Отстрел принцев, или Как добиться своего

Глава 10

На миг весь мир вокруг нас поплыл, и я забыла где нахожусь. Меня охватывала радость и восторг. Улыбнувшись, я повернула голову, плавясь под горячими быстрыми поцелуями Зака от уха и до края лифа над грудью.

— Зак, милый, ты здесь?

Слова ворвались в голову резким ударом хлыста, хотя голос говорившей был нежен и мягок, как сладкая вата. Принц остановился, посмотрел мне в глаза и отступил, разворачиваясь к нарушительнице нашего уединения. Я сначала взглянула на эту особу и только после этого неловко сползла на пол.

Эту девушку я уже видела. Только имя не запомнила. Супруга старшего из принцев… Ах да! О ней же говорила Эврида. Абения.

Едва удержавшись от расстроенного шипения, я, подчиняясь этикету, присела в неглубоком реверансе. Делать этого совсем не хотелось, особенно когда я увидела ликующую ухмылку принцессы, которую она поспешила спрятать за веером.

Она сознательно нам помешала? Похоже на то.

Став рядом с принцем, но при этом на полшага позади него, я улыбнулась, скрывая раздражение. Губы чуть — чуть болели, а на шее еще чувствовался жар прикосновений Леожа. Я облизала губы и постаралась придать себе расслабленный вид.

— Рада, что отыскала вас, — прощебетала Абения, не скрываясь рассматривая меня.

Что ж. Я позволила себе тоже самое.

Про себя я принцессу окрестила розовой подушкой, как только ее увидела. Блондинка с выбеленной кожей и усыпанными пудрой волосами. И платье это… В такое обряжали мою старшую сестру, когда она была еще совсем маленькой. Издали Абения напоминала вычурную куклу, безвкусную и слащавую. Особенно, когда принцесса начинала таращить свои огромные голубые глаза.

Бр!

Подушка. Розовая и… пыльная.

В Алерайде пудрить волосы вышло из моды еще несколько лет назад. И здесь я никого больше не видела с подобной прической.

«Интересно, зачем ей это?» — возник у меня вопрос.

Вряд ли Абения не замечает, что выбивается из общего ряда стакринских дам. Попытка ввести моду вновь? Выделиться? Вера в то, что ей такой вид идет?

Дома я никому не позволяла трогать свои волосы, хотя мама хотела скрыть их цвет. Но и от окраски, и от пудры я отбивалась не хуже, чем стражники на тренировочной площадке.

Пахло от принцессы белой розой, и в считанные секунды аромат заполнил балкон. Хотелось небольшого ветерка, который разогнал бы этот удушливый кокон, что образовался вокруг нас.

Делая над собой усилие, я отдернула руку от шнурка золоченого пояса на котором висел веер, но обмахнуться и разогнать излишне сильный аромат хотелось все больше. Заметив мою пусть и скрытую, но явную реакцию, принцесса улыбнулась. Издевается?

Похоже, этой особе нравилось заставлять людей чувствовать себя неуютно рядом с собой.

Что ж, у меня имелся опыт в общении с такими… леди.

— Ах, как я рада наконец‑то познакомиться с тобой, дорогая Ализа. — Тон нарочито бестактный.

Я сделала вид, что не заметила этого. Уж из нас двоих, похоже, я куда воспитаннее супруги наследника. Мысленно хихикнув при этой мысли, я позволила себе ответить Абении:

— Взаимно, дорогая сестрица.

Лицо принцессы застыло маской от усилий подавить эмоции, но глаза выдали гнев. Интересно! Значит, она ожидала, что я буду подобострастно выказывать ей уважение, как будущей королеве? Нетушки! Мое происхождение куда выше твоего, Абения. Я рождена принцессой, а тебя таковой сделало замужество, и пусть ты старше, но я с молоком кормилицы впитала правила поведения и приличия. Да, я могу быть взбалмошной, но также и вести себя сообразно крови, что течет в жилах. И не тебе меня прогибать под себя. Не на ту напала.

Пауза затянулась, и Абения вынужденно улыбнулась и прощебетала:

— Надеюсь, мы и правда станем сестрами. Здесь, во дворце, знаете ли, скучно.

