Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки

Глава 27

На следующий день, когда я спустилась на кухню, там хозяйничала Амелина. Она уставилась на меня, невнятно поздоровавшись, словно искала в моем лице какие-то изменения, и я взглядом потребовала объяснений:

— Эвери, — смущенно сказала мама. — Лэн Гидеон… юная лэнья Вивиен…

— Они решили остаться еще на один день. Гидеон вызвался помочь мне на дознании.

— Это замечательная новость. Однако... однако...

— Матушка, говорите. Что-то не так?

— Я видела, как Гидеон выходил из твоей спальни. Вчера после полуночи, — призналась, наконец, Амелина шепотом.

— А, это... ничего такого. Гидди просто подоткнул мне одеяло, — вздохнула я. — И ничего больше. Совсем.

И это было абсолютной правдой.

— Почему? — спросила я, когда Гидеон уложил меня в кровать и накрыл теплым одеялом.

Он обернулся от двери.

— Почему сейчас? — повторила я вопрос. — Ты не хотел даже говорить со мной. Что изменилось?

— Все, — ответил бывший муж. — С того момента, как я почувствовал, что ты не ты. Я полюбил Эвери за красоту, но ее холодная душа меня отталкивала. А ты... Я думал о тебе каждую секунду. Отосла , но тянулся душой. Ненавидел, но пытался продлить те минуты, когда ты была рядом. Я сопротивлялся. Убеждал себя, что это новая ловушка. Но увидел тебя на крыше, такую уставшую и одинокую странницу, заблудившуюся среди Сфер, и не смог больше играть в равнодушие. Просто понял, что ты во мне нуждаешься. А я нуждаюсь в тебе. Ты меня простишь? Позволишь все исправить?

— Я никогда на тебя не обижалась. Понимала, что тоже исправляю зло, причиненное другим человеком... и просто цеплялась за жизнь. Но тебе придется кое-что признать.

— Что? — нахмурился Гидеон.

— Что пари я практически выиграла. Ну... признаюсь, немного читерствовала... так у нас говорят, если есть козыри в рукаве. Но это такие мелочи.

Люминор развел руками. Его глаза смеялись.

— Ты победила. Но ты тоже кое-что мне пообещай.

— Что?

— Что не станешь пытаться своими силами справиться с благословениями богов. И желаниями тех, кто правит на этой земле от их лица.

— Ты о...?

— О твоем даре.

— Я обещаю, — приподнявшись на локте, серьезно кивнула я.

Об этом Амелине я не сказала. Как и о том, сколько всего осталось несказанным, но понятным.

Мы с Амелиной переглянулись. Взгляд у нее был сочувствующий.

— У вас такие... высокие отношения, — осторожно сказала она. — Редко когда расставшиеся супруги так трогательно заботятся друг о друге. Особенно...

— … мужья, выгнавшие жен из дома, — фыркнув, договорила я. — Но тут имеется проблемка. Дело в том, что у нас с Гидеоном до сих пор общая аура. Не знаю, почему так вышло. Гидеон тоже не понимает.

Если Амелина и удивилась, то никак это не продемонстрировала. Однако проблеск надежды в ее глазах я все-таки заметила.

Завтрак прошел как обычно. Вернее, мы так и не собрались за столом – каждый перекусил, когда ему было удобно. Гидеон общался с Ксандром. Эльф показывал ему свои наработки и беременную – и очень этим довольную – крысту.

Нечисть явно чувствовала себя прекрасно, даже изволила капризничать. Однако Ксандр сказал, что для правильного развития наша чешуйчатая красавица нуждается в разнообразной еде и живой энергии. Магическое сканирование показало, что детеныши развиваются идеально. Еще немного – и они «заговорят» со своей мамашей. А после рождения станут восприимчивы к ментальной речи. Не так, как вайзы, но достаточно, чтобы стать подручными некромантов и некровитов.

Галэн сидел у себя. Я накропала для него краткое содержание нескольких пьес Шекспира и других классиков, подходящих для постановки моноспектакля. Надо отдать актеру должное , он с головой ушел в изучение сценариев, забыв даже про завтрак.

