Отступница (ЛП)

Глава 15

Арианна наконец-то заснула, это был всего лишь вопрос времени, когда же усталость возьмёт верх над её упрямым нутром. Она боролась со сном очень долго, прежде чем уступить естественным потребностям своего тела. Арианна свернулась калачиком на диване, её голова лежала у Брэйса на коленях, а рука девушки обернулась вокруг его ног. Неумолимо сладкая, она казалось ему сейчас очень юной. С другой стороны она и так была весьма молодой по сравнению с ним.

Он провёл рукой по её шелковистым волосам, мягко пропуская их сквозь пальцы. Мелинда с интересом за ним наблюдала, но не пыталась бороться с темпераментом Брэйса. Он до сих пор не позволил развязать Эшби. Она, конечно, была его сестрой, но он не собирался быть в меньшинстве рядом с ними. Ни тогда, когда под риск попадала жизнь Арианны.

Эшби сел возле неё, его рука лежала у неё на плечах. Не смотря на то, что во взгляде можно было заметить напряжённость, поза Эшби напоминала только расслабленность, его озорство никуда не делось.

— Никогда не смог бы себе представить, что-то между вами двумя, — спокойно сказал Брэйс.

— Много всего произошло за это время, — взгляд Мелинды скользнул к Арианне. — Я точно никогда не ожидала увидеть какие-либо отношения между вами двумя, и тем более, я не думала, что ты способен на любовь. Особенно не с человеком, не с твоим кровавым рабом. Но мне было любопытно, почему ты всё-таки взял себе одного. Теперь, я знаю почему.

Брэйс не обиделся на её слова. Он тоже не думал, что способен любить. Он заботился о своём брате Джерико, он даже заботился о Мелинде, не смотря на то, что знал её похуже, чем Калеба или Наташу. Даже, когда Мелинда вернулась во Дворец, в основном она держала дистанцию со своими братьями и сёстрами, оставалась в стороне. К тому же, она сама знала их не очень-то хорошо, ведь первые двадцать семь лет из своих тридцати Мелинда провела в ссылке с их матерью.

К тому времени, как вернулась Мелинда, война кипела на полную катушку, и Брэйс видел Мелинду каких-то пару раз, прежде чем потерял зрение. Мелинда еще взрослела до того, как Брэйс ослеп и с того времени изменилась не сильно, но была уже достаточно зрелой. И после того, как Брэйс потерял способность видеть, общался с ней не больше раза в месяц. Он предполагал, что она наслаждалась тем же, что и Наташа: гуляет по Палацу, наслаждается излишествами, и поглощает кровь.

Очевидно, она часто сбегала в леса, чтобы подпитывать и проводить время со своим любовником. Мелинда всегда казалась Брэйсу такой молодой и безобидной. Судя по всему, её искусное лицо и скромное поведение таило в себе сильную личность, о чём он никогда не подозревал раньше.

— Почему ты постоянно возвращаешься во Дворец? Почему просто не останешься здесь?

— Кто-то должен возвращать рабов. Кто-то должен был заставить местных жителей помалкивать. Кто-то должен знать, не хотят ли во Дворце отправить новых стражей, и когда именно. Мы должны быть готовы к их прибытию. Кто-то также должен шпионить, есть ли хотя бы минимальный шанс, что мы сможем скрыться и наконец-то обрести свободу.

Брэйс кивнул, довольно впечатлённый смелостью, хитростью и навыками своей сестры. Он также с опаской относился к её манипуляциям и холодному отношению к своему вранью. Для себя Брэйс решил не доверять Мелинде, ведь раньше он не мог себе даже представить, что она беспощадно жестока, но все это было направлено именно на защиту Эшби, и Брэйс был уверен, что Эшби сделал бы всё от него зависящее для неё. Никто из них не сдвинется с места, пока не прибудет Джек. Только тогда он сможет почувствовать себя спокойнее и меньше волноваться за безопасность Арианны.