Зак на эту реплику лишь хмыкнул и попытался увести меня, но Абения ловко обогнула принца и повисла на его локте:

— Дункан как всегда занят…

Леож стиснул зубы и передернул плечами, как бы и не отвечая принцессе резкостью, но и не соглашаясь принять на себя роль ее кавалера. А эта особа, будто целиком слепленная из сахара, принялась щебетать, но я не вслушивалась в ее рассказ, просто наблюдала за поведением принцессы, делая выводы. И эти выводы мне не нравились.

Если многие из прибывшей ко двору знати откровенно негодовали, видя и самого Зака, и меня, то Абения тщательно скрывала свои чувства. Разобраться в ее поведении мне пока не удалось, но кое‑что я отметила. Интересно, если я после спрошу принца, он расскажет? Ему компания родственницы так же не приносила радости, поэтому я надеялась узнать, с кем имею дело.

— Я хочу вина, — мстительно прервав очередную реплику Абении, я потянула Леожа к столам.

У столиков мы столкнулись с Эвридой. Лошадница выглядела непривычно скромно в бледно — зеленом платье, расшитом мерцающим жемчугом. Заметив Абению, девушка понимающе мне улыбнулась и вдруг заявила:

— Закари, позволительно ли мне будет украсть твою супругу на некоторое время?

Расценив, что Эврида куда меньшее зло, чем Абения, принц кивнул.

— О, я с вами! — просияла старшая принцесса.

— Абения, отвянь! — не стесняясь и не собираясь соблюдать этикет, ответила Эврида принцессе. — У меня голова от твоих роз болит… Вот когда перестанешь выливать на себя душистую воду флаконами, тогда и приходи.

Абения задохнулась от ярости, но удивления на ее лице я не заметила, похоже, принцессы давно и прочно выставили в сторону друг друга штыки.

— Спасибо, — прошептала я лошаднице, оставляя Зака мужественно терпеть старшую принцессу.

— Ничего, он справится, — отмахнулась Эврида и, взяв пару бокалов, кивнула на диванчик у стенки. — Не в первый раз уже.

Пристроившись на мягком сидении, я оглядела зал и со вздохом глотнула вина.

— Интересно, зачем она…

— К вам пристала? — перебила меня лошадница и усмехнулась. — Готовься к тому, что теперь она какое‑то время только этим и будет заниматься.

— То есть? — опешила я.

— Она же считает здесь себя королевой, — хихикнула Эврида. — Наверное, уже мысленно примеряет корону. Думаешь, чем она занимается последние годы, когда королева перебралась в Берси? Выстраивает свою маленькую империю. Не зря ведь говорят, что королевством правит королем, а королем — королева. В отношении Дункана это, конечно, полнейшая глупость, но Абения уже очень давно начала приучать всех к тому, что она важна в Стакрине.

— И?.. — проявив свой интерес, я приготовилась слушать дальше.

— Ну… — Эврида допила вино и с удивлением поболтала на дне несколько капель. — Она время от времени приглашает к себе на прием знатных дам, ведет с ними беседы… И всячески навязывает и свое общество, и правильные мысли.

— Ну, это не запрещено, — я пожала плечами. Пока в действиях Абении ничего предосудительного я не видела. Любая девушка из высшего общества старается повысить не только свой статус, но и вес в окружении, постепенно приучая всех. Ничего особенного.

Знала я одну купчиху, которая приглашала к себе в гости талантливую молодежь и обедневшую знать, создавая вокруг себя образ удивительной и неподражаемой особы. Несколько долгих лет, и ей удалось вырваться из своего круга.

Абении же куда проще, она уже выше очень многих. Тут все больше наоборот. Именно ее милости желают.

— Да, но она приближает к себе подлиз, создавая определенный круг, — вздохнула Эврида. — Оно тоже… вроде нормально. Но… выбирает она людей мелких… А древние семьи стороной обходит, хотя и сами не слишком хотят ей кланяться раньше времени. Вот и выходит, что многие семьи таят к ней злость.

— А она… каких кровей? — уточнила я, поняв, что это имеет в рассказе Эвриды огромное значение.

— Дункану прочили в жены трех герцогских дочек, а он выбрал Абению, — ответила Эврида. — будь Абения подобрее, прояви ласку и милостями не обнеси своих бывших соперниц, не нажила бы врагов, но принцесса загордилась сразу и непоправимо. Нос задирать принцессе положено, конечно, но и не слишком высоко, ведь знать хоть и не на троне, но у трона ходит…

Согласно хмыкнув, что придворных нужно лелеять, будто малых детей, я вспомнила, как еще прадеда моего едва не сбросили с трона, посадив править дальнего родича, а все гордыня излишняя.

