Отставник 5. Абордаж

Глава 13

Двадцать минут понадобилось, чтобы окончательно привести в чувство всех освобождённых пленных. Боевой дух им подняла не столько представшая картина боя и множественные тела поверженных противников, а короткий приём пищи, о чём предусмотрительно побеспокоился анторс. Скудный рацион, что ему удалось обнаружить у поверженных неприятелей, разделили на всех. И я, только съедая последний кусочек какой-то пластинки индивидуального НЗ обнаруженного у неприятеля, понял, что не ел больше суток.

— Командир-хоск, — обратился ко мне капитан ашш Но́тика Вусо́ни. Имена и звания истинно живого принца крови и всех остальных я узнал в ходе короткого представления, — надо уходить отсюда. Известный вход в помещение я заблокировал, но надолго это противника не остановит. Первая помощь оказана, оружие роздано, изучено — ничего трудного в его освоении нет. Боезапас имеется.

— Надо, ашш Нотика Вусони, — согласился с анторсом. К разговору прислушивались и остальные, но было видно, что нас не понимают, — но на прорыв у нас нет сил. И если быть откровенным, прорываться нам некуда.

— Организуем оборону здесь?

Посмотрел на изнеможённых землян, что прислушивались к разговору и хотел ответить, что пока не знаю, но мой взгляд уцепился на ряд аппаратов, что стояли немного вдалеке, отдельно от остальных. Я поднялся и неторопливым шагом направился к ним. Очертания аппаратов выглядели знакомыми и это была не обучающая машина, а что-то из медицинской сферы. Примерно похожее оборудование я видел в каморке у Сомали Венса — медика в отставке, что, преследуя свои корыстные цели в попытке спасти своего сына от наказания, не побоялся расконсервировать медицинский роботизированный комплекс, или как там он точно называется, я не знал и вылечить меня.

Я подошёл к одному из аппаратов. Ну, да, точно, очень похож, даже маркировка из кракозяблов примерно схожа с той, что приходилось видеть, только последние два символа отличаются.

— Капитан, а тот гражданский, что прятался не убежал? — задал вопрос шедшему со мной анторсу. Тот резко остановился. Тихо, но я услышал, выругался, и, перехватив оружие, быстро направился к месту боя. Я последовал за ним.

Пленные оживились, некоторые, перехватив оружие, последовали за нами.

— Не стрелять! — произнёс по-анторски и по-русски, — Птица-восемь, переведи!

Необычным оказался этот Леонид Сергеевич. Я удивлялся, как пожилому, далеко за пятьдесят лет человеку, пусть и лётчику, удалось отобраться в группу основной волны атакующих, но в ходе короткого разговора всё выяснилось. Он — бывший лётчик дальней авиации, летал на стратегических бомбардировщиках, а когда его десять лет назад списали по состоянию здоровья, перешёл в гражданские пилоты. И тут его карьера резко пошла в гору. От природы быстрая обучаемость и склонность к языкам, позволила ему за короткий срок в совершенстве овладеть английским, а тяга к знаниям добавила к ним четыре европейских языка плюс китайский с японским. По этим критериям — отличное знание языков, его и отобрали в группу пилотов, что в последний момент включили в состав основной волны. И своими знаниями он сейчас очень помогал. Среди пленных оказались и американцы, и европейцы, что не владели никаким другим языком, кроме своего родного.

Толком поговорить со всеми у меня времени не было, но главное для себя выяснил. Во время атаки их корабль один из первых пробил внешний корпус корабля-носителя и когда клоны проникли внутрь и закрепились, пошли основные силы. Но этому подразделению не повезло как нам. Коридор, по которому двигался отряд, сначала заблокировали, а потом группу разделили — опустились гермостворки и начался сущий ад, и кислородное голодание не самое неприятное из того, что им пришлось пережить.

