От столицы до райцентра

Что ты натворил?

Отстанский мэр долго копался в планшете, словно бы файлы не электронные, а бумажные (говорят, в доисторических планшетах они были именно такими). А в свободное время переключался на колбасу. Гриша вспотел, покуда ждал отклик (на улице осень, холодрыга), а Ирка в полном спокойствии разметала по полным плечам каштановые волосы и упёрлась кулаком в сочную щёку. Ей то что, мэр назначил встречу Грише. Папа подружки приехал на мерсе вместе с секьюрити, а время тянет. Прямо домой к ним обоим на Ложкарскую набережную, 10. Дурику исполнилось тридцать, а мэр обещал ему славу Герострата (помним такого, проходили в школе).

Перед тем, как сказать «хе-хе» и зарыться в гаджет, глава города похлопал дочурку по круглой попе. У Ирки который раз нарисовался обиженный фейс. Как-то несерьёзно. Батя у неё «народный мэр», а достаёт родную кровинку. Недавно на глазах у парня Веселов ткнул её в бока. Скоро обнимет выше и спереди. Ира страшно обидится и полдня не будет общаться с отцом. (Её мама ничего этого не знает, потому как работает в Москве. Каким-то там кутюрье у какого-то Родиона Сыромятина).

Григорий, будущий уборщик в детективном агентстве, дружил с девушкой-пышкой. Наверняка она в том же учреждении станет секретарём, хотя парень отлично знал, как по популярному мнению выглядят секретарши. Другое дело, что Ира не корова, а красивая. Ему напоминала пирожок с повидлом, так бы и слопал. Без невезухи не обошлось. Григорий однажды хотел сказать подруге комплимент и ляпнул, что она похожа на Пышку из Мопассана, а сам не читал, только слышал название. Когда погуглил, оказалось, что по профессии эта ваша Пышка лёгкого поведения, а с сюжетом ещё чище. Ирочка надула губы (и без того полные) и не разговаривала с другом весь день.

Всего неделю назад анонимный весельчак расписывал стены. На просторах города больше всего выделялись два слова из трёх букв: не только известно какое, но и «ИРА». Мэр забеспокоился за дочь не меньше, чем из-за вандализма. Её друг вспомнил, чему учили преподы. Предположил, что надпись нужно читать в зеркале: NЬⱯ. Третий символ это какой-то квантор всеобщности. Лучше бы молчал. Веселов свалил на Григория всю вину. Целый день бедняга закрашивал чужие кракозябры и плевался на художника. Виновника не нашли. Такие дела.

Гриша ей сообщил: «Что-то девчонки пошли нервные. А ты спокойная, вальяжная». Ирка шепнула на ухо: «Лучше с тобой посижу. Ты не лапаешь, не то, что папа».

Волжский парень был старше подруги на два года, они никогда не учились вместе, ни в школе, ни в универе. Мэр, до того, как возвысился, жил на улице Склизкова. На ней же дурик жил при родителях, до девочки недалеко, а на даче за Волгой два участка друг к другу совсем близки. С десяти лет он много раз проводил лето с Иркой, и никак не думал, что её папаня станет мэром. А теперь навязывает Гришке общение с ней. Видать, в наказание за чужой проступок, когда кто-то малевал на стенах.

Из уроков истории родного края Гриша помнил, что Отстанск в прошлом веке прославился навесными замками. Сейчас городок знают за не слишком умные поступки. Мэр Леонид Веселов получил прозвание «народного». Это качество жители запомнили за изобретение, которое отец Иры запатентовал. Что делать, если на воротах нет замка? На помощь придёт тяжёлая железяка сложной формы. Свои знают, как её вытащить, а чужие обязательно запутаются, бумкнут о ворота. Иркин батя заметил: «Верно сказано, умом нас не понять. У Отстанска особый путь». А Гриша вспомнил местную поговорку «Не тот город назвали Тегусигальпой».

Больше всего его бесило, когда мимо дома проезжали лихие машины с магнитолами. Ничто не предвещало, как внезапно на всю набережную бумц-бумц-бумц-тыдыц-тыдыц, и не один раз. Старшие сказали бы «На всю Ивановскую». Неделю назад на гремучую братву отреагировала физика. Встретились два авто с одной и той же музыкой. Звучание той и другой случайно совпало до секунды. Колебания наложились друг на друга и привели к резонансу. Окна разбились, прохожие упали. Такие дела.

Со слишком уж радостным лицом и словечком «хе-хе» главарь города оторвался от своих документов. На него смотрели молодые люди, которые только что собирались на улицу, почти оделись.

— Ну что ж, сынок… — Гришу достало это дурацкое обращение. Худощавый мэр ничуть не походил телосложением на собственную дочку, а сам записывается в чужие отцы. — В Отстанске всегда происходили проблемы с коммунальными услугами. Спросишь, кто виноват? Бернард Шоу, Черчилль и герцог Ридборо при поддержке Форин-офиса. Почему погода подкидывает нам сюрпризы? Это всё американский гражданин Тесла. А также его дружки Питкин, Галкин, Залкинд и Зюскинд.

