Осенняя заваруха

АНДРЕЙ РУДЗЕВИЧ, начальник Управления внутренней безопасности Осени

Я с удивлением разглядывал людей, минуту назад вломившихся в полицейское управление. Двоих из них, в окровавленных рубашках, я хорошо знал в лицо. Я, как начальник полицейской управы, знал своих подопечных. Эти двое, братья, занимались фермерством в одном из поселков. За ними числилась обычная контрабанда леса, а заодно и мелкое браконьерство. Незнакомый мне мужчина был одет в типичную серую с синим одежду астронавтов, разодранную в клочья, женщина щеголяла в короткой юбке из добротного материала и изорванной вызывающей маечке. На руках у обоих болтались обрывки наручников. Одежда мне не понравилась на всех четверых.

— Беда, полковник! — кинулся вперед один из братьев и наткнулся на мой стол. На столешницу легли деревенские натруженные ладони. В нос мне ударила волна смрада, и я слегка отпрянул. — Лес рубят! Чужие! Прилетели по тихой и рубят.

— Так. Давайте-ка по порядку. Для начала сядьте.

Четыре человека шумно расселись по скрипящим стульям. Я невольно морщился от густого запаха крови.

— Теперь будем знакомиться.

— Некогда знакомиться, на Осени банда! Банда из космоса, понимаете? — одновременно заговорили оба брата и оба вскочили на ноги.

— Сядьте немедленно, — рявкнул я. — Как ваша фамилия?

— Авилкины мы, Игнат и Тёма. Артем. Тут такое творится…

— А вы кто? — обратился я к парочке в наручниках.

— Меня зовут Иваненко Федор Семеныч, моего друга и напарницу — Поморова Мария. Мы с планеты Онтария. Слышали о такой?

— Как же, слышал. Значит, Власов переквалифицировался в лесоруба, я правильно понял?

— Да ничего вы не поняли! — вызверился Игнат Авилкин и снова вскочил со стула.

— Сядьте, Авилкин! — рыкнул я и обратился к Иваненко:

— Как вы сюда попали?

— Нас доставила сюда банда Собакина на крейсере "Адмирал Грот". Нас взяли в заложники на Кардабае, когда мы грузили товаром наше судно.

— Так. Да сядьте же, Авилкин!

— Далее банда привела крейсер сюда. В данный момент "Адмирал Грот" нарезает круги на орбите над вашими головами.

— На орбите находится наш флот, его бы заметили.

— Крейсер замаскирован, — с оттенком презрения бросила Поморова. — Кстати, он ходит по низкой орбите.

— При высадке банды на планету мы сбежали. У меня все.

— Все? — я выразил удивление. — А что банде Собакина понадобилось у нас?

— Ваша древесина из вашего засекреченного леса.

— Ясно.

Я перевел взгляд на братьев, и они тут же оба вскочили.

— Послушайте, мы с ними воевали…

— По порядку.

— Да, надо по порядку, а то он ни хрена не понимает, — осадил Игната второй брат. — Погоди, давай я сам расскажу. Наша бригада валила лес в трехстах километрах отсюда. Глядим, значится, с неба пять шлюпок сыпятся, и все в наш лес, чтоб им пусто было. Ну, дак они как посыпались, начали друг по другу палить. Один задымился и упал, остальные сели в лесу.

— Мы бегом в наш флаер и почесали туда, — перебил Артема Игнат. — Нашли их быстро, а они давай палить в нас из базуки. Сбили нас, значит, гости-то, мы рухнули, давай выбираться, а они нас окружили и давай лупить из лучеметов. Ну, мы тоже не лыком шиты, все при оружии, как положено, тоже много ихнего брата положили. Только из бригады мы двое в живых остались. Темку в бочину ранили, а на мне хоть бы царапина осталась, обидно даже. Столько полегло там наших, а я…

