Острова капитана Блада

Глава 8

К Тортуге мы шли с максимальной осторожностью. Не хотелось бы налететь на испанцев или других желающих поживиться за наш счет. Если вспомнить, сколько у нас на борту находилось всяких ценностей, поневоле поостережешься. К счастью, ветер был попутным, и нападать на нас никто не спешил. Все-таки флотилия из четырех кораблей представляла из себя серьезную силу. Не каждый свяжется.

Команда с нетерпением ждала, когда же мы достигнем берега, чтобы весело спустить свою долю. Впрочем, вполне вероятно, что кое-кто поступит мудрее, покинет корабль и откроет собственное дело. Да я сам собирался сменить род занятий, захватив остров Бекия! Грабить корабли, разумеется, я не брошу, но это будет попутным, а не основным бизнесом.

Своими планами по организации собственного государства я пока ни с кем не делился. Просто потому, что сам еще плохо представлял конкретные аспекты данной авантюры. Мало занять землю и построить форт. Самое сложное — организовать повседневную жизнь. Мне же не нужна неуправляемая вольница! Но захотят ли пираты жить по чужим законам — большой вопрос.

Прежде всего, я собирался ориентироваться именно на тех, кто захочет бросить опасное ремесло флибустьера. Открыть свое дело на Тортуге или Пти-Гоаве не так просто. Сферы бизнеса поделены и конкуренция бешенная. А на Бекии можно будет занять лучшее место и стать первым. Рискованно, но наша жизнь — вообще сплошной риск.

Опыта составления законов, как вы понимаете, у меня не было. А нужно было предусмотреть все сферы деятельности: китобойный промысел, охоту на черепах, правила внутренней и внешней торговли, охрану границ, безопасность повседневной жизни… всего и не перечислишь. Вот я и корпел над своими придумками, пытаясь привести их в божеский вид.

Это было нечто, типа дневника, который я вел на современном мне русском языке. И хранил в сейфе. Там были и подробные хроники жизни (доживу до старости, мемуары издам), и мои идеи по возможным изобретениям, и знания, опережающие время (чтобы не забыть и не упустить чего-нибудь). А теперь добавлялись еще и мои размышления о том, как создать государство. Пусть даже маленькое, всего в 18 кв. км.

Ладно, княжество Монако еще меньше, и ничего. Вполне благополучно существует. Можно, кстати, воспользоваться их опытом по привлечению желающих спустить деньги. «Формулу-1» я, конечно, не организую, а вот необычное для этого времени казино — вполне. Ну и хотелось бы, конечно, наладить производство чего-нибудь ценного типа зеркал и оружия. А может, наконец, путем проб и ошибок, я нечто типа консерв изобрету. Не ждать же сто лет, пока Николя Аппер своей идеей разродится!

Ну и с медициной можно поработать. Когда я изложил на бумаге все, что когда-либо читал и слышал в этой сфере, О'Брайен пришел в страшное возбуждение, и даже начал мечтать, что после свержения короля Якова можно заделаться большим ученым и войти в историю медицины.

Ага, ага. Вот только знания у меня поверхностные. И требуют, как минимум, лабораторию, чтобы из теоретической зауми стать практическим лекарством. Например, я помнил, что для получения пенициллина необходима плесень. И что? Я понятия не имел, какая именно плесень подходит, не говоря уж о процессе производства одного из другого. Большой плюс в том, что я хотя бы знаю, в каком направлении двигаться. Но для того, чтобы достигнуть хоть какого-то результата, нужно целенаправленно заниматься наукой, а не корабли грабить.

Помнил я и про профилактику заболеваний типа оспы. И даже про коровью оспу помнил, в качестве возможного решения проблемы. Однако сам процесс вакцинации представлял весьма приблизительно. И где найти больных коров — понятия не имел. Впрочем, это вопрос решаемый, но опять же при наличии времени и лаборатории. Хорошо я вообще хоть что-то помнил. Хотя после того, как я изложил свои знания (пусть даже самые поверхностные) на бумаге, я даже удивился, сколько всякого хлама хранится в моей голове.

