Отголоски прошлого. Круговорот. Часть 1

Глава 22

Лика ждала Яну у входа в ресторан. С утра она позвонила подруге и предупредила, что одеться нужно шикарно, поэтому Яна осторожно вышагивала на высоченных каблуках, стараясь не угодить острой шпилькой в щель между плитками, которыми был вымощен тротуар.

– Отлично выглядишь, – одобрительно произнесла Лика, подхватила подругу под руку и повела в сторону огромных сверкающих дверей ресторана.

Яна старалась держаться уверенно, хотя в таких заведениях была от силы пару раз и то по приглашению Лики. Но та чувствовала себя в дорогих ресторанах как рыба в воде, поэтому не обращала внимания на роскошь, окружавшую их.

Их проводили к столику, за которым уже сидел ее приятель – Антон. При виде девушек он встал, церемонно поклонился и, к величайшему удивлению Яны, легонько коснулся губами ее руки в знак приветствия.

После быстрого знакомства Лика сразу перешла к делу.

– Антош, нам нужна одна картина.

– Дорогая, для тебя любой каприз, ты же знаешь, – слащаво улыбнулся Антон. – Гоген? Ренуар?

– Нет, ничего подобного. И сразу говорю: задачка не из легких. – Антон моментально заинтересовался и даже наклонился ближе к Лике, чтобы не упустить ни одной детали. – В советское время был такой художник, Натан Рахлис. Известен был в узких кругах, возможно, даже слишком узких. И мне нужна одна его картина. На ней изображена обнаженная девушка. – Лика через стол протянула копию газетной статьи, обнаруженной Яной в архиве. – В девяностые ее приобрел неизвестный покупатель. Нам нужно знать, где эта картина сейчас и выкупить ее. Деньги не проблема, как ты понимаешь.

Антон долго крутил в руках заметку, а потом задумчиво произнес:

– Ликусь, может, подберем что-то более изысканное? Девушка на картине, конечно, хороша, но уверен, Вадим с большим удовольствием рассматривал бы твой портрет в стиле ню… Кстати, есть у меня один художник, невероятно талантливый, если согласишься ему позировать обнаженной…

– Антон, – перебила его Лика. – Мне нужна эта картина. Только она.

– Я понял, – разочарованно протянул Антон. – Но, если надумаешь позировать – только скажи.

Лика заверила, что обязательно поразмышляет об этом на досуге, Антон приободрился и весело сказал:

– Знаете, вообще-то, данные о покупателях предметов искусства держатся в тайне, но, как вы понимаете, нет ничего невозможного. Особенно для меня. Думаю, найти владельца не составит труда, а уж договориться о цене и подавно. Натан Рахлис – это вам не Айвазовский и не Левитан, владелец будет только рад продать картину такого малоизвестного художника, особенно если ему популярно объяснить, что ценности она не представляет. А я, без ложной скромности, обладаю невероятным даром убеждения. – Он противно захихикал и продолжил: – Надеюсь только, что картина все еще существует, а не сгнила где-нибудь в сыром подвале.

– Точно нет, – заверила его молчавшая все это время Яна.

– Тогда не будем терять времени. – Антон поднялся из-за стола. – Приятно было познакомиться, – он поклонился Яне, – Лика, а с тобой мы потом обсудим вознаграждение, – он подмигнул девушке.

– Напиши мне, – кокетливо улыбнулась Лика и, попрощавшись с Антоном, подозвала официанта.

– Лик, мне показалось или он не просто твой приятель?

– Слушай, это было всего пару раз. У Вадима как раз начались эти странные командировки, я злилась на него, а тут Антоша заехал с какими-то коробками для него. Ну и оно как-то само все получилось.

– Лика, Вадим тебя убьет, если узнает! – Яна в ужасе округлила глаза.

– Но он же не узнает, правда? – серьезно спросила подруга.

– От меня точно нет, но ты доверяешь этому Антону?

– Ян, он от Вадима получает столько бабла, что даже под пытками не признается, что у него была интрижка с его женой. В чем можно быть абсолютно уверенной, так это в том, что больше всего на свете Антон любит деньги.

– Но все равно будь осторожна.