Истинно живой принц крови нехотя рассказывал о произошедшем, и я заметил, что он отводит взгляд. Сначала не сообразил, почему, но после того, как поговорил с Птицей-восемь — понял. Гордый истинно живой принц крови смалодушничал. У него было время и возможность уйти, как и положено офицеру гордой расы, но он, вколов себе чрезмерную дозу боевого стимулятора находился в беспамятстве. Клон-солдаты, что оказались заблокированы вместе с ними, до последнего исполняли приказ — защищаться, но удача оказалась не на их стороне. Всех их противник захватил в бессознательном состоянии. Сменных кислородных регпатронов у них с собой не было и когда они сняли шлемы скафандров их стали травить газом. Но то ли ядовитая смесь оказалась не настолько ядовита, или это сделали умышленно, все пережили сильные галлюцинации, чуть не перестреляв друг друга, пока не провалились в беспамятство.

— Стоп! Отойдите, — подошёл к тому самому аппарату, где прятался Шаносик. Постучал стволом оружия по аппарату. — Шаносик, выходи. Я про тебя не забыл, — произнёс на местном языке.

Но в ответ ничего не услышал.

— Что? Всё-таки сбежал⁈ — разочаровано выдохнул и хотел уйти, но внутри аппарата послышался тихий скулёж. Обошёл с другой стороны… Странно. Панели вроде не было, но сейчас аппарат был полностью закрыт. Стукнул стволом по панели, и та со звоном упала. Кое-кто из добровольцев вскинул оружие.

— Всё нормально! — произнёс, продублировав жестом «Нормально!». Я не знал, рядом ли Птица-восемь, чтобы синхронно переводить мои команды. А если учесть, что среди пленных представители пяти национальностей, то работы у Леонида Сергеевича предостаточно, так что по возможности дублировал команды невербально. Хорошо, что практически все владели языком жестов. Без его знания просто-напросто не прошли бы отбор.

— Шаносик, не дури, выходи, — говорил, подходя, а когда увидел представшую картину, не сдержался от выражения удивления экспрессивной лексикой. Шаносик, каким-то образом сумел не только прикрыться панелью, подняв её с пола, так ещё и умудрился втиснуться ещё глубже в чрево аппарата, но так и застрял в нём. Он сидел, согнувшись в три погибели, как я когда-то в нише на техническом складе, но ситуация у него была куда более критичной. Его плечо неестественно вывернуто, по лицу текут слёзы, оставляя чёрные разводы и, боясь пошевелиться, он продолжает тихо скулить от боли.

— Сам вылезешь? — спросил, а потом понял, что сморозил глупость. Если бы он мог, то сам бы выбрался, даже с учётом того, что вокруг для него враги. Подошёл ближе, внимательнее осмотрел страдальца. Плечо его распухло, что видно даже через верхнюю одежду, и вроде лодыжка зажата какой-то металлической фигнёй. — Ясно, потерпи немного.

— Помогите! Надо его аккуратно вытащить.

Птица-восемь оказался рядом и на двух языках перевёл мой приказ…

— Может ему обезболивающее вколоть? А то так не вытащим. Сознание потеряет или…

— У тебя оно есть? — через переводчика общался с лейтенантом Джонсоном Паркером.

— Нет, но должно же быть у солдат… — он указал в сторону, где сложили тела.

— Посмотри и тащи всё, что имеет маркировку, думаю, он нам переведёт, что написано, — я кивнул на Шаносика. А тот едва держался в сознании.

После нескольких попыток его вызволить, стало понятно — процесс затянется.

— Командир-хоск, он нам так нужен? — отойдя чуть в сторону, поинтересовался у меня истинно живой. После беседы о том, как они попали в плен, анторс стал меня избегать. Это не бросалось в глаза, но после его сбивчивого монолога он держался чуть в стороне, помогая раненым. — Прошло больше двух часов с момента боя…

— Я знаю, лейтенант. Выставь охрану у входа.

— Посты выставлены, проведён осмотр помещения. Одного солдата, считавшегося мёртвым, обнаружили тяжело раненым — без сознания, его добили.

— Зря. Нужно было допросить, — в сердцах сплюнул, ведь сам не додумался отдать приказ проверить всех. Я вроде добивал, но это было в горячке боя, мог кого и пропустить.

— Он был нежилец. Ранение в грудь, живот и касательное головы.

«Ага, значит, я его добивал, но не добил», — мелькнула мысль.

Почему тянул время и не предпринимал попыток выбраться из западни оставалось загадкой для всех, но я видел, что те, кто со мной находятся, пока не выдержат даже скоротечного боя. Им нужно время восстановиться, а те медицинские аппараты, что обнаружил могут помочь в восстановлении. И надежда была на Шаносика, если не в том, что он сможет настроить медоборудование, так по крайней мере переведёт текст, что прикреплён на внешней панели, да и советом каким поможет.

