Отданная вампиру

Глава 10. Открытие

Отец схватил меня за руку, до синяков сжимая пальцы на запястье.

— А ну-ка, иди сюда! Поговорить надо.

Я вдохнула и выдохнула.

— Сейчас. Через полчетверти. Зайду сперва к себе…

Несколько мгновений он смотрел на меня: высокий, грузный, тёмные лохматые волосы прилипли ко лбу — отец всегда сильно потел, даже в такое раннее, не очень-то жаркое утро конца лета.

— Иди. Но только попробуй что-нибудь выкинуть: в окно сигануть или ещё куда усвистать, поняла? Сиди у себя. Я к тебе поднимусь.

Я метнулась по лестнице на второй этаж. Вытащила из складок платья заветный мешочек.

Колдовской фонарь. Драгоценные камни. Пузырёк с храмовой водой. В моей комнате всё больше странных чужих вещей, а моя размеренная жизнь пошла кувырком… Куда бы спрятать камни? Пожалуй, в нижнее бельё, отец там рыться не станет.

Уехать в город. А если и впрямь? Первая осенняя ярмарка будет дней через семь. Найти ювелирную лавку… найти работу…

Страшно. Ему-то легко говорить, может, Вандер когда-то уже жил в городе, а я-то всю жизнь на одном месте провела!

Но и оставаться здесь страшно.

— Ко мне сегодня раным-рано забегал Аякс, — начал отец, грузно опускаясь на стул. — Что за кошка между вами пробежала, а? Свадьба на носу, а ты… Где ночью была, а? Что за шутки? Гореслав Гореславом, но ночью в лесах молодой девице ходить — дурная идея. Аякс сказал, до рассвета по лесу тебя искал.

— Врёт, — я тяжело выдохнула. — Пап… Я замуж за него не пойду. Точно не пойду. Это не каприз.

Наступило молчание, прерываемое тяжёлым дыханием отца. Лишний вес у него… да и возраст. Но что поделать, как иначе сказать?

— Это ещё что за чушь?

— Папа! — торопливо затараторила я, боясь, что меня прервут. — Это не чушь. Не могу я! Я его с другой видела, тискал девку… какую-то, в сарай затащил, не в три камушка же играть! И со мной говорил… грубо, и…

— Заткнись, дура. Ну и тискал, так он же мужик, ты-то недотрога та ещё, да и — будущая жена, мать, тебя беречь надобно, что ж мужику взрослому да здоровому, монахом ходить? Или лучше, чтобы в первую брачную ночь не знал, что куда засунуть? Не блажи. Нагуляется до свадьбы, так оно и к лучшему, после свадьбы реже гулять будет.

— Но…

— Заткнись, кому сказал. Аякс придёт — чтобы глаза в пол и прощения просила, усекла? Свадьба состоится, как положено, а потом уже сама решай… Не хочешь, чтобы налево ходил — ублажай мужика, мужчина ласку любит и заботу, думаешь, вечно тебе прощать будут вот эти скачки по лесам?

— Я не пойду за него, — в этот момент я вдруг твёрдо всё решила. Вандер прав, нужно уезжать и жить самостоятельно, благо есть на что. Терять мне нечего и, похоже, некого. — Прости, пап. Я его не люблю. Это моя жизнь, моя судьба и только мне решать…

Резкая и хлёсткая пощечина заставила меня замолчать. Голова мотнулась, как у куклы, зубы стукнулись друг о друга, а рот наполнился привкусом крови — видимо, прикусила щёку.

— Дура малолетняя, ишь, сопля, выросла — диктовать начала? Бесово отродье… — таким холодно-яростным я отца никогда не видела. — Посмотри на себя! В моём доме ты жить не останешься, ясно? На моей шее сидеть не будешь, шлюха, дрянь убогая. Судьба у неё! До свадьбы сидишь здесь, ясно? Ходишь в ведро, жрать принесу и ни шагу прочь, ноги переломаю, пусть тебя жених в храм на руках потащит. И если на свадебном обряде ты хоть только пикнешь что-то против — я тебе язык вырву.

Мне… мне даже нечего было сказать на это. Не осталось ни слов, ни слёз. Дверь хлопнула, повернулся ключ в замке, и всё, на что меня хватило — медленно-медленно опуститься на кровать.

Что произошло? Что? Как? Почему? У нас с отцом не было тёплых доверительных отношений, но бить и оскорблять — никогда раньше он не позволял себе подобного! Откуда эта злость? Что с того, если я не выйду замуж за Аякса?!

Окна в моей комнате оказались заперты — на створки отец предусмотрительно нацепил амбарный замок. Можно разбить стекло и позвать на помощь… а толку?

Никто не заступится.

Никто не поймёт, не поможет. Ударить отца чем-нибудь тяжёлым по голове, когда принесёт еду? А если не получится? Изобьёт…

И это он ещё не знает, что ночью я бродила не просто так… Или знает? Потому и назвал шлюхой… Но откуда?