Арианна слабо пошевелилась, её рука сжалась у него на бедре.

— Ты знаешь, что не можешь позволить себе оставить её человеком, — уверенно сказал Эшби.

— Я не хочу изменять её.

— Ты может и не хочешь, ты даже можешь быть уверен, что сможешь сдержать себя, чтобы это не сделать, но все мы знаем правду, Брэйс. Ты думаешь, что сможешь прожить следующие пять, десять, пятьдесят лет, рискуя её жизнью, и увидеть, как она умрёт?

— Если мне придётся.

Эшби покачал головой и прислонился к стене. Молодая вампирша хранила молчание, она больше никак не выражала своего недовольства по поводу её заключения. Она сидела нахмурившись и была истощена, потому что была связана уже довольно длительное время.

— Брэйс, ты сейчас только на начальной стадии всего этого, — Эшби сложил руки перед собой, и сердито смотрел на Брэйса. — Ты думаешь, станет легче после нескольких лет? Все твои чувства усилятся и станут мощнее, связь между вами будет настолько сильной, что одна секунда без неё будет заставлять тебя забыть обо всём. Ранее ты спросил меня, кого я жду, так думаешь это была та девчонка? — резко сказал он, указывая на молодую вампиршу. — Нет, я думал, что за дверью стояла Мелинда. Ты хоть можешь себе представить, как тяжело видеть, как она уходит туда? Я ненавижу себя каждый раз, когда ей приходиться уходить, и ненавижу себя каждый раз, когда ей приходиться возвращаться в эту чёртову дыру. Если бы однажды она оттуда не вернулась, я добрался бы туда за один удар сердца, убил бы каждого на своём пути, пока они бы точно меня не поймали. И я был бы рад умереть, когда они были бы готовы меня убить. Она человек, Брэйс, ты будешь сталкиваться с этой её смертностью каждую секунду, пока вы вместе. И ты не сможешь с этим справиться, могу тебе это пообещать.

Брэйс одарил его сердитым взглядом:

— Я сильнее тебя.

Эшби тихо фыркнул, и откинулся назад.

— Бред. Физически ты сильнее нас, но в тоже время, ты слабее нас всех вместе взятых. У тебя на коленях сейчас лежит твоя Ахиллесова пята, и если кто-то из твоих врагов приберёт её к рукам, они будут иметь над тобой полную власть. Если они убьют её, то ты тоже мертвец. Да, из-за неё ты стал намного сильнее, но и именно благодаря этой девушке — ты сейчас невероятно слаб. Особенно, если она останется человеком.

— В этом вопросе у меня нет особого выбора.

— Будешь держать её человеком, пока не решишь, что делать. Хотя, как я понимаю, это всё заставит твоего отца сильно забеспокоиться, я ведь не ошибаюсь, верно?

Глаза Мелинды расширились, а нежные губы приоткрылись.

— Нет, — выдохнула она.

Эшби крепче сжал её руку, пока его светлые глаза блестели от нетерпеливости при приглушенном свете.

— Да, любовь моя, думаю Брэйс уже осознал, что есть что-то важнее чем долг, честь и повиновение. Я прав?

— Я не буду убивать своего отца, — твёрдо сказал Брэйс.

— Нет, я даже не уверен, что ты бы смог это сделать. Или в конечном итоге не именно ты, но у тебя есть преимущество в виде твоего вернувшегося зрения, и как я предполагаю, об этом он не знает.

— Не знает, — подтвердила Мелинда, когда Брэйс смолчал.

Эшби кивнул, он постукивал костяшками пальцев. Брэйс почти видел, как в его хитром разуме начали крутиться разнообразные механизмы.

— Тогда ты и Калеба не станешь убивать. Но если ты их обыграешь, свергнешь их власть, вырвешь контроль из их лап — а ты это сможешь, если, конечно, у тебя просто будет достаточно для этого поддержки. Вот почему ты здесь.

Брэйс уже забыл каким проницательным мог быть Эшби. Слушать его сейчас было чертовски раздражающе.