Луна отправилась к виверну. Габби, естественно, увязался за ней.

Вивиен повертелась на кухне, поняла, что у меня нет настроения реагировать на ее неумелые провокации, и устроилась на диване в гостиной с какой-то легкомысленной книжкой. Но я заметила, что ее взгляд бессмысленно скользит по строкам, а красивый лобик морщится. Оставалось только молиться, чтобы девчонка не придумала никаких каверз.

Перед обедом на площадке вновь открылся портал. Я уже даже не удивилась – привыкла. Портал стабилизировался на более долгое время, чем обычно. Это я поняла по фиолетовому оттенку свечения. Из пространственной дыры посыпались люди: шесть мужчин и две девушки. И ухмыляющийся Яран.

Девушки оказались служанками: — Оффа.

— Энара.

— Мы ваши новые служанки, — мило краснея, представились девицы.

— Я не заказывала... то есть не вызывала...

— Нас нанял господин Люминор. Наша служба оплачена на полгода вперед, — вежливо сообщила блондиночка Оффа.

— Мы все умеем: готовить изысканные блюда, шить, вышивать, прибираться, чтоб ни одной пылинки… — с энтузиазмом, свидетельствующем о том, что оплата была достойной, проговорила шатенка Энара. — Каковы будут ваши приказания?

— Мои? Вот что, найдите тэнью Таниту и дэнью Дерси. Они вам все объяснят. Но я, право, не знаю, где вас поселить.

— Несколько дней поживем на чердаке, — продемонстрировала знание ситуации Энара. — А затем рабочие – господин Яран привел их с собой – восстановят для нас одну из хозяйственных построек.

— Хорошо, — важно кивнула я.

Мне оставалось делать вид, что я в курсе происходящего и вообще всем здесь заведую.

— Это еще не все, — сообщил Яран, подойдя ближе. — Объясни вон тому молодому человеку, где тут у вас кладовка.

Упомянутый молодой человек – громила под два метра – переминался возле пирамиды мешков и ящиков. Из одних ящиков пахло копчеными колбасами. Из других – сырами. В мешках оказались мука и крупы.

Великан с орочьей кровью по имени Вэл тоже оказался новым слугой. Я отправила его сначала в кладовку, а затем в распоряжение Динфэя. Неужели у старика наконец-то появился помощник?

На обед были поданы суп из утиных потрошков, говядина по-эветски, запеченные овощи и сырный пирог с фруктами. У начинки пирога был необычный вкус, очень приятный, в меру сладкий, ароматный и немного терпкий. Оффа сказала, что это экзотические плоды с каких-то тропических островов. Я сделала вид, что поняла, о чем речь, хотя ни одно из названий не было мне знакомо. Судя по вытаращенным от восхищения глазенкам Габби и удивленным лицам Амелины и Луны, десерт удался.

Галэн поглощал пищу, явно не замечая ее вкуса. Сначала он робел и пытался поддерживать разговор, потом проникся царившей за столом непринужденностью и погрузился в свои бумаги.

После ужина мы поднялись в учебную комнату. Я попыталась закрыть дверь, но за ручку с силой потянули с обратной стороны. В комнату шагнул Гидеон. Лаэр заикнулся было о том, что зрители будут его отвлекать, но я напомнила ему о самой сути сценического искусства:

— Будь проще – и к тебе потянутся люди.

Галэн смирился и только иногда вздрагивал под пристальным взглядом единственного зрителя. Однако к Люминору вскоре присоединился Яран. К пристально подозрительному взгляду добавился издевательски насмешливый.

— Не обращай на них внимания, Лаэр, — продолжала настаивать я. — Хотя лучше представь, что это театральные критики. Две язвы на теле искусства. Но на сцене только ты и череп Йорика. Проникнись. Это тебе не вампирскими зубами щелкать.

— Хотите, раздобуду настоящий череп? Для достоверности, — вежливо предложил Яран, явно обидевшийся на «язву».

— Нет, спасибо, не надо, — с содроганием отказался актер. — Лэньяра Люминор права: есть сцена и больше ничего. Остальное подскажет трепещущее воображение. Но я не уверен, что «Гамлет» – то, что мне близко.