– За меня не волнуйся, – улыбнулась Лика. – Ты лучше скажи, как сегодня твой призрак?

– Сегодня ночь прошла относительно спокойно: я опять что-то искала, но, к счастью, на этот раз меня никто не душил.

– Не переживай, Антон свое дело знает. Уверена, уже вечером мы будем знать имя и фамилию того, кто приобрел тот злополучный портрет.

Лика оказалась права. Едва Яна переступила порог квартиры Марка, как ее телефон зажужжал и на экране высветилось уведомление о сообщении от незнакомого отправителя. Сообразив, что подруга дала ее номер Антону, Яна, не раздумывая, открыла письмо и застыла в изумлении.

– Плохие новости? – озабоченно спросил Марк. – Ты как-то побледнела.

– Ерунда какая-то… – пробормотала озабоченно Яна и протянула Марку телефон, чтобы тот сам прочитал сообщение.

– Но этого не может быть! Может, этот парень ошибся?

– Не думаю. Ниже прикреплен скрин из базы данных.

– Яна, но ты же понимаешь, что это значит?

Яна уверенно кивнула. Пусть покупатель остался неизвестным, картину доставили по очень хорошо знакомому им обоим адресу, что могло значить только одно: приобрел ее Лев Яковлевич Яновский – дед Марка. Глава 23

– Ума не приложу, зачем ему это было нужно? – Марк сидел за столом и, уставившись в пустоту, в задумчивости ерошил волосы.

Яна сидела напротив и крутила в руках кружку с остывшим чаем. – Слушай, они были знакомы. Возможно, дружили. И в память об этом твой дед и купил картину.

– Но почему анонимно?

– Может, не хотел, чтобы кто-то узнал о том, что он купил портрет обнаженной девушки? Он к тому времени уже стал профессором, был известным ученым – такие покупки могли навредить его репутации.

– Ладно, согласен. Но где она теперь?

Яна развела руками. Ей точно было неизвестно, где Лев Яковлевич мог спрятать картину, но она все же осмелилась высказать версию:

– Если предположить, что картину он приобрел для себя, чтобы, не знаю, предаваться воспоминаниям о прошлом, но не хотел, чтобы ее видел кто-то, кроме него, где он мог ее спрятать?

– На даче, – не задумываясь ответил Марк.

Дача Яновских располагалась в ближайшем Подмосковье. По пустому в столь поздний час шоссе они довольно быстро добрались до поселка, но, едва свернули на грунтовую дорогу, на крышу автомобиля упали первые тяжелые капли дождя. Яна приоткрыла окно, и салон наполнился шелестом листвы, шорохом дождя и ароматом леса. Освещенная трасса осталась далеко позади, ночную тьму разрезал только свет автомобильных фар, но Марк уверенно вел машину по извилистой проселочной дороге, и уже совсем скоро Яна разглядела покосившийся от времени штакетник, огораживающий дачный участок Яновских. Марк остановил машину и коротко бросил: «Приехали».

В тусклом свете фар Яна не могла разглядеть дом, стоявший где-то в глубине сада, мешал еще усиливающийся с каждой минутой дождь, превращающий окружающий пейзаж в размытое пятно. Марк нашарил в кармане ключи от дома и, повернувшись к Яне, спросил:

– Готова?

Яна уверенно кивнула, и они как по команде выбрались из машины и побежали под ледяными струями дождя в сторону калитки. Марк схватил Яну за руку и потащил в сторону дома. Глаза никак не могли привыкнуть к темноте, и Яна полностью доверилась Марку, который прекрасно ориентировался даже в такой кромешной мгле.

– Ступеньки, – предупредил Марк за секунду до того, как Яна зацепилась ногой за что-то твердое и едва не растянулась на скользком от дождя крыльце. К счастью, Марк успел подхватить ее, и уже через секунду девушка стояла под навесом, ожидая, пока ее спутник отопрет дверь.

– Посвети, пожалуйста. – Яна включила фонарик на телефоне и направила луч света на дверь. Замок заело, и Марку пришлось приложить немало усилий, чтобы, наконец, попасть внутрь.

Света не было. Марк безуспешно щелкал выключателем, но дом все так же утопал в темноте.