— И приучает Абения знатных дам к тому, что во дворце многое можно через нее решить, — продолжила свой довольно сумбурный рассказ Эврида. — Те, что послабее кровью и характером, скачут вокруг нее, надеясь подняться выше, выслужиться и снискать хоть какую‑то милость от принцессы. Ну а семьи родовитые и древние то приглашением обнесут, то слухи какие‑нибудь пустят… И будто и не Абения все делает. Умна. Не своими руками.

Я улыбнулась, подумав, что ничего особенного в поведении старшей принцессы нет. Обычная игра. Интриги, сплетни.

— Но это ведь не все! — увидев, что я не выказала ни отвращения, ни удивления, воскликнула Эврида. — Знаю я еще кое‑что, но то больше слухи и догадки.

— Рассказывай, — понимая, что обычно напоследок оставляют самые «вкусные» сплетни, улыбнулась я. Пусть рассказывает, а мы послушаем и других, чтобы узнать правду.

— Говорят, не просто так Абения уж, считай, десять лет не может родить Дункану ни наследника, ни даже дочь.

— Бесплодна? — предположила я самое логичное.

— Вероятно, — кивнула Эврида. — Хотя я больше верю в то, что дело там как раз в самом принце. Есть для того некоторые… предпосылки.

Мы помолчали, понимая, что недоговорила Эврида, ведь приличным девушкам не положено ни говорить, ни даже думать о похождениях мужчин.

— И что с того? — удивилась я, но потом сама же себя чуть по голове не стукнула пустым бокалом. — А наследует трон кто?

— В том и дело! — шумно вздохнула Эврида. — По всему наследовать должен Дункан, но после пяти лет брака ребенка так и не случилось, а короля Джона это не радовало. И был составлен указ, по которому после смерти нынешнего короля наследовать трон будет старший из внуков. Естественно Абения была против, но выразить свое негодование не могла. Хотела трона, а тут такое. Пройдет пару десятков лет, и не останется у нее никаких других титулов, кроме звания принцессы, да и то не дутое, как мыльный пузырь.

— Ну, не ее в том вина, — признавая все стечение обстоятельств, заметила я.

— Да, но потом было вот что, — Эврида понизила голос до шепота. — Жена принца Дина, следующего за Заком, понесла и вот — вот родить должна была, а потом что‑то случилось… Слегла с болезнью, и даже маги не смогли ребенка спасти. Говорили, что подсыпали принцессе какой‑то яд, и кивали на Абению. Она Селлу навещала…

Я хмыкнула, вспомнив бледную тонкую девушку среди королевской семьи.

Что ж, адово пекло, чего‑то подобного следовало ожидать.

— Я поняла и буду теперь знать, — ответила я.

— Но, ты ж понимаешь, что это слухи, — дернула себя за сережку — подвеску Эврида, — я и сама не знаю, сколько в них правды. Думаю, обо мне тоже слухов полный замок имеется.

— Например? — хмыкнула я, все еще думая об Абении, и, отыскав ее взглядом, пристально вгляделась в принцессу.

Несносная? Да. Раздражающая? Да. Но как много за чужими эмоциями самой девушки.

Я родилась принцессой и с самого детства жила в определенных условиях. Дело не в роскоши вовсе, а в тех жестких рамках близости трону от которых никуда не денешься, так что хочешь или нет, но нужно вникать в правила игры: либо ты, либо тебя. На псарне и то выжить легче…

Поживем — увидим, что представляет из себя Абения.

— Ой, чего только не говорят! — отмахнулась лошадница. — Особенно мне нравится слух о любовниках. Я даже перехватывала как‑то тетрадку — список.

— Целую тетрадку?

— Да, причем приписывали мне там таких мужчин, что то ли диву даваться, то ли хохотать, — Эврида сунула руку за лиф и извлекла тонкую измятую книжечку. — Сегодня очередную выудила у кумушек из рук. Прежнюю в камин спровадила, а потом жалела. Такое чтение интересное! Очень для сна полезное. И лошадей считать не надо!

Я захихикала и, взяв книжечку, быстро перелистала. Да, под такой длинный список грех не заснуть!

Мы с Эвридой неторопливо кружили по залу, ловя негодующие и настороженные взгляды, и после каждого лошадница подмигивала и сообщала:

— Вот превратишься в изгоя рядом со мной!