К моему удивлению, из всех предложенных сюжетов Лаэр выбрал «Портрет Дориана Грея». Сам смысл запретной магии таинственного портрета совершенно очаровал лицедея. Вскоре он уже беседовал с невнятной кляксой, изображенной мелом на грифельной доске и представлявшей стареющий портрет главного героя.

Кляксу любезно намалевал Гидеон, во время процесса старательно сличавший изображение с оригиналом (но Галэн не дрогнул и выдержал издевательства до конца – наверное, натренировался на ревнивых мужьях своих поклонниц).

Сцена получилась очень даже неплохой. Мы все похлопали, а Яран вполне искренне выразил свой восторг. Все-таки у парня был талант. Вампирскую тему мы также решили оставить. Я подсказала возможный сюжет:

— Влюбленный упырь заочно признается в любви своей избраннице и по совместительству потенциальной жертве. Избранницы на сцене нет, все-таки это моноспектакль. Но упырю есть что рассказать. Жизнь, смерть, любовь, ненависть – все смешалось.

— Надеюсь, завтра на дознании он не станет играть, а расскажет правду, — проговорил Гидеон после репетиции.

— Я тоже. Я честно выполнила свою часть договора: отправила письмо Амалии Селердейн с нижайшей просьбой простить... хм... молодых влюбленных. Ведь они так обожают друг друга. И сюжетами поделилась. Теперь очередь Галэна.

— Интересные пьесы. Из твоего мира, да?

— Разумеется.

— У нас драматургия развивалась немного в другом направлении, — признал феникс. — Самый распространенный сюжет: наследник древнего, но обедневшего рода обнаруживает способность обращаться в одного из вайзов. Конечно же, он обретает всемогущество и женится на любимой.

— Миленько, — одобрила я. — А твои крылья? Мне ведь не привиделось тогда?

— Сам не понимаю, что произошло. В детстве у потомков вайзов часто проявляются символичные признаки былого слияния: чешуя, огненные крылья, вертикальные зрачки в глазах, даже хвосты. Мне нужно поговорить со своим учителем. Он стар, но еще присутствует в гнезде. Думаю, завтра он будет на твоей стороне.

Теперь куда ни взгляни — повсюду кипела работа. Матушка и Дерси приняли под свое руководство новых слуг. В доме запахло свежей древесиной, краской и обойным клеем. Остававшиеся забитыми окна нарядили в новые рамы и застеклили.

Вечером Вивиен и Гидеон отбывали в дом лэньяры Бариар, тетушки феникса. Уже стемнело, когда я провожала гостей до точки портала.

— Гидди, — заявила вдруг Вивиен, — оставь нас, пожалуйста, на несколько минут одних. Я хочу кое-что сказать Эвери.

Я насторожилась. Уже привыкла к тому, что все высказывания экзальтированной девчонки превращались в выпады. Но Вивиен с неожиданной нежностью обняла меня и зашептала в ухо:

— Будь осторожна, Эвери. Не доверяй никому. Они все готовы тебе предать. И главное, ни в коем случае не доверяй моей матери. Она всегда мечтала, чтобы я вышла замуж за Гидеона. А для меня он как брат. Прости меня за мои шалости – хотелось проверить, точно ли ты все еще любишь моего кузена.

— Я все еще люблю твоего кузена, — спокойно сообщила я.

— Пусть боги вас благословят, — зачастила Вивиен. — Но не подпускай мою маму близко. Она... страшный человек. Это я прислала тебе тот мемо-обскур.

— С мотыльком? — изумилась я.

— Да. Не спрашивай, как я его раздобыла.

— Постой, ты хочешь сказать, что твоя мама...

— Я ничего не хочу сказать. И не могу. Она все-таки моя мама. Знаешь, какого страха я натерпелась в детстве? Но я не желаю тебе зла. Справедливость должна восторжествовать, каждый должен получить по заслугам. До встречи, Эвери. До скорой встречи.

— Увидимся, — ошеломленно выдавила я.

Гидеон и его кузина исчезли в портале. Сияние погасло, я осталась одна в темноте.