Эстель довольно часто составляла мне компанию, когда я корпел над бумажками, но совершенно не мешала. Она выражала восторг моей библиотекой, но я подозревал, что красавица просто занимается самообразованием. Причем довольно активно. Эстель умела говорить на нескольких языках, а вот с чтением у нее были явные проблемы. Да и с письмом, похоже, не все в порядке, поскольку она частенько тренировалась.

Выглядело это как ведение дамского альбома. Красивые фразы, романтические стихи и довольно остроумные заметки по поводу прочитанных книг. Однако я видел черновики и понимал, что Эстель просто запоминает, как пишется то или иное слово, и старается составлять письменный текст из того, что выучила. Получалось неплохо, поскольку она запоминала не только слова, но и отдельные фразы. Кое-где хромала стилистика, но полагаю, месяцев через несколько Эстель вплотную приблизится к идеалу. Оставалось только позавидовать такому упорству и целеустремленности.

На корабле довольно быстро к ней привыкли. Прошло совсем немного времени, и пираты начали воспринимать Эстель как нечто совершенно обыденное. Ну и она, надо отдать ей должное, приложила для этого немало усилий. Не требовала снисхождений (хотя я проследил, чтобы она не занималась слишком тяжелым физическим трудом), и очень ровно общалась с окружающими мужчинами.

Я, кстати, полагал, что последнее будет проблемой. Большинство женщин просто не могут не флиртовать. Это у них получается само собой, на подсознательном уровне. Даже если они стараются вести себя сдержанно, определенные жесты и движения выдают заинтересованность. Эстель умела смотреть на мужчин равнодушно. Не высокомерно, не с пренебрежением или нарочитой отстраненностью, а именно равнодушно. Спокойно общалась, добросовестно выполняла совместную работу, но не больше.

Вот есть же такие умелицы! Кажется, что ничего особенного не говорит и не делает, а чувствуется дистанция, которую даже не хочется преодолевать. А может быть, еще дополнительную роль играло то, что одевалась Эстель довольно консервативно. Как я представлял себе пираток? Обтягивающие кожаные брючки, высокие сапожки, и корсаж на шнуровке, подчеркивающий пышную грудь. Понятно, что в реальности такому сокровищу место в борделе, а никак не на пиратском корабле, где мужики месяцами женщин не видят.

Наряд Эстель делал ее похожей на мальчишку. Свободные штаны, мягкие полусапожки, обычная мужская рубаха и джеркин. Волосы она убирала вверх и закрывала длинным куском ткани, сооружая нечто типа чалмы. Ну и, конечно, оружие, которым Эстель вполне прилично владела. Для шпаги у нее, правда, кисти рук были слабоваты, но она старалась не затягивать поединок.

Несколько тренировочных дуэлей показали, что гибкость, скорость и отработанный удар вполне работают против грубой силы. Задеть меня Эстель удавалось исключительно редко, а вот остальные пираты частенько терпели поражение. Впрочем, О'Брайен имел очень богатый боевой опыт, прошел хорошую школу, и состязаться с таким человеком было очень сложно. Профессионал он и есть профессионал.

Тренировалась, кстати, Эстель с удовольствием. И не только в фехтовании. Умение драться с помощью всего, что только попадется под руку, ее тоже интересовало. Особенно увлекали Эстель предметы, сложно поддающиеся обнаружению и великолепно помогающие в деле убийства ближнего своего. И если поначалу она облизывалась на мой ланцет — хирургический инструмент в виде обоюдоострого ножа с ручкой из двух пластин, то потом просто влюбилась в старинный мизерикорд с трехгранным клинком в двадцать сантиметров и удобной рукояткой.

Спрятать его не составит труда, как и достать в нужный момент. Да и действовать им гораздо удобнее, чем ланцетом. Замечательное оружие в свое время досталось мне как трофей, вместе с «Синко Льягасом» и другими вещами дона Диего. Однако если женщине так хочется получить столь экстравагантный подарок — я готов пойти ей навстречу. На борту «Виктории» столько колюще-режущего и стреляющего оружия, что одним больше, одним меньше — никакой разницы.

Тортуга встречала нас хорошей погодой и толпой народа. Как же — уходили на трех кораблях, возвращаемся на четырех, ясно, что вернулись с удачей. Не удивлюсь, если и какие-то отголоски о нашем походе уже донеслись до местных. Несмотря на отсутствие радио и интернета, такие вещи быстро разносятся.