Парню было неважно, кто все эти люди. Ага, слышали мы тысячу раз. Недавно отстанский депутат Сергеев, когда утверждал что-то похожее, угодил в психушку.

Гришка почесал чубчик. Сравнивал даже не с Тинтином (видели у Спилберга), а с героем юморной фантастики. Мэр свернул именно на эту тему, а оторопелый парень не сразу понял, кто донёс Веселову.

— На кого, говоришь, ты похож, сынок? На Фрая из «Футурамы», причём не только причёской?

— Вижу, какой я лузер. Гордиться нечем.

— Молодец. Самокритика — дело небесполезное. Вспомни, как ты Мопассана не читал, а Иру обозвал. Едва не закурил в школьные года, когда дед напел «Давай закурим, товарищ, по одной». Остап Бендер упомянул картину «Дед Пахом и трактор в ночном», а ты вообразил трактор в ночном клубе. В старшем школьном возрасте заявил «„Бэмби“ смотрят только дауны» потому как судил о нём по безобидному кадру. Самое главное — почему ты захотел быть уборщиком у частных детективов. Якобы они имеют дело с загадочными убийствами и носят стильные шляпы. А мог бы пойти в уборщики к мафиози. Хе-хе. С другой стороны, представляю, как бы ты работал курьером в пиццерии только из-за своего Фрая. Не додумался, хоть в чём-то молодец.

Ирка мило улыбнулась. Получилось приторно, словно она «Сникерс». Ну и сказала совсем не то:

— Ты читал про Бендера из-за «Футурамы».

Веселов протирал глаза, а Гриша от удивления свистнул. Он догадывался, что Ира для мэра доносчица-стукачка, ведь откуда тому знать Гришины проколы. А сейчас она открыто наябедничала на своего друга.

— Ишь ты какая. На моей тумбочке стояли модельки техники, я ляпнул, будто они больше не нужны, а ты по ним гантелью. Помнишь, я у тебя в гостях по ошибке назвал Антона Лозина Козиным, твой папа вошёл, а ты ему сразу донесла. Или твои рисунки, на одном я грохаюсь об пол вместе со стулом, а на другом страшный котище и написано «Привет, я Гриша. А прозвище у меня „Барабашка“».

Девчонка, этот вылитый пирожок с повидлом, расплылась в довольной улыбке. Мэр залюбовался большими губами и круглыми щёчками без второго подбородка.

— Расселся тут с моей луноликой. Был маленький такой поросёночек, а выросла большая такая сарделька.

Гриша сдвинул брови. Сарделька? А у него всё сладости на уме.

— Нормально, Григорий. Всё готово, прямо сейчас будем ближе к делу. Слушайте губернатора… извиняюсь, мэра. Ты, Гришаня, повлиял на новейшую историю Сослагательного мира. Что свистишь? Благодаря тебе мы задали жару жертвам аборта. Хе-хе.

Снова присвистнул, на этот раз от восторга.

— Прикольно! Вам надо выступать в Comedy Club.

Вместо благодарности мэр надулся. Не в него ли пошла дочь-обижуля?

— Эх, молодёжь, жертва ТНТ. Фраза принадлежит не кому-нибудь, а Остапу Бендеру. Поговаривают, что в рофийском телевизоре, на Потешном канале, показывают аналоги Comedy Club и «Однажды в России». Бог весть. Ближе к делу. Короче, на альтернативную современность повиляло твоё творчество юных лет.

А откуда ему знать Гришин шуточный креатив? Ирка донесла. Она как раз улыбнулась всем своим круглым лицом.

— Когда ты стал студентом, сочинил историю про Брежнева. Эка хватил, сынок. Пересказываю содержание. В наше время Брежнев восстал из мёртвых. Вылез из могилы и пошёл на поиски Сталина. Вскрыл его захоронение, отрезал усы и наклеил себе на брови. Как назло, рядом возникли полицейские. Они недоумевали, что за пережиток прошлого шастает. У призрака коммунизма накрылся GPS, ясен пень. Самый продвинутый вспомнил дурного американского президента из мультсериала «Гравити Фоллс». Он из девятнадцатого века переместился в наше время. Полиция ликовала: Брежнев — наш рулевой, не чужой. Леонид Ильич притворился демократом. Конец рассказа скомкан.

— Блин, сочинил полную фигню. — Ирка вся скривилась. Хоть бы посмеялась, зараза. — Папа, что ты от него хочешь?

Фейс мэра стал радостным.

— Здесь особый цимес. — Веселов всё равно медлил. Как выражаются старшие, тянул то ли волынку, то ли кота за хвост. — В Сослагательном нас возглавляет городской голова господин Казаринов. Тот самый, кому Форин-офис ставит палки в колёса. Мы ему сообщили о твоём рассказце. Казаринов адаптировал фабулу к рофийской истории. Необходимое пояснение. В Нашем мире евстафецкий городской голова никогда не интересовался иностранной политикой, в том числе британской. В Сослагательном мире он обеспокоен внешней и внутренней политикой западных стран. Патриот-с.