— Ты, наверное, надеешься, что я держу связь с семьями, которые повстали вместе с моей, которые боролись на стороне моей семьи, и которым каким-то чудесным образом удалось сбежать. Надеешься, что я могу знать каких-то вампиров, способных тебе помочь. По другой причине тебя бы попросту здесь не было и единственная причина, по которой ты хочешь знать это всё только одна — ты решил свергнуть Короля. Или я ошибаюсь, Брэйс?

Брэйс повернулся к окну. Он не собирался отрицать слов Эшби, но и подтверждать тоже не станет. Он покидал Дворец без намеренья свергнуть своего отца с престола. Брэйс не последовал за Арианной в пещеры, потому что уже тогда решил сражаться, но тогда Брэйс вытащил её на свободу без задней мысли, что в один день он сам займёт трон (Брэйс всё ещё не был в этом уверен, всё зависело от Арианны). Он просто хотел сделать её жизнь немного безопасней. С кем — то кто смог бы её приютить, и самому попытаться прожить с ней до скончания веков. Но где-то в пути Брэйс осознал, что ему негде найти безопасное место для неё, и никто не защитит Арианну кроме него самого. А если он хотел защитить её, его отцу придётся лишиться своих полномочий. Новая власть, новая структура мира — вот, что нужно.

— Это будет довольно интересная гражданская война, — размышлял Эшби. — Гражданская война с самым сильным когда-либо у нас существующих режимом. Это будет кровавая война между жестоким отцом и сыном, который его ненавидит. Представь себе последствия всего этого, представь этот хаос.

Брэйс застыл, а затем медленно повернулся обратно к ним. Воодушевление потоком исходило от Мелинды, надежды и мечты загорелись в её глазах.

— Или представь всю эту красоту, — прошептала она. — Представь свободу, которая появится после этой тирании, когда безжалостные правила будут разрушены.

— Это твоя любовь к Эшби так сильно ополчила тебя против нашего отца? — спросил Брэйс.

Мелинда склонила голову и приподняла тёмную бровь. В этот момент его задело, как сильно она похожа на их мать. Брэйс никогда особо об этом не думал, он вообще об их матери мало думал, потому что его забрали от неё ещё в детском возрасте. Его отец не хотел, чтобы он проводил слишком много времени с женщиной, которая своей заботой могла сделать его слабее. То же самое случилось с Калебом и Джерико. Он не был уверен, когда забрали Наташу, а Мелинда была ещё малышкой, когда их мать изгнали из замка.

Женщина не сделала ничего, чтобы заслужить это изгнание, она подарила Королю пятерых детей. Но Брэйс считал, что его мать, была бы вполне довольна остановиться и на нём, а вот отец нет. Его мать выгнали только лишь по той причине, что Король решил, что ему будет куда проще не иметь больше жены, живущей под одной крышей с его любовницами. Его совсем не интересовала судьба младшего ребёнка, которая покинула палац вместе с матерью.

— Нет, Брэйс, не в этом причина. Я всегда ненавидела его.

— Я не понимаю.

— Ты и не поймёшь.

Брэйс хмуро на неё посмотрел, но Мелинда не отвернулась от него.

— Ты был в своём собственном мире, Брэйс. Ты был Принцем, будущим Королём, ты не обращал никакого внимания на младшую сестру, которая неожиданно появилась в твоём доме. А как только ты потерял зрение, я ещё сильнее отдалилась от тебя, ото всех. Никто не замечал, как я исчезала на день или два, а иногда даже на неделю в те времена. В том месте я ничтожество, и всегда была, и для меня это стало нормой. У тебя всё вышло намного хуже, чем даже у меня, даже с моим детством за пределами стен Дворца. Я поняла, что моя среда обитания была намного лучше, чем постоянное и испытывающее облако ненависти и разочарований, с которым тебе пришлось жить. Ты никогда не собирался становиться монстром, это отец хотел, чтобы ты им стал. Не имеет значения, как сильно он над тобой издевался и как часто он тебя бил.

