляры.

— А Вы вообще кто? — наконец-то поинтересовался он у меня.

— Я кто? Я хозяин этой фабрики…

— А-а-а! Теперь-то понятно! Торговец смертью! Зарабатываешь на смерти людей!

— Это ты кого людьми назвал? Японцев что ли?

— А почему это они не люди?

— Да потому-что эти, так называемые «люди», напали на нашу Родину и убивают русских солдат!

— Это самодержавие виновато! Нечего им было лезть в Китай… Тогда никто никого бы не убивал! А теперь Япония всего лишь хочет добиться справедливости.

— Так Вы, батенька, японский шпион! Вот ты и сознался! Тебя совсем не рабочие интересуют, а японцы! Ты просто хочешь сорвать выпуск продукции, так нужной нашей русской армии и чтобы эти японцы убили как можно больше наших солдат!

Зовите полицию, братцы, шпиона пусть арестуют!

Оратор затравленно огляделся вокруг, увидел нахмуренные лица рабочих и, резко схватив вожжи, хлестнул ими свою лошадь.

Коляска сорвалась с места и увезла этого агитатора под свист и улюлюканье работяг…

Рабочие, переговариваясь, стали расходиться, ну а мы с Самойловым поехали в город.

По дороге мы с ним обсудили открытие в будущем году начальной школы для детей рабочих нашей фабрики. Да и самих рабочих тоже нужно как то начать учить грамоте. А то многие, а женщины, так вообще почти все, неграмотные у нас.

Уже в почти полной темноте, я распрощался с Евгением Сергеевичем и поднялся в свой номер. Там привёл себя в порядок и отправился в ресторан.

Заказал себе Шустовского, под этот коньяк покушал плотненько.

Вернувшись в номер, я почитал газеты, покурил и завалился спать. Устал я сегодня чего-то. Да и рана опять разболелась…

На следущий день я посетил своих компаньонов, владельцев предприятий, с которыми у меня были заключены различные договора. Заодно заказал пару акаэмовских ствольных коробок под новый патрон и штамп для новых же автоматных магазинов.

В принципе, там не было ничего нового, лишь сама коробка немного покороче, да гнездо под магазин иное. По месту подгонять всё потом придётся.

Ничего страшного, возьмём и подгоним. В первый раз, что ли? Сделаем…

А главное, я заново переоформил на себя патронную фабрику. Теперь уже как на дворянина Мулинского, кавалера двух орденов Российской империи.

Пришлось, правда, в офицерскую форму мне переодеваться на этот случай.

Завтра к обеду мне пообещали все бумаги приготовить.

Ну что ж, подожду немножко. Но думаю, что уже завтра все заинтересованные в моей фабрике лица будут про это знать. А может и сегодня к вечеру даже.

Всё таки, это или у обычного казака что-то отжать, или же у дворянина и кавалера.

А это уже две большие разницы, как об этом говорят в Одессе.