Мне не хотелось рассказывать девушке, что я бы предпочла этот не самый приятный, но в чем‑то полезный статус.

Да, сегодня все эти люди хмуро или льстиво на меня посматривают, но не пройдет и дня, как одна за другой ко мне потянутся местные кумушки. Пусть им и неприятно общество супруги Зака, но игнорировать члена королевской семьи — себе дороже. Пусть я и мелкая пешка, третья принцесса, но принцесса крови и в родстве, если рассудить, с половиной королевских семей Солнечного.

А сегодня пусть играют. Пусть морщат носы. Посмотрим, какие песни они будут распевать за личной беседой и в чем меня убеждать.

Я знала, что будут. Пусть я могу не нравиться, как внешне, так и положением, но заручиться расположением, пусть и изображая преданность, захотят многие. Третий принц может стать и вторым… А помня указ короля Джона…

Интриги двора, подковерные игры, маски, хороводы сплетен и лжи, жажда власти и…

Мои размышления прервало появление новых людей на приеме. Их никто не объявил и, похоже, им не требовалось такое проявление почтительности.

Семеро, разного возраста, вида, роста, но единые в своей серости. На всех одинаковые угольно — черные наряды, скроенные по последней моде, но без единого следа вышивки или какой‑то иной отделки. Из украшений лишь широкие тяжелые ожерелья из золота, расправленные и уложенные так, чтобы каждый видел все семь драгоценных камней разного цвета.

— И эти тут, — фыркнула Эврида. — Принесла нелегкая!

Я с интересом рассматривала храмовников, пытаясь отыскать в их виде что‑то странное, но не находила. Обычные мужчины, не красавцы, но и ужаса не вызывают. Наши священники в своих балахонах порой куда подозрительней выглядят.

Зак, заметив появление служителей богини, быстрым шагом направился ко мне. Я кивнула Эвриде и приблизилась к принцу, уверенно подхватывая его под руку.

Храмовников на приеме воспринимали спокойно, без опаски. С ними здоровались, им улыбались. Нас семерка совета тоже встретила улыбками, ведь служителям положено быть терпеливыми со всеми детьми богини.

— Тот, что в центре — брат Эрей, — пробормотал мне на ухо Зак, пока мы шли. — На таких официальных приемах именно он, как старший, говорит за всех.

Я внимательно вгляделась в указанного храмовника. Выглядел он поразительно милым и добродушным: невысокий, полноватый, с широким улыбчивым лицом. Усы Эрея еще хранили смоль молодости, но вот в волосах виднелись седые пряди.

— Рады приветствовать в столице вашу дорогую супругу, ваше высочество, — глубоким басом начал свою речь храмовник. — Мы с братьями давно ожидали этой встречи!

Почему‑то Эрей вызывал у меня симпатию, хотя я совершенно его не знала. Бывают такие люди, рядом с которыми хорошо и просто. Да и не страшно совсем.

Чего не скажешь о других служителях — я поймала три настороженных взгляда. Что было за ними скрыто? Тревога? Гнев?

Ух, адово пекло! Знать бы больше!

Мужчины обменивались ничего незначащими фразами, пока я внимательно рассматривала храмовников.

Занятая своими мыслями, я не сразу заметила, что кольцо с аметистами немного нагрелось, а обратив на это внимание, быстро глянула на каждого из служителей, то те не выказывали ко мне интереса.

Делая вид, что мне скучно, я повернулась на каблуках, быстро осматривая толпу. В радиусе указанных Заком пятидесяти метров оказались и Абения, и Эврида, как и еще сотня гостей.

Чьорт! А ведь неприятное показывание меж лопаток подсказывало, что камень среагировал не просто так. Может сейчас никто ничего и не собирается мне сделать, но где‑то совсем рядом человек, для которого я — помеха.

Прием закончился глубоко за полночь. В новых туфельках я натерла мозоль и начала прихрамывать задолго до ухода последних гостей. Леож уверенно поддерживал меня под локоть, а я мужественно улыбалась. Храмовники удалились сразу после двенадцатого удара часов. В какой момент исчез его величество приходилось только догадываться. Принцесса Селла тенью скучала в компании молоденьких девушек, которым совсем не хотелось разъезжаться по домам.

В гостиной наверху я с облегчением опустилась на диванчик и сбросила туфли, издав неприличный для принцессы вздох.