— Первенцем должен был стать Калеб.

— Это бы сделало всё легче, и отец тоже был бы счастливее, — согласился Брэйс без сожаления.

— Скорее всего, Калеба было бы свергнуть даже тяжелее, чем отца. Если он ещё не в курсе, то скоро узнает, что теперь он новый наследник престола. Он не отдаст своё звание так легко, а что он только начнёт творить, когда в его руках окажется вся власть…

Мелинда вздрогнула, её рука сжала руку Эшби, который относился к этой мысли с таким же отвращением, как и сама Мелинда. Даже девчонка вампирша смотрела на них с ужасом в глазах. Все что делал их отец, покажется мелочью и пустышкой по сравнению с тем, что сотворит Калеб, когда встанет у власти. Кровь будет свободно протекать по улицам Дворца. Похоть и смерть станут новыми правителями.

— Как ты вообще выжила в тот день, когда убили нашу мать? — спросил Брэйс. Он никогда раньше об этом не спрашивал, даже не задумывался об этом, или о том, что его сестра пережила то месиво, из-за которого погибла их мать.

Мелинда закрыла глаза и сжала руки на коленях. Черты её лица на мгновенье поразила боль, а губы задрожали. Эшби в знак поддержки положил руку ей на плечо и приобнял её.

— Разве это не очевидно?

Брэйс напрягся, он и не знал, что Арианна уже проснулась, пока она не заговорила. Её рука сжала его бедро, а затем девушка неспешно села. Её глаза были слегка опухшие после сна, но они были наполнены темнотой и вихрем боли. Его вопрос повис в воздухе, а она ждала, пока он что — то скажет.

— Нет, — высказал он, чувствуя себя так, как будто не знал ответ и тем самым её разочаровал.

Девушка положила свою ладошку Брэйсу на щёку, её глаза смотрели без упрёка, с пониманием, но в них закралась печаль. Печаль, не за неё саму или даже за Мелинду, а за него. Брэйс был поражён той грусти, что он заметил во взгляде Арианны, он этого не понимал. Не понимал, зачем она хотела утешить его в данную минуту.

— Твоя мама пожертвовала собой ради Мелинды.

Брэйс застыл, он нахмурился, и убрал руку Арианны со своей щеки.

— Как ты можешь об этом знать? — спросил он.

Её полные губы дрожали, слезы жгли прекрасные сапфировые глаза Арианны.

— Потому что именно так выжили мы с Уильямом.

Брэйс был захвачен врасплох, его рука сжала руку Арианны. Он повернулся к Мелинде и удивился, увидев, что та смотрит на Арианну с состраданьем и пониманием.

— Это правда? — спросил он. — Наша мама пожертвовала собой ради тебя?

— Да, — подтвердила Мелинда.

Брэйс хранил тишину некоторое время, пытаясь переварить всю, полученную информацию. Он никогда не знал свою маму по-настоящему, она была добра к нему то недолгое время, которое они были ещё вместе. Но Брэйс не знал, как ей жилось в самом Дворце, так и за его стенами.

— Зачем ей это делать?

На вопрос ответила не Мелинда, это сделала Арианна.

— Любовь. Простая, безоговорочная любовь.

Он посмотрел на Арианну, увидел в её глазах необходимость, горячее стремление, чтобы он понял её слова. И Брэйс понял. Он хорошо понимал тот вид любви, о котором она говорила, он знал, как это отдавать жизнь за того, кого ты любишь — он бы отдал свою жизнь за Арианну. Два месяца назад, до того как Брэйс её встретил, он ни за что бы ни понял этого, даже не стал бы вникать зачем делать нечто подобное ради другого. А сейчас не было ничего, что смогло бы остановить его от спасения её жизни.

— Я понимаю, — заверил он её. Улыбка Арианны оказалась очень нежной, слезинка покатилась по её щеке. Он аккуратно стёр её прочь. — Что такое?