– Ничего, такое часто бывает во время дождя. Но где-то должны быть свечи, а если повезет, еще и работающий фонарь.

Яна стояла, прислонившись к стене, и напряженно прислушивалась. Она слышала, как Марк выдвигал и задвигал ящики, где-то вдалеке скакал луч его фонарика, который он включил на телефоне. За окном барабанил дождь, ветер становился сильнее, и старый деревянный дом жалобно скрипел под его натиском.

Спустя какое-то время появился Марк и повел ее в комнату, в которой горели свечи, а в печи потрескивал огонь.

– Чудо, что в поленнице остались дрова. Давай немного обсохнем, а потом начнем поиски.

Яна не стала возражать и села поближе к огню прямо на пыльный пол.

– Сейчас бы горячего какао, – мечтательно протянула она.

– Или хотя бы чаю, – со вздохом согласился Марк, устраиваясь рядом с ней у печки. Они выезжали в такой спешке, что даже не подумали о том, чтобы взять с собой что-нибудь перекусить.

– Будем надеяться, что мы быстро отыщем портрет и вернемся в город.

– Согласен.

– Кстати, как думаешь, где он может быть?

– Думаю, в кабинете деда.

– У него и на даче был кабинет? – удивилась Яна.

– О да, – улыбнулся Марк. – Дед был страшным трудоголиком. Хотя он всегда говорил, что не работал ни дня в жизни, потому что занимался тем, что ему нравилось. Здесь часто собирались его приятели-ученые, приезжали студенты, которые помогали в исследованиях, так что у нас всегда был полный дом людей. Было весело. Я любил это место.

– Но ты давно сюда не приезжал, – вопрос прозвучал как утверждение.

– После смерти деда все так закрутилось, что я даже не вспоминал об этом месте. Как раз тогда я встретил… Неважно. Ладно, – Марк встал и оттряхнул с рук пыль, – готова идти на поиски картины или останешься здесь у огня?

Яне не хотелось оставаться одной, поэтому она поспешно встала и последовала за Марком по старой скрипучей лестнице.

Марк толкнул одну из дверей, и они оказались в небольшой комнатке, заставленной по периметру книжными шкафами. У окна стоял стол, на который Марк пристроил подсвечник и зажег свечи. Несмотря на легкую запущенность, кабинет сразу показался Яне таким уютным, и она поняла, почему Лев Яковлевич любил здесь работать.

Марк тем временем открывал и закрывал шкафы в надежде обнаружить в одном из них картину Натана Рахлиса.

– Так, похоже, я ошибся, здесь ничего нет.

– Давай еще посмотрим наверху, – Яна указала на высокие книжные шкафы.

Марк подтащил к одному из шкафов шаткий стул и осторожно забрался на него. Стул угрожающе скрипнул, а Яна на всякий случай подошла ближе, чтобы поймать Марка, если шаткая конструкция не выдержит его веса. Марк только улыбнулся этому, но Яна в полумраке этого не заметила.

Когда все шкафы были осмотрены, Марк разочарованно заключил:

– Пусто.

Яна задумалась. Если бы она хотела спрятать что-то дорогое сердцу так, чтобы другие этого не нашли, но она сама могла достать это в любой момент, какое место она бы выбрала? Догадка пришла неожиданно и поразила своей простотой.

– Я знаю! В детстве я часто устраивала тайники за книгами. Мать никогда не стала бы там искать, а я могла достать свои сокровища, когда хочется.

Марк еще раз оглядел комнату и скомандовал:

– Я начинаю слева, а ты – справа.

Они принялись вытаскивать книги, складывая их аккуратными стопками на полу. Но, чем дольше они опустошали полки, тем более порывистыми становились их движения, в конце концов, Марк просто начал сваливать книги неаккуратной кучей на полу.

– Есть! – воскликнула Яна. Она как раз снимала с полки собрание сочинений одного из классиков, как вдруг заметила у дальней стенки шкафа какой-то предмет.

Марк, не церемонясь, смахнул все оставшиеся книги на пол, и аккуратно вытащил прямоугольный предмет, завернутый в посеревшую от пыли ткань.

