Отвергнутая невеста. (не)нужная жена (СИ)

Глава 44

“Если сейчас послышится чей-то голос, я за себя не ручаюсь!”, - пронеслась в голове мысль, когда я опасливо осмотрелась.

Выждав минуту, Бесподобный Барнс прислушался снова: “Что? Вы что-то сказали?”.

Я испуганно дернулась, не понимая с кем разговаривает Бесподобный. Розен тоже напрягся.

— Вы могли бы говорить разборчивей? — произнес Бесподобный Барнс, хмуря седые брови.

— Вы это нам? — спросил Розен, хмуря брови. Прямо с языка снял!

— Да нет, погодите! — отмахнулся от нас Бесподобный Барнс. — Вы пока стойте! Губы разминайте. Сейчас целоваться придется! Ась-ась? Не слышу! Чеснок из рта, говорю, вытащите! И тогда говорите.

Он снова прислушался, а я вместе с ним. Розен подтащил меня к себе. Я видела, как в его руке вспыхивает заклинание.

— Что значит, родственники не приходят? Вот, послушайте! Они уже пришли! Они тут рядом в соседних ячейках! — спросил Бесподобный Барнс, прислушиваясь. — Кому тут дует? А! Дверь же склепа открыта! Ну, не переживайте, мы закроем! При чем здесь отрубили голову, считая вас упырем? Может, просто в гроб не помещалась! Чего вы сразу на родственников наговариваете!

Он снова прислушался, а я вместе с ним. Но я ничего не слышала, кроме тишины.

— Ну, тут по существу ничего нет, так… Жалобы на родственников, сквозняк и всякие мелочи… — произнес Бесподобный Барнс, наконец-то обращаясь к нам. Но тут же переводя взгляд на какую-то ячейку. — О! Вас от всей души поздравляют! Только души нет, он продал ее темным силам в обмен на бессмертие! Но все равно поздравляет!

Неужели он их слышит? Или он просто сумасшедший?

Старик сделал торжественную паузу.

— Ну, раз никто не против, то объявляю вас мужем и женой! — наконец произнес Бесподобный Барнс. — Теперь жених может поцеловать невесту.

Я почувствовала, как меня отпустили, а рука коснулась моей щеки. Было слишком темно, чтобы увидеть выражение его лица.

— Что значит “не видно”? — возмутился Бесподобный Барнс. — Что значит “опишите”!

И тут он обратился к нам: “Просят описать поцелуй! Им не видно!”.

— Кхе-кхе! — заметил Бесподобный Барнс. — Я, конечно, не мастер любовных романов, хоть и жрец богини любви, но я попробую!

Рука Розен легла на мою талию, а он притянул меня к себе. Было в этом жесте что-то властное, жадное, настойчивое, не терпящее возражений.

— Дракон плотоядно схватил за талию бедную девушку, на лице которой отразились не то испуг, не то изумление! — заметил Бесподобный Барнс. — Властным жестом он привлек ее к себе, как бы надежде, что близость ее нежного тела погасит жар его плоти…

Я чуть не подавилась.

— Девушка посмотрела в глаза, словно в поисках спасения, — продолжал Бесподобный Барнс. — Но в ее лукавых глазах читалось борьба страстного желания и ложной скромности! Она прильнула к нему, словно трепетная птичка, готовая погрузиться в пучину страсти…

Это точно про нас?

К моим губам прикоснулись губы Розена.

— Он склонился над ней, словно над добычей, — продолжал Бесподобный Барнс. — Словно коршун, спикировал вниз, сжимая в когтях перепуганную жертву… Его губы вытянулись в похотливый хоботок, а ее лепестки разомкнулись, чтобы принять в себя весь жар его любви! Его похотливый взгляд пожирал ее всю без остатка…

Хоспаде!

— Помедленней, пожалуйста! — попросил Бесподобный Барнс. — А то я за вами не успеваю. Так, их губы сомкнулись, словно замок сладострастия на вратах любви. Сладкий стон вырвался из ее груди, когда он яростными движениями смял ее платье. Словно дикий зверь, склонившийся над добычей, он пожирал ее своей любовью.

Я чувствовала прикосновения губ, и, пожалуй, если бы не сладострастные комментарии, то могла бы отдаться во власть поцелуя! А потом меня просто прижали к себе. Откуда-то сверху посыпались благоухающие лепестки роз. Они осыпали мрачные надгробия, путались в волосах, оставались на плечах. Я с удивлением смотрела на розовый свет, окутавший нас и падающий откуда-то сверху.

— Наконец поцелуй закончился. В затуманенных страстью глазах читается дикое и необузданное желание, которое придется обуздать, поскольку у брата Бенедиктуса в сумке есть дырочка, чтобы он смотрел, а он еще девственник! И ему такое смотреть нельзя! — произнес Бесподобный Барнс. — Поздравляю вас!

— Сколько я вам должен за церемонию? — спросил Розен.

— Ах, пустяки! — заметил Бесподобный Барнс. — Я — жрец богини любви. И это мой долг!

— Хорошо, на нужды храма богини любви! — произнес Розен. — Сумму!

— Ну, поскольку, никто больше из жрецов не согласился проводить церемонию в склепе, то… — заметила Бесподобный Барнс. — Вкусный ужин! Его будет вполне достаточно. Для меня и для брата Бенедиктуса. Нас сюда привела богиня любви.

— То есть, вы разговариваете с богиней? — спросила я.

Я, разумеется, слышала о жрецах богини любви. И видела некоторых на чужих свадьбах.

— Ну да! — заметил Бесподобный Барнс. — Богиня не просто так привела меня сюда. Здесь, по словам богини, ждет меня настоящая любовь…

Как интересно! В его-то возрасте думать о настоящей любви?

— Богиня милостива к тем, кто ей служит, — заметил Бесподобный Барнс. — И дарует им настоящую любовь и новую жизнь вместе.

— То есть, ради этого вы поступили на службу? — удивилась я.

— А разве настоящая любовь этого не стоит? — спросил Бесподобный Барнс. — Конечно стоит! Вот и мой срок службы подходит к концу… И скоро- скоро я ее встречу. Ту, с которой проживу еще одну жизнь, еще одну молодость, в счастье и любви… Так что где-то здесь меня ждет самая красивая женщина на свете! Ну, для меня, конечно!

Я даже не знала, что ему сказать. Поэтому решила промолчать.

— Мы возвращаемся домой. Тебе нужно подготовиться к балу! — произнес Розен, выводя меня на мрачное кладбище. — Если мои догадки верны, то в доме тебе больше ничего не угрожает.

— Богиня говорит, чтобы я поехал с вами! — послышался Бесподобный Барнс. — В случае чего я смогу подтвердить, что вы муж и жена. А так же брат Бенедиктус сможет подтвердить…

Мы шли к карете, сквозь туман и надгробия. Покрытая капельками воды черная карета ждала нас возле каменных столбов, отделяющих мир живых от мира мертвых.

— А где моя карета? — спросила я, вспоминая колесо и кучера.

— Она уже вернулась в поместье. Это я приказал кучеру сломаться неподалеку деревеньки, — произнес Розен. — И указал, где ты должна остановиться. А дальше я ждал, когда ты уснешь.

Я сидела рядом с мужем. На противоположной стороне сидел Бесподобный Барнс с книгой и сумкой, которая постоянно ворочалась и мяукала.

Мне до сих пор не верилось в то, что случилось! Я сильно недооценила своего мужа!

— Так ты меня прощаешь?