Озаренный Оорсаной. Книга 2. Путь жреца

Глава 12

Утром меня разбудил запах еды, доносившийся из кухни. Выйдя из комнаты, я застал радостно уплетавших завтрак ребят.

— Садись скорее, пока не остыло, — Поль кивнул на свободный стул, приглашая меня разделить с ними трапезу. Я не стал отказываться.

Еда оказалась выше всяких похвал. Как-то так получилось, что Поль редко ночевал у меня, и при мне еще ни разу не готовил. А зря! Похоже, детство в таверне весьма положительно сказалось на его умении кашеварить.

— Очень вкусно, спасибо! — поблагодарил я повара и продолжил, — если вы будете обучаться на жрецов, у вас будет мало свободного времени. Кинотеатры некогда будет обслуживать. Может быть, найдете людей себе на замену? Я так понял, у вас хватает знакомых? Тем более, если мы будем расширяться дальше, потребуются новые люди, которым я мог бы доверять. А вам лучше сконцентрироваться на учебе. Делайте то, что хорошо получается. Постараюсь с вами два раза в день заниматься. Тем более, планирую использовать вас, как своих помощников, при обучении послушников. Вы занимаетесь всего неделю, но у вас получилось быстро ухватить самую суть.

— Ну так то да… — задумчиво протянул Поль, мгновенно превратившись в неотесанного деревенщину. Я уже понял, что такое происходит, когда ему надо о чем-то подумать. Похоже, таким образом он просто выигрывает время.

— Стать жрецами для нас важно! — изрек Моррис и замолчал.

— Людей мы найдем, можешь не переживать. Таких, кому можно доверять. Вот Поль смотается в село и привезет. Село большое, работы мало… — решительно заявил Леопольд.

— Ну, отлично, тогда договорились. С понедельника будете два раза в неделю заниматься. С утра — только со мной, а вечером со всеми. Держите накопители и помните: никому не слова! — я протянул им сумку и проводил до двери.

Ребята разъехались по кинотеатрам. С утра они вместе занимались уборкой. Сначала в одном зале, потом в другом, затем в третьем. Кроме уборки, на них был мелкий ремонт, а по вечерам они выступали в роли охранников-швейцаров, помогая людям найти свои места в зале и гася в зародыше любые конфликты. Особенно в этом преуспел Поль. Он мог заговорить любого так, что человек забывал, с чего начиналась ссора. В общем, ребята были незаменимы, и работы им хватало. Мне было жалко их терять, но думаю, общий надзор все равно останется за ними. А если мы откроем полсотни кинотеатров, ребята превратятся в больших начальников. Думаю, они справятся.

Я порылся в гардеробе. Выбор одежды был невелик. Пара штанов и пяток жреческих рубашек, за которые надо сказать отдельное спасибо Моррису. Он вчера притащил целую охапку этих рубах, и после примерки я оставил себе пять штук.

Пора было идти в храм Оорсаны для получения ежедневной дозы. Рубашка на мне совсем тускло светилась. Я недовольно поморщился, глядя на себя в зеркало. Честно говоря, раздражали и эта ежедневная необходимость посещения храма, и обязательное ношение рубахи. Почему нельзя было придумать что-то более незаметное? Ну вот, скажем, как дворянские атрибуты? Значок там или перстень. Нет, ходи напоказ в светящейся рубахе. Пусть все видят — идет жрец! Хотя… в моем прежнем мире церковные служители тоже одеваются так, что их сразу видно.

Вообще, вся эта ситуация меня с каждым днем все сильнее злила. Я считал себя свободным человеком. Старался как можно меньше брать на себя обязательств. Так было в моей прошлой жизни. В любой момент я мог сорваться в гости к друзьям в другой город, или уехать отдыхать на море. Именно для этого я и стремился наладить собственный бизнес — чтобы обрести свободу.

А сейчас что мне делать? Каждый день — обязательное посещение храма. Вне зависимости от планов и настроения. Да, возможно, я перегибаю палку со своим свободолюбием. У меня такой пунктик. Как говорили окружающие, он, в первую очередь, характеризовал меня, как незрелую личность, не желающую брать на себя лишних обязательств. Думаю, это было одной из причин, почему я так и не женился. Возможно, доля правды в этом есть. Мне многие говорили, что пора повзрослеть, нарожать детей, купить квартиру в ипотеку. А я все болтаюсь по жизни, занимаюсь ушу, езжу на море, маюсь дурью! Но мне нравилось так жить. Я не видел в этом ничего плохого. И, скорее всего, я был прав. Мне не о чем жалеть. Я практически ничего не потерял, покинув свой родной мир. Иногда только грущу по своим родителям. Как они там?