Врет, — сообщил голос в голове.

— Мелисса?

Лиса неспешно вышла из-под сосновых лап. Уселась в снегу, лизнула лапку.

Врет. Не во всем. В основном. Насчет скорой встречи – это правда, не врет.

— Но... как?

Вайз. Я. Слышу ложь.

— Ты решила вернуться? Зачем? С чего вдруг решила меня предупредить?

Обдумала слова. Ты не хотела меня убивать. Ты лечила. Лгала ради меня. Кое-что нашла. Мой подарок людям. Вам. Возьмешь меня к себе?

— Конечно.

Измени слова. Фамильяр. Я. Твой.

Я покачала головой:

— Мелисса, ты прекрасно знаешь, что стала моим симбионтом в тот самый момент, когда впервые со мной заговорила. Я предлагаю тебе такие же условия, как другим вайзам, живущим на острове: дом, еду, хорошее обращение.

Лиса довольно фыркнула.

Лучше, чем со всеми остальными. Со мной.

— А вот поощрять наглость я не обещаю, — подняла бровь я.

Вы ведь это искали? Разве вы это не искали? Я нашла. Тайное место. Плохо пахнет. Пахнет как твои лекарства. Кровь и шерсть, вода живая и мертвая. Все старое. Много лет.

— Лаборатория? — ахнула я.

Отведу. Но я всегда рядом с тобой. Преданно любить не говорю. Договор. Ты и я. Я твой вайз. Плохо без человека. Тоска. Начала забывать, как говорить.

— Не понравилось быть свободной? — прищурившись, подколола я лису.

Охотиться, — заявила Мелисса, —трудно. Скучно. Зубы болят. Детеныши иглоспина? Нужны? Знаю, где лежка. Большая самка. Вредная.Морок.

— Это такая тварь со стеклянными шипами? — уточнила я, вздрогнув и рефлекторно шарахнувшись от густого ряда сосен. — Ксандр будет в восторге. Но сначала ты должна принять ванну. Воняешь.

Мелисса поскребла себя за ухом, демонстрируя, что от купания не откажется. Остаток вечера я провела, вычесывая блох из ее шерсти. Впрочем, магическая сыворотка справилась с ними быстро и заодно придала меху Мелиссы мягкости и шелковистости.

Потом пришлось вскрыть последние пузырьки с лекарствами. Ничего, будет лаборатория – дела наладятся.

Мы с Мелиссой заключили устный договор. Никакого вреда друг другу. Обо всем договариваться.

Магия подтвердила нашу договоренность. Нет, новой ледяной цепи на моем запястье не появилось. И старые-то исчезли – после общения с Галэном и запечатления Серпа с Луной. Но на тыльной стороне руки проступил знак, похожий на лисий силуэт, а у Мелиссы по шерсти пробежали сине-зеленые искры. И еще мой кулон внезапно потеплел.

Всем не терпелось узнать, как мы с Мелиссой помирились. Но мы обе так устали, что только огрызались (Мелисса – в буквальном смысле). Мой мозг пропустил через себя столько ментальной речи, что готов был закипеть. Лиса тоже утомилась. Купая ее, я заметила торчавшие ребра и несколько свежих шрамов. Дикая природа острова не была благосклонна к моему фамильяру.

Много нечисти, — заметила лиса, растянувшись у камина в моей спальне. —Умная нечисть. Вы. Создали. Род твоего самца. Приучите – детеныши будут вам служить.

— Покажешь лежку иглоспинов?

И нору водяного дракона. Много нечисти. Невкусная. Опасная. Боится людей. Не боится лис.

— Зубы?

Зубы.

— Вот и хорошо, что ты вернулась, — заключила я.

Я написала письмо Гидеону. Рассказала о Мелиссе правду. Он ответил, что после собрания в Гнезде будем искать лабораторию. И пожелал мне теплой и спокойной ночи. Птенчик мой.

— … и признает раскрывшиеся факты возмутительными и незаконными, — заключил пожилой феникс, лэн Лойт Люминор, председатель собрания. — Посему с лэньяры Эвери Люминор, урожденной Роули, снимаются все обвинения в недостойном ее имени поведении.