Арианна слегка отодвинулась от него, её глаза затуманились, она оглянулась в сторону, а затем опять посмотрела на него. Её челюсть сжалась, а подбородок она с гордостью выпятила вперёд.

— Наш отец думал, что лучше всего мы будем спрятаны не в лесу, а в доме. Ему казалось, что если мы начнём нормальную жизнь, а не жизнь в лесу, то так будет только безопасней и лучше для нас. Мы жили там около года, но в один день к нам пожаловали патрули с рейдом в деревню за пленниками и смертниками.

— Мой отец построил для нас всех небольшую комнатку, на случай если что-то случиться и нам нужно будет спрятаться. Тогда эта комната казалась мне пугающей. Там всегда были еда, воздух и вода, которых хватило бы, чтобы выживать некоторое время. Мы должны были там оставаться, пока не уйдёт отряд, пока не вернётся мой отец. Мы все должны были остаться в той комнате.

Тёмные брови Арианны нахмурились. Она сжала свои губы, на её лице можно было заметить ужас, а прекрасные глаза девушки были наполнены болью.

— Но вы так не сделали?

Она посмотрела на Брэйса, часто моргая, казалось только вспомнив, что он сейчас тоже был с ней. Как только девушка вернулась в настоящее, и оставила ужасы прошлого позади.

— Нет, не сделали, — тон её голоса был резок, твёрд, она говорила почти грубя.

— Почему?

Арианна облизала свои губы, лоб был нахмурен. Похоже, она была смущена этим вопросом.

— Я не понимала всего этого в те времена. Она спрятала меня и Уильяма в этой комнате, сказала не шуметь, сказала не создавать ни малейшего звука, что бы ни случилось, что бы мы ни услышали, а затем просто закрыла дверь.

Брэйс взял девушку за руку и она вздрогнула.

— И что сделали вы?

Она беспомощно на него посмотрела.

— Ничего. Мы ничего не сделали. Не было ничего, чтобы мы могли сделать. Нам было по четыре года, нам было страшно и мы не знали, как выбраться из этой чёртовой комнаты. Мы пытались, но всё равно не могли найти способ как оттуда выбраться, а потом они ворвались к нам в дом. Мы забились в угол, держались друг за друга и плакали. Мы сделали то, чего хотела наша мама — молчали и слушали, а они пытали её, а потом убили. Всё это время она клялась им, что мы ушли вмести с нашим отцом, что нас там не было.

Брэйс не думал, что она догадывалась о слезах на своих щеках. Он вообще сомневался, что она осознаёт, что происходит вокруг, так сильно углубившись в своё прошлое. Арианна была там, как в ловушке. Прошлое, наполненное ужасом — он бы сделал всё, чтобы перебрать это на себя, сказал бы, что угодно лишь бы она почувствовала себя лучше, но сейчас не было таких слов. Не было способа исправить её прошлое или облегчить её боль, всё, что мог сделать Брэйс, так это дать ей лучшее будущее.

Он притянул Арианну к себе, лаская её затылок, и нежно поцеловал в лоб девушку. Она сильно ухватилась за его предплечье, прижалась к нему, как будто он был спасательным кругом в море её болезненной агонии.

— Ты ничего не могла с этим сделать, — сказал он успокаивающе.

Небольшая улыбка тронула её губы, но в ней не было ни капли радости.

— Возможно, это и правда, но я никогда в неё не поверю.

Брэйс прикрыл глаза, наслаждаясь её душистым запахом. Она захватила его, наполнила и облегчала всё то плохое, что было забито внутри него. Он верил, что делал для неё тоже.

— Почему она не осталась в комнате с вами? — спокойно спросил Эшби.

— Потому что они бы вывернули весь дом, ища их, поломали бы всё в щепки, пока не добрались бы до них. Она пожертвовала собой, позволила себя пытать, пока их жар не поутих и они решили, что её детей и правда там не было. Правильно? — тихо спросила Мелинда.

Арианна кивнула.