Толпа ждала легких денег и рассказа о приключениях. Разумеется, пираты будут пьянствовать, сорить награбленным, продавать трофеи и напропалую врать о своих подвигах. Впрочем, в нашем случае и правдивые рассказы будут звучать фантастически. Не сомневаюсь, что этот поход на Маракайбо войдет в пиратские легенды.

Я даже в какой-то мере завидую своей команде. В отличие от них я расслабиться не мог. Мне нужно было отдать губернатору его долю (де Кюсси удар хватит от счастья), решить вопрос с продажей трофеев и навестить Абигейл. Последнее меня не радовало больше всего. Ненавижу выяснять отношения! Но просто проигнорировать ее — это будет свинство. «Веселый висельник» долгое время служил нашим надежным пристанищем. Мне даже переезжать оттуда не хотелось.

Несмотря на то, что Абигейл не закатывала скандалов, разговор получился тяжелым. Обычно я старался расставаться со своими пассиями, сохраняя приятельские отношения, но сейчас эпоха была не та. И, при всем моем желании, безболезненно расстаться не получилось. Видно было, что Абигейл еле сдерживается, чтобы не расплакаться, так что я почти сбежал, потому как ненавижу женские слезы.

Разумеется, слухи о нашем удачном походе не могли не достичь ушей губернатора. И вернувшись на корабль, я застал там де Кюсси, которому так не терпелось уточнить сумму своей доли и осмотреть трофеи, что он не стал дожидаться, когда я к нему явлюсь. Правда, о первоначальной цели своего визита губернатор, похоже, благополучно забыл, поскольку самозабвенно распускал хвост перед Эстель.

Ну надо же, стоило отлучиться, и вот уже на корабле нет пиратки и авантюристки. А есть благородная дама в соответствующем одеянии. Наверняка, Эстель скормила губернатору одну из своих душещипательных историй, и теперь он бьет копытом, желая помочь прекрасной даме. Мда. Умеет она преображаться, ничего не скажешь. Как будто совсем другой человек.

— Месье Ле Сан спас меня от смерти. И от участи, куда более худшей, чем смерть, — дрожащим голоском объясняла Эстель.

Ле Сан, если кто не понял — это я. Эстель таким образом перевела мое прозвище. А следом за ней меня так стали звать и остальные пираты, для которых французский являлся родным языком. Теперь и де Кюсси к этой компании присоединится.

— Месье Блад, вы поступили как благородный человек! — пафосно воскликнул губернатор. Ну надо же… кличку мою, слава богу, он переиначивать не стал.

Я с удивлением узнал, что проявил чудеса героизма, спасая благородную даму из грязных испанских лап, и что мой подвиг достоин того, чтобы его увековечили лучшие поэты. Религиозная принадлежность дамы, что характерно, не затрагивалась. Довольно предсказуемо, что история про гугенотство в данных обстоятельствах была признана неподходящей, и Эстель моментально сделалась католичкой.

У губернатора, по всей видимости, просто язык чесался предложить прекрасной даме покровительство, но мое присутствие к такому поступку не располагало. Единственное, что позволил себе де Кюсси — предложить гостиницу, достойную такой красавицы и порекомендовать даму, достойную во всех отношениях того, чтобы стать компаньонкой.

Ну да, конечно, только этого мне не хватало. Предложенная гостиница славилась бешеными ценами и персоналом, который «стучал» губернатору, а приставленная им дама — это будет вообще за гранью добра и зла. Нам что, к платонической любви перейти предлагают? Шли бы они лесом с такими планами. Хотя, конечно, некоторые правила приличия соблюсти придется. Но на моих условиях.

Снять часть дома оказалось проще простого. Периодически бывая на Тортуге, сложно не обзавестись нужными связями. И практически невозможно не знать, кто чем зарабатывает. Пожилая пара Браунов, например, сдавала первый этаж своего небольшого особняка. Не сильно дешево, но прилагалась приличная обстановка, прислуга, трехразовое питание и абсолютное невмешательство в личную жизнь.

Формально, мы с Эстель жили в разных комнатах. У нас даже входы в дом были разными. А реально, разумеется, ночевали в одной постели. Тем более, что за дополнительную плату миссис Браун согласилась изобразить из себя нечто типа дуэньи. Понятно, что вся наша затея была шита белыми нитками, но необходимые приличия были соблюдены, а больше меня ничего не интересовало.

