Ось времени

7. Из-под контроля

Мне нравилось, как он ведет самолет. Руки его суетливо дергали за рычаги, ноги с трудом находили педали, и самолет непрерывно рыскал по курсу, вместо того чтобы лететь ровно и спокойно. Муррей явно нервничал. Я смотрел вниз, на деревья, на склоны гор, на дороги, блестевшие в лучах солнца. По дорогам бежали черные точки — автомобили, по небу — облака, а по кронам деревьев — тень от нашего самолета.

— Вы знаете, что ничего не сможете сделать, Муррей, — сказал я. Это были первые слова, произнесенные мной в течение последних полутора часов, которые мы провели в полете. Говорить нам было не о чем, теперь от нас ничего не зависело.

— Я сделаю то, что нужно, — ответил он, не глядя на меня. — У Де Калба есть связи, и не менее могущественные, чем у вас. И, кроме того, я могу доказать, что не имею ни малейшего отношения к этим убийствам. Я верю в это, Кортленд, но если есть хоть какая-то правда в том, что сказал Де Калб, то ты носитель смерти.

— Но схватили вы меня не потому, что уверены в моей вине, а потому, что хотите остановить Де Калба.

— Ну, разумеется, — ответил он, почти не разжимая губ.

Я пожал плечами. Я предположил то, что было на поверхности.

Мы снова летели молча. Муррей явно нервничал, видимо, на него подействовала Запись. Он всеми силами пытался избавиться от того, что пробудилось в нем, и это мешало ему вести самолет спокойно. Наконец я не выдержал и взял у него из рук рычаги управления.

Это был прекрасный маленький самолет, шестиместный, который при хороших условиях мог лететь без вмешательства пилота. Если бы у меня спросили, какое у меня сейчас настроение, я бы ответил, что именно такое, какое должно быть у человека, которого ждут большие неприятности. Просто они пока еще не начались.

Муррей издал хрюкающий звук, и я повернулся к нему, а затем… время остановилось. У меня возникло чувство, что по самолету что-то быстро движется. То, что я впервые встретил в Рио, вернулось. Внутри меня вспыхнул источник энергии, но мощность его излучения не возросла до взрыва. Внезапно источник отключился. Таинственного пришельца в самолете уже не было.

Муррей согнулся, медленно наклоняясь вперед. Я не видел его лица, но облегчение длилось одно мгновение. Сперва внутри меня что-то бешено запульсировало и снова отключилось. С гравитацией произошло что-то непонятное. Земля вдруг начала поворачиваться вокруг нас, нависая сверху. Это тело Муррея, навалившись на рычаги, лишило самолет управления. Во мне бешено пульсировали вспышки энергии, но я не мог даже двинуться с места. Через пару секунд я все же смог преодолеть себя, дотянулся до рычагов и взял управление.

Мозг словно раздвоился. Одна половина его находилась в самолете, следила за полетом, а другая плавала в бездонной пустоте. Я понимал, что где-то рядом со мной находится Муррей, с головой, упавшей на грудь, и с обмякшим в кресле телом. Муррей мертв. Мертв? Ну, разумеется, мертв. Ну, несомненно. Я хорошо знал действие Некрона, я слишком хорошо прочувствовал его влияние. Второй, бодрствующей половиной мозга я осознавал, что нахожусь в очень тяжелом положении, Джерри Кортленд в опасной ситуации. В штабе ждут, Муррея. Ждут, что он прилетит вместе с подозреваемым в убийствах. Я был подозреваемым, и снова произошло убийство, и когда, тогда — когда в воздухе были только я и Муррей. Бодрствующая часть моего мозга знала, что делать, и я полностью доверился ей. Я совсем не помню, как развернул самолет и направил его обратно, но тем не менее это мне удалось. Однако ничто, ни время, ни расстояние, не существовали для той половины мозга, которая плавала в бездонной пустоте.

— Ну как, теперь ты в порядке? — услышал я голос Де Калба.

Я неуверенно выпрямился в кресле, и комната поплыла перед моими глазами. Но все равно это была знакомая комната. Я видел, как доктор Эссен склонилась над кушеткой, видел чьи-то блестящие ботинки, видел плечо, на котором что-то поблескивало. Должно быть, я привез Муррея, мертвого Муррея?

— Это… это Некрон, — с трудом проговорил я.

— Я знаю, знаю, — сказал Де Калб. — Ты же нам говорил. Неужели ничего не помнишь?

— Я не помню ничего, кроме Муррея.

— Мне кажется, его не спасти, — ровным голосом сказал Де Калб.

— Он еще жив?

— Пока что да.