Занятый этими мыслями, я незаметно дошел до храма. Небольшую площадь перед зданием подметал мужчина в слабо светящейся жреческой рубахе. На вид ему было около сорока лет. Обогнув его, я приветливо кивнул и, провожаемый взглядом, полным любопытства, зашел внутрь. Привычно подойдя к статуе Оорсаны, залил в себя новую порцию энергии. Это не заняло много времени. Выйдя из храма, я остановился. Жрец сидел на скамейке, и при виде меня поднялся и подошел.

— Рад приветствовать нашего нового брата. Меня зовут Виктор, — он поклонился мне.

— Семюсель, — представился я в ответ.

— Настоятель сообщил мне, что в Кируне появился новый жрец, но я никак не думал, что вы настолько молоды, — он несколько скептически оглядел меня.

— Не думаю, что это является проблемой.

— Да нет, не поймите меня превратно, я ничего не имею против вашего возраста. Только, насколько я понял, именно вы будете заниматься обучением послушников?

— Да, именно я, — как можно тверже ответил я.

— Надеюсь, вам удастся передать им свой опыт. Вы очень молоды, но уже являетесь жрецом. Одно это должно заставить послушников прислушиваться к вашим словам, — мы присели на скамейку. Несмотря на его слова, было видно, что жрец благосклонен ко мне. К тому же, в его взгляде явно читалось уважение.

— Виктор, можно я задам вам один вопрос? Возможно, он вам покажется нетактичным, но мне хотелось бы кое-что понять для себя, — осторожно начал я.

— Спрашивайте. У меня нет секретов от братьев.

— Вам же около сорока лет?

— Сорок три года, — ответил он.

— Как получилось, что вы до сих пор не являетесь старшим жрецом? Да и в храме я видел жрецов, которым явно далеко за пятьдесят, и, получается, они так и не достигли полной магической медитации. Большинство магов в вашем возрасте уже давно освоили это умение.

— Это не является тайной, — слегка улыбнулся Виктор, — видно, что вы очень молоды и многого не понимаете, — он не удержался от соблазна поддеть меня, — энергия богини слишком ярка. Она будоражит сознание. А что требуется для полной медитации? Холодный разум и отсутствие эмоций. Но жрецам очень тяжело этого добиться, когда в них бурлит сила Лучезарной.

— Ну, а как же маги огня? Я слышал, у них те же проблемы, но при этом многие к сорока годам справляются с ними, — возразил я.

— Маги огня, как и большинство магов, не ходят с полностью наполненным ядром. Мы же, наоборот, после каждой молитвы наполнены энергией под завязку! Только возраст и жизненный опыт позволяют нам достичь магической медитации. И вера в Лучезарную, — он, сложив руки на животе, слегка поклонился в сторону храма.

— Спасибо за объяснение. Теперь многое становится понятно. Сколько всего старших жрецов в княжестве?

— Не более двадцати человек, — не задумываясь, ответил жрец, — и большинство из них в армии.

— Да, не густо, — я задумчиво покачал головой.

— Вы же знаете — война забирает лучших. Как только жрец поднимается на ступень выше и становится старшим жрецом, он идет в армию. Вне зависимости от возраста. Так у нас заведено. Так мы помогаем молодым жрецам продолжить свое обучение в храме или в монастыре. Война — не лучшее место для постижения глубокой медитации.

— А какая разница в силе между простым жрецом и старшим?

— Существенная. Старший жрец может использовать более сложные заклинания, такие, как огненный шторм. Он быстрее заполняется энергией во время молитвы Оорсане, и энергия медленнее покидает его тело. К тому же, с помощью медитации можно остановить отток энергии. На войне это очень полезно.

— И как это использовать? — видя, что Виктор замолчал, решил уточнить я.

