Отставник 5. Абордаж

Глава 9

Пятый час небольшая группа во главе с подполковником Кречетом двигалась по туннелю ветки «Метро-4000». Рваный темп: двадцать минут бегом, пять минут шагом и периодичная смена лидера, позволяло группе держать достаточно высокую скорость.

«Как же хорошо, что сменила обувь», — на бегу думала Соня. Она приспособилась к темпу и сейчас бежала словно на занятиях по физической подготовке, следя за дыханием, но главное смотря под ноги. Луч налобного фонаря выхватывал в тёмном туннеле узкое пятно пространства, а щебёночное покрытие, шпалы и рельсы заставляли быть внимательным, и выбирать место куда ставить ногу. В первые полчаса она испытывала трудности. Отвыкла от таких занятий, но физически развитое и подготовленное к тяжёлым нагрузкам тело вспомнило, к чему его готовили бо́льшую часть сознательной жизни.

— Шагом! — раздалась команда и группа снизила темп.

— Командир, вода прибывает, — подбежал в голову колонны замыкающий Невский.

— Вижу. Но ускоряться смысла нет. Темп оптимальный. Нам осталось чуть меньше десяти километров за час доберёмся.

— Принято, — сухо ответил Невский и вернулся в хвост колонны.

— Соня, ты как?

— Нормально.

— Хорошо. Группа бегом.

«Дышать ровно, смотреть под ноги», — как мантру повторяла в уме Соня. Думать, что она с лёгкостью бросила раненых товарищей фактически умирать ей не хотелось, но терзания совести то и дело возвращали её к тем, кто остались возле состава. Если бы не прибывающая вода, то они вполне смогли спокойно добраться до аварийного выхода на поверхность, но вода прибывает. Уже чувствуется запах сырости, а если обернуться назад и посветить фонарём, то отблески искусственного света будут бегать причудливыми зайчиками, освещая туннель.

«Нет, всё-таки подполковник прав, — продолжала думать Соня, — у него приказ и его необходимо выполнить. Помочь мы им ничем не сможем, но если им повезёт, то доберутся до подъёмника. Слышала, в одном из вагонов есть надувная лодка. Как вода прибудет, то они поплывут, но нам ждать и так рисковать нельзя».

— Стоп! Осмотреться.

— Прибыли?

— Да, где-то здесь должна быть дверь, но она замаскирована. Так что внимательнее.

— Нашёл! — радостно возвестил Невский. Соня не спрашивала какое у сопровождающих звание и почему присвоены такие позывные — не время сейчас. Надо сначала выбраться на поверхность.

— Открываем. Шатун, помоги.

С виду массивная дверь поддалась с первого раза. Ни инструмента, ни универсального ключа не понадобилось. Казалось, что этим выходом на поверхность неоднократно пользовались, вот и оставили дверь незапертой.

— По лестнице или спускаем подъёмник? — осветив помещение, поинтересовался Шатун. Подъёмника внизу не было. Электричества тоже, так что оставалось два варианта.

— По лестнице высоко, будем долго подниматься, да и сил не хватит. Так что к лебёдке и опускаем подъёмник.

— Принял командир.

Лязг вращающегося механизма разносился по всему туннелю.

— Товарищ Кречет, вода стала быстрее прибывать.

— Я заметил, Соня. Но подъём на двести метров по лестнице после марш-броска мы не осилим. Пусть и предусмотрены площадки для отдыха, но лучше подождать.

— Вы хорошо осведомлены о конструктивных особенностях убежищ, — Соня не удивилась специфическим знаниям подполковника.

— Неоднократно выходил на поверхность. Лучше помоги. Надо обозначить это место. Если наши ребята доберутся сюда, чтобы не искали где выход.

— Я поняла. У меня есть химический карандаш.

— В темноте не заметят. Надо что-то, чтоб и при тусклом свете заметили, и даже под водой.

— Могут не успеть?

— Не знаю. Воды по щиколотку. И стремительно прибывает. Может тут углубление какое, хотя должно быть наоборот. Выходы на поверхность оборудовали чуть выше уровня основной ветки, специально для того, чтобы избежать подтопления.

— Это значит…

— Соня, не время рассуждать. Приказ тебе ясен?