Кусок зеркала, в котором я смотрела на свою грядущую несчастную жизнь с Аяксом оказался на месте, и я заглянула в него.

Ничего особенного. Вот только…

Глаза горят. И щёки — точно у меня жар. Ну, одна ярче, это от пощёчины. Губы кажутся более пухлыми… или мне кажется? Укуса Аякса и не видно, но вот на шее, под ухом, багровеет недвусмысленны синяк… На этот раз всё не удалось залечить так, как в прошлый.

Я бессильно уронила голову на руки.

Отдохнуть, говорил Вандер. Всё верно… отдохнуть. А потом буду думать.

Я забылась сном, а когда проснулась, был уже поздний вечер, и совершенно круглая луна заглядывала в окно. На полу стояла тарелка с остывшим супом и хлебом, кувшин с водой — и обещанное ведро.

Отвратительно.

Нет, даже не так. За гранью моего понимания. Есть хотелось, но поднимать с пола эту подачку…

В замке звякнул ключ, возникший в проёме Аякс сделал шаг вперёд, наступил на тарелку… раздался характерный хруст, брызги супа разлетелись по полу. Бывший жених помянул Шойха и закрыл за собой дверь.

Надо же, последний раз мы виделись вчера, а кажется, что сто лет назад. Я успела вычеркнуть его из своей жизни, а он оставался в ней.

— Ларушка… — масляно протянул Аякс. — Ну, чего это ты удумала? Как хорошо, что жива, что всё у тебя в порядке… Конечно, про Червонный лес — детские сказки, но всё равно страшно, мало ли. А теперь ты дома, мы вместе, и всё нормально.

Он подошёл к стулу, уселся на него, как давеча отец.

— Всё не нормально, — процедила я. — Меня, знаешь ли, заперли. Ну, это наши с отцом личные дела, тебя не касаются. Замуж я за тебя не пойду, женись на Самре или на ком ты там хочешь… И больше не приходи.

Аякс покачал головой, глядя на меня с укоризненно и сочувственно, как на нашкодившего глупого ребёнка.

— Милая, ты перенервничала, вот и всё. Что Самра? Это было случайное увлечение и не больше! Доступная девица… она мне не нужна. Так… скинуть напряжение на вечер. Но когда мы поженимся, всё изменится.

— Значит ли это, что ещё дней десять ты собирался безо всяких зазрений совести продолжать сбрасывать напряжение с другими доступными девицами?

— Милая, — Аякс расплылся в улыбке. — Ты ревнуешь… Это так чудесно. Прости отца, если он был резок. Мы просто очень волнуемся за тебя. Я мог бы уже привести тебя в свой, то есть наш будущий дом, но не хочу лишних слухов.

— Вы глухие оба, что ли? — повысила я голос. — Я не выйду за тебя замуж! Вы, конечно, можете переломать мне ноги и вырвать язык, как обещал отец, но…

— Он преувеличивал!

— Уж не знаю, был убедителен. Аякс… скажи серьёзно, что ты ко мне прицепился? Ну, хочешь, я при всём хуторе возьму вину на себя и ничего никому не расскажу о Самре?

— Конечно, не скажешь. Ты моя, я люблю тебя… — продолжал Аякс нести околесицу, а я вдруг подумала, что случайно оказалась права. Дело не только в уязвлённом самолюбии, я зачем-то ему нужна. Ему — нужна, а вот отцу как раз наоборот…

— Аякс… расскажи мне, пожалуйста, — я заставила себя говорить мягче, вкрадчивее, и мой бывший жених ощутимо засомневался. Я встала и, преодолевая крайнюю степень отвращения, сделала к нему шаг, положила руку на плечо. Не хочу. Вот ведь — целуя Вандера я не чувствовала себя изменяющей жениху, хотя должна была, а сейчас… Но я не собиралась ложиться с Аяксом в одну постель! Только узнать кое-что.

— Мне было так больно и обидно из-за отца… он так грубо со мной говорил… — я добавила в голос жалобности. — А я ничего не понимаю! Но ты же мой… друг, верно? К тому же ты такой умный, ты всё знаешь, тебе отец доверяет больше! Почему он так требует моего замужества? Сам хочет жениться на лое Мирте? Так я же не против.

Теперь обе моих руки лежали на его плечах, поглаживая их. Аякс потёрся щекой о мою руку.

— Дело в том, что… ты что-то знаешь о своей матери?

Вопрос был более чем неожиданным, и руки я убрала. Села на кровать напротив Аякса.

— Матери? А при чём здесь она?

Аякс облизнул губы, и это был отнюдь не чувственный жест. Тревожный.