Деревянный молоточек стукнул по столу. Галэн, битый час до хрипоты вещавший с кафедры, с облегчением выдохнул.

Представители гнезда пытались возложить всю вину на него, но я выступила с эмоциональной речью. Актер – несчастный, непризнанный бедный гений, в силу человеческой слабости поддавшийся искушению, не подозревая о последствиях. С кем не бывает? И вообще, он будущий зять лэна Селердейна, губернатора Тиндерга. А злодей – вернее, злодейка – таинственная дама под маской.

К сожалению, рассказать о роли Дуарта Скелла я не могла. Что у меня было? Догадка? Люминоры и прочие представители Гнезда с важным видом изучили присланный мне мемо-обскур, но никто в упор не заметил сходства хозяина мотылька с сидящим в первом ряду, закинувшим ногу на ногу, улыбающимся Скеллом. Эти глаза... Нет, я не могла ошибиться!

Далее выступил Гидеон. Он успел переговорить со своим учителем, не стал упоминать появившиеся крылья, а просто сказал:

— Боги увидели мою ошибку и не позволили нашим аурам разорваться. Я хотел бы исправить это досадное недоразумение и вновь назвать лэнью Эвери Роули своей женой.

Члены собрания прослезились, но поставили условие – испытательный срок. Нам с Гидди полагалось в течение пяти месяцев воздерживаться от… хм… плотских отношений, а проверять отношения высокодуховные. И если спустя полгода мы будем полны решимости вновь соединиться узами брака, Гнездо милостиво даст нам на это разрешение. Нам на запястья поставили печати слежения и «несближения». Гидеон заметно погрустнел. Он не ожидал, что его накажут столь сурово.

Лэн Лойт откровенно передо мной заискивал. Не будь в зале представителя Селердейнов, лэна Молина, напомнившего о моем статусе Ледяной Визарды и передавшего «привет» от его величества, уверена, меня бы закидали невидимыми камнями осуждения.

Но я больше не была Эвери Люминор, опозорившей мужа неприличным флиртом. Многие члены семьи покидали собрание с облегчением: теперь они могли гордиться, что в семье имеется Ледяная Визарда. Несмотря на то, что лэн Молин недвусмысленно намекнул: король берет надо мной негласную опеку, поэтому Гнезду вряд ли что-то перепадет.

Перед самым нашим уходом из Гнезда к нам подошел лэн Плинор. Он подтвердил мои догадки: еще до начала слушания с членами суда состоялась обстоятельная беседа. Как инспектору убедил их принять мою сторону, я тоже примерно догадывалась. И дело было не только в появлении в семье Ледяной Визарды.

Люминоры были столь консервативны и уверены в собственном превосходстве, что даже мой новый статус не смог бы переубедить их полностью. Значит, были обещаны некие милости. Что ж… Чувствую, придется поработать.

Одновременно с Плинором, высказавшим желание посетить поместье (и понятное нетерпение), к нам присоединился лэн Молин.

— Итак, — сказал он, — аудиенция назначена на начало лета.

— Так долго? — удивилась и обрадовалась я.

— Это максимум, который я смог выторговать. Через полгода интерес к вашей персоне слегка уменьшится. С другой стороны, заинтересованные в вас кланы успеют подготовиться к борьбе. С третьей… семья Седринов будет начеку. Мы берем на себя ответственность за ваше благополучие, однако на аудиенции у короля у нас будет лишь шесть голосов. Важно, чтобы к тому времени вы разобрались в своих планах и научились отстаивать позицию.

— И хорошо изучили наш мир, — добавил Гидеон, когда мы вышли из гнезда Люминоров — огромного здания из белого камня на центральной улице Эветии.

— И наше дело, — заметила я. — Хорошо, что есть спонсоры.

— Я бы вообще обошелся без Верда Плинора, — поморщился Феникс. — Я достаточно богат, чтобы помочь жене в ее любимомхобби.

—Хобби?— фыркнула я.

Гидеону понравилось это словечко из земного мира, и он целый день повторял его, слегка подтрунивая надо мной.