— Этот потерял сознание, — сообщил подошедший Птица-восемь.

— Может это и к лучшему, ладно, пропустите, давайте я попробую, — произнёс, извлекая клинок, тем самым прекращая неприятный для меня разговор. Так как не знал, что делать дальше.

Первоначально я не хотел использовать режущие свойства клинка. Думал, что обойдётся без варварского уничтожения аппарата, но время идёт. Отряд солдат должны были давно хватиться, почему они не выходят на связь. Коммуникаторы-то мы собрали и уничтожили. Но эта мера если и введёт в заблуждение, то на непродолжительное время, но, скорее наоборот, насторожит наблюдателя, который заинтересуется, куда пропало столько солдат с офицером. А другой идеи, как выиграть хоть немного времени на ум мне не пришло.

Работал аккуратно. Клинком вырезал часть внешней панели, что мешал подобраться к бедолаге и остановился.

«Сильно же его прижало. И как только умудрился так глубоко влезть. Вроде не худенький, но залез так глубоко, что и не достанешь, придётся заднюю стенку полностью вырезать», — думал, продолжая орудовать клинком.

«Странно, — пришла мысль, — а насколько мне хватит заряда клинка, что подарил ашш Сошша Хааш, или его не заряжают?».

— Всё, хватит, его теперь можно вынуть, — перевёл мне Птица-восемь слова одного из помощников.

— Вытаскивайте его и приведите в чувство. Аптечки нашли?

— Аптечки это или нет — неизвестно, но какие-то коробочки отыскались, — общались через переводчика.

— Я не стал их трогать. Искал только воду и еду. Ещё бинты для перевязки, — пояснил истинно живой, когда показали пластиковые коробочки с непонятной маркировкой.

Его опасения в применении незнакомых лекарственных средств объяснимы и не осуждаю. Сам в первый раз боялся использовать боевую химию неизвестного состава и действия.

Шаносика извлекли и без чувств уложили на пол.

— Так, стоп, ашш Нотика Вусони, где тело медика? Его осматривали, может у него что нужное найдётся.

— Сейчас сделаем. Он так и лежит придавленный.

— И тело нашего солдата тоже извлеките…

По моим ощущениям с момента боя прошло больше трёх часов, но противник никак себя не проявлял. Данный факт меня радовал, но одновременно я понимал, что так долго продолжаться не будет. Не знаю, почему забыли про эту группу солдат, почему они не доложили руководству о бое, но эти драгоценные часы я использовал с пользой. Бывшие пленные добровольцы отдохнули, привели себя в порядок, но этого времени оказалось мало. Действовали они заторможено и у меня возникло предположение, что так сказываются последствия перенесённой ими интоксикации неизвестным газом.

— Ты как себя чувствуешь? — подозвал Птицу-восемь. У каждого спрашивать самочувствие посчитал излишним. И так видел, с каким трудом держатся ребята.

— Голова кружится, трудно соображать, ноги ватные, сами подкашиваются, а так в норме.

— Понятно. Как соображаешь? Рефлексы не заторможены?

— Считать в уме трудно. Пробовал, чтобы отвлечься от событий занять мозг решая примеры, но мысли путаются.

— Последнее из-за кислородного голодания, как там пленный?

— Оказали первую помощь. У него сломана лодыжка. Плечо вывихнуто, но вправили. Хорошо, что был без сознания.

— Понятно, пошли. Надо приводить его в чувство.

Проходя мимо анторса, остановился.

— Принц крови.

— Да, командир-хоск.

— Организуй осмотр тел на предмет пригодности формы противника для использования, — отдал приказ, так как у меня созрел план…

— Конса́тий! Смена пришла, открывай! — в изолированном помещении раздался вызов с панели внешней связи. Дежурный координатор сектора взглянул на экран и потянулся к пульту открытия двери. Набрал несложную комбинацию, и бронированная дверь тихо отъехала в сторону.

— Что такой хмурый? — внутрь вошёл его сменщик — А́псон Ни́вак, — тревогу по нашему сектору отменили, сиди, да храпи потихоньку.