— Спать хочется…

— Завидую, — хмыкнул Зак и направился к входной двери. — У меня дела. Приятного отдыха.

Забыв о боли и усталости, я несколько секунд пялилась на закрывшуюся дверь.

Это как понимать?! Я рассчитывала расспросить принца, а он просто ушел.

Заку совсем не хотелось бросать Ализу, тем более, когда в их отношениях все стало налаживаться. В те несколько минут на балконе ему даже показалось, что девушка совсем не против его близости.

Выходя из собственной гостиной и оставляя там принцессу, Леож заставил себя думать прежде всего о делах. О делах думать отчаянно не хотелось. Хотелось вернуться обратно, обнять расслабленную и утомленную долгим вечером девушку, коснуться губами виска, провести подушечками пальцев по гладкой бледной коже и запустить пальцы в красиво уложенные кудри, осторожно вынимая шпильки. А потом долго любоваться игрой отблеска пламени камина на этом медном озере, пока…

Тихо с досадой застонав, он прислонился к стенной панели и постучался о нее затылком, пытаясь выветрить из памяти с каким жаром Ализа откликнулась на поцелуй.

Если бы не договоренность о встрече, он никуда не ушел, но безопасность девушки волновала его куда больше, чем желание вернуться и разобраться в их с принцессой отношениях.

Сбежал!

Обиженно посопев, я обиженно запустила в дверь туфлей и босиком направилась в спальню. Хмуро распластавшись на кровати и взглядом терроризируя лепные листья и цветы на потолке, я перечислила все, что думаю в адрес принца.

Явившаяся Тинна помогла мне раздеться и улечься в кровать. Не смотря на усталость, я долго лежала, думая, что Зак вернется. Но даже когда за задернутыми шторами забрезжил рассвет, принц не пришел.

— Ну, Закари, ты нажил проблемы себе на голову, — хмуро констатировала я, сложив руки на груди. — Думаешь, можно целовать меня на балконе, а потом бросить и уйти?

Не то чтобы я переживала из‑за того, что могло произойти этой ночью. Но одно дело — волноваться и бояться, а другое — остаться одной со своим волнением.

— Только появись! — погрозила я кулаком непонятно кому, повернулась на бок и приказала себе спать.

— Люблю я, ваше высочество, чай, — сказал брат Эрей, с упоением посасывая цукат и запивая приторно — сладкий вкус терпким смородиновым чаем, деловито дуя в чашку перед каждым глотком. — Хорошее это дело — чаю выпить. Особенно такого, из свежезасушенных на соломке листьев. И сахару не надо, солнцем молодая зелень напитана, его заботой. Кусты при храме растут давно, на святой земле, у самого сердца богини, как любимые детки.

О храмовом саде брат Эрей мог говорить часами. Зак это знал, ведь не первый раз бывал у пожилого храмовника в гостях.

На Зака мужчина смотрел спокойно, отечески даже, и совсем иначе, чем на приеме. Там каждый жест и каждое слово сковывали правила, а здесь, в маленькой гостиной, по ночному времени освещенной лишь огнем в камине — за окнами собирались грозовые тучи, что принесли с собой зябкую для летних дней прохладу — можно было не играть. И храмовник не играл. Или играл. Тут как посмотреть. В своих владениях, за пределами храмового долга Эрей создавал впечатление человека спокойного, умиротворенного, занятого лишь мыслями своими да книгами, которыми полнились многочисленные шкафы в гостиной.

— Да пейте уже чай, — вздохнул храмовник и улыбнулся, спокойно и миролюбиво, — еще вся ночь впереди.

Леожу не очень хотелось проводить ночь в компании брата Эрея, но и перепоручить дела кому‑то другому молодой человек не мог.

— Много в этот раз? — послушно взяв чашку в руки и согревая от нее заледеневшие пальцы, спросил Закари.

— Не очень, — сухо признал храмовник и, подхватив со столика у себя за спиной пачку перевязанных лентой бумаг, протянул ее принцу. — Чем дальше пытаюсь выследить, тем больше закрывается… Мы хоть и не маги, — он усмехнулся собственным словам, — но тоже кое‑что можем. Дар богини — особый дар. Она в нас за столько лет много чего впустила, и мне не ведомо, что именно могут другие братья.