— Ясен.

«Нарисовать химическим карандашом обозначение лишним не будет, но этого мало», — рассуждала Соня, доставая из рюкзака набор НЗ. Что в нём собрано она помнила хорошо. Почти стандартный комплект, плюс кое-какие специфические мелочи именно для себя.

«Так, дверь оставим приоткрытой для лучшего распознавания, но не факт. Не знаю, что в инструкции по этому поводу указано. Тогда будем исходить от плохого. Крупно рисуем на двери условный знак „Стоп!“, потом подписываем „Здесь“. Этого думаю будет достаточно. Вот только действительно, что синий, что красный химический карандаш не виден, если специально не присматриваться».

Соня второй раз обвела обозначение, но ситуация не улучшилась. Надпись терялась в полумраке, сливаясь с фоном и направленный с пяти метров луч фонаря не выхватывал надпись.

«Ладно, пойдём другим путём, что у меня есть в рюкзаке, что можно прикрепить. Желательно светлое. Бинт не подойдёт, он в воде размокнет и его не будет заметно. Что ещё? Ах, да!», — Соня вновь закопалась в своём рюкзаке. С самого дна извлекла шерстяной шарф с триколором. Он там лежал давно и как средство утепления, и для подачи сигнала, вот и пригодился.

— Нормально, — критично оценив изображение и примотанный к ручке двери на три узла шарф, произнёс Кречет, — всё Соня заходим. Воды уже по колено.

— Слышите? — становясь на платформу подъёмника, произнесла Соня.

— Тишина! — скомандовал Кречет.

— Вроде всплеск воды, — первым нарушил молчание Шатун.

— Ещё один. Слышите?

— Невский, остаёшься здесь. Пройди назад двести-триста метров и осмотрись. Но как только вода достигнет груди, уходишь по лестнице наверх до первой площадки отдыха. Мы тебе спустим подъёмник. Надеюсь, это наши на лодке идут.

— Есть командир.

— Всё, поднимаемся. Соня. Ты в центр, мы к лебёдке…

«Двести метров на ручной тяге вверх. Это сколько мы будем подниматься?», — думала Соня, усевшись на пол. Сил с непривычки не осталось. Мышцы ног болели, голова слегка кружилась, но это от недостатка кислорода. Шахта подъёмника не предназначена для вентиляции, а то бы из-за разницы давления мощным потоком ветра металлическую клетку подъёмника сильно раскачивало, но этого не происходило.

Подъём шёл медленно. Шатун и Кречет попеременно, каждые три-пять минут сменялись у лебёдки, но Соня заметила, что и их силы на пределе. Все сильно устали. Марш-бросок на полсотни километров, а теперь этот подъём с непривычной для мышц растянувшейся во времени анаэробной нагрузкой выматывал.

Они поднимались уже полчаса, а по её скромным подсчётам не преодолели и половины пути.

— Мы точно на глубине двести метров? — когда подполковник сменился, Соня протянула ему влажные салфетки, чтобы вытереть лицо.

— Уже сам сомневаюсь. В прошлый раз я с группой за двадцать минут поднялся с глубины двести шестьдесят метров, а сейчас…

— Усталость даёт о себе знать.

— Ладно, думал без них обойдёмся, но, видно, придётся, — с сожалением проговорил подполковник и потянулся к себе в карман, доставая оранжевую коробочку.

— Боевые стимуляторы анторского производства.

— Да. Как понимаю, знаешь о них.

— Делала перевод инструкции по применению. А почему раньше не вкололи?

— Откат от них неприятный, вот и не решался. Тебе дать?

— Пока не надо. У них сильные побочные действия, особенно для женщин.

После применения боевых стимуляторов подъём ускорился, а на Соню навалился откат от запредельных физических нагрузок. Она полулежала, облокотившись спиной на перила поднимающейся клетки и массировала ноги, пытаясь восстановить их чувствительность, но манипуляции не помогали, и Соня начала жалеть, что отказалась от предложенной ампулы. Но её останавливал единственный отрицательный момент в их приёме, на который мало кто из мужчин обращал внимания, даже в первой инструкции на русском языке, что ей попалась этот эффект отсутствовал, что выглядело вполне логично, так как касался только женщин. После их применения имелась пусть и малая, но вероятность открыться кровотечению, которое в полевых условиях трудно остановить.