Самое занятное было, когда мы встретились с Эстель на приеме у губернатора. Ее он пригласил вместе с Браунами, а меня отдельно. Мы станцевали целый один танец, перебросились парой фраз, и Эстель дотронулась открытым веером до левого уха, давая понять, что за нами следят[9]. Да понятно, что следят. Как голодные акулы ждут, когда мы совершим «в порыве страсти» какую-нибудь оплошность. Развлечений у народа мало, вот и извращаются.

Я бы, конечно, занялся чем-нибудь более полезным, чем в этом гадюшнике находиться, но с губернатором следовало поддерживать хорошие отношения. Остров Бекия — это прекрасно. Но он далеко в будущем. И даже после того, как нам удастся укрепиться на нем, связи и знакомства не помешают. Конечно, де Кюсси не обрадуется, что я отбираю часть его клиентуры, но деньги — волшебная вещь. Они могут решить множество проблем.

Пока что своими планами я поделился только с Джереми. Надо сказать, он несколько опешил от пришедшей мне в голову идеи по созданию собственного государства. Видимо, так далеко его мысли не заходили, и о будущем он не размышлял. Хотя в данном случае Питта сложно винить. Пиратская судьба настолько опасна и ненадежна, что мало кто заботится о завтрашнем дне.

Денег у меня хватало, возможностей тоже, так что захват острова можно было начинать хоть завтра, если бы не пара скользких моментов. Первый вопрос был в людях. Одно дело — налет на Маракайбо, где можно награбить приличное состояние, и совсем другое — на индейцев и беглых рабов, с которых и взять-то нечего. Я не обольщал себя надеждами, что по одному моему слову все пираты захотят вдруг стать оседлыми и строить нужную мне страну. Для некоторых свобода была важнее всего.

Второй вопрос был во мне самом. Я не был стопроцентно уверен, что потяну столь амбициозный проект. И чем дольше я размышлял над различными деталями и нюансами грядущего предприятия, тем больше начинал колебаться. Пинка мне давала только мысль о том, что пиратством нельзя заниматься бесконечно. И рано или поздно я обязательно нарвусь. На шторм, на конкурентов, или на более сильного противника. В конце концов, почему бы мне хотя бы не попробовать осуществить свою мечту? Даже если поначалу получится крепкая, самостоятельная пиратская база — будет неплохо.

Для начала я планировал сделать разведывательный рейд. Одно дело — слышать и читать об острове Бекия, и совсем другое — взглянуть на него собственными глазами. Поразмыслить, где строить укрепления, как лучше защищаться и сколько примерно народа можно там разместить. Но только я определился со своими планами и уже готов был отчалить от Тортуги, как меня самым наглым образом отвлекли.

Джереми Питт притащил на «Викторию» какого-то индейца, который желал разговаривать только с капитаном Бладом и обещал выгодное предложение. Оставшись со мной наедине, краснокожий неожиданно заявил, что знает место, где есть много-много золота. И покажет это место, если ему выделят соответствующую долю. В одиночку, дескать, он данную авантюру не потянет.

Перед моим внутренним взором тут же встали древние пирамиды, сокровищницы жрецов и многочисленные опасности материка. Став пиратом, я как-то уютнее чувствовал себя в океане, чем на земле, так что особого желания ощутить себя Индианой Джонсом не испытывал. И слово «золото» не застило мне глаза, поскольку рисковать тем, что есть, не хотелось, а чем заканчивается излишняя жадность — известно всем.

Однако оказалось, что золото нужно искать вовсе даже не на материке, а во Флоридском проливе. Потому что именно там 65 лет назад затонул шестисоттонный галеон «Нуэстра Сеньора де Аточа», нагруженный золотом, серебром и прочими радостями жизни. Причем затонул не в гордом одиночестве, а в компании не менее груженых судов. По самым приблизительным подсчетам тогда во время шторма погибло более пятисот человек, а затонувший груз даже оценить трудно. По прикидкам историков на борту только одного испанского галеона находилось примерно 47 тонн золота и серебра. И это не считая контрабандных драгоценностей, которые, наверняка, составляли не меньше 20 % от общего груза.