— Нет, это не хобби. Это часть моего статуса.

— Тебя оставят в покое по крайней мере на полгода, — нехотя кивнул Гидеон. — Будет время поработать над разведением фамильяров и привлечь на свою сторону нескольких магов. Главное – тщательно выбирать клиентов.

— А что будет, когда меня официально признают Ледяной Визардой?

— Тебя обяжут являться по первому зову и помогать магам. Работы много: поиски драгоценных жил, устранение лавин, возможно, даже нейтрализация опасных огненных вайзов. Или наоборот –помощь в их адаптации.

— Бесплатно?!

Феникс глянул снисходительно:

— Это твоя обязанность как одаренной. Но открою секрет: король умеет быть благодарным. Это в том случае, разумеется, если ты не примкнешь к какому-нибудь крупному клану. Тогда подарки потекут от них.

— А это не опасно? Примкнуть к клану и проигнорировать его величество?

— Время общественной отработки все равно будет назначено. Конечно, король в восторге не будет, но и против какого-либо Гнезда или Логова он никогда не шел – на них держится его власть. Элленеры, Тамиссы, Люминоры… нас около дюжины.

— Объясни, почему мама не получила наследство после смерти отца, — спросила я у галантерейной лавки.

Побывать в столице и не пройтись по магазинам? Галэн должен отправиться порталом в особняк Селердейнов на разговор с градоначальником и госпожой Амалией. Супруга мэра пошла на попятный, но Ариция до сих пор была под домашним арестом.

— Официально расследование идет до сих пор. Слишком уж подозрительны обстоятельства смерти лэна Роули.

— Но мама осталась без средств! А ведь ее семье принадлежал целый хребет.

— Небольшая его часть под названием Роу, — пояснил Феникс. — Полагаю, все дело в коррупции и чьей-то выгоде. Наверняка некоторые залежи втайне используются незаконными добытчиками, пока те приплачивают дознавателям, чтобы затянуть расследование. Но теперь… вернее, через полгода… ты сможешь подать жалобу. Вряд ли они посмеют ее игнорировать.

Мы слишком устали, чтобы начать поиски лаборатории, и Гидеон с явной неохотой ушел через портал. Он покинул дом тети, после того как я передала ему слова Вивиен, и жил в Долине.

Домочадцы расспрашивали меня о дознании. Галэн вернулся немного раньше и, будучи человеком творческим, живописал суд как жестокие разборки. В его рассказе присутствовали зверские пытки, угрозы и прочие ментальные истязания.

Амелина уже хваталась за сердце, Луна нервно вздрагивала. И только Габби с Ксандром посмеивались в уголке. Первый – потому что был уверен в силах своей мамы, второй – потому что разобрался в актерских способностях Галэна.

Кстати, разговор Лаэра с будущими тещей и тестем прошел благоприятно. По крайней мере, тесть больше не пытался придушить зятя. Градоначальник Селердейн обещал обеспечить безработного лицедея контрактами, но добираться до столицы Галэн должен был сам – сцена за сценой, театр за театром.

Мелиссе я просто показала картинку через память. Оказывается, общаться с фамильярами можно было и с помощью образов в голове.

На следующий день Гидеон явился на рассвете. Вчера он оставил в гостиной красиво упакованный пакет.

Мы с Дерси кружили вокруг него, как акулы, но открыть не решились. Вдруг Феникс купил что-то для себя и просто забыл?

Кстати, я пропустила момент, когда он делал покупки. Он ведь всего на несколько минут отлучился. Сказал, что хочет посмотреть одежду для охоты.

Наша маленькая экспедиция готовилась к выходу. Динфэй запасался инструментами, я положила в сумку усик Габби, Луна переоделась в потрепанный мужской костюм. Он был ей немного мал. С тех пор, как она бродила в нем по горам Роу, прошло много времени.

Я пожалела, что не запаслась чем-то подобным. Кто знает, в каком состоянии сейчас лаборатория?

Пока я рылась в сундуках на чердаке, пытаясь найти подходящий лабораторный костюм, ко мне поднялся Гидеон. Он подал мне тот самый пакет.