— Отменили, — поднимаясь из анатомического кресла, ответил Консатий, — принимать пост будешь?

— А как же, — ухмыльнулся Апсон Нивак, — все записи ушли на Центральный Пульт?

— Да.

— Тогда всё в порядке. Если на ЦП ничего не нашли, то мы — вечные странники космоса, тем более ничего не заметим.

— Смотри сам, — пожал плечами Консатий. Смена дежурств на посту видеофиксации координатора сектора превратился в рутину. От дежурного только и требовалось, следить чтобы вся информация уходила на ЦП, где обрабатывалась, анализировалась, а если что выявлялось подозрительное, то с ЦП приходила директива, что делать, какую группу военных или техников направлять и на какой уровень, — электронный журнал я заполнил, дубликат отправил в архив.

— Есть что-то интересное? — заняв место дежурного координатора, осведомился Апсон Нивак.

— Много вызовов технического персонала для ремонта и проверки. Время поступления заявки и её исполнение занесены в журнал.

— Так-так, а что одна до сих пор не выполнена⁈ — быстро пробежав глазами по строчкам записи, принимающий дежурство уцепился за графу без отметки.

— Это склад какого-то оборудования. Там сейчас военные хозяйничают.

— И что?

— Как что, у коханцев своё начальство, они нам не докладывают, что делают, — выдохнул Консатий, — и смотри дальше. Видишь, стоит отметка о запросе мастера подтвердить личность прибывшего техника?

— Вижу.

— Значит он прибыл.

— Картинка в ЦП ушла?

— Это всеми забытый склад чего-то там. Я даже не нашёл упоминания, чтобы его вскрывали за последние несколько месяцев. Копать дальше не стал… и там нет приборов визуального контроля.

— Перенаправлял запрос технической службе?

— Да. Но ответа до сих пор нет. Связывался с ними, сказали, что все на объектах. Восстанавливают повреждения и того, кто имеет полномочия снять запрос на месте нет.

— Сколько времени прошло?

— Больше четырёх часов.

— М-да, у них сейчас действительно много работы, а роботизированные системы не справляются с задачей. Не помню, кто-то мне говорил, что или сектор «К», или «Н» до сих пор заблокированы, а техники, пока сюда добирался, снуют туда-сюда. Работы у них много, всех задействовали, даже тех, кто давным-давно отошёл от дел.

— Всё так серьёзно? Я же тут только наш сектор контролирую. И заступил на пост после объявления тревоги. Всех подробностей не знаю.

— Да, кто что говорит, — откинулся на спинку кресла Апсон Нивак, — у коханцев мало что можно спросить. Они нас сторонятся, хотя мы одни из сторожил станции.

— До сих пор боятся.

— Наверно, — пожал плечами Апсон, — хорошо хоть нас всех не выкинули в открытый космос.

— Мы — логандцы им нужны, и ты это знаешь. Мы те, кто знает станцию, пожалуй, лучше, чем все остальные.

— Не спорю. Ещё мой прадед принимал участие в её строительстве. Но нас отстранили от технической работы…

— Не ной, Апсон. Ты знаешь. Что деваться со станции некуда.

— Так мы сейчас в системе, где обнаружили пригодную для жизни планету. И как слышал от Сшаа́сса, что она достаточно комфортна для пребывания, если только чуток подправить…

— Это тот командир взвода шнахассов? Ты с ним продолжаешь общаться?

— Конечно. У него всегда в наличии то, что достать на станции очень трудно.

— Доиграешься, выкинут тебя и всю твою семью в открытый Космос.

— Не дождёшься! — ухмыльнулся Апсон Нивак, — есть ещё то, что надо знать и передать дальше по смене?

— Нет. Вся информация, что на контроле помечена в журнале.

— Ну, всё, тогда можешь идти и завалиться спать. Или ты тут и так дрых всю смену?

— Отвали. Всё. Давай, работай.

Когда Консатий ушёл, Апсон Нивак вновь просмотрел журнал заявок, сделал для себя в уме пометку, если не придёт ответ на запрос о личности работника, в конце дежурства связаться со старшим техником сектора и напомнить об этом, а то следующий сменщик может и не принять вахту, и погрузился в лёгкую дрёму…