Про магию храмовников Зак был наслышан, но совсем ее не боялся, лишь досадовал. Копии писем семерки совета, лежавшие сейчас у него на коленях, составляли едва ли десятую часть всей корреспонденции братьев, а значит, большинство тайных писем успели спрятать или сжечь, не дав им попасться на глаза подкупленным служкам.

Брат Эрей вздохнул и раздавил в пальцах сухарик.

— Если бы я знал наверняка… — хмуро пробормотал он. — Если попытаться, то в каждой мелкой записочке можно что‑то странное найти, шифр заподозрить, а узнать наверняка — не узнаешь.

Зак кивнул, он и сам понимал, что за последние годы они нашли много такого, что могло послужить обвинением в адрес каждого из храмовников, в том числе и брата Эрея, но так и не увидели явных доказательств.

Во времена давние, когда Зак еще был ребенком, все казалось намного проще, ведь весь совет встал против, все были виновны. За первые десять лет жизни на принца покушались по десятку раз в месяц, то пытаясь отравить, то пристукнуть. Совет сначала отстранили от дел, а потом и вовсе…

Но то дела прошлые, давние. Новые братья, занявшие места в совете, хоть и помнили о смерти своих предшественников, но того королю Джону не поминали.

— Фанатик, только фанатик… — прихлебывая чай, пробормотал брат Эрей. — Среди братьев и тогда и теперь большинство к магам относится спокойно, без вражды. Мы же сами их изделия используем, те же порталы.

Фанатик.

Зак фыркнул, но согласно кивнул.

Кто ж еще это может быть? Только фанатик. Или тот, кто считает, что короли поступили не верно, дав защиту магам несколько веков назад. А до этого волшебников искали, ловили и сжигали, считая пробравшимся из Модриггата злом.

— Фанатик, — повторил принц вслух. — Но знаете, брат Эрей, есть одна деталь, которая мне совсем не нравится.

— И какая же? — храмовник подвинул к себе чайник и вновь наполнил высокую чашку с тонким красно — коричневым узором из цветов и листьев.

— Зачем пытаться убить Ализу?

Этот вопрос волновал принца с самого начала. Точнее, еще тогда, когда никакой Ализы и на горизонте не было, но его часто и навязчиво предупреждали: не женись, иначе быстро станешь вдовцом.

Брат Эрей поскреб подбородок, покрутил ус и глубокомысленно хмыкнул:

— Да, и правда.

Мысли эти не были новыми, но Леож не находил объяснений происходящему.

— Знать бы зачем, и мы, может, поняли, кто за всем стоит, — озвучил молодой человек то, что уже не раз прокручивал в голове.

— Может быть, ваше высочество, может быть, — согласился храмовник.

Ранним утром небо застлало темными грозовыми облаками, они вмиг набухли тяжестью, потемнели, грозя опрокинуть на Стакрин силу непогоды. Ветер, будто дитя малое, расшалился, скребся в окна, мешал горожанам досматривать сны, и даже замковая стена не защитила меня от неприятного раннего пробуждения. Крупные капли долбили будто над самым ухом, гулко и часто. Я ворочалась в постели, так и эдак пристраивая подушки, надеясь их пуховым нутром заглушить неприятный звук. Ветер, подпевая дождь, ударялся в стекла, те звенели, жалобно моля о пощаде.

— Адово пекло! Да дайте уже поспать!

Бессонная ночь, злость и неопределенность основательно меня вымотали. Голова гудела, а внутри нее словно перекатывались тяжелые металлические шарики, гремя и соударяясь.

Перевернувшись на другой бок, я накрыла голову подушкой и понадеялась, что дождь скоро утихнет, и я смогу поспать еще пару часов. И в этот самый момент дверь в спальню распахнулась. Звук получился до того противный, что я застонала и дрыгнула ногой, после чего вяло велела:

— Уйдите.

— Но, ваше высочество…

Дальше я не услышала из‑за громыхнувшей за окном молнии.

— Уйдите, я спать хочу! — теряя терпение, рявкнула я, садясь и вперивая взгляд в Тинну.

Представляю, как выглядела в этот миг: глаза красные, лицо бледное, волосы всклокочены…

А из мыслей только одна: острое желание придушить вредного Зака. И не важно, что сие мне вряд ли удастся осуществить, зато очень хочется. А злость только прибавляет решимости.

— Где сейчас находится мой супруг? — осведомилась я у служанки.