— Видишь ли… твоя мать была не самой обычной женщиной. Ну, про бабку-то ты слышала, она ж не так давно померла. Слухи про неё ходили разные, но слухи — это только слухи. Ну, гадала там помаленьку, это ничего. Но говорят, что дед твой, материн отец, был особенный. Из столичных колдунов.

От неожиданности я засмеялась.

— Да это ж сказки! — и вдруг осеклась. О том, что есть обладающие особенными способностями люди, которых набирает на службу король, говорили — но слухи эти были без особых подробностей, а потому неинтересные. Про драконов вон тоже сказки рассказывают, так и что с того, если их никто не видел! Но мне ли проявлять скепсис, если я точно знаю о существовании нежити, волкулаков и призраков?

— Да не сказки это, — нервно пробормотал Аякс. — Дед твой был из таких, с бабкой твоей брака у него не было. Мать родилась… красивая. И непростая. Как в возраст вошла, все на неё заглядывались, даром, что безотцовщина. А потом и у неё проявилось… это.

— «Это»? — с недоумением повторила я.

— Дар, говорю, от отца-колдуна ей достался. Ну, папаша твой без подробностей объяснил, в двух словах. Мол, непростая кровь, ты уж знай, сынок. Я-то с жёнкой хлебнул всякого, пока она, вторым брюхатая, с лестницы не навернулась насмерть. Не поверишь, — говорил, — я аж вздохнул с облегчением. Вроде и вреда от неё никакого не было, а жуть брала. Теперь боюсь, что и дочка в неё пошла. Ждал-не дождался, пока она жениха себе не найдёт, чтобы ушла уже из дому. Но поклялся, что предупрежу. Мать её была красавица, как и она, глаз не оторвать, и в постели горяча, и хозяйка отменная, а всё равно, порой посмотришь на неё ночью — аж кровь стынет.

Аякс помолчал.

— А мне плевать. Ну, не начнёшь же ты огнём плеваться, в самом-то деле!

Я сидела… ошеломлённая. Словно на голову ведро ледяной воды вылили.

— Да и потом… — как-то смущённо продолжил Аякс. — Приданое за тобой папаша твой знатное даёт. А у отца моего на мануфактуре беда большая — пожар случился на складах. С последней грозой молния в крышу попала — да и погорело всё напрочь, и не взыщешь ни с кого. А ты сочная девка, действительно, стоит у меня на тебя. Ну, не только на тебя, конечно…

Он вдруг ударил себя по губам и уставился на меня.

— И впрямь ведьма. Не хотел ведь говорить-то, а смотришь на меня — и не могу молчать… Да плевать! Кем бы ты ни была — моей будешь. Уж я тебя приручу.

Он поднялся так резко, что упал стул. Сделал шаг ко мне, глядя в моё лицо воспалёнными, почти безумными глазами.

— Ты всего лишь красивая строптивая девка. Почему я так часто думаю о тебе? Много других, ты права. И Самра ноги сама раздвинула — не пикнула, и так стонала подо мной… не то что ты, бревно! А я хочу тебя. Почему?! Папаша твой сказал — делай, что хочешь с ней, лишь бы упрямиться перестала. Поняла? Будь смирной девочкой. Тебе со мной будет хорошо… Ну, потом когда-нибудь будет. В первый-то раз всегда больно.

— Обойдёшься, — сказала я тихо. — Ничего тебе не обломится.

Аякс резко схватил меня за руку, пытаясь повалить на кровать, а я вцепилась ногтями ему в лицо, но он легко перехватил мою руку и прижал к кровати. В бессильной ярости я уставилась ему в лицо.

— Первый раз у меня уже был. И да, хорошо мне было. Это от мужчины зависит, дорогой мой. Всю эту ночь мне было очень хорошо, понял?

Он заморгал, глупо выпучив глаза, даже руку мою выпустил.

— Врёшь.

— Не вру, — я повернулась, показывая лопнувшие на шее сосуды. — Так что…

— Шл…

Договорить Аякс не успел. Я уловила движение сверху, зажмурилась, а в следующее мгновение на инстинктивно поднятую голову недожениха откуда-то с потолка упал тот самый отброшенный им стул. Аякс завыл, застонал, а я с трудом столкнула с себя его тяжёлое тело, встала. Схватила дорожную торбу, засунула туда мешочек с княжеитом, склянку с храмовой водой, несколько вещей, сунула ноги в туфли и выбежала на лестницу.

Прибежавший на шум отец преградил дорогу. В его руках была стеклянная кружка с пивом.

— Пошёл к Шойху, — сказала я. — А не то прокляну, понял?

Он попятился, большой, грузный, но в этот момент больше напоминавший напуганного Бабайкой ребёнка.

— Прокляну, — повторила я. Кружка вдруг выпала из рук отца и разлетелась осколками и золотистыми брызгами по полу.

— С собаками найду-у-у! — раздался сверху гнусавый выкрик Аякса, и я выскочила из дома, даже не сомневаясь, куда пойду.