В свое время испанцы нанимали индейских ловцов жемчуга, чтобы достать сокровища. Однако поиски не дали результатов. И вот сейчас передо мной сидел потомок одного из ныряльщиков, готовый показать, где конкретно затонул корабль. Продолжатель славного дела своих предков даже носил имя Быстрая Рыба, поскольку прекрасно чувствовал себя под водой. Но в одиночку такую спасательную операцию не потянуть, и сокровища не вывезти, а капитан Блад, дескать, держит слово и с ним можно иметь дело.

Я поинтересовался, сколько еще индейцев знают, где затонула «Аточи» но прямого ответа на вопрос не получил. Выяснил только, что большинство ныряльщиков умерли, поскольку испанцы заставляли их слишком долго и часто быть под водой. Ну да, ну да. Скорее, больше никто не хотел связываться с безнадежным делом, поскольку прекрасно знали, что испанцы несколько раз пытались найти галеон, а единственным результатом их поиска стала потраченная куча денег.

Быстрая Рыба, скорее всего, рассчитывал на слепую удачу и надеялся уговорить меня на откровенную авантюру. Но самое смешное, что я-то знал, где в действительности лежат сокровища «Аточи», и мысленно ругал себя разными нехорошими словами за то, что сам не вспомнил об этом галеоне. Я же выпускал документальный фильм про поиски затонувших галеонов, в том числе и про Мела Фишера, в рамках одной из образовательных программ! Причем сам помогал монтировать сюжет, и запомнил, где конкретно были найдены сокровища.

Помнится, Фишер поднял ценностей почти на 500 миллионов долларов. И еще столько же осталось под водой. Сумма достойная того, чтобы рискнуть. Пройти по уже проторенной дороге, воспользоваться имеющимися знаниями, и сорвать куш. Проблема была только в том, что у меня под рукой не было ни дайверов, ни водолазного костюма. Но некий Франсиско Нуньес Мелиан прекрасно без них обошелся, еще 60 лет назад создав водолазный колокол, оборудованный сиденьями и окнами и выполняющий роль одновременно поискового транспорта и ныряльной станции.

Помнится, когда я прочитал об этом впервые, то решил, что чувак был попаданцем. Просто невероятно, что подобная идея могла прийти в голову человеку 17 века. Однако вникнув в тему подробнее, понял, что такой колокол вовсе не был чем-то экстраординарным. Так что надеюсь, что сделать подобный проект и для меня не составит особого труда. Благо, самые элементарные знания в голове крутятся, не придется действовать совсем уж наобум. И деньги есть на то, чтобы реализовать свои идеи. Правда, разведывательный рейд на Бекию придется отложить, но куда остров денется? Охота за золотом куда увлекательнее. И думается мне, что если я поделюсь с верными людьми своими планами по поиску сокровищ, они меня поддержат.

Куча народа в таком деле совершенно не нужна. Не стоит привлекать к себе внимание. Нам и так достаточно сложно будет остаться незамеченными, орудуя во Флоридском проливе. Блин, но какая же идея классная, а?! Даже если я подниму только часть того, что нашел Фишер, это будет великолепно.

Предложение найти сокровища «Аточи» понравилась Джереми гораздо больше, чем план построения собственного государства. Питт даже помог мне найти людей, способных создать водолазный колокол, идею которого я сплагиатил у Галлея. Ага, того самого, что комету открыл. Разносторонний был человек, интересовался глубинами не только небесными, но и морскими.

В общем-то, сначала я хотел полностью повторить придумку Франсиско Мелиана. Но ознакомившись с его изобретением подробнее, от данной идеи отказался. Это на фига ж мне надо — создавать 680-тифунтовый бронзовый колокол? Это сколько ж денег на него уйдет? Не… мы пойдем другим путем.

Испробовали мы колокол на Тортуге. Конструкция, выполненная из дерева, обшитого свинцом (чего только не награбишь у испанцев) имела в верхней части стеклянное окно для освещения. Колокол с водолазом и сосуды с дополнительным воздухом для дыхания погружали под воду при помощи специальных грузов. В качестве водолаза, разумеется, выступал я сам. Несмотря на то, что различные варианты данной конструкции были давно уже известны, Питт путешествовать на дно морское не решился.