— Да. Я считаю, что было именно так.

Брэйс задумался о той женщине, которая подарила Арианне жизнь, той которая позволила ей жить и спасла. Он молчаливо сказал ей спасибо, и ему очень хотелось бы сказать ей это вживую. Ему на самом деле хотелось с ней встретиться. Но Брэйс догадывался, что эта сильная, смелая, достойная и жертвенная личность перед ним, была копией своей матери.

— Твоя мама поступила также? — с грустью спросила Арианна.

— Я была старше, уже не таким маленьким ребёнком, я недавно стала подростком, когда они пришли, — подтвердила Мелинда. — Моя мать сумела увести нас наверх, прежде чем они вошли в дом. Она завела нас в одну из подсобных комнат и с помощью мебели закрыла к нам проход, как только могла. Она помогла мне залезть на окно, и подтолкнула меня вниз на крышу. Она пообещала мне, что пойдёт за мной прежде, чем я оказалась на земле. Вместо этого она поспешила обратно по крыше, скользнула в окно и заперла его. К этому времени я услышала, как они выломали дверь, сдвинули мебель со своего пути, чтобы добраться до неё. Она пыталась с ними бороться, чтобы выкроить мне больше времени на побег.

— Я хотела вернуться, пойти за ней. Но мне не дали это сделать четверо наших слуг, которых мы содержали. Мама всегда была добра к ним, всегда относилась к ним с уважением и не унижала их. Меня она учила быть такой же, и за эти годы мы все стали как одна большая семья. Я была молодой, и хоть эти четыре вампира не были такими уж сильными, все вместе они всё — таки имели не малую силу. Они оттащили меня обратно, увели и спрятали в лесу, подальше от ужасного места. Один из них на следующий день вернулся туда, чтобы забрать тело мамы. Мы похоронили её в лесу под её любимыми ивами, и положили на её могилу обычный камень.

Арианна крепко стиснула руки Брэйса, стремясь успокоить и поглаживая его пальцами. Ему было жаль, что Мелинде пришлось пережить такую потерю, жаль, что она стала свидетельницей всего этого. Брэйс ненавидел тот факт, что его мать была так жёстко убита, что знала только мучения в самом конце. Но было кое-что, что привлекло его внимание.

— Ты не появлялась во Дворце, пока не пошёл твой двадцатый год.

Мелинда нахмурилась.

— Я знаю.

— Значит, ты не была подростком, когда она умерла.

— Когда её убили, мне было четырнадцать, Брэйс.

Странное напряжение нарастало внутри Брэйса. Он никогда не спрашивал у Мелинды её историю, и никогда не задумывался о ней. Их мать — женщина, которую он едва помнил за все восемьсот лет до её смерти, значила для него не много. Но, она всё ещё оставалась его матерью и Мелинда — его сестрой. Он хотел ответов, он хотел знать их сейчас.

— Мелинда, где ты была все эти годы? — строго спросил он. Арианна нервно шевельнулась, она почувствовала резкое нарастание его злости, его наэлектризованного напряжения и гнева.

Мелинда нервно сглотнула, Эшби сжал её руку и успокаивающе похлопал.

— Всё в порядке, Мелинда, скажи ему.

— Сказать мне что? — когда она продолжала хранить молчание, он поднялся на ноги, — Сказать мне что? — прошипел Брэйс.

— Брэйс, дай ей время, — попросила Арианна.

— Была с повстанцами? Они поймали тебя, после того как ты похоронила её? — спросил он.

— С повстанцами? — не наигранное изумление появилось на лице Мелинды.

— С повстанцами, которые её убили, — нетерпеливо прорычал он.

Мелинда закусила губу, Арианна осторожно поднялась на ноги и встала рядом с ним. Брэйс слышал сумасшедшее биение её сердца, она смотрела на него с широко открытыми глазами, осознавая всю тяжесть ситуации. Её рука задрожала в его.

— Я никогда не говорила, что её убили повстанцы, Брэйс, — прошептала Мелинда.