Оба мы повернулись к кушетке, где стояла Эссен с взволнованным лицом.

— Адреналин ему помогает, — сказала она. — Но реального улучшения не будет, и как только действие лекарства прекратится, ему опять станет хуже.

— Может, отвезти его в больницу? — спросил я.

— Не поможет, — сказал Де Калб. — Доктор Эссен тоже врач. Она уже и так сделала все, что могут предложить ему в больнице. Это существо нанесло удар в такое место, где не помогут ни скальпели, ни кислород, ни адреналин. Я не знаю, что делать, но и доктора тоже не знают, — он нетерпеливо передернул плечами. — Этот убийца в первый раз не довел дело до конца. Ты помешал ему. Но чем? Ты знаешь?

— Это происходило прерывисто, оно то уходило, то возвращалось, — я постарался как можно подробнее описать свои переживания.

— Самолет летел, так? — бубнил Де Калб. — Во всех предыдущих случаях жертва была неподвижна. Пожалуй, это кое-что проясняет. Если некронное существо вибрирует во времени, оно должно быть локализовано в пространстве, а самолет летел быстро, и поэтому атака не завершилась полностью. Правда, смерть полковника все равно неминуема, несмотря ни на что.

Я кивнул.

— Только все это будет трудно объяснить в министерстве.

— Оттуда уже звонили, — сказал Де Калб. — Я ничего не ответил, я не мог, я хотел подумать. — Он ударил кулаком по столу и воскликнул: — Я не понимаю этого, я же видел Муррея в пещере с нами! Я видел его!

— А не может быть так, — спросила доктор Эссен, — что ты видел в пещере труп полковника Муррея? Мертвое тело, а не спящего человека?

Он повернулся к ней.

— Для меня очевидно, — продолжала она, — что мистер Кортленд во всем этом является каким-то катализатором. С того момента, как он вошел в дело, все развивается с пугающей быстротой, и я думаю, что пора принимать окончательное решение. Как ты думаешь, Ира?

Де Калб нахмурился.

— Что с Мурреем?

— Он умирает, — ровно ответила Эссен.

— Я знаю только одно средство, чтобы оттянуть его смерть, — неогипноз, — сказал Де Калб. — Хорошо, если он поможет, мы же пробовали его только на спящих. Поможет ли он в данном случае, я не, знаю.

— Мы можем попытаться, — сказала Эссен. — Это шанс, я уверена, что, будь он в сознании, он не позволил бы нам отправиться сквозь время, а теперь мы можем взять его с собой. Нужно действовать, Ира.

— Сможем ли мы сохранить ему жизнь, пока доберемся до шахты?

— Думаю, да. Не могу поручиться, но…

— Нам его не спасти, но, может быть, люди Города смогут сделать это? К тому же Муррей был с нами там, я видел его! Кортленд, ты сможешь доставить нас на этом самолете в горы Святого Лаврентия?

— Ну разумеется, мистер Де Калб, — сказал я, почти сорвавшись. — Разумеется, мистер Де Калб, куда вам будет угодно.

Вход в шахту на склоне горы был виден издалека. Он выделялся темным пятном среди бледной полярной растительности. Однако с воздуха его было легче заметить, чем добраться к нему по земле. Мы вышли из самолета на небольшой поляне у подножия горы. Подняться на гору было довольно сложно, но что нам оставалось делать? Де Калб и я несли тело полковника Муррея на руках, а доктор Эссен с небольшим саквояжем шла рядом и все время наблюдала за стариком. Однажды нам пришлось остановиться, чтобы она могла ввести ему адреналин. Я еще не пришел ни к какому решению, мог прямо сейчас просто уйти от них, но это означало, что я остаюсь на земле в большой опасности. Пока я решил думать о чем-нибудь другом, чтобы не принимать окончательного решения. Я подумал, что дойду до шахты, а там посмотрим.

— Это не будет выглядеть так, что я как бы бегу от наказания? — спросил я Де Калба, когда мы остановились у шахты, чтобы перевести дух.

Верхушки деревьев перешептывались над нашими головами. Солнце посылало нам свой теплый свет.

— Ну, если ваша теория верна, то, как только я войду в шахту, мое «альтер эго» выйдет из нее. Мне остается надеяться только, что у него есть хорошее алиби.

— У него есть алиби, Кортленд, а у тебя — будет. Но сейчас нам надо думать о другой операции, Некрон, Кортленд, Некрон! Инфекция разума. Инфекция самой Земли, даже инфекция самой материи. Что же я выпустил в мир, когда открыл ящик? Когда я узнаю об этом? Через десять минут — и через миллион лет. Как только мы спустимся в шахту, — он покачал головой. — Идем!