— Курточка и штанишки на рыбьем меху? — удивилась я, доставая нечто, напоминающее костюм женщины-кошки.

— Просто надень, — снисходительно велел Феникс.

Черные замшевые брюки и куртка, а также тонкая рубашка графитового оттенка сели идеально. На куртке имелось множество карманов, а пояс брюк украшала перевязь для ножен.

— Костюм охотника… вернее, охотницы, — откровенно любуясь мной, сообщил Люминор.

— Шикарно, — признала я. — Но я загнусь от холода в первом же сугробе.

— Он заговорен. Моей магией. Следи за руками.

Гидеон сложил пальцы в руну, затем тряхнул кистью. Я повторила комбинацию только с третьего раза. По телу пробежал жар, а у куртки появились теплый воротник и оторочка.

— Регулируй температуру руной, — проинструктировал Люминор. — Станет жарко – повтори комбинацию с наклоном в другую сторону.

— Спасибо, — смущенно поблагодарила я.

— Ты великолепна, — Гидеон шагнул ко мне, пристально глядя в глаза.

Мы потянулись друг к другу, но на запястьях предупредительно проступил символ «несближения». Кожу слегка обожгло.

— Они издеваются? — пробормотал Феникс. — Я не могу коснуться собственной жены.

— Видел бы ты себя со стороны, — я не удержалась от смеха. — У тебя пламя на волосах. Значит, злишься.

— Это будут сложные полгода, — признал Гидеон. — Но знай: я не посмотрю ни на одну женщину. Только ты.

— Только ты, — эхом повторила я, осторожно касаясь его щеки рукой.

Гидеон скользнул по ладони губами.

— Вот и вся дозволенная нам ласка.

Мелисса провела нас через узкую часть острова на его почти неисследованную половину. Здесь мы несколько раз видели шустро улепетывающую нечисть.

Лиса пообещала поймать иглоспина и Ксандр нетерпеливо вглядывался в кусты.

— Здесь, — наконец сообщила мне Мелисса.

— Что нам делать? Копать? — растерялась я.

— Это под землей. Нора. Вы не пролезете. Есть другая дыра, большая.

Лиса подошла к сугробу и принялась рыть лапами.

— Серп спрашивает, не нужна ли помощь, — встрепенулась Луна.

— Передай, что очень нужна.

Виверн прилетел через несколько минут. Он дохнул огнем – под слоем снега обнаружился металлический люк с массивным замком. Усик Габби справился с ним за секунду. Серп играючи открыл люк, подцепив его лапой. На нас пахнуло затхлостью и… больницей.

— Вперед идут мужчины, — жестко предупредил Ксандр. — Неизвестно, что там сохранилось… и чтоизменилось.

— Я не чувствую опасности, — заявил Габби. — Алисси тоже не беспокоится. Но воняет мерзко.

— Сначала посмотрю я, — не уступил Ксандр.

— И я, — Мелисса лениво спрыгнула с бревна. —Костяницы. Маленькое гнездо. На один укус.

Я передала эльфу об угрозе. Тот обрадовался, достал из сумки странный мешок с веревкой на горловине и нырнул в люк.

— Ступеньки целые! — крикнул он изнутри. Магический светлячок освещал его бледное лицо. — Но пока не спускайтесь! Ждите сигнала.

Моя лиса пошла своим путем — через нору.

Ступени оказались прочнее, чем можно было ожидать. Время не тронуло отборную древесину. Я спускалась уверенно, не опасаясь оступиться. Гидеон шел впереди, его теплая ладонь крепко сжимала мою руку, а над нашими головами плыл мягкий свет магического светлячка. В таких мелочах особенно чувствовалась его забота.

Мы замерли перед массивным дверным проемом, который Габби уже успел открыть своим вибриссом.

— Проходите, — из темноты донесся голос Ксандра. — Помещение безопасно. Прежние хозяева перед уходом позаботились о консервации.

Под потолок взлетели сразу пять светлячков. Мы попали в просторное помещение, со столами и полками, заставленными рядами пустых, но безупречно чистых реторт. Воздух сохранил химический аромат, который лично мне показался даже приятным, хотя лисы, включая Габриэля, недовольно фыркали и терли мордочки.