Наконец я сообразил, что меня не разыгрывают, не ломают комедию и не шутят, и что в нашем маленьком и тихом царстве-государстве происходит нечто страшное и выходящее за всякие рамки. И что кто-то уже погиб. Я сразу подумал о детском санатории "Русалочка" недалеко от Мильгуна. Там отдыхают дети, резвятся на берегу чудесного озера Мильгун, родители трясутся, чтобы их чадо ненароком не забрело в безобидное наше озеро поглубже, а где-то неподалеку, в сказочном нашем лесу, получается, кровь рекой… Я краем глаза глянул в окно. За окном ничего не изменилось. Все то же ярко-синее небо, все те же шумящие на ветру богатые деревья, те же бело-розово-голубые двухэтажные здания, сияющие стеклом… Клонилось к закату солнце, налившееся ослепляющим оранжевым цветом, раскалило кабинет, кондиционера будто и не было. Все, как обычно. Изменился только воздух вокруг меня, стал тяжелым, и в легкие он пролезал неохотно.

— Раскуйте нас, пожалуйста, — услышал я голос одного из пришельцев. Мужчина и женщина дружно взметнули в мою сторону руки с болтавшимися обрывками наручников.

— Откуда на вас такие драгоценности? — поинтересовался я.

— Собакин сковал нас вместе, — объяснил Иваненко.

Я ждал продолжения, и он продолжил:

— Мы разбили цепь дверкой люка на шлюпке.

— На какой шлюпке?

— На той самой, по которой стреляли.

— Ясно. Сколько людей было в бригаде? — спросил я фермеров.

— Восемь.

— Ясно. А теперь составим протокол.

Долго ли, коротко ли, протокол был составлен. День тихо угасал за окном кабинета. Вечер был такой же, как всегда. Как обычно.

— Вы, Авилкины, можете идти. А вас, Иваненко и Поморова, я вынужден задержать.

— Как задержать? Почему? — удивилась Поморова, и усталое веснушчатое лицо ее исказилось от неподдельного горя.

— Там наш лес рубят, полковник, а вы тут протоколы составляете. Время-то идет! — влез Игнат Авилкин уже из дверей кабинета.

— На каком основании вы нас задерживаете? — осведомился Иваненко.

— До выяснения личности, — миролюбиво объяснил я. — Не беспокойтесь, камеры у нас хорошие, кормят отлично. Есть душевые. Помоетесь, поедите, выспитесь, посмотрите новости. Если хотите, переоденетесь в чистое. Одежду выдадим, сами понимаете, нашу…

— Я хочу, чтобы мне постирали и вернули обратно мою собственную одежду! — задиристо заявила Поморова.

— Пожалуйста. В камере есть стиральная машина. Стирайте. А мы пока пошлем запрос на вашу Онтарию. Авилкины, немедленно покиньте кабинет, иначе вас я тоже задержу.

Братья дружно сунулись в дверь и освободили от себя мой кабинет, оставив зловоние немытых тел и крови.

Отправив под стражу бандитов Власова, я вышел на связь с президентом Осени. Секретарша Суреповой Леночка на вызов ответила сразу и соединила меня со своей владычицей. Владычица секретарши Леночки, а заодно и всего нашего государства обдала меня льдом немигающего взгляда. Правила она уже три года, но я не мог к ней привыкнуть. С президентами-мужчинами работать было гораздо проще. Я постарался забыть об обжигающе-холодной красоте президента и обрисовал ей сложившуюся ситуацию.

— Надо послать в указанный район вертолет для разведки, — с ходу решила Сурепова.

— Наш вертолет бандиты-астронавты расстреляют за пару секунд, — ответил я. — Я считаю, что туда необходимо отправить на флаерах все полицейское отделение и дать бандитам бой.

— Надо сначала переговорить с ними.

— С хорошо организованной вооруженной бандой?

— Возможно, их удастся уговорить убраться отсюда подобру-поздорову.

— Не забывайте, что космические бандиты в первую очередь головорезы и умеют воевать. Им не о чем с нами разговаривать, а нам нечего им предложить. Все мы знаем, зачем они сюда притащились. Шесть человек уже убито. Пока мы будем заговаривать им зубы, они будут рубить лес и успеют подготовиться к обороне. Мы не располагаем армейскими частями, чтобы выбить их из леса. Вместо армии мы располагаем только хорошо отлаженной системой внутренней безопасности, вы это знаете.