Что-то закралось в самой глубине его сознания, что-то тёмное и зловещее начинало пробиваться сквозь него. Брэйс расправил плечи, принял поддержку от присутствия Арианны подле него.

— Тогда кто? — спросил он.

Губы у Мелинды дрожали. Эшби встал на ноги. Он шагнул вперёд, выставляя своё тело перед Мелиндой, но Брэйс и не собирался идти на свою сестру. Это была последняя вещь в мире, которую он собирался сделать.

— Это были люди нашего отца, Брэйс. Это отряд отца ворвался в тот дом. Это отец её убил. Я не возвращалась во Дворец до тех пор, пока меня случайно не нашли десятью годами позже. Я никогда не хотела возвращаться, я ненавидела его, и ожидала, что он и меня убьёт.

Брэйс замер. Он не мог сделать и шага из-за шока, поглотившего его.

— Где ты была всё это время? — тихо спросила Арианна.

— Скрывалась вместе с нашими слугами. Я была чертовски удачливой раз меня поймали и вернули в это представительство Ада. Они считали меня мёртвой, стража была честна с отцом, и они сказали, что не видели меня. Все они предполагали, что я умерла ещё до этого рейда, или находилась в каком-нибудь другом месте и там уже, спустя время, умерла. Им казалось мало вероятным, что я смогу выжить, и скрываться самостоятельно. Я пряталась в деревне, которую заподозрили в возможной измене, и туда заявился рейд, моих слуг — мою семью убили. Если бы с ними не было Джерико, меня бы, скорее всего, тоже убили, но несмотря на все те годы разлуки, он меня узнал.

— Кровь всегда признает своего, — тихо сказал Брэйс.

Арианна вздрогнула.

— Он — причина, по которой я всё ещё жива.

— Он знает, что случилось с нашей матерью?

Мелинда сглотнула, Эшби стал в стойку.

— Поначалу я скрывала это от него, но когда он захотел вернуть меня во Дворец, я отказалась. Я боялась отца, или того, что он со мной сделает. Я впала в истерику, когда Джерико стал настаивать на том, что мне следует вернуться, когда он попытался меня заставить, я в панике всё ему рассказала. Рассказала, почему не могу вернуться. Он единственный, кто ещё об этом знает.

— Он сказал мне, чтобы я сказала отцу, что в день, когда убили нашу мать, я ничего не видела, что слуги забрали меня с собой за покупками, и только ночью нашли тело мамы. Я должна была сказать ему, что не вернулась во Дворец, потому что не знала, как туда добраться, и мне было страшно уходить далеко от того единственного дома, который я когда-либо имела. Джерико сказал хранить молчание по поводу этого, и затем забрал меня обратно. Другие стражи видели меня, и у Джерико не было шансов отпустить меня без подозрений. Отец продолжил бы охоту, пока меня бы снова не поймали, и если бы нашёл, тогда точно бы убил. Но благодаря тому, что я возвратилась во Дворец сама, я смогла сохранить свои знания в безопасности. Не было разницы, насколько я была зла и обижена, у меня не было выбора. Единственное, что мне оставалось, так это сбежать в один прекрасный день.

— Джек знал об этом, — прошипел Брэйс. — Всё это время.

— Джек? — удивлённо спросил Эшби.

— Джерико, — ответила Арианна, когда Брэйс смолчал. Он был в ярости. В гневе от того, что натворил его отец, рассержен, что его брат и сестра так долго держали в секрете от него такое. Брэйс был зол, что находился на стороне отца, и так долго был пешкой в его игре, в их вранье и предательстве так много времени. Он понимал причины, почему они ему не говорили, но ему всё равно хотелось придушить их всех за двуличность. Это не могло больше продолжаться. Он больше не хотел быть наследником своего отца, но он всё ещё оставался Принцем, следующим по родовой линии. Он встанет на престол. Он исправит все то, чему так слепо следовал всё это время.