— Я еще не видела его сегодня, ваше высочество, — Тинна раздернула шторы, впуская в комнату блеклый свет пасмурного дня, после чего поставила на столик рядом с кроватью подносик с карточками.

— Это что? — и так зная ответ, все же уточнила я.

— Рано утром доставили, — Тинна вышла и вернулась уже с завтраком на подносе. — Леди желали бы с вами увидеться сегодня.

Я легкой брезгливостью пересчитала карточки, мельком цепляя имена. Десять. Десять благородных дам, решивших, что я приму их на следующий же день?

«Озверели совсем…» — подумала и откинулась на подушки. Голова болела нестерпимо.

— Завтрак, ваше высочество?

— Нет, сначала ванна, а потом…

Хотелось отправить посыльного с отказом в визите, избавиться от Тинны, забраться под одеяло и сидеть там, греясь и радуясь, что дождь не может проникнуть в замок.

— И не лень им в дождь?.. — ни к кому не обращаясь, пробормотала я.

— Дождь весь день лить не будет, уже светлеет… — заметила пожилая женщина.

Озверели, как есть озверели…

А если я не хочу никого видеть? Я же буду ядом плеваться… Заку ничего, он, чьорт безрогий, такая вредина, что легко перенесет, а дамы…

Следующая неожиданная мысль мне так понравилась, что, вставая с постели, я хитро улыбнулась.

Ванна с пеной немного уняла раздражение. Я расспрашивала Тинну о навязавшихся на мою голову дамах, жмурилась и наслаждалась процессом, оттягивая расставание с теплой водой.

— Тинна, а расскажи мне о… — я сдула с ладошки пенный холмик. — О нападениях на его высочество. Как давно это началось?

Служанка на секунду перестала массировать мою голову, задумалась и сказала:

— Лет до десяти постоянно. Или и после еще были? — она вздохнула. — Точно я не помню… А потом, когда… совет сменился, то попытки прекратились. Жизнь в замке налаживаться стала. Но лет пять назад все началось снова.

— Да? — я нахмурилась, мне казалось, что Зак имел дело с покушениями всю жизнь, а оно вот как оказывается. Значит, вот как обстоят дела…

— Тинна, а расскажи мне о ее высочестве Абении. Я ее совсем не знаю.

Женщина открыла было рот, но я ее прервала жестом и добавила:

— Я не про титулы. Мне интересно, что ты сама о ней думаешь.

Служанка смолкла и долго молчала, а я ждала. Спешить некуда.

— Она странная, — смущенно пробормотала женщина. — Ее не любят слуги. Она командует, лезет в дела экономки, поварихи, хотя порядки в замке еще при королеве заводились… и мы им следуем.

Так, это понятно, Абения пытается перетянуть на себя дела королевы, но ей это слабо удается.

— Капризная… — продолжая смущаться, пробормотала Тинна. — Нет. Это понятно. Слуги в замке затем и нужны, чтобы прихотям угождать, но ее высочество…

— Переходит границы? — подсказала я.

— Камеристки едва по месяцу держаться, а потом выгоняет с треском, — чувствуя, что я не собираюсь заступаться за принцессу, начала изливать обиду Тинна. — Мне еще повезло… Меня не уволили. А вот последним не везет. Ее высочество велит выгонять из замка. А эта работа… Многие из тех, кого она выгнала, семьи поддерживали. Платят тут хорошо… По утрам приносят ей завтрак, а она может чашкой запустить, если что‑то не так. Чай слишком горячий или холодный. Булочки не с тем вкусом…

Тинна вздохнула и продолжила работу.

— И комнаты ее постоянно не устраивают, мастера ежегодно обивку на мебели и обои меняют.

— Да, капризная, — согласилась я.

Слушая рассказ служанки дальше, я надеялась узнать что‑то еще странное, но кроме капризов и королевских замашек за Абенией ничего не числилось. Спрашивать напрямую о выкидыше Сенны я не стала, но решила расспросить еще Зака.

Да, но только после того, как от души на него пообижаюсь.

Дождь прекратился, как и предсказывала Тинна, и я со вздохом разрешила передать подтверждение визита, но велела всех пригласить в одно время. Пока я наслаждалась поздним завтраком и выбирала платье, лакей доложил, что всем дамам разосланы записки, и они прибудут в полдень.

Теперь мне предстояло обдумать свое появление, разыграв представление достойное жены мага.

Злая я сегодня, а вчера на меня все смотрели косо, так что сами виноваты!