— Должны скоро добраться. Девятую площадку для отдыха миновали.

— А сколько их всего?

— Не больше десяти.

— Разве они располагаются не через десять-двадцать метров?

— Нет, — ответил подполковник, — и расстояния разные, и количество. Но больше десяти в проекте не предусматривалось. А вот и десятая. Соня. Ты как себя чувствуешь? Идти сможешь?

— Смогу, а разве мы сразу уходим?

— Ты и Шатун отойдёте метров на триста и укроетесь. А я спущу подъёмник. Вниз легче пойдёт. За полчаса справлюсь… Нет, ждать не буду. Оставлю условный ориентир и потом к вам. Пока Невский будет подниматься передохнём.

— А где мы выберемся? В каком примерно районе?

— На месте сориентируемся. Всё, прибыли. Шатун, осмотр и контроль периметра…

Холодный ветер обдувал лицо. Их немногочисленная группа оказалась где-то в гористой местности. Подчиняясь приказу и забрав вещи командира, Соня и Шатун выдвинулись оборудовать временное укрытие.

— Как думаешь, где мы? — как только первые приготовления были закончены, задала терзающий её вопрос Соня.

— Пока не знаю. Ты приляг, отдохни. Укройся покрывалом и попытайся поспать, а я пока осмотрюсь и командиру пойду помогу. По ходу дела топать нам потом придётся очень долго.

Спать, когда холодный ветер задувает со всех сторон Соня не решилась. Они с Шатуном удачно отыскали небольшую расщелину, где на скорую руку оборудовали лагерь, но местность где они поднялись на поверхность оказалась безжизненная. Почва каменистая. Если посмотреть вдаль, то можно рассмотреть шапки горных вершин. Соня попыталась самостоятельно сориентироваться, где они оказались, но на горы Кавказа окружающая местность не походила, на Уральские тоже.

«Где же мы оказались? — думала она про себя, — если „Ямантау-1“ находится в горах Ямантау, то „Ямантау-2“ не факт, что находится рядом. Поскольку непрактично располагать два крупных и совершенно секретных убежища рядом. Если логично предположить, то расстояние между ними должно быть не менее тысячи километров, чтобы затруднить одновременное уничтожение двух бункеров. Ведь все знают, что „Ямантау-1“ — это основной бункер длительного пребывания высших лиц государства, а „Ямантау-2“ — дублирующий командный центр и как резерв второго эшелона. И то это я своими умозаключениями к таким выводам пришла. О „Ямантау-2“ настолько мало информации, что и нам не давали каких-либо точных сведений. Только сказали, что строится дублирующий — резервный командный центр глубокого залегания. Вот только он в то время только строился, хотя не факт, что успели достроить».

Соня размышляла, сопоставляя факты из скудной, полученной за последние несколько лет информации. После смерти её приёмной матери, как ни странно, именно она являлась её основным куратором, а приёмный отец — дублёром, её перестали снабжать обзорной информацией. Соня в то время думала, что это связано с её началом работы в МИДе и постоянными командировками. Приказ она получила и постепенно стала добиваться поставленной задачи и забивать голову лишней информацией теперь нужды нет. Но на деле…

«Что-то долго они там», — Соня взглянула на часы. С ухода Шатуна прошло двадцать минут. «Ладно, подожду ещё десять минут, а потом пойду проверю».

Приказа оставаться на одном месте у неё не было, но прошли десять минут, двенадцать, двадцать, а ни Шатун, ни Кречет не возвращались. То, что находится в группе опытных солдат она поняла сразу, но что-то могло пойти не так. Соня вынырнула из теплоотражающего одеяла. Немного размялась. Хотела выпить воды, но вспомнила, что фляга, что была с ней давно пуста.

— Надо бы осмотреться. Может они заблудились? Прошли мимо лагеря, — успокаивала себя Соня. Укрытие они оборудовали в полумраке, когда солнце только начинало подниматься над горизонтом и чуть выше места откуда поднялись на поверхность из убежища. Тропинки не было и существовала, но малая возможность, что они прошли мимо, а подавать звуковой сигнал опознавания не стали.