— Когда Джерико начал жить вместе с нами в лесу, он поменял своё имя на Джека. Мы знали его именно так.

— Это тот, кем он является, — высказался Брэйс. Арианна с удивлением на него посмотрела, её глаза горели, а рот слегка приоткрылся. Её руки были напряжёнными в его захвате, тёплыми и, ох, какими хрупкими. — Это тот, кем он стал с тех самых пор, как нашёл Мелинду. Это было всего шесть лет назад, то самое время, когда у него появился шанс вырваться на свободу и официально стать Джеком, официально перейти на другую сторону и стать её частью. Он покинул Дворец, без намеренья когда-нибудь вернуться назад.

Предательство сильно задело Брэйса, и гораздо глубже, чем он мог себе даже представить. Когда Джек забрал Арианну, Брэйс уже тогда знал, что сам Джек изменился, что он уже не был тем самым братом, что раньше, но похоже Джек перестал им быть уже задолго до этого события. Арианна прижалась к нему, она выпустила руку, чтобы обернуть её вокруг талии Брэйса и прижать его ближе к себе. Она головой упёрлась ему в грудь, он ощутил ноющую боль и понял, что она затаилась в нём.

— Почему ты мне не рассказала? — спросил Брэйс.

— Потому что мы пытались обезопасить тебя. Без разницы как мало ты знал нашу маму, твоё чувство чести и твоя ответственность, твоё чувство долга заставило бы тебя встать против отца, и он бы тебя уничтожил. Мы хотели выждать, дождаться, пока не появиться реальный шанс скинуть отца с престола.

— И ты думаешь сейчас самое время?

Серые глаза Мелинды засверкали, грусть забралась в них.

— Ты мощный союзник, но нет, не думаю, что время уже пришло. Никто из нас ещё не готов. Но сейчас мы говорили начистоту, и не думаю, что было бы правильно менять направление этого разговора. Не теперь.

— Вы вообще собиралась когда-нибудь мне это рассказать?

— Однажды. Мы не были точно уверены, просто ждали подходящего момента. Никто из нас не ожидал, что ты влюбишься в человеческую девушку, свою кровавую рабыню, и к тому же в одну из самых выдающихся личностей среди повстанцев, не меньше. Как кто-то из нас мог представить себе, что такое может произойти?

Брэйс долго молчал. Он брал силы в присутствии рядом с ним Арианны, и от её непоколебимой любви и верности, но это не облегчало предательство, которое, казалось, начинало гноиться внутри него. Он думал, что Калеб и Наташа лукавили и манипулировали всеми, по-видимому, он ошибся. Похоже, они все по-своему темнили и создавали интриги, они все хранили и скрывали секреты друг от друга.

— Какая мы прекрасная и честная друг с другом семья, — высказался Брэйс с сарказмом.

— Мы только хотели обезопасить вас всех, насколько это возможно, — мягко сказала Мелинда. — Если бы отец всё это узнал… — её голос затих, страх наполнил её глаза, и она покачала головой. — Ужасно, это было бы ужасно.

Брэйс молча согласился, но он не был готов уступать ей сейчас, не сегодня. Он вообще с ней сейчас говорить не хотел.

— Твой отец использовал войну как предлог, чтобы убить твою мать, и скорее всего Мелинду, почему? — тихо спросила Арианна.

— Потому что он не использовал войну, чтобы убить нашу мать, он использовал нашу мать, как предлог, чтобы начать войну, — Арианна подпрыгнула от неожиданности, но Брэйс не обратил внимания, так как почувствовал устойчивый запах Джека несколько минут назад.

Брэйс повернулся к брату, и аккуратно подтолкнул Арианну к стене. Он не мог остановить инстинктивное желание защитить её от тех, кто заходил в комнату. Даже до того, как Арианна произнесла слово: «папа». Брэйс сразу понял, что этот закалённый, недоверчивый и разгневанный мужчина её отец.

И этот мужчина был достаточно зол, чтобы пойти на убийство.