А вот Эстель полюбопытствовала. Отважная она все-таки дама! Так что, господа историки, если будете писать книги про подводные погружения, учтите: место первой женщины-водолаза уже занято. Эстель даже рискнула пару раз покинуть колокол, чтобы осмотреть дно и прихватила несколько интересных сувениров. А я начал дорабатывать систему, которую придумал священник Джованни Борелли, предложивший нагнетать воздух в водолазный колокол с поверхности мехами.

В итоге, мне даже напрягаться особо не пришлось с изобретением необходимой вещи. Всё уже было придумано до меня, и мне оставалось только воспользоваться имеющимися знаниями. Так что с водолазным колоколом хоть и пришлось повозиться, но гораздо меньше, чем я ожидал. Теперь осталось сделать самое главное — осторожно добраться до Маркесас-Кис, спрятать «Викторию», нанять индейцев-ныряльщиков и начать искать сокровища. Благо (спасибо моим знаниям из будущего) район поисков сужен донельзя.

Проблем было несколько. Во-первых, я не собирался тащить с собой всю эскадру (на фиг она мне там нужна?), а пиратам, наверняка, станет интересно, куда это я собрался в гордом одиночестве. Во-вторых, я собирался ограничить количество людей, которых с собой потащу. Толпа там будет лишней. И, в-третьих, нужно было как-то замаскировать фрегат. «Виктория» и так была довольно известным судном, а после последнего похода ее красный корпус узнает любая собака. Так что корабль следовало, как минимум, перекрасить.

В состав команды, которую я брал на корабль, в первую очередь вошли те, кто бежал вместе со мной с Барбадоса. В этом походе Джереми снова был не капитаном, а штурманом, Волверстон должен был обеспечить охрану и разведку, когда мы окажемся на острове, а прекрасного канонира Огла я и не собирался на кого-либо менять.

К нашей дружной команде добавился Ибервиль (в качестве первого помощника капитана) и Хагторп, тоже поменявший капитанский мостик корабля, захваченного нами в Маракайбо и переименованного в «Антропос», на место второго помощника. Ну и Быструю Рыбу пришлось прихватить с собой. У индейца были знакомые ныряльщики среди его соплеменников, да и договариваться с живущими на островах краснокожими будет проще. Не забыть только захватить для них подарки.

Самым сложным оказалось отвязаться от последователей. Пришлось врать, что я готовлю очередной эпический поход, а сейчас отправляюсь на разведку. Дескать, у меня на борту присутствуют представители всех четырех кораблей эскадры, так что правила соблюдены. А команду я небольшую беру потому, что добычи много не ожидается. В лучшем случае, пощиплем по дороге какого-нибудь торговца.

К счастью, после похода на Маракайбо пираты спустили еще не все свои деньги, а потому, узнав, что рейд планируется «пустой», отправились пьянствовать дальше. Ну а перекрашенная в синий цвет «Виктория», имея на борту чуть больше 60 человек команды, потихоньку покинула Тортугу.

Карибское море — район довольно оживленный. Флоридский пролив — тоже. И для того, чтобы ни с кем не столкнуться и не ввязаться в ненужное сражение, нам пришлось очень, очень постараться. Помогла целая коллекция флагов разных стран, которую запасливый я держал именно для подобного случая — если по каким-то причинам нужно будет сойти за своего.

Архипелаг островков Маркесас-Кис оказался довольно удобным в плане укрытия корабля. Мы взяли местного лоцмана и сумели подойти к берегу незаметно. Основные работы должны были вестись со шлюпки, на которую установили лебедку. А в качестве разведчиков, бдящих за тем, чтобы не появились нежданные гости, в помощь Волверстону были наняты индейцы. Краснокожие, кстати, послужили неплохим прикрытием. Ныряльщики были довольно обыденным явлением в этих местах, так что издалека мы вполне могли бы за них сойти.

Первое же погружение показало, что с местом я определился правильно. Ныряльщики нашли три бронзовых пушки, якорь и медный котелок. Не сказать, что это совсем хлам, но я все-таки не археолог, и меня больше интересовали другие сокровища, так что мы продолжили погружения. Сначала шла мелочевка в виде отдельных монет и украшений, но к концу дня мы все-таки нашли то, что искали. Ныряльщики подняли на поверхность нечто, что на первый взгляд выглядело, как обломок скалы, а оказалось большой массой спекшихся серебряных слитков.