— Кроме того, мы располагаем военным космическим флотом.

— Если уничтожить банду из космоса, начнется повальный лесной пожар. Пока мы его потушим, успеет сгореть весь драгоценный лес вместе с его окрестностями. Внезапное нападение — единственный выход в сложившейся ситуации.

Сурепова на секунду задумалась.

— Да, вы правы, — согласилась она. — Как же так получилось, что их прибытие никто не заметил?

— Крейсер у них замаскирован, и запеленговать его сразу можно только случайно.

— Зато его можно найти. Наверняка он ходит по низким орбитам, а это сужает круг поиска.

— Да, это так.

— Сколько у вас человек в наличии?

— Сорок два человека мужчин, двадцать два флаера. Женщины участвовать не будут.

— Думаю, этого достаточно. Хорошо, поступайте так, как вы решили. Где сейчас власовцы?

— Под стражей до выяснения личности.

— Пусть посидят. Они тоже бандиты, а у нас курорты полны детьми и отдыхающими. Когда планируете начать операцию?

— Утром в 4.30. Я уже собираю людей.

— Хорошо.

Сурепова отключила связь.

Я оглядел кабинет. Все, как обычно. Надо менять кондиционер или отремонтировать на нем климат-контроль. Жена просила по дороге домой купить продуктов. Мысли мои упорно сползали на какие-то бытовые мелочи. У моих подчиненных всегда было много работы. Курорты Осени разбросаны по планете с учетом смены времен года. Таким образом, туристы посещали нас круглогодично, а их надо охранять от воров, грабителей и аферистов. Сводка происшествий прошлого месяца не отличалась от сводки позапрошлого, а если поднять сводку за те же месяцы прошлого года, можно увидеть примерно то же самое. Пожалуй, в нашем управлении долго будут вспоминать предстоящую операцию. Нам несколько раз приходилось накрывать целую банду, но еще ни разу — заявившуюся сюда на крейсере. Мы имели дело с организованными бандами наркоторговцев, шулеров, сутенеров, карманников, но ни разу — с вооруженной бандой из космоса. Крейсер… Впрочем, на орбите крутится целый флот под командой Остроухова, у нас в наличии имеется даже линкор. Все будет в порядке. На нашей стороне — внезапность.

Операцию назвали "Звездопад".

— Нечего церемониться, — заявил капитан полицейского отделения одного из поселков, предложивший название. — Пощелкаем этих звездочек небесных, чтобы больше никому не было повадно залетать к нам сюда без спроса…

