Откровения

ГЛАВА 7

Очнулся Эцио лежа на спине. Мир вокруг тихонько и монотонно покачивался. Это движение успокаивало. Мгновение Эцио лежал, не открывая глаз, чувствуя обдувающий лицо ветер и не очень-то желая возвращаться к ожидающей его пробуждения суровой реальности, от которой пахло морем.

Морем?

Эцио открыл глаза. Солнце уже встало, и над собой ассасин увидел бескрайнее синее небо. Потом между ним и небом появилась темная фигура. Голова и плечи. Лицо, склонившегося над ним человека, выражало беспокойство и заинтересованность.

– Ты очнулся. Хорошо, – проговорил громила.

Эцио попытался сесть, и боль в ране пронзила его. Он застонал, положив руку на бок, и почувствовал под пальцами бинты.

– Рваная рана. Но не глубокая. Не волнуйся из-за нее.

Эцио приподнялся. Следующее, о чем он подумал, было снаряжение. Ассасин оглянулся и увидел свою кожаную сумку, где были сложены его вещи. Выглядела она нетронутой.

– Где мы? – спросил Эцио.

– А ты как думаешь? В море.

Эцио встал, морщась от резкой боли, и огляделся. Они находились в одной из рыбацких доу. Парус наполнял ветер, и лодка уверенно разрезала морскую гладь. Эцио повернулся в другую сторону и увидел далеко позади Ларнаку – точку на побережье Кипра.

– Что произошло?

– Ты спас мою жизнь. Я спас твою.

– Почему?

– Это Закон. Жаль, конечно. После того, что ты сделал, я бы хотел, чтоб ты умер.

До этого громила стоял у руля спиной к ассасину, но теперь повернулся. Эцио впервые за все время ясно увидел его лицо и мгновенно узнал.

– Проклятье, ты уничтожил мой корабль! Я несколько дней преследовал «Анаан». Захватив его, я бы вернулся в Египет богачом. Но благодаря тебе меня сделали рабом на галере. Меня! – возмущенно воскликнул громила.

– В Египет? Так ты не бербер?

– Будь прокляты эти берберы! Я мамелюк, хоть и не похож на них в этих лохмотьях. Когда мы туда доберемся, я первым делом найду себе бабу, а потом куплю нормальный шматок kofta [Особым образом зажаренное мясо.] и закажу хорошую одежду.

Эцио снова огляделся, пошатываясь, когда нос лодки натыкался на волну.

– Ты не моряк, так?

– Мне больше по нраву гондолы.

– Гондолы? Тьфу!

– Если хочешь меня убить…

– Ты меня обвиняешь? Ты – единственная причина, по которой я скрывался в клоаке венецианского порта, после того как сбежал. Я не мог поверить своей удаче, когда тебя увидел. Я почти уже оставил эту идею – искал способ самому убраться оттуда.

Эцио усмехнулся.

– Нет, я не обвиняю тебя.

– Ты бросил меня в резервуар с водой и оставил тонуть!

– Ты умеешь хорошо плавать. Любому дураку это ясно.

При этих словах громила улыбнулся.

– О! Мне стоило догадаться, что просьбы о сострадании на тебя не подействуют, прежде чем я притворился, что не могу плавать.

– Ты спас мне жизнь и тем самым искупил свою вину. Но зачем ты забрал меня с собой?

Здоровяк развел руками.

– Ты был ранен. Если бы я оставил тебя, они бы тебя схватили, и ты не прожил бы и ночи. А это было бы пустой тратой моих усилий. Тем более на этой посудине ты тоже можешь быть полезен, хоть ты и сухопутная крыса.

– Я сам могу о себе позаботиться.

Взгляд громилы стал серьезным.

– Я знаю это, efendi. Может, я просто решил, что не откажусь от твоей компании… Эцио Аудиторе.

– Ты знаешь мое имя.

– Ты известен. Покоритель пиратов. Но после убийства караульных и попытки побега это бы тебя не спасло.

Эцио обдумал его слова, потом сказал:

– Как тебя зовут?

Здоровяк выпрямился. Лохмотья галерного раба, которые всё ещё были на нем, ничуть не уменьшали его чувство собственного достоинства.

– Я Аль-Скараб, [«Скарабей», кличка.] гроза Белого моря.

– О, – криво усмехнулся Эцио. – Прошу меня извинить.

– У меня нет корабля, – с сожалением добавил Аль-Скараб. – Но это временно. Когда мы доберемся домой, корабль и команда появятся у меня в течение недели.

– Куда домой?

– Разве я тебе не сказал? Ближайший порт, находящийся у руках мамелюков, совсем рядом – это Акра.