Соня прислушалась — тишина. Только непонятный гул доносится откуда-то издалека, но в горах звук распространяется так далеко, что Соня не насторожилась. Она взглянула вверх, вроде ничего подозрительного. Едва пробивающиеся через низкие кучевые облака лучики солнца плохо освещали окружающую обстановку, но освещённости хватало, чтобы не пользоваться фонарём.

— Ладно, что тянуть. Наверно, все вещи оставлю здесь, пойду налегке.

Соня в очередной раз осмотрела убежище, запоминая ориентиры. Вон там большой неправильной формы валун, там одинокое карликовое дерево, что сразу не приметили. Солнце светит в спину, значит подниматься надо будет, ориентируясь на Солнце.

— Так хорошо. Пошли вниз, — но не сделав и пары шагов, она остановилась, — так, стоп, может с собой верёвку взять. Я видела у Шатуна притороченную к рюкзаку.

И она вернулась.

Выстрелы в предрассветном утре прозвучали неожиданно. Соня даже вздрогнула, услышав короткую очередь.

«Стечкин, — быстро промелькнуло в мыслях, — у Шатуна с собой АПС на бедре. Звук доносится снизу, это наши с кем-то вступили в бой».

Бросив моток верёвки, Соня достала ПМ, досла́ла патрон в патронник, поставила на предохранитель, спустив курок, проверила наличие запасных обойм и заторопилась вниз. Сердце бешено стучало. Она торопилась. Торопилась помочь, но сделав десяток шагов сбавила темп.

«Нельзя бежать сломя голову. Там как минимум двое взрослых, хорошо подготовленных и вооружённых солдат. Надо сначала осмотреться, а потом действовать».

Откуда доносились выстрелы она определила быстро. Хороший слух давал преимущество, а знание, что в гористой местности эхо затрудняет определение источника звука и искажает расстояние, позволило достаточно быстро и, не допустив ошибки, сориентироваться куда идти дальше. Но по прямой она не пошла. Сделала небольшой крюк, скрываясь в естественных складках местности и за валунами.

Выстрелы продолжались, а значит ребята ещё живы.

Соня прильнула к валуну, за которым по её расчётам находился замаскированный выход. Он, кстати, располагался на плоской поверхности монолитной каменной плиты. Металлический люк, накрытый маскировочной сеткой, едва ли походил на оборудованный выход, но, если им относительно нечасто пользовались, это всё объясняло. Главное, что и хорошо, и плохо одновременно — это открытое пространство. Ни одного естественного укрытия рядом. Выстрелы прекратились.

Соня осторожно выглянула из-за укрытия и тут же нырнула обратно. На каменной плите стояли четверо в непривычной одежде. Но Соня такую форму уже видела, да и по очертаниям фигур не могла ошибиться — это шнахассы. Один из них пытался открыть люк, а второй, не прошло и нескольких мгновений, как присоединился к нему.

«Где же Кречет с Шатуном?», — промелькнула мысль, но она не заставила Соню отказаться от действия. Осторожно, чтобы не шуметь она сняла с предохранителя и взвела курок.

Чем хорош ПМ, он позволяет производить первый выстрел самовзводом, когда патрон в патроннике, но сейчас Соня не решилась использовать этот способ стрельбы — ход курка слишком тяжёлый и длинный. Держа оружие в правой руке, она обхватила рукоять пистолета левой рукой снизу и вынырнула из-за укрытия, сразу открыв огонь.

В первую цель, что стояла к ней спиной она выстрелила в голову. Вторая цель получила свою пулю в грудь, но вот те, кто занимались люком оказались проворными, они рассыпались в стороны и Соне пришлось туго.

Практика стрельбы у неё имелась на достаточно высоком уровне, даже находясь в убежище она изредка, но находила время, чтобы потренироваться, вспомнить заученные в девичьи годы навыки, но эффект неожиданности пропал и оружие в её руках скорее полицейского уровня, чем военного, когда необходимо вести огонь на предельных для пистолета дистанции, а количество патронов в магазине совсем не отвечало требованиям военного применения.

Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел.

— Шесть. Ещё два в магазине, а тот что отполз всё ещё жив…