В 4.30 утра, едва забрезжил рассвет, восемнадцать полицейских флаеров поднялись в воздух и двинулись в сторону нашего уникального леса, гибнущего под пиратскими пилами, в густой утренний туман, обещающий солнечную погоду. Операция "Звездопад" началась. Покрыв расстояние в триста километров до легального лесоповала, мы перешли на бреющий полет. Два часа спустя после вылета преступники были обнаружены. Они успели выкосить уже целый гектар драгоценных деревьев, которые мы берегли, как зеницу ока. Проплешину в густом лесу мы увидели издалека даже на бреющем полете. Мы не успели ничего толком рассмотреть, как со стороны вырубленной проплешины хлестнула белая молния и ударила в один из флаеров. Через несколько секунд второй флаер был поражен так же, как и первый. Обе машины, чадя по-черному, завалились в джунгли. Эфир завыл на все голоса — мои подчиненные были поражены внезапной гибелью товарищей. К этому моменту моя машина достигла края проплешины, я мельком увидел штабеля бревен, поваленные в беспорядке деревья, великое множество суетящихся людей в серых и зеленых одеждах. И не только это. Проплешину украшала магнитронная пушка, которая нас и встретила. Плоская разящая поверхность пушки жидко переливалась острым блеском копившегося заряда, затем плевок молнией — и третий флаер понесся навстречу смерти, выбрасывая позади себя черный дым. Следующий заряд скопится через восемь секунд. Я заметил на проплешине трех человек с базуками, которые могут сбить флаер так же просто, как и магнитронная пушка. О предполагавшихся переговорах с бандитами не могло быть и речи. Я скомандовал огонь на поражение. С флаеров открыли огонь по людям на проплешине и между деревьев. Люди внизу как-то быстро попрятались, как вши, зато пушка плюнула трескучей молнией, сбив еще один флаер с нашими ребятами. Ее поддержали удивительно меткие выстрелы из базук, поразившие наши флаера из гущи зарослей. Эфир охал и страшно матерился; заряды с флаеров сыпали, как проливной дождь, но они не могли пробить защитный навес рядом с опасной пушкой, под которым прятался обслуживающий персонал. На проплешине я увидел несколько лежащих тел, однако испытать удовлетворение мне помешал адреналин, кипящий в крови и застилающий резью глаза. Поражающий утюг пушки, отливающий жидким электричеством, повернулся к нашему флаеру. Мой напарник бросил флаер в сторону, и молния пыхнула мимо. Я ненадолго ослеп от молнии, и как ослепший пилот справлялся в это время с машиной, я не понял. Пилот мастерски вывел машину из короткого штопора. "Звездопад" получался хоть куда, только в роль звезд угодили мы сами. Еще не прозрев, я скомандовал отход. Флаеры повернули в сторону Мильгуна. Однако кровавая бойня еще не закончилась. К ужасу своему я увидел, как из леса поднимается космическая шлюпка. Ее стальные закопченные бока безобразно чернели на фоне синего нашего неба, мирного испокон веков, угрожающе поворачивались дула орудий ближнего боя. Потрепанная многочисленными посадками шлюпка выглядела, как грязный, ощеривший чешую дракон. Отчаянная ругань в эфире перешла в вой ужаса; флаеры метнулись прочь от бандитской шлюпки, как овцы от волка, выжимая предельную скорость. Скорость шлюпки, увы, была на порядок выше. Последовал залп из бортовых орудий. Пламя буквально сдуло два флаера, которые разлетелись на куски в клубах черно-красного злого пламени. Черное чудовище угомонилось и прекратило преследование. Оставшиеся полицейские машины неслись к городу. Эфир подавленно молчал. Я быстро произвел перекличку среди оставшихся в живых. В 9 утра мы уже загоняли уцелевшие машины в полицейские ангары. Из восемнадцати флаеров осталось восемь. Люди выходили из ангаров угрюмые, кое-кто со стеклянным взором, собирались по несколько человек, шумно обсуждали фиаско, вспоминали товарищей, оставшихся на поле брани. Среди полицейских царила общая растерянность. Рыдал навзрыд седой майор, потерявший сына. Я собрал людей и произнес речь, чтобы немного успокоить их и настроить на предстоящую борьбу, а заодно и на обычную рабочую рутину, которая между тем никуда не делась.

Мне часто приходится делать дела, которые делать не хочется. Но у меня не было еще дела, которое мне настолько сильно не хотелось делать. И не было никакой возможности избежать его. Мне предстояло доложить Суреповой о нашем разгромном поражении, и мне настолько не хотелось этого делать, что кости мои, казалось, закручивались в штопор. Я решил явиться к президенту с докладом лично и отправился из управы в президентский офис пешком, благо вся официальная жизнь нашего маленького городка умещалась на городской площади. Ноги идти отказывались. По пути я задержался у фонтана, ополоснул разгоряченное лицо холодной водой. Потом решился и твердым шагом пошел к президентской конторе. В приемной навстречу мне поднялась Леночка. Видимо, что-то такое было на моем лице, потому что она заметно побелела и села обратно на стул. Я распахнул дверь президентского кабинета. Сурепова при моем появлении изменилась в лице и встала. Я еще ни разу не видел у нее настолько сильно выраженных эмоций. Что ж, деваться некуда.

— Мы потерпели поражение, Александра Владимировна, — произнес я.