Пока мы осматривались, Ксандр приблизился к дальнему углу.

— Любопытно, — произнес он, останавливаясь перед углублением в стене.

В каменной облицовке подземелья был вырезан оттиск раскрытой ладони с разведенными пальцами. Эльф примерился, но его крупная рука явно не соответствовала размеру. Повернувшись к Гидеону, он сделал приглашающий жест:

— Это наследие ваших предков – вам и открывать.

Феникс без слов приложил ладонь к углублению. Стена мгновенно отозвалась: контуры отпечатка вспыхнули голубоватым свечением, и помещение озарилось ровным ярким светом.

До сих пор в этом мире хорошее освещение могли обеспечить только маги, свечи, горное масло, уголь и дрова. Бал, на котором я танцевала с актером Галэном, был озарен тысячей магических «светлячков». В нашем доме мы жгли лампады, которые обеспечивали светом небольшие кристаллы – свет от них был не слишком ярким, но стабильным.

Здесь же, в лаборатории, вспыхнул яркий свет, к которому я привыкла в родном мире. Мало того, он лился из панелей с пластинами какого-то белоснежного природного камня. Поэтому сходство с настоящей земной лабораторией усиливалось.

— Источник магии до сих пор цел? — удивился Гидеон.

Ксандр задумчиво рассматривал панели. Наконец, он попросил разрешения у Люминора и аккуратно вынул из одной из них каменную пластину. Рассмотрев внутренности лампы, эльф кивнул:

— Нити дерева агхар. Полагаю, их здесь множество. Большинство спрятано в стене.

— Те самые чудесные струны с востока? — Гидеон тоже заглянул в лампу. — Не может быть. Во-первых, если их много, это… огромные вложения!

— Могли иметься желающие заполучить фамильяров любой ценой, — пожал плечами эльф. — Что значат пятьдесят-шестьдесят сотен полновесных златов для какого-нибудь восточного аристократа? Нити древа агхар практически не вызывают магических помех, в отличие от других источников питания. Они могут брать силу из недр земли, особенно в таком месте.

— Предположим. Но, во-вторых, я слышал, что струны со временем ссыхаются и трескаются. Эти же, — феникс потянул кончик пульсирующей алым жилки из внутренностей панели, — как будто вчера вытянуты из смолы агхара.

— Полагаю, дело во влажности. И стазисе. Я почувствовал отголосок магической «заморозки», когда вошел сюда. Видимо, она рассеялась совсем недавно.

— Но ведь это хорошо? — спросила я, цапнув со стола стопку толстых, исписанных мелким почерком тетрадей.

— У нас есть энергия, так ведь? — подхватила Луна, которую больше всего заинтересовали книги в стеклянном шкафу.

— Вы нашли лабораторные журналы? — глаза феникса загорелись любопытством. — Заберем с собой.

— Рано или поздно нити истощаться, — на мой вопрос ответил Ксандр. — Стазис даст откат, небольшой, но заметный. Струны придут в негодность, а нам нечем их заменить. Я не мог понять, откуда Люминоры брали столько энергии, чтобы изменять ауру нечисти и делать неживое живым. Теперь понимаю. Но даже мои кристаллы не выработают столько энергии.

Глупые люди, — фыркнула в моей голове Мелисса. —Сразу сдаются.

Эллис, фамильяр Гидеона, возмущенно заворчала на нахалку, позволявшую так грубо разговаривать с хозяйкой. Алисси растерянно смотрела на старших «коллег».

Все в порядке, — сказала я ей.

Мелисса, — строго обратилась я к лисе. —Хочешь что-нибудь сказать – говори.

Ой, да что там говорить-то? —интонация лисы прозвучала столько кокетливо по-человечески, что я чуть не рассмеялась.— Всего-то агхаровая роща за скалами. Но разве ж меня кто-нибудь спросил?

— Здесь?! — от неожиданности я заговорила вслух. — На острове?! Агхары – теплолюбивые деревья. Как они могут выжить на острове Фаир?

— Кажется, я знаю как, — отозвался Гидеон.