Здесь Гриша едва не выскреб себе весь чубчик. В пересказе вместо Брежнева и Сталина получились какие-то оберсеки. Усы и брови кое-как приспособили. Обычная полиция обернулась жандармами. Вождь притворился сторонником современного царя с весёлым другом Пуришкевичем. Утверждал, будто пережитки крепостничества в Рофии «от бога». Осталось только узнать, что вспомнили жандармы вместо знакомого мультика.

Леонид Веселов который раз возился с планшетом и колбасой, его там секьюрити заждались.

— Слушай, дорогуша, географические новости. В Сослагательном мире Аляска больше тридцати лет отдельная страна.

Гриша оторвал глаза от довольной Иркиной мордашки.

— Независима? Не врубаюсь.

— Слушай, сынок, лекцию.

Мэр растолковал другую географию. Рофийское царство, оно не такое, чтобы «казённые земли разбазаривать». Сюда же меткий слоган «чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим». Сослагательную (из другой истории) Аляску не продавали, а при новой власти она сама захотела суверенитета. Руководит ей прозападный президент, партии по типу британских, а в отличие от США, нет выборщиков. На синем флаге белый угол с английским красным крестом, на гербе выдра или калан. Гимн лектор не пересказал, сберёг время. Главное, что рофийские власти не смирились с потерей.

Подоспел креатив. Городской голова сделал вывод, какие в «тридевятых странах и тридесятых штатах» президенты. Ну да, началось всё с Гриши. Друг Веселова испугался за безопасность Рофии и решил повлиять на итоги выборов хоть в какой-нибудь западной стране, во избежание. Заядлый патриот взялся за Аляску.

Лектор вспомнил слово «хе-хе».

— В Республике Аляска обосновался социалист Никанор Шиффер из руфских немцев.

У дурика снова сместились брови.

— Здорово. Похоже на Билла Шифра. Это из «Гравити Фоллс».

— Кому что. Он приходится Казаринову названым братом. В обычной истории жил Хилквит, он же Хилькович, американский социалист из российских евреев, который в 1917 году побывал кандидатом в мэры Нью-Йорка. В Сослагательном фигурирует аляскинский социалист Фомкевич, аналог. С Никанором Шиффером в союзе. Шиффер вырастил из молодого сына политика. Отправил он отпрыска в Рофию. В Твери Шиффера-младшего радушно приняли как родного сына названого брата городского головы уездного города. Хочешь ты или нет, его познакомили с пересказом твоего сюжета. Шиффер-старший узнал, что в его стране сменится власть, и принял живейшее участие.

Волжский парень почувствовал себя зачинщиком чего-то странного. Он сразу догадался, что за этого вашего Никанора голосовало меньшинство. Председатель Аляски назначил Фомкевича главой правительства, они оба красно-буржуазные, а к власти пришли будто бы по божьей воле. Эти непонятные люди опирались на народные массы, на индейцев, эскимосов и алеутов. Градус прежнего угнетения точно преувеличили.

Мэр перечислил фишки своих друзей. На новом флаге Аляски сейчас красная звезда на синем фоне, на гербе двуглавый орлан. Полицию переименуют в фелицию. Река Юкон послужит аналогом Колымы. Раз уж Сибирь и Аляска — «два берега» (слова из песни, если верить мэру). Веселов продаст Шифферу железяку на замену замку для ворот. Личная идея главаря города.

Вот кто меняет ход истории в отдельном регионе. Сразу мелкие политики и всякие парни-фантазёры.

Под окном отъезжал мерс. Гришка не сразу заметил, как Веселов ущипнул дочку и оставил их обоих в одиночестве.

Долгая тишина. Круглое девичье лицо покрылось улыбкой. Автор креатива свистнул от изумления.

— Ничего себе мы натворили трындец.

В. М. Пуришкевич: «Отважных персон, что согласились с законным появлением за Беринговым проливом Никанора Шиффера, наши вороги и антирофийские супостаты обзывают „держимордами“, как любезно сообщают вассалы Новостного графа. И пущай! Можно возразить, что господин Шиффер растёт из социализма, а господин Фомкевич — еврей, но какова их природа, чем выражена их политика? Сии государственные мужи — воистину сильные лидеры. Их самодержавие вызывает уважение и восхищение. Да воцарится красная власть над ныне союзной нам Аляской!»

У. Л. С. Черчилль: «В первую очередь Царь запустил цепь прискорбных событий. Почему следующим шагом стало движение одной из близких для нас стран в пропасть? На смену адекватным силам пришли красные флаги. Сочувствующие рады контрасту с предыдущими временами, когда Аляска, цитирую, „целовалась с либералами, англосаксами и Евроштатами“. Формально оставшись отдельной страной, фактически полуостров потерял независимость. Можно только благодарить Провидение за то, что власти Мосхны и Евстафца не попрали международные нормы в плане аннексий. Закон они применяют как бумажный носовой платок: высморкались и выкинули».

Ф. И. Шаляпин: «У жуткой смеси из-за Берингова пролива мало общего с цивилизованными странами. Вождь рассчитывает на признание, но что-то подгнило в Евсеевом царстве. Дозвольте злободневную песню».