– Похоже на картину, – сказал он.

– Разворачивай скорее, – поторопила его Яна.

Марк положил их находку на стол поближе к свету и аккуратно развернул.

У Яны перехватило дыхание. С картины прямо на нее смотрела Симона. Огромные глаза с чуть опущенными уголками делали ее лицо печальным и каким-то беззащитным, но в них горел огонь, а губы были чуть приоткрыты, словно на них застыл прерванный поцелуй.

– Это она! Не могу поверить!

– Теперь понимаю, почему дед предпочел скрыть такую покупку. Портрет действительно довольно откровенный. – Девушка на картине была полностью обнажена, только на ее шее поблескивал золотой медальон с причудливым узором на крышке. Но не ее нагота смущала, а нечто интимное, глубоко личное, что застыло во взгляде. Как будто тот, кто смотрел на портрет, увидел то, что не предназначалось для чужих глаз.

– Жаль, что придется его уничтожить.

– Так, – Марк накинул на портрет ткань, в которую тот был завернут. – Пойдем, пока ты не передумала.

Они вышли во двор, дождь немного утих и перешел в легкую морось. Марк провел Яну к старому кострищу, пристроил в центр портрет и чиркнул спичкой. Яна пожалела, что они не взяли с собой никакой горючей жидкости, но, как оказалось, это было без надобности – огонь быстро занялся и поглотил картину целиком. Спустя всего несколько минут от нее остался только тлеющий подрамник.

– Вот и все, – Марк улыбнулся. – Мы, конечно, уничтожили произведение искусства, но зато теперь тебе ничто не угрожает.

Яна почувствовала, как ее накрывает волной облегчения. Она начала смеяться, не в силах поверить, что ее кошмар, наконец, закончился. Марку быстро передалось ее веселье, и они несколько минут хохотали до слез.

– Давай вернемся в дом, пока дождь снова не начался.

Они зашли в успевшую прогреться гостиную, и Яна уютно устроилась в кресле, подвинув его поближе к огню.

– Знаешь, мне не кажется, что после всего этого я могу проспать дня два, не меньше.

– Два дня обещать не могу, но до утра вполне можешь подремать. После такого дождя я бы не рискнул ехать по грунтовке к шоссе.

– Что ж, – сонно пробормотала Яна, – тогда я немного посижу тут с закрытыми глазами? – Ответ Марка она не услышала, потому что уже крепко спала.

Дождь снова усилился и громко барабанил по крыше. Марк подбросил в печь немного поленьев, укрыл спящую Яну теплым клетчатым пледом, а сам устроился в дедовом кресле-качалке у окна. То, что дед оказался замешан во всей этой истории, его удивило. Лев Яковлевич ни разу не обмолвился о том, что был знаком с Симоной, хотя очевидно, что она много для него значила, в противном случае он не стал бы приобретать ее портрет и потом прятать его от посторонних. Во всем этом чувствовалось что-то личное, желание скрыть от чужих нечто важное и дорогое его сердцу. Но какие отношения их связывали? Дружба? Любовь? Единственный человек, который мог об этом рассказать – Елена Львовна, но после его последнего визита вряд ли она захочет откровенничать на эту тему, да он и не горел желанием знать правду. Марк не знал своей бабушки, но дед всегда с теплотой и любовью о ней отзывался, поэтому у него не было никаких сомнений, что даже после смерти супруги Лев Яковлевич продолжал ее любить. Покупка портрета другой женщины никак в эту картину не вписывалась. Может быть, все дело в том, что дед подозревал, что в полотне заключена часть энергии души Симоны? И он, как пытливый исследователь, надеялся получить подтверждение тому, что после смерти душа может задержаться в этом мире? В таком случае в покупке портрета нет никакого романтического подтекста, а исключительно научный интерес, тем более, если деду было известно о том, что возлюбленный Симоны состоял в обществе «Круговорот». Но почему в таком случае он никому о нем не рассказал? Мог бы поделиться своей теорией хотя бы с Марком… Ладно, правды он все равно уже не узнает, так что нет смысла забивать себе этим голову. Марк закрыл глаза и, вслушиваясь в мерный шелест дождя, заснул.