— Ближайший храм находится в пятидесяти километрах от границы. Я по утрам заряжался энергией, ехал больше часа до границы, а там сидел в келье и ждал, когда меня вызовут в случае атаки. Это могло произойти вечером или ночью, и часто к этому времени у меня практически не оставалось энергии для помощи защитникам, — было видно, что воспоминания не доставляют ему удовольствия: он периодически морщился и задумчиво водил рукой по щетине на лице, — я думал, что только так и можно сражаться. Молодой был. Но потом к нам приехал старший жрец. Его тактика в корне отличалась от моей. Зарядившись энергией, он в келье погружался в глубокую медитацию, в которой мог пробыть несколько дней, пока не возникала потребность в его помощи. Выйдя из медитации, он по-прежнему был полон энергией! Должен заметить, что старший жрец являлся грозным оружием. Уровень его умений и силы был намного выше, чем у обычных магов. Говорят, раньше несколько старших жрецов могли совместно сплести просто убийственные заклинания, выкашивающие целые стаи зверей.

Я сидел в столовой и спокойно обедал. Отец Луизы периодически окидывал меня недовольным взглядом, задерживая его на жреческой рубашке. Сама Луиза сидела справа и подкладывала мне еду, всячески показывая родителям, что не даст меня в обиду.

На обед собралось все семейство Луизы.

Ее мать, женщина лет тридцати пяти, была очень хороша собой. Держалась она надменно и подчеркнуто холодно, стараясь не замечать меня.

Брат Луизы, молодой парень лет шестнадцати, наоборот, постоянно глазел на меня. Было видно, что у него имеется тысяча вопросов, но он старательно сдерживается, соблюдая положенный этикет.

Отца Луизы звали Петтер, и был он с виду ничем не примечателен. Обычный сорокапятилетний мужчина. Невысокий, с узкими плечами. Было видно, что физический труд не для него. Его волосы были аккуратно уложены, тоненькая бородка обрамляла лицо. С виду — обычный чиновник. Но взгляды, которые Петтер периодически бросал на детей, заставляли их выпрямлять спины и опускать глаза, так что было понятно, кто хозяин в этом доме.

За чаепитием начался светский разговор. Брат Луизы засыпал меня вопросами об иллюзионе: оказывается, он был большим фанатом кино, и успел посмотреть все фильмы. Луиза с гордостью посматривала на меня, отец же ее все сильнее хмурился. Мама Луизы поинтересовалась моей жизнью с тетей и обучением в школе. При этом весь ее вид говорил, что спросила она просто из вежливости, мой ответ ее мало волнует, и, будь ее воля — меня бы не пустили даже на порог этого дома.

Когда чай был допит, мы перешли к тому, ради чего и затевался весь этот обед. Глава семейства одним движением бровей отослал остальных членов семьи, и мы остались с ним вдвоем.

— Семюсель, — обратился он ко мне, явно подбирая слова, — скажу честно, я изначально был против вашего общения. Прошу меня правильно понять. Ты был никем. Герцогский дворянин, второе поколение. Без родственников и связей. Практически — гол! — Петтер замолчал и посмотрел на меня, пытаясь уловить мою реакцию, но я был сама невозмутимость, — даже когда началась вся эта эпопея с иллюзионами, в которую ты, в итоге, втянул мою дочь. Я удивлен, что твоя затея оказалась весьма доходным делом. Для юнца начать зарабатывать такие суммы — удивительно. Но даже с деньгами ты оставался никем. Я бы сказал, что твое положение стало еще хуже. Да и, согласись сам, ты не вылезал из различных проблем. Ссоры с баронами бесследно не проходят. Именно в этот момент я запретил дочери общаться с тобой. Прошу меня понять правильно, — он посмотрел мне в глаза. Я не отвел взгляд.

— Понимаю вас, — согласно кивнул я в ответ, — но тогда к чему весь этот разговор?

— Когда ты выбрался из всех своих неприятностей, я решил познакомиться с тобой. Мне стало любопытно посмотреть на тебя.

— Простое любопытство? Я удовлетворил его, и могу идти? — я понимал, что мой ответ звучит немного грубовато, но мне не нравился наш разговор. Мне не нравилось, что меня оценивают, как вещь, решая, достоин я его дочери или нет.

— Я еще не закончил, — все так же спокойно произнес он, — я прекрасно понимаю, что мои запреты имеют мало смысла. Если у тебя и у моей дочери возникнет такое желание, вы обойдете их, и не поморщитесь. Была у меня мысль вывезти Луизу в наш дом в начале лета, сразу после бала. Дом у нас недалеко от границы, на берегу прекраснейшего залива. В августе там тепло и безопасно. В начале лета, конечно, не так тепло, и вода не успевает прогреться, но там достаточно спокойно, и это главное. За лето ее чувства к тебе бы поостыли, — он замолчал, ожидая моего комментария.