Радости было — выше крыши. Народ, правда, интересовался — как это мне так сразу удалось найти нужное место, но я уходил от ответа, намекая на старинные карты, нужные знакомства и даже вещие сны. К счастью, довольные результатом пираты, не настаивали на моих дальнейших откровениях. В отличии от Эстель. Вот уж кто пытал меня с дотошностью инквизитора! Женское любопытство — это зло.

Способ бороться с любознательностью Эстель у меня был только один. Но зато безотказный. Я тоже начинал ее расспрашивать. Мне безумно хотелось узнать ее реальную историю. Надо ли говорить, что Эстель тоже не спешила откровенничать? Мне оставалось только догадываться, где она приобрела свои навыки и какую цель она преследует.

То, что эта самая цель есть — это стопроцентно. Эстель буквально загоняла себя тренировками и учебой, словно боясь не успеть. Такое упорство и силу воли даже у мужчин редко встретишь. Она готовилась по какому-то только ей ведомому плану, и я серьезно опасался, что в один далеко не прекрасный момент Эстель просто исчезнет. И я ее не найду. Блин, ну вот почему бы ей не поделиться со мной своими проблемами? Неужели ей не нужна помощь?

Похоже, нет, раз Эстель не желала ничего рассказывать. Наш очередной откровенный разговор закончился, едва начавшись, и толку от него никакого не было. Эстель ушла в нашу палатку, сделанную из жердей и пальмовых листьев, (хижиной это убожество язык не поворачивается назвать), а я еще немного посидел с командой, празднуя первый богатый улов.

На следующий день ныряльщикам повезло еще больше. Видимо, фортуна повернулась к нам лицом, и мы обнаружили-таки главную часть груза галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа». На поверхность было поднято больше тысячи слитков серебра (в среднем по 40 килограммов каждый), сто пятьдесят тысяч серебряных монет и более трех тысяч изумрудов. Ну и найденные при первом погружении пушки мы подняли, не пропадать же добру!

В принципе, можно было закругляться. Искать сокровища — это дело интересное, но отнимающее слишком много времени и денег. К сожалению, я помнил только два места, в которых Мел Фишер и его последователи нашли нечто действительно ценное. А действовать наобум и тратить кучу времени на поиски… не тот сейчас век на дворе. Нам и так везет, что на нас еще никто не обратил внимания.

Словом, я навестил местечко в 56 километрах к западу от Ки-Уэста, нашел-таки знаменитое десятикаратное золотое кольцо с изумрудом, и решил возвращаться. Народ, правда, не желал уходить с такого «рыбного» места, но я резонно заметил, что если нас обнаружат, мы можем потерять все. А нас, рано или поздно, обнаружат. Вон уже как индейцы активизировались. Несмотря на договоры и подарки только за последние дни было совершено три нападения.

Со своими краснокожими мы расстались мирно, заплатив им по совести. И я даже не удивился, когда в счет оплаты они попросили у нас водолазный колокол. Несложно было догадаться, что индейцы продолжат поиски сокровищ. И, вполне вероятно, что-нибудь найдут.

Известие о том, что мы нашли сокровища галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа» быстро распространилось по Тортуге. Ну а поскольку рассказчики очень любят преувеличивать, слухи докатились даже до испанцев, которые тут же оживились. Ну конечно, галеон уже 65 лет считался пропавшим, а тут какие-то пираты с индейцами его нашли. Так мало этого, еще и грабят ценности, принадлежащие, между прочим, Испании!

Короче, не думаю я, что Быстрой Рыбе и его соплеменникам удалось сильно нажиться на поиске сокровищ. Хорошо, если они успели найти хоть что-то ценное. Испанцы организовали целую спасательную экспедицию, и теперь к Маркесас-Кис было не подступиться. Ну, Мел Фишер 16 лет потратил прежде, чем наткнулся на действительно ценный куш. Испанцев может ожидать тоже самое. После того, как галеон «Нуэстра Сеньора де Аточа» затонул, сильный шторм разбил корпус корабля и разнес обломки и сокровища по всему побережью Флориды, так что поиски могут затянуться надолго.