— Так почему же вы этого не сделали?

— Решил сначала поговорить с тобой, — он слегка пожал плечами, — пригласил тебя на обед. Скажу честно, ты меня опять смог удивить. Не думал, что ты станешь жрецом, а Луиза об этом мне ни слова не сказала!

— Это что-то меняет?

— Нет, конечно, — он слегка улыбнулся, — разве что у тебя появляется больше шансов выжить в этом мире, и лет через пять превратиться в завидного жениха. Ты же меня понимаешь? — после небольшой паузы уточнил он.

Конечно, я его понимал. Он только что мне сказал, что я пока никто, и абсолютно не достоин его дочери. Но если постараюсь, то лет через пять мы сможем вернуться к этому вопросу.

— Знаете, вы абсолютно правильно заметили, что вряд ли меня остановило бы ваше мнение. Моя жизнь — это только моя жизнь, — как можно тверже произнес я, — а моя жизнь с вашей дочерью касается только ее и меня. Но я готов вас успокоить. До моего возвращения со службы я не планирую никаких серьезных отношений. Я уже разговаривал на эту тему с Луизой, и мы решили не спешить. Так что, если ко мне больше вопросов нет, я пойду, — поднявшись, я пошел к выходу. Петтер шел за мной.

У дверей я слегка задержался, надеясь, что, может, Луиза выглянет, и мне удастся с ней попрощаться. Но она так и не выглянула. Я посмотрел на ее отца и кивнул:

— Приятно было познакомиться.

— Мне тоже, и надеюсь, вы сдержите свое слово! — он кивнул в ответ и закрыл за мной дверь.

Идя по улице домой, я размышлял о Луизе. Она мне, безусловно, нравилась. Даже больше — я понимал, что влюбился в нее. Высокая, стройная, с хорошей, не по годам развитой, фигурой. Выглядела она лет на восемнадцать. Только несколько детское выражение лица выдавало ее возраст. Чем-то она напоминала мне Наташу Ростову, входящую во взрослую жизнь на первом балу.

Так и у нас с ней — первая любовь, совместное дело. Новое и непривычное для этого мира. У меня все, за что не берусь, получается, враги повержены, деньги зарабатываются. Я просто герой в ее глазах. И, конечно, мне приятно купаться в лучах славы, но это неправильно. Я встряхнул головой, отгоняя печальные раздумья. Будь что будет, время покажет. По крайней мере, я вижу эту проблему — и буду осторожен.

Когда закрылась дверь за этим непонятным пареньком, Петтер сел в кресло. Мгновенно появилась жена и налила ему чай. Он задумчиво смотрел на кружащиеся в чашке чаинки, пытаясь подобрать слова, и понять, что его так насторожило.

— Знаешь, он странный, — произнес Петтер, подняв взгляд на жену.

— Мне он не понравился, — поджав губы, произнесла она, — только выбрался из нищеты, а ведет себя так… словно мы ему ровня!

— Вот! Точно, — Петтер радостно щелкнул пальцами, — он же герцогский дворянин, а мы — княжеские дворяне, да еще, к тому же, почти бароны. А он не тушевался. Разговаривал с нами спокойно и уверенно. Парень, видно, не так прост.

— Мне кажется, он просто молодой наглец! — не поддержала его жена.

— Ты не права, наглости в нем нет. Только спокойствие и уверенность, а это не то, чего ожидаешь от четырнадцатилетнего подростка. Думаю, эти его качества и помогли ему основать свое дело. Да и Луиза не могла остаться к нему равнодушной.

— Надо увезти ее на залив. Нечего им общаться. Не доведет это до добра!

— Успокойся, — слегка повысив голос, жестко произнес Петтер, — если он в нее влюблен, это не поможет.

— Что, поедет за ней и похитит? Не смеши меня! Эти времена давно прошли.

— Нет, это вряд ли. Он показался мне достаточно благоразумным. Он просто подождет. Не будешь же ты вечно ее прятать.

— Так что же нам делать? — она удивленно смотрела на мужа. Обычно решительный мужчина, диктующий окружающим свою волю без тени сомнения, явно колебался и не знал, что ответить.

— Что делать? — он посмотрел на нее и улыбнулся, — да ничего. Он не тот ребенок, каким выглядит. Семи умеет внушать доверие и уважение. Ты, конечно, за дочкой-то присматривай, но мой опыт говорит, что беды ждать от Семюселя не стоит.