Если честно, я немного опасался, что моя удача с поиском клада «Аточи» может показаться подозрительной. Вдруг обвинят в злобном колдунстве? Однако, похоже, мне удалось запудрить мозги окружающим. К тому же, на свое счастье, я был не один такой счастливчик. Еще в начале этого года некий Фиппс, спонсируемый на самом высоком английском правительственном уровне, нашел место крушения «Нуэстра Сеньора де ла Пура и Лампиа Консепсьон» и поднял около 30 тонн серебра. Однако, если я правильно помню, самым занятным в судьбе Фиппса стало не то, что он нашел ценный клад, а то, что получив с него причитающуюся долю, умудрился умереть в долговой тюрьме спустя всего лишь восемь лет.

Кстати, если я решу заняться поисками «Консепсьон» по следам Фиппса, это ни у кого вопросов не вызовет. Мало ли. Ну, заболел я «золотой лихорадкой». Решил, что если один раз повезло, то повезет и второй. Ничего странного в этом нет. Тем более, что там, наверняка, и другие искатели приключений рыщут. Фиппс каким-то образом умудрился сохранить в тайне место упокоения галеона.

Заразная все-таки штука — поиски сокровищ! Ну как удержаться, если я точно знаю, где искать «Нуэстра Сеньора де ла Пура и Лампиа Консепсьон»? Опыт в создании водолазного колокола у меня есть (теперь я даже представляю, как сделать его улучшенную версию), нанять ныряльщиков — дело недолгое, и даже то, что в свое время Берт Уэббер задолбался кораллы снимать, прежде, чем поднял груз, меня не пугало. Вряд ли за 45 лет их успело нарасти столько же, сколько за триста! Конечно, тридцать тонн серебра, которые я могу получить с «Консепсьон» не сравнятся с теми сокровищами, которые были подняты с «Аточи», но в хозяйстве тоже не лишние!

Однако все мои планы продолжить карьеру кладоискателя накрылись медным тазом. Пригласивший меня на очередной прием губернатор Тортуги сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. При первой же возможности он пригласил меня прогуляться по своему прекрасному саду, и сообщил, что у него есть план по захвату Картахены.

Мой вожделенный остров Бекия! Я никогда, никогда на тебя не попаду! Стоит мне только решить, что пора завязывать с пиратским ремеслом и начинать оседлую жизнь, как тут же подворачивается шанс совершить очередной успешный грабеж. Вот и теперь де Кюсси рассказывал о том, что у него есть точные сведения о скопившихся в Картахене несметных сокровищах.

В общем-то, ничего удивительного в этом не было. Картахена — это один из важнейших перевалочных пунктов в торговле между Старым и Новым светом, и основной порт для вывоза в Испанию добытых в Америке золота и серебра. Однако разведчики донесли губернатору Тортуги, что на сей раз в городе накопилось сокровищ почти в два раза больше обычного.

Оказалось, что корабли, которые Испания прислала для сопровождения, попали в жестокий шторм. Рейд оказался на редкость неудачным. Охранная флотилия умудрилась потерять два галеона еще до того, как берега Испании скрылись из вида. В результате, из восьми кораблей до Картахены добрались всего два, причем требующие хорошего ремонта, так что накопленные сокровища остались ждать следующего конвоя.

В принципе, де Кюсси был прав, момент удачный. Испанцы, наверняка, отправили корабль с дурной вестью к Карлу II, но пока судно дойдет, пока сформируют новый конвой, пока он прибудет в Картахену… времени вполне достаточно. И мы можем рискнуть напасть на город, особенно если там нас действительно ждут сокровища.

Да и мои ребята развеются, а то им после Маракайбо любой куш кажется маленьким. Недавно Джереми ходил на самостоятельную охоту, захватил испанца, так потом долго жаловался, что нашел на корабле «всего лишь» вино, ткани, металлические изделия, книги и папские индульгенции, дарующие райское блаженство тому, кто их приобретет. Зажрались, короче. А тут де Кюсси предлагает такой шикарный вариант!

Я, конечно, пообещал подумать и посоветоваться с командой, но угадайте с трех раз, что мне сказали мои пираты, когда я